Женить Алву

      - Мне кажется, вы провели эту ночь не в палаццо, - как бы невзначай обронил Валме.       Тино отчаянно зевнул, прикрывая рот тыльной стороной ладони:       - Вы очень наблюдательны, Марсель. Да уж, та ещё была ночка – страстный шепот, дикий крик.       - В таком случае, могу я узнать, - удержать рвущееся наружу любопытство было выше сил виконта, - кто или что заставило вас пережить такую бурную ночь?       - Ох, Марсель, любовь одна виновата, - запел юноша, разводя руки в стороны и пытаясь таким образом показать то ли размеры снедавшего его чувства, то ли величину проблем, этим чувством вызванных, - лишь любовь во всем виновата. Лишь лю…- Тино осекся на полуслове, столкнувшись взглядом с появившимся на крыльце Алвой.       - Теперь мне понятно, - хмыкнул маршал, окидывая внимательным взглядом невыспавшуюся мордаху своего порученца, - что делают дожи у берегов Фельпа. Они прибыли сюда, ведомые большой и чистой любовью.       - Совершенно верно, господин маршал, - заухмылялся Тино. - Да они все с ума сходят по птице-рыбо-деве.       Можно сколько угодно читать о красоте северного сияния и даже рассматривать красочные картинки с его изображением. Но, только увидев все собственными глазами, понимаешь, какое это потрясающее зрелище.       Со «Справедливость» была та же история. Огненный вихрь, взметнувшийся над водой, заставил Тино охнуть. Кто сказал, что огонь и вода не совместимы? Ало-золотые языки сплясали на серой глади залива свой смертоносный танец, унеся в небытие бордонский флагман, пару галер и дважды предавших свой город каторжников.       - Справедливость, она такая - что заслужил, то и получишь, - пробормотал Тино, ища глазами «Морскую пантеру». Кажется, после гибели Пасадакиса на неожиданно открывшуюся вакансию адмирала, претендовали трое, в том числе и госпожа Гастаки. Юноша напряженно вглядывался в изрядно помятый корабельный строй. Вот взметнулся один флаг, второй и… всё. На «Морской пантере» молчали.       Тино выдохнул с таким облегчением, словно только что собственноручно угробил вражеский флагман, вырвался из огненного заката и доплыл до берега, установив новый мировой рекорд.       Хотя, расслабляться рано. Бой ещё впереди и бомбардировка цветными киркореллами тоже. Может случиться всё, что угодно. Наверное, нужно было вывести галеас из строя, чтоб вообще не мог участвовать в сражении.       «Ага, - зло подумал Тино, - дырку в днище проковырять. Кинжалом. Я сделал всё, что мог. А дальше, как судьба решит». Юноша ещё раз, теперь уже решительно выдохнул, отгоняя всякие мысли о Поликсене и направился следом за Алвой.       - Вы со мной не идёте, юноша, - твердо произнес Рокэ, даже не глядя на удивленного до нельзя Тино.       - Почему? – растерянно спросил Молчун. От неожиданности он даже не возмущался.       - На корабле вы не нужны, а в абордаже – бесполезны. Вы отвратительно владеете шпагой, саблей тем более не владеете. В бою некому будет с вами нянчиться. Я не намерен платить чужими жизнями за вашу безопасность. Я ясно выразился? - Рокