Слишком хорош для тебя

Эва приходит домой и заваливается на кровать, не раздеваясь, прямо в одежде. Идиотский день, идиотские уроки. Кажется, ей стоит больше внимания уделять учёбе. В кармане вибрирует телефон, и Мун, перевернувшись на спину, достаёт его. На экране светится сообщение. От Криса. Эва почувствовала, как всё в ней напряглось, словно по щелчку.       «Придёшь на вечеринку сегодня?» Кажется, ей стоит больше внимания уделять учёбе, а не вечеринкам. Эва хочет написать однозначное «нет», но замирает, так и не успев напечатать ничего. На экране предательски подмигивают три точки.       «Будет весело». Эва даже удивлена таким вниманием к своей персоне.       «Соскучился, Шистад?» Спрашивает, даже не подумав, что это звучит так, будто соскучилась она.       «Это твой положительный ответ?» Крис даже не пытается солгать. Кажется, это должно быть приятно. Какая разница, если Эва уже знает свой ответ?       «Ладно». Сообщение прочитано сразу же, но он и не думает отвечать. Он уже получил то, что хотел. *** Крис и Вильям как всегда стоят у входа, встречая гостей. В руке у каждого зажато по бутылке пива. Крис делает большой глоток, не переставая следить взглядом за приближающейся компанией, в которой выделяется копна золотисто-медных волос Мун. Он как раз слизывает с губ пену, когда Эва бросает на него слегка напряжённый взгляд. Эва всё ещё не уверена, что прийти сюда было правильным решением, но, кажется, уже поздно разворачиваться. Крис неотрывно смотрит на неё, отчего становится не по себе, Мун немного ёжится, но смотрит на него прямо. Во взгляде Криса сквозит бешеная уверенность в том, что он чуть ли не Иисус. Во взгляде Криса читается упрямое самодовольство и что-то вроде «я-знал-что-ты-не-откажешься». Он облизывает влажные красивые губы кончиком языка и улыбается своей сногсшибательной «я-господь-бог» улыбкой. Эва думает о том, что жутко не справедливо, что кому-то достается всё, а кому-то — ничего. А на лице Криса написано, что его это очень даже устраивает. Ему ведь и пальцем шевелить не надо, чтобы получить буквально любую девчонку с этой вечеринки. Эва не оборачивается, но чувствует на себе тяжёлый взгляд, которым её провожает Крис. После этого их всех засасывает круговорот людей, разговоров, смеха и громкой музыки. И алкоголя, конечно. Эва успевает подумать, что сегодня не стоит много пить, ведь в понедельник контрольная по норвежскому. Взгляд уже привычно обводит помещение в поисках Криса, но Эва не видит его. Немного расстраивается и опрокидывает в себя стопку текилы. Какая, нахер, разница, где носит Шистада, если здесь море текилы и куча симпатичных парней? Ни с кем из них ей быть не хочется, но по крайней мере взгляду приятно. Эва снова обшаривает взглядом комнату, но и в этот раз тщетно. Кажется, ей стоит больше внимания уделять учёбе, а не Крису. Подумав об этом, Эва вспоминает их поцелуи, всегда пьяные, со вкусом текилы и лимона, идеальные губы, целующие её жадно и по-собственнически, вспоминает язык, по-хозяйски проникающий в её рот, и то, как он всегда облизывает губы после этого. Словно хочет ещё раз почувствовать вкус их поцелуя. Кажется, ей стоит больше внимания уделять учёбе, а не губам Криса. Эва хмурится и мотает головой, пытаясь отогнать мысли. Неожиданно взгляд натыкается на Юнаса, мило болтающего с какой-то девчонкой. Она стоит, облокотившись спиной о стену, а он как-то-слишком-близко нависает над ней, упёршись рукой в стену над белобрысой макушкой. Они с Юнасом вроде как бывшие, а вроде как и друзья, но Эва не может вытравить из себя идиотскую нежность по отношению к нему и пожирающее её чувство вины. Теперь Эва чувствует себя слишком трезвой для этого ублюдочного вечера, она не понимает, зачем вообще пришла. Потому что Крис позвал? Что за бред. Она бы не удивилась, если бы он делал рассылки всем своим девчонкам перед очередной вечеринкой. А теперь его нигде нет, и Эва чувствует себя обманутой, хотя ей слишком всё равно, чтобы загоняться по этому поводу. О боже, самый смазливый бабник школы сейчас лижется не с ней, а с какой-нибудь длинноногой первокурсницей. Кажется, Эве пора самовыпилиться с обиды. Она усмехается сама себе и, поймав Вильде за руку, тащит ту танцевать. Вильде смеётся и кружится, Вильде сейчас на всё поебать. Эва невольно задумывается о том, почему она не может сделать то же самое? Просто… забить. Послать на хуй Юнаса, Криса и отрываться, расслабиться и не думать о всём дерьме, что произошло и происходит в её жизни. Спустя ещё несколько стопок текилы и пять зажигательных треков Эва танцует уже в объятиях незнакомого ей парня, казавшегося достаточно симпатичным для того, чтобы позволять ему лапать себя, не стесняясь. Впрочем, ей слишком наплевать на происходящее, чтобы отталкивать его настойчивые руки, блуждающие по её телу. Когда тот пытается поцеловать Эву, она отворачивается, подставляя под поцелуй скулу. В поцелуях ведь должно быть что-то личное и приятное. Сладкое и мучительное. Горькое и обжигающее. Совсем не вовремя вспоминаются красивые и идеальные губы Криса, которые изогнулись бы в какой-то «я-же-знал» усмешке при