Заложница

На одну-единственную секунду Габби захотелось отшатнуться. Она не была готова принять это воспоминание, потому что понимала - ничего хорошего в нем нет. Но любопытство и желание увидеть хоть кого-то из друзей или знакомых перевесили. Усилием воли девушка заставила себя остаться на месте. И, когда серебристое облачко коснулось ее головы, она увидела... Мистер и миссис Уизли стоят у колодца. Мистер Уизли еще сильнее полысел, да и седых волос прибавилось. Миссис Уизли сильно похудела, ее не узнать. Оба непривычно одеты - Габби чаще всего видела их в мантиях, а сейчас на супругах старая магловская одежда. Женщина уверенными движениями вытаскивает ведро с водой. Мужчина отстраненно просматривает газету, опираясь локтем на сруб колодца. Кажется, он полностью погружен в чтение, и только голос жены заставляет его очнуться. - Артур, помоги мне. Встрепенувшись, мистер Уизли быстро откладывает газету и подвигается к супруге. - Да-да, Молли, конечно. Прости, я увлекся. Мистер Глэтчер достал новую газету... Здесь есть сведения о Габби, представляешь? Рита Скитер пишет, что она почти выздоровела и скоро даст еще одно интервью. Это ведь хорошие новости, правда, дорогая? Миссис Уизли замирает, ее руки крепко сжимаются на ручке ведра с водой, которое женщина так и не успела передать мужу. И Габби издалека видит, как побледнела мама Рона. - Артур, я же просила! Не нужно этих разговоров. Тем более, здесь, где нас могут услышать. Все и так относятся к нам предвзято... Лучшее, что мы можем сделать - забыть о Габби и пытаться жить дальше. Ради нашей семьи... того, что от нее осталось. - Но, дорогая... - неуверенно произносит мистер Уизли. - Габби ведь тоже была частью нашей семьи. Миссис Уизли, резко опустив ведро на землю, оборачивается к мужу. Вода выплескивается ей на туфли, но женщина, кажется, этого не замечает. - Артур, мы это уже обсуждали! Да, Габби была частью нашей семьи. И да, я любила ее, как дочь. Но этой девочки больше нет. Наша Габби умерла, понимаешь? А нам нужно жить. Ради детей. - Может быть, если бы мы могли ей помочь... - Ты, правда, думаешь, что это возможно?! После всего, что произошло? Или наша семья мало пострадала?! Билла больше нет, Артур! Нашего сына убили! И Чарли, возможно, тоже мертв. А если даже нет, мы вряд ли когда-нибудь увидим его. Рон сам не свой. Переживает из-за Габриэллы. А здесь его, к тому же, все ненавидят - считают, что он тоже поддерживал Темного лорда. Артур, я не могу смотреть, как страдают мои дети! И не могу знать, что во всем виновата Габби. Лучше вообще о ней не думать, понимаешь?! Быстро приблизившись к жене, мистер Уизли обнимает ее за плечи. - Хорошо, Молли, как скажешь. Мы больше не будем говорить об этом... Ты права, дорогая. Сейчас нужно думать о наших детях. Нам следовало давно это сделать... Миссис Уизли остается напряженной еще несколько секунд, а потом, сдавшись, утыкается в грудь мужа. Плечи ее дрожат. И у Габби образуется ком в горле, когда она видит это. Она хочет сказать миссис Уизли, что не винит ее. Любой нормальный человек выберет свою семью, а не девчонку с сомнительной репутацией, которая, может быть, предательница, а может быть, и жертва. Но видение тает, и она снова оказывается в комнате дома Малфоев... Габби на секунду зажмурилась, чтобы прийти в себя. Открыла глаза и наткнулась на изучающий взгляд Волан-де-Морта. Несколько мгновений она, не мигая, смотрела ему в глаза. Потом опустила голову. - Я не знала, что Билл мертв. - Убит в схватке под Лондоном. Он неплохо сражался. Габби порывисто перевела дыхание. Она хорошо помнила Билла. И она действительно принесла слишком много горя семье Уизли, которые всегда были так добры к ней... Протянув руку, Волан-де-Морт приподнял ее голову за подбородок. Заставил снова посмотреть на него. - Будешь их оправдывать? Скажешь, что они поступили правильно, когда отреклись от тебя? - Но это так. Они пострадали в этой войне. - А ты звала их на войну? Просила поддержки? Заставляла умирать за себя? - Нет, но... - Они воевали не за тебя, Габриэлла. Они воевали за Дамблдора. За Дамблдора, который, даже умерев, остался у них в головах. Если бы не Дамблдор, всем было бы плевать на маглов. Маглов много, и они нам не нужны. Но Дамблдор сделал защиту маглов основой своей политической стратегии. И нашел союзников. А тебя он просто использовал. Как и я когда-то. - Не смей так говорить о нем! - вскинулась Габби. - Дамблдор меня любил. - Любил? Как вам нравится сводить все к любви... Пытаетесь любовью оправдать глупость, трусость и слабость. Его так называемая любовь защитила тебя? А твоя нездоровая привязанность к друзьям? Если бы не она, ты давно была бы свободна. Эти чувства делают тебя слабее. День за днем. Именно поэтому ты сегодня не произнесла заклинание. Габби почувствовала, как у нее вспыхнули щеки. Отчаянно замотала головой. Она не хотела думать о том, по какой причине не смогла убить его. По какой причине даже не попыталась сделать