Урок

- Дэвид! - возмущенно воскликнула Бланшар и пихнула мужчину в плечо, потом нежно провела своей гладкой ногой по ноге мужчины. - Мери, спа... - Ну, Дэвид, - Бланшар провела языком по слегка отросшей щетине мужчины, сжала губы, - еще только двенадцать тридцать... - Мы начали в семь, - буркнул мужчина, пряча плечи в одеяло, сжимая и обнимая рукой мягкое женское тело. - Может быть, ты голоден? - проворковала мужчине в ухо. – Но ведь новогодняя ночь только началась... Дэвид... ты хотя бы способен со мной поговорить? - Мери, мы начинали и кончали одновременно все эти разговоры с семи вечера, - мужчина повернулся лицом к женщине и внимательно посмотрел в глаза, - мне нужен сон... немного, ведь тебе была нужна елка, трехметровая. С шести утра я бегал за разрешением, потом за елкой, высылая тебе фотографии кандидаток, двадцать восемь отвергнутых кандидаток, потом рубил и даже пилил, потом вызвал в три метра машину, разгружал, наряжал, покупал продукты. Восемь полиэтиленовых мешков по семь килограммов, три бумажных с деликатесами. Украшал дом. Весь. И сам дом, потому что тебе хотелось лучше, чем у соседей. И комнату Эммы, потому что тебе хотелось, чтобы у нее было великолепно. Выпиливал лед. Три раза. Сделал три ледяные статуи для Генри. Три, Мери! Пилой! По льду. - Три? Я просила одну... - У меня было две неудачные, забракованные попытки. - Это совсем не моя вина, это эстетический вкус Реджины. Я права? - И после твоего огромного ужина с семи часов мы приступили к приятным обязанностям... Полпервого ночи, Мери... - Ты немного устал? - Бланшар посмотрела внимательно в глаза мужу. - Немного, - мужчина вздохнул, нежно повел рукой по волосам женщины и через минуту... - Девид? Девид, ты храпишь? А я - нет... Можно я пойду в бар, новогодняя ночь же не кончилась... посплетничаю с девочками... ты же не будешь сердиться? - Совсем. Это лицо Санты, а не оленя... Приглядитесь! И вот тут! Где Вы видели такое брюхо у оленя? - пробурчал мужчина во сне. - Девид, - Бланшар уже высвободилась из объятий мужчины. - Где рога, мадам мэр! Это Санта! И что Вы кривите лицо, Генри нравится! Посмотрите, как Ваш сын смеется... моей жене позволено выбирать из двадцати елок одну, а Вам... Она - Прекрасная. Бланшар широко улыбнулась и выпорхнула из объятий мужчины. После короткого душа быстро влезла в платье, накрасила один глаз, приступила ко второму, прижимая ухом телефон. Ей ответили не сразу, после громкой музыки Бланшар прощебетала в трубку: - Девочки, я иду к Вам. Сплетничать и продолжать новогоднюю ночь... Мужчина открыл один глаз, вздохнул, улыбнулся и вновь захрапел. Разгульный бар "У бабушки" (это не то скромное кафе, как мы видели в фильме) Эмма Свон и Хантер Грем сидели на фейс-контроле, когда Бланшар забежала в холл. Эмма Свон и Хантер Грем переглянулись, Хантер кивнул, будто бы передавая Бланшар на усмотрение Свон, и она пристально оглядела Бланшар: - Мери - Ма... с таким лицом у нас... - С каким лицом? - Бланашар кинула нервный взгляд в зеркало. - Замужние женщины одни в новогоднюю ночь не ходят с таким лицом... - Подумаешь переборщила с тенями, я отлично выгляжу. Я трезва. В короткой юбке, как раз мне по возрасту, и чулках, кстати, Эмма, - Бланшар наклонилась к уху Свон, - я себе такие чулки отхватила, дома покажу. - Я уже вижу, - Свон пробежала взглядом по ногам Бланшар, переглянулась с Гремом. - Почему без Дэвида? - Он устал. Спит. А я посплетничать с Руби, как в старые времена. Эмма Свон сделала профессионально кислую морду фейсконтрольщика и кивнула: - Проходи, - провожая глазами красные чулки в сеточку. Бланшар гордо прошла в помещение, Свон наклонилась к Грэму, - Ты не знаешь, почему в эту новогоднюю ночь эти чулки такие популярные? Мужчина пожал плечами: - Говорят. Лерой. Секс-шоп чистил, склады и сдал часть непроданной продукции в потребительские сети, в сеть наших модных магазинов. - Лерой? - Эмма, пообещай никому не говорить? Эмма Свон кивнула. - Он купил такие чулки по другим ценам в секс-шопе для Астрид и сильно расстраивался, когда увидел их в обычном модном магазине. Очень расстраивался. Прижал директора магазина, и