Hijo de la Luna

      Гласит легенда древняя о том, что жил на свете юноша прекрасный. С глазами серыми, в которых море отражалось, и кожей белой, словно спинка горностая. А к волосам его как будто звезды прикасались. Ынхёком юношу того все звали — серебряною драгоценностью. Он принцем был, самой Луны являясь сыном. Наследником царицы ночи был он.       И обитал Ынхёк наш в двух мирах: днём — по земле бродил и с духами её ведя беседы, за жизнью всех существ планеты наблюдал. А вечером, с заходом Солнца, на небо к матери и звёздам возвращался. Рассказывал о том, что видел днём. Дивился чудесам земным, отличным от небесных. Он радовался счастью обитателей Земли, и горести воспринимал их как свои.       И как во времена младенчества Ынхёка, осталось неизменным правило одно: коль в радости ребёнок лунный прибывает — царица неба полнотой своей сияет, а если опечален чем-то был — Луна на убыль уходила и сыну весь свой свет дарила.       Однажды в небо возвратившись, Ынхёк у матери спросил:       — Ответь мне, матушка! Скажи! Зачем же так несправедливы бывают люди и жестоки? Ведь можно в мире и согласии жить всем без исключения. Свидетелем сегодня был я вот какой картины: двое цыган к смертельной казни приговорённы были. Один был старец, с сединою на висках. Другой же в сыновья ему годился, но уже не молод. И хоть над ними не было вины, но обвинялись в краже эти двое. Того, что старше – пощадили. Сказав, что жизнь его накажет — и он покинет этот мир в мученьях от болезни страшной. А младшего незамедлительно казнили.       —Несправедливо это, матушка! Ведь так? Казнить того, кто невиновен, и лютой старцу мудрому желать кончины.       — Дитя, как юн ты! Как наивен, — с улыбкой нежной отвечала, — ты прав, несправедливо это. Но расскажу тебе историю одну: не так уж много вёсен миновало с тех пор, как это всё произошло. Придя ко мне с молитвами ночными, цыганка даровать просила ей любовь цыгана. Взамен пообещала первенца мне своего отдать.       Её желание исполнила легко. И вот уж близок день, когда малютка явится на свет. Настал заветный час — родился мальчик. Как первый снег был бел и непохож ни на кого. Дитя Луны — серебряный ребёнок.       В момент, когда цыган ребёнка увидал, он ненавистью воспылал. И обвинив жену свою в измене, вонзил он в сердце ей кинжал.       — Но ведь жена ему верна была!       — Была верна. Но муж жене не верил.       — Несправедливо.       — И вот, взяв на руки дитя, понёс его цыган к горе высокой, намереваясь там оставить. На гибель верную ребёнка обрекая.       Но видел это всё другой цыган, тот самый старец, что сегодня был на плахе. Он проследил за молодым, в тени деревьев укрываясь. Лежащего на хладном камне младенца увидав, расплакался вдруг старец. В накидку ветхую дитя укутал и к сердцу прижимая, молить о помощи меня он стал, не ведая о том, что это был ребёнок лунный.       Я забрала тебя на небо, но и про старца не забыла. Здоровье крепкое и много лет счастливой жизни даровала за то, что сердцем чутким обладал.       Всё возвращается: и добрые дела, и злые. Так будьте же добры всегда и не познаете беды вы никогда!