виде её распутного поведения. Он привык к такой Эве. Не стеснительной и милой, забывающей, как дышать от прикосновений, а другой, позволяющей лапать себя и еле держащейся на ногах. Сейчас она контролирует себя, но, когда её целует Крис, Эва почти виснет на нём, не чувствуя ног, становящихся ватными. Эва закусывает губу и понимает, что ей станет плохо, если она не освежится. Оттолкнув парня, Мун проскальзывает мимо него и выходит на улицу. Холод сразу же бьёт по мозгам и лёгким, наполняя их кислородом и свежестью. Тут же она, опустив глаза, обнаруживает кого-то, сидящим к ней спиной на ступеньке. Кого-то весьма знакомого. Забавно, Крис преследовал её в мыслях, когда она была внутри, а теперь Эва натыкается на него снаружи. Это становится похоже на сумасшествие, её жизнь слишком переполнена Крисом. Он поворачивается и говорит (он как будто всё это время знал, что это она стоит тут и пялится на его спину, не зная куда деть глаза-руки-себя): — А где твой парень? Эва замечает в его руке сигарету, говорит: — Ты же не куришь, — и плюхается рядом, совсем не как светская дама, а как мешок с картошкой. Так, будто обе ноги разом отказали. Шистад протягивает ей сигарету, Эва затягивается, кашляет и выбрасывает дрянь подальше. Не хватало ей ещё одной вредной привычки, помимо поцелуев с Крисом. Он, будто почувствовав, о чём она думает, поворачивается к ней лицом, замечает, что Эва уже ничегошеньки не соображает. — Тебе стоит меньше пить, — говорит он. — Ок, пап, — отвечает Эва, опираясь спиной о перила. Они так и сидят молча с минуту, глядя друг на друга и в то же время насквозь, потому что каждый думает о своём. — Я серьёзно, — наконец, немного хрипло произносит Крис. — Не твое дело. — Эва не хочет быть грубой, но какое ему, нахер, дело? — Я не буду спорить, но не ной потом, если тебя кто-нибудь… — Крис запнулся и бросил быстрый взгляд на Эву. — Ты так говоришь, что я чувствую себя шлюхой. — Её уже настолько злит весь сегодняшний день и этот тупой разговор, что хочется встать и уйти обратно в дом, где есть алкоголь и нет Криса. Как-то поздно он решил поиграть в Иисуса. А чего, собственно?.. Эва встаёт, собираясь уйти в дом, но он резко хватает её за руку и тянет на себя с такой силой, что она почти заваливается на него. — Езжай домой, Мун. — Голос почти холодный. Как эта ночь. Только вокруг них воздух будто трещит и нагревается от напряжения. — Иначе что? — с вызовом спрашивает она, выдёргивая руку из хватки. — Иначе поедешь в моём багажнике. — Ледяной взгляд замёрзшего шоколада и тон, не терпящий возражений — и Эва уже молча идёт к машине Криса, не оборачиваясь и не глядя на него. Они едут в полном молчании, и Эва спрашивает: — Разве это правильно — садиться за руль нетрезвым? Крис молчит, а потом отзывается. — Я, кроме того пива, ничего не пил, — говорит, — в отличие от тебя. — Его взгляд падает на запотевшее окно с её стороны. Она усмехается. Дальше они едут в полной тишине. Слышен только гул двигателя и тихий скрип колёс по асфальту. Машина почти беззвучно останавливается напротив её дома. Сейчас Эва не в состоянии думать о том, откуда он знает её адрес. Крис выходит из машины и открывает дверь ей. Она думает, что он подаст ей руку, но Крис лишь аккуратно захлопывает за ней дверь и кивает в сторону её дома. — Надеюсь, ты сможешь пройти десять метров без происшествий, Мун? — спрашивает он, облокачиваясь на машину и сложив руки на груди, словно в ожидании, когда именно Эва упадёт в первый раз. — Можешь проводить меня, чтобы убедиться, что этого не произойдёт. Крис отталкивается от машины и идёт следом за ней. Крис молчит и как будто нарочно не дотрагивается до неё лишний раз. Эва чувствует себя прокажённой. Если даже Крис Шистад теперь не прикасается к ней. Уже стоя на пороге, Эва говорит: — Чай будешь? Это не приглашение на что-то большее, это попытка выразить благодарность. На некоторые вещи смотришь совсем по-другому. Когда трезвеешь. Эва протрезвела не от холода на улице, а от льда в его глазах. — Я устал, Эва. — И в этот раз Крис произносит её имя по-особенному. Так, как это делает только он. Но какая разница, если он больше не хочет к ней прикасаться? Не оглядываясь, Эва заходит в дом и прислоняется спиной к двери. Она почти ненавидит это своё внезапное открытие, оно бьёт по затылку, точнее, достоинству. Эва не уверена, что второе у неё всё ещё осталось, но сегодня ей уже плевать. Какая разница? Она не нужна Крису Шистаду. И Крис Шистад ей тоже не нужен. Это странно, но сейчас Эва чувствует, что слишком уважает себя, чтобы бегать за Крисом, но при этом тихо ненавидит себя, его и весь мир за то, что Крис больше её не хочет. Ебанутый замкнутый круг Эвы Квиг Мун, в центре которого идеальный Крис, мать его, Шистад. Замкнутый круг мыслей, дней и поступков. Её круг замкнулся слишком неправильно. Говорят, что новую жизнь надо начинать не с понедельника, а с того дня, когда ты это для себя решил. Завтра она будет новой Эвой, которая будет думать об учёбе чаще, чем о губах Криса Шистада, но уже не сегодня. Эва, не раздеваясь, падает на кровать, стараясь не думать о завтрашнем дне.