тот сдал ему эту схему... Свон равнодушно подняла брови и хмыкнула: - Почему тогда они не сдают взрослые костюмы белочек, зайчиков и латексные Черной вдовы? - Пользуются популярностью, наверно, не как чулки. Я вообще считаю лучше без них. Пошлость одна от них. Эмма Свон кивнула, вздохнула и посмотрела на пустую улицу: - Закрываемся и идем блюсти порядок в зале? Кто еще к нам придет? Все здесь, кроме уставших и детей. - Подождем еще десять минут? - произнес Грэм. - Мы с тобой уже шесть раз по десять минут откладывали. - Да... восемь минут? Свон вздохнула в унисон с Грэмом. - Восемь минут, - строго ответила Эмма Свон и продолжила, как и Грэм, ожидающе смотреть на улицу. На сороковой секунде седьмой минуты пришла ОНА. Фейс-контроль не возражал, а одновременно повернул голову, две головы одного фейс-контроля, когда ОНА прошла не в красных чулках в зал. Эмма Свон, казалось, равнодушно протянула руку, и Хантер Грем положил зеленую двадцатку. В зале царила радость. Голд с тростью и Корой Миллс отплясывал под мелодии шестидесятых или семидесятых, а потом и девяностых. Трость устала, а вот Кора Миллс совсем нет. С самого начала вечера она была признана публикой, как "Кора - звезда танцпола". Второй зал был наполнен лирикой - завываниями Хоппера, который пытался придумать слова к джазу, исследованием Уэйла женского тела, чисто научного, как на анатомии в последнем ряду во время сеанса ознакомительного фильма. Зелена Миллс все больше оголяла шею, а Уэйл ее исследовал под звуки джаза. Круэлла готовилась к выступлению на сцене, осушая один за другим бокал вина. Присутствующие мужчины ожидали этого выступления, муж Круэллы готовил транспарант и кулаки, как это было не единожды после выступления Круэллы с хрипотцой в голосе и неким флером несколько садисткой эротики этой экстравагантной женщины. Малифисента все больше набирала сорокаградусного огня и уже тихо, пока тихо начинала подпевать Хопперу. Фейсконтрольщики внимательным взглядом окинули второй зал, не нашли ничего интересующего их и одновременно вышли вновь в первый. Кора села на шпагат. Зал взревел. Мери-Маргарет о чем-то серьезно разговаривала с Руби Лукас и Эшли Боил, потягивая не воду. Свон не ошиблась - в ее стакане была не вода. И тут фейсконтрольщики, наконец, увидели ЕЕ. Не в красных в сеточку чулках, в которых была даже Лукас-старшая, скрывая их за баром, потом за юбкой и даже немного от себя. Джепетто в рокерской куртке вместе с Лукас-старшей создавал коктейли и, как была уверена Свон, от него не скрылись красные чулки его напарницы. В самом дальнем углу бара сидела ОНА. Хантер отошел на другой конец бара и занял наблюдательную позицию, в основном по ЕЕ ногам. Голым ногам, и этот факт сначала очень возмутил Свон, потом она пригляделась. Выбрала себе место рядом с веселой компанией Бланшар и тоже принялась чего-то ждать, как и ее напарник, подспудно слушая разговоры училки и ее подруг. ОНА потягивала вино из высокого бокала, подобие или улыбки, или ухмылки бродило по ЕЕ лицу. Веселье набирало обороты, совсем скоро вся публика должна была переместиться во второй зал на выступление Круэллы. Свон вздохнула - работы, точнее драки совсем не предвиделось, даже мелкий прецедент с Белль и Корой был быстро урегулирован - Белль пришла с молодым мужчиной, Голд даже не обратил внимания, а Кора его равнодушно спросила: - И какая она любовница? - А... молодая, - также равнодушно ответил Голд и продолжил танец с Корой. ОНА была в черном платье, ОНА постукивала пальцами по бару в такт музыке, и ОНА пила самое лучшее красное вино, иногда облизывая языком верхнюю губу. Свон охраняла спокойствие - внимательно смотрела за Гремом. Грем внимательно следил за Свон. Джонс шел на таран прямо к спине Реджины Миллс. Свон и Грем приосанились и одновременно вспомнили, что на них возложена миссия охраны правопорядка от сомнительных элементов. Джонс свернул с курса и заказал за баром крепкий алкоголь и одного мертвеца - острую курицу, получил заказ и исчез из зоны видимости бдительных радаров. Эмма Свон вновь принялась прислушиваться к разговору Бланшар, Хантер Грем - разглядывать ЕЕ ноги.