Заложница

Вернувшись в свою комнату, она переоделась в джинсы и пуловер, а потом устроилась за столом, бездумно глядя в окно. В голову пришла забавная мысль о том, что ее гардероб в этом доме скоро станет обширнее, чем во времена проживания у Дурслей. Габби невесело усмехнулась, и пообещала себе, что не будет набирать много шмоток, когда придет время бежать отсюда. До обеда ее никто не беспокоил. А потом снова появился Малфой, и заявил, что пора спускаться в гостиную. Габби молча поднялась и двинулась за ним. В большой комнате их уже ждало несколько Пожирателей смерти, а также Рон, Гермиона и Полумна. Крюкохвата не было, но Габби запретила себе думать о причине его отсутствия. - Воспользуемся порт-ключом, - заявил Пожиратель смерти по фамилии Нотт. Габби редко видела его, и не знала, чего ждать от этого мужчины, но испытывала к нему такое же недоверие, как и к остальным. Все молча сгрудились вокруг массивного бронзового подсвечника. Пожиратели смерти стали так, чтобы отделить друзей друг от друга. У каждого в руке была волшебная палочка. - Без глупостей, - предупредил мужчина, которого Габби не знала, и сделал приглашающий жест. - Один... два... три. Она коснулась пальцем подсвечника одновременно с остальными. И тут же почувствовала знакомое ощущение - как будто под ребрами оказался крюк, за который ее рванули вверх. Габби зажмурилась, пережидая, пока все закончится. И открыла глаза, только когда ее ноги ударились о землю. Покачнулась, но выстояла, потому что Пожиратель, стоящий справа, подхватил ее под локоть. Тут же вырвала руку и сделала шаг в сторону. Место, в котором они оказались, было очень странным. Вокруг какие-то одноэтажные домики, тесные и неказистые даже на вид. Они стоят на вытоптанной лужайке, которую окружают Пожиратели смерти в черных мантиях с масками, прикрывающими лица. Все безмолвствуют и неподвижны, словно солдаты на посту. В руках волшебные палочки. Где-то совсем рядом щелкнул фотоаппарат, и Габби, обернувшись, увидела Риту Скитер в компании одного из корреспондентов "Пророка". Прытко пишущее перо быстро скользило по пергаменту, а сама Рита внимательно оглядывалась по сторонам, чтобы ничего не упустить. Нотт подтолкнул Рона в сторону одной из хижин. - Идите на регистрацию, да поживее. Парень хотел было ответить что-то резкое, но Гермиона мягко коснулась его руки, и они вдвоем направилась к указанному домику. Полумна, бросив на Габби быстрый взгляд, пошла следом. Оставшись в окружении Пожирателей смерти, Габриэлла снова огляделась. Теперь она увидела, что, помимо охраны, здесь есть и другие люди. Из-за ближайшей хижины выглядывала какая-то светловолосая худая женщина, за ногу которой цеплялась малышка лет трех. Возле забора обнаружилось еще несколько человек. Ни у кого из них не было волшебных палочек - судя по всему, здесь такие правила. Не глядя на Пожирателей, Габби сделала несколько шагов по извилистой дорожке, проходящей между домами. Ее никто не остановил, и девушка подумала, что отсюда, видимо, невозможно бежать. Волан-де-Морт мог сколько угодно называть это поселение резервацией, но Габби оно больше напоминало колонию. Иначе зачем бы здесь была охрана? Она сделала еще несколько шагов и зашла за дом. Здесь людей стало больше. Однако на нее все смотрели с непониманием и опасением, и близко никто не подошел. Габби поймала пренебрежительный взгляд какого-то старика и в упор посмотрела в ответ. Старик сплюнул под ноги и отвернулся. Габби судорожно сглотнула и ускорила шаг. - Мисс Поттер, - позвал ее кто-то. Девушка обернулась и увидела маленького мальчика, который смотрел на нее, раскрыв рот. - Это правда вы? Она кивнула, не зная, что сказать. А к мальчику уже подбежала девушка лет пятнадцати и поспешно схватила его за руку. Габби знала эту девушку - она училась на Когтевране. Но сейчас девушка смотрела на Габриэллу, как на врага. Не успели они отойти, как ее окликнули снова. На этот раз полная женщина с длинными седеющими волосами. Габби обернулась, а женщина поспешно подошла к ней. - Мисс Поттер! Прошу вас, уделите мне пару минут. Габриэлла обернулась, недоверчиво глядя на свою собеседницу. Она не ожидала, что кто-то здесь решится с ней заговорить. Да еще и так доброжелательно. - Я всегда была вашей поклонницей, - быстро заговорила женщина, опасливо оглядываясь туда, где почетным караулом замерли Пожиратели смерти. - Хотела сделать вам подарок. Прошу, возьмите. Это семейная реликвия. Из-под полы мантии женщина вытащила резную деревянную шкатулку, потемневшую от времени, и сунула ее в руки Габби. - Возьмите, пожалуйста. Вы это заслужили. - Но я не могу... - Прошу вас, не отказывайтесь, мисс Поттер! Это все, что я могу вам предложить. Поверьте, это очень важно для меня! Ни в силах сопротивляться, Габби приняла шкатулку из ее рук. Женщина тут же отступила на шаг и, еще раз испуганно обернувшись, попросила: - Откройте. Меньше всего на свете Габби хотелось принимать и рассматривать подарки. Но сама мысль о том, что в магическом мире остался человек, который от нее не отвернулся, легла бальзамом на душу. Поэтому она улыбнулась женщине и медленно подняла крышку. Из шкатулки вырвался сноп белого дыма. Габби успела только удивиться, но не спросить, что он обозначает. Как только дым коснулся ее ноздрей, девушка почувствовала, что не может дышать. Лицо будто обожгло огнем, от самых ноздрей до макушки разлилась боль. А потом такая же точно боль охватила ее грудь и стала опускаться ниже. Ощущение было такое, словно по телу разливается пламя. Даже Круциатус не доставлял ей такой боли. Падая на колени и теряя сознание, Габби еще успела увидеть женщину, которая ее отравила. В бледном лице ни кровинки, а глаза горят. - Вы это заслужили! - повторила она высоким голосом. А потом Габби провалилась в наполненную болью пустоту. * * * Габриэлле казалось, что все ее тело пылает огнем. Боль была такой, что заклинание Круциатус на ее фоне представлялось невинной щекоткой. Боль вгрызалась в каждый нерв, в каждую клеточку ее многострадального тела. И так продолжалось до тех пор, пока она не услышала голос. Голос был знакомым, но звучал как-то странно. И слов она не понимала. Габби пыталась сосредоточиться на нем, но не могла. Сейчас для нее существовала только боль и больше ничего. Но, когда голос звучал, боль отступала. Не проходила совсем, нет. Просто отступала. И пусть она потом возвращалась, но все же становилась не такой невыносимой. Прошло, наверное, около двух вечностей, когда голос стал казаться ближе. А потом она почувствовала на губах какой-то странный вкус. Сладкий и, в то же время, неприятный. Что-то заливалось в рот, и Габби, несмотря на отчаянное желание отвернуться, почему-то покорно пила противную жидкость. А боль снова утихла, и ее странное состояние постепенно превратилось в обыкновенный сон. То есть, не совсем обыкновенный, как оказалось... Но все же, это было намного лучше, чем наполненная огнем бездна. Габби чувствовала, что сидит, но не могла понять, где находится. Все вокруг заволокло белым туманом, так что она не видела дальше собственного носа. Опустив руку, девушка провела ладонью по поверхности, на которой восседала. Камень, что ли? Или отполированное временем дерево? Материал не был холодным, но для дерева он казался слишком гладким, так что Габриэлла терялась в догадках. Неожиданно из тумана вынырнуло мужское лицо. Габби вздрогнула, но тут же замерла, с испугом глядя на приблизившегося человека. Потом протянула руку, желая коснуться его, но не решилась, и отдернула ее. Только прошептала беззвучно: - Папа... Джеймс Поттер сам нашел ее пальцы и крепко переплел со своими. Он выглядел сейчас немногим старше своей рано повзрослевшей дочери. Но улыбка у него была мудрой. Мудрой и печальной. - Здравствуй, родная. - Пап, - повторила она, вглядываясь в клубящийся туман. - Это, правда, ты? Ты пришел меня встретить? Джеймс мягко покачал головой. - Нет, Габби, ты не умерла. Я пришел поговорить. Девушка опустила голову, уткнувшись взглядом в молочно-белую бесконечность. Но руки отца не выпустила. А он вдруг обнял ее за плечи, и Габби почувствовала, что отец абсолютно материальный. И теплый. - Прости меня, - шепнула она, утыкаясь в его плечо, неразличимое в тумане и лишенное каких-либо запахов. - Нет. Нет, Габби, это ты меня прости. Я во всем виноват. От неожиданности она подняла голову. Недоуменно нахмурилась. Джеймс вдруг стал казаться намного старше. На лбу пролегла глубокая морщина. Он смотрел на дочь с горькой улыбкой. - Папа... - Я был слишком самонадеянным и непростительно неосторожным. Слишком увлекся этой войной. Я всегда был готов отдать жизнь за дело, которое считал правым, но и представить себе не мог, что за него придется заплатить жизнью твоей мамы. И... твоей. - Но ты не виноват, что... Джеймс покачал головой. - Мне нужно было оставить мракоборцам их работу. Вместо того, чтобы лезть на рожон и наживать неприятности. Подобную роскошь могут позволить себе лишь одиночки. Такие, как Грюм. Такие, как Дамблдор. А я просто хотел, чтобы ты мной гордилась. Не подумав о том, что живой ничем не примечательный отец намного предпочтительнее, чем память о мертвом храбреце. У Габби перехватило горло. Она отчаянно помотала головой и, быстрым движением сняв очки, смахнула набежавшие слезы. Что ответить, она не знала. И только тихо произнесла: - Папа, я горжусь тобой. - А я горжусь тобой. Не вздумай винить себя, слышишь? Им всем не понять, что тебе пришлось пережить. Они беспрекословно переселились в резервацию, подчинились врагу, которого ненавидят. А от тебя требуют геройства и самопожертвования. Но ты ничего им не должна, родная! - Значит, ты не сердишься? - спросила она, поднимая на отца глаза. - Ни секунды. Я люблю тебя, детка. - И я тебя, пап. И... знаешь, то, что ты делал, было круто. Потому что кто-то должен бросать вызов темным силам. Если бы не ты и твои друзья, эти резервации появились бы давным давно. Джеймс печально улыбнулся и легонько взлохматил ей волосы. Потом попытался высвободить свою руку, которую Габби по-прежнему крепко сжимала. - Ты можешь остаться? - спросила она с отчаянием, уже зная ответ. Джеймс медленно покачал головой. - Нет. Габби, детка, я - всего лишь видение. Фантом. И теперь тебе нужно увидеть остальных. Она так и не отпустила руку. Рука просто исчезла. А еще секунду спустя рядом с Габби оказалась мама. И туман почти рассеялся, когда девушка рванулась вперед и упала ей на грудь. С матерью она не могла разговаривать так же легко и свободно, как с отцом. Габби просто прижималась к ней и мечтала о том, чтобы этот чудесный сон (бред? видение? галлюцинации?) никогда не заканчивался. Она даже не замечала уже ставшей привычной обжигающей боли. Не слышала голоса, который глухо произносил одно заклинание за другим. Не думала о друзьях. Она хотела остаться с мамой. Больше ничего. - Я люблю тебя, - сказала Лили на прощание. - Больше всего на свете. Всегда. - Я знаю, - шепнула Габби. - Ты сделаешь то, что задумала. У тебя получится. Только помни, доченька, убить иногда легче, чем пощадить. Но не всегда самый легкий выбор - правильный... - Ты говоришь о... Но Лили уже растаяла. И Габби увидела Сириуса. Только не того изнуренного побитого жизнью человека, которым