это. И не потому что боялась расписаться в собственной слабости. На самом деле ее страшило совсем другое. Эта необъяснимая, безумная, болезненная привязанность. Странное чувство, которое заставляло ее по вечерам прислушиваться к шагам за дверью. И в течение дня прокручивать в голове их разговоры. Странное чувство, особенно обострившееся в тот момент, когда она впервые увидела его спящим в постели, которую они неоднократно делили ранее. Конечно, это не было даже отдаленно похоже на любовь. Это не было даже симпатией. Это была зависимость, и зависимость нездоровая. Но она скорее умрет, чем озвучит свои мысли. - Я не убийца, - тихо произнесла Габби, не отрывая взгляда от коврика у кровати. - И Дамблдор не был убийцей. Иначе он уничтожил бы тебя. Волан-де-Морт усмехнулся. - Ну, конечно, он не был убийцей... Он предпочитал загребать жар чужими руками. И всегда знал, когда нужно отойти в сторону. Поверь, разглагольствования о любви не помешали бы Дамблдору, при необходимости, пожертвовать тобой. Как он пожертвовал Сириусом Блэком. Габби, мигом забыв о недавнем смущении, возмущенно вскинула голову. - Что за чушь?! Сириуса убила Беллатриса. - Так и есть. Но, возможно, если бы Блэк не скрывался, все сложилось бы по-другому. Почему Дамблдор не добился его оправдания, когда имел такую возможность? Почему он не спас твоего крестного отца? - Он спас его! - От негодования Габби даже повысила голос. - Он позволил нам воспользоваться Маховиком Времени и... - Я знаю эту историю. Вытащил ее из памяти твоей подружки. И ты, правда, думаешь, что Дамблдор не мог изобрести ничего получше? Уже когда Блэк сбежал на гиппогрифе, что ему стоило объяснить все Фаджу? Фадж в то время ел у Дамблдора с рук, он бы поверил. - Но Фадж не поверил в то, что ты возродился! - Немного другой масштаб события, ты не находишь? Уверяю тебя, девочка, Дамблдор мог бы убедить Фаджа в невиновности Блэка. Если бы захотел. - Но Хвоста видели только мы с Роном и Гермионой. И еще Люпин. Но мы были детьми, а он оборотнем. Нам бы никто не поверил. Они думали, что мы околдованы, и доказывать свою правоту было бесполезно! - Так Дамблдор сказал? А он не сказал, что представители Министерства могли взять на рассмотрение ваши воспоминания? Могли проверить их на подлинность и приобщить к делу? Не сказал, что Люпин мог принять Сыворотку правды и дать показания под ней? Вам бы поверили. Максимум, что можно было бы вменить Блэку на повторном заседании - несанкционированные превращения. Но, учитывая, что он и так провел двенадцать лет в Азкабане, попав туда без суда и предварительного расследования, его бы амнистировали на месте. Думаешь, Дамблдор этого не знал? Габби сидела, как громом пораженная. В изложении Волан-де-Морта все выглядело таким... логичным. Действительно, почему Дамблдор не добился пересмотра дела Сириуса? Ведь Фадж тогда еще прислушивался к нему... - Может... он просто не подумал об этом? Темный лорд негромко рассмеялся. - Дамблдор не подумал? Он всегда славился своей предусмотрительностью. Вот только если бы твоего крестного отца оправдали, ты бы переехала жить к нему. И он смог бы оказывать на тебя определенное... влияние. Блэк поумнел в Азкабане, Габриэлла. Он не позволил бы тебе бездумно геройствовать. Не позволил бы бросить мне вызов и обречь себя на гибель. Ты бы больше не подчинялась Дамблдору, не принимала бы слепо на веру любые его слова. У тебя появился бы защитник. Советчик. Человек, который не собирается тебя использовать для достижения своих целей, а просто опекает. Дамблдора это не устроило. И он позволил Блэку остаться беглым преступником. Бесправным, бессильным, не способным даже приблизиться к тебе. Габби медленно покачала головой. Думать о том, что Волан-де-Морт прав, было невыносимо. Но ему все-таки удалось заронить семена сомнения в ее душу. Ведь Дамблдор действительно ее использовал. Несмотря на то, что любил. Видимо, мир, который он хотел спасти, старый маг любил сильнее... Она не может осуждать Дамблдора. Не может и не станет. Слишком тяжелую ношу ему приходилось нести. К тому же... Дамблдор ведь и собой пожертвовал, не задумываясь. И пусть он был не безупречен... На фоне черного даже серое кажется белым. - Я хочу побыть одна, - тихо произнесла Габби, вперив взгляд в пол. - Мне нужно... подумать. Надежда на то, что Темный лорд действительно уйдет, была невелика. Недаром он регулярно повторял, что здесь важны только его желания. Однако на этот раз ей повезло. - Подумай, - разрешил Волан-де-Морт, направляясь к двери. - И приведи, наконец, себя в порядок. Страдать из-за предателей глупо и недальновидно. Рита Скитер хочет снова встретиться с тобой. Подумай, что ты ей скажешь, потому что тебя услышит весь магический мир. Габби собиралась заявить, что вообще ничего не скажет, потому что не станет встречаться с Ритой, но промолчала. У нее не было сил спорить. Она хотела только остаться в одиночестве. А дискуссию об интервью можно оставить и на потом.