Слишком хорош для тебя

Крис думает, что девчонки — развлечение. Интересные, любопытные игрушки. Крис думает, что все игрушки рано или поздно надоедают и оказываются в мусорном баке. Мерзкая холодная капля попадает за шиворот, действуя отрезвляюще — он заходит домой, зябко скукожившись и засунув руки в карманы куртки. Хорошо, конечно, думать на свежем воздухе, но не тогда, когда это грозит бронхитом. Крис думает, что заигрался. Крис думает, что игра вышла из-под контроля. Он не может поверить, что серьёзно, действительно не спал ни с кем после того раза с Мун. Кладёт руку на лоб совершенно автоматическим движением, словно проверяя, нет ли температуры. А то вдруг все проблемы можно объяснить обычной простудой. «Прекрати свои игры, Крис, ты же знаешь, что нравишься ей». В этом и проблема. Так неинтересно. Кажется, с Эвой было прикольнее, когда она его динамила неделями напролёт, чем сейчас, когда наконец сдалась. Это частая проблема — когда долго чего-то хочешь, а потом вдруг получаешь это, понимаешь, что уже потерял интерес, а гнался чисто из принципа. То, на что упал глаз, должно быть твоим. Словно понравившаяся в магазине вещь, которую хочет купить кто-то другой. А ты упираешься и говоришь, что первый её увидел и взял с полки. Да и вообще тебе этот цвет идёт гораздо больше. С каждым днём они с Эвой пересекаются в школе и на вечеринках всё реже. И с каждым таким днём взгляд Вильяма становится всё более обличающим. «Прекрати свои игры, Крис». Кажется, игры зашли слишком далеко, да и вообще всё стало каким-то до жути серьёзным. Эва не разговаривает с ним, а он и не особо-таки хочет с ней разговаривать. Будь воля Криса, он бы общался с девушками (особенно с ней) по минимуму. Разговорами-то уж секс не заменишь. Ну, или он согласился бы смотреть на неё. Просто смотреть. Без тупых разговоров, без шуток, без её вечных поучений и закатывания глаз, без пьяных смешков и прочего беспредела. Вильям считает это признаком симпатии, Крис думает, что просто подзаебался. Ему нравится раздражать Мун, потому что… а почему бы, собственно, и нет. Иногда портить людям настроение чертовски весело. Эва тогда часто сжимает руки в кулаки и сверлит его злым взглядом. Не обещающим ничего хорошего взглядом. Если бы таким способом можно было убивать людей, то Крис бы уже давно был в могиле, которую рыл себе самостоятельно. Единственная по-настоящему важная проблема Криса в том, что он на удивление много думает. Копает и копает в поисках ответов внутри себя на вопросы, которые даже боится задать. Окей, но, если ему нравится Эва Мун, то разве не должны летать бабочки в животе или появиться какое-то чувство в груди. Крис думает, что он всё-таки простудился, потому что чувство в груди всё-таки есть — зарождающийся где-то в лёгких кашель. Он прогуливал школу пару дней, а теперь, видимо, пропустит ещё и по болезни. Но это даже хорошо, потому что учиться-то он точно сейчас не готов. В первый день болезни он много спит, а перед сном думает всё о том же. Кашляет и пьёт чай с мёдом и имбирём. Во второй день Крис спит меньше, а думает больше. На третий день от нежелания снова страдать самокопанием он начинает переписывать то, что было на уроках. Приходят Вильям и почему-то Нура. Может, он сейчас везде её с собой таскает? Нура говорит, что это психосоматика, мол, ты устал, не хочешь учиться, вот и заболел. Крис думает, что она слишком умная для девушки Вильяма. Взгляд Вильяма всё ещё обличающий. «Ты же знаешь, что нравишься ей». Они не упоминают Эву в своих разговорах, а Крис, конечно же, не спрашивает. На четвёртый день кашель усиливается, но зато температура спадает. Крис чувствует слабость и еле заметное желание учиться. Даже решает почитать параграфы по истории и химии наперёд, до того, как они пройдут их на уроках. Звонок раздаётся набатом в ушах, привыкших к тишине. Крис медленно подходит к двери и, не глядя в глазок, открывает. Поднимает бровь — это максимальное удивление, на которое он сейчас способен — и спрашивает: — Сегодня ты будешь моей сиделкой? Не стоило. Он слишком сильно сам себе вынес мозг за последнюю неделю, чтобы сейчас быть приветливым. Забавно, но Эва совершенно не реагирует. Никаких тебе закатываний глаз, цоканий языком, возмущённых восклицаний и остальных, обычных для Эвы реакций. Ни-че-го. Лишь скептичный, на грани с вызывающим, взгляд. Сначала Крис удивляется. Крис думает, что выглядит настолько больным, что Мун решила быть спокойной, как удав. Или за неделю успела отрастить себе дзен. (Наконец-то). Он движется в сторону гостиной, а она заходит на кухню. Лёжа, Крис слушает звон чашек, то, как Эва открывает и закрывает дверцы в поисках чая, шум воды, наливаемой из чайника. Звучит успокаивающе. Она входит в комнату почти неслышно. В её руках поднос с двумя чашками чая и баночкой мёда на нём. Взгляд Эвы изменился, это видно. Можно предположить всё что угодно. Но правда такова: с ней кто-то разговаривал. Крис думает, что это даже слишком прозаично. — Знаешь, я сначала подумал, что ты изменилась сама по себе, — он молчит, делая глоток обжигающего чая, — но всё ведь гораздо проще. Что он сказал тебе? — Кто он? Тебе не идёт быть дурой. — Вильям. Но, конечно же, не сам, а через подружку. Выражение на лице Эвы становится затравленным, словно её поймали за руку на месте преступления. — Он сказал, что ты выглядишь, как побитый щеночек, а мне стало любопытно. Ладно, теперь он узнаёт старую добрую Эву Мун. — Можешь думать так, если хочешь. — Крис усмехается. — Но я же знаю, что нравлюсь тебе. Она нервно отворачивается, чтобы не смотреть на него. И чтобы он не увидел, как она покраснела. — Я по-другому это представляла, — говорит, глядя на свои руки. — Ага. Что я скажу, что люблю тебя больше жизни. Мы будем вместе всегда-всегда, ты будешь готовить мне завтраки и заваривать чай, когда я буду болеть, а я — бить мудаков, которые тебя обидят или не так посмотрят. — Нет, ты всего лишь будешь стравливать их с «Якузами», — бормочет Эва себе под нос. Ответный камень в его огород по поводу того случая с её бровастым бывшим. Крис бы даже порадовался за Эву, нет, ну, молодец, что научилась отвечать на колкости, но сейчас его это слишком злит. — Да насрать! Мы с тобой прямо-таки образец здоровых отношений!.. Крис внезапно понимает, что сказал это вслух. Понимает по удивлённо-испуганному лицу Эвы, по тому, как она пытается что-то сказать и не может найти слов. По тому, какая тяжёлая, густая тишина висит в комнате — кажется, её можно резать ножом. Сердце словно предательски проваливается куда-то в область желудка. И он просто не верит, что сказал это вот так вот. Разозлённо, голосом, хриплым от кашля, во время словесной перепалки, даже не подразумевая того, что обычно вкладывают люди в это понятие. Крис думает, что Эва разозлится. Думает, что она скажет что-то типа «да мы вообще-то пару раз потрахались» или «ты высморкал мозг, проверь свой платок», но она вместо этого молча переставляет их чашки обратно на поднос и уносит на кухню. Когда её нет примерно минуту, Крис встаёт с дивана, бросив на него серый плед, в который укутался. Эва стоит лицом к окну. Она кажется задумчивой, но не расстроенной. — Я знаю, что ты не это имел в виду, — говорит она, когда Крис подходит сзади. — Угу, полный бред. — Он подходит ближе и кладёт руки на её талию. — Наверное, опять температура поднялась. — Целует Эву в шею, а она откидывает голову на его плечо. Крис ухмыляется. Крис думает, что им не нужны общепринятые суждения и идиотские слова, чтобы понять друг друга.