он был в последние годы. А того, кем он мог бы быть. - Привет, - сказала она и слабо улыбнулась: - Я по тебе скучаю. - Знаю, малышка. Прости, что подвел. Нельзя мне было тебя бросать. - Жаль, что невозможно ничего изменить. - Ну, почему невозможно? - Сириус подмигнул ей. - Можно. Только аккуратно, ладно? Там у тебя справа, в самом углу решетки, вот-вот выпадет кусок бетона. Как только избавишься от него, сможешь ее раскачать. Правда, грохот поднимется приличный, так что, желательно, чтобы людей в доме было поменьше. Габби не удержалась от улыбки. - Это что? Мастер-класс по побегам? - Вроде того. Палочку ты, может, и раздобудешь. У того же Малфоя можно ее отнять. Только учти, что они наложили запреты на трансгрессию после ваших с Чарли метаний. В доме и на территории ты не трансгрессируешь. Зато в восточной части двора есть небольшой сарайчик с метлами. Замок можно сбить камнем - плевое дело. Ну, а как летать, ты лучше меня знаешь. Габби потянулась сквозь туман и обняла крестного. Ей вдруг стало легко-легко и так радостно, словно она уже выбралась из проклятого дома Малфоев и мчится на метле под облаками. - Отличный план, Сириус. Сама бы я точно налажала... - Ну, нет, я в тебя верю. Но немножко опыта точно не повредит. Габби снова улыбнулась, а потом ей в голову пришла мысль, мгновенно согнавшая с лица улыбку. Девушка в упор посмотрела на крестного и заговорила, старательно подбирая слова: - Сириус, ты упомянул Чарли. Скажи, он... он... с вами? Лицо Блэка вдруг стало очень серьезным. И Габби с тоской подумала, что он, наверное, не имеет права дать ответ. Крестный медленно покачал головой. А потом еще раз. И заявил: - Нет. Нет, Габби. Я не могу тебе сказать. Поняла? - Поняла, - кивнула она и в порыве чувств снова его обняла. - Спасибо. - Пожалуйста. Я же все равно ничего не сказал. Но, знаешь, мне кажется, твой Чарли тебя не достоин. - Смеешься? - возмутилась Габби, мигом забывая о том, что они с Чарли, скорее всего, вообще никогда не встретятся. - Это почему же? - А почему он не пошел с тобой? Почему ты сама таскалась по полям и лугам в поисках крестражей и рисковала жизнью? - Я вообще-то не говорила ему о своих планах. - А у него ушей и глаз нет? Давно бы сообразил, к чему дело идет. Мне кажется, ему просто не очень хотелось подвергать свою жизнь опасности. - А вот и нет! Чарли - не трус. Он дрался на дуэли с Волан-де-Мортом! - Так у него и выбора не было. - Все равно. Волан-де-Морт имел все преимущества. И вообще... - Ладно-ладно, - перебил ее Сириус, поднимая руки в знак капитуляции. - Согласен, что я придираюсь к твоему парню. Просто, хотелось бы, чтобы о тебе лучше заботились. Чтобы тебя защищали, понимаешь? Габби вдруг подумала, что этот их разговор, в принципе, не имеет смысла. Как можно думать о личной жизни, когда она зависла где-то между реальным и загробным миром, а Сириус вообще сгинул с лица земли и даже тела его не осталось? Как можно говорить о личной жизни, когда она - пленница Темного лорда? Его игрушка... Но Сириус остается Сириусом! Даже в этом странном месте, где она собственного тела не видит из-за густого белого тумана. И он как никто знает, как успокоить Габби и поднять ей настроение. - Ладно, - улыбнулась девушка и, потянувшись, взяла его за обе руки. - Если соберусь замуж, обязательно с тобой посоветуюсь. Только снись мне почаще, договорились? - Договорились. С этим он и ушел. А потом исчез туман. И Габби снова окунулась в черную пустоту. Только боли там уже почти не было. А голос и мерзкая сладковатая жидкость, которую ей то и дело приходилось глотать, никуда не делись. И так продолжалось еще много-много времени. До тех пор, пока однажды Габби не очнулась от полусна-полузабытья и не открыла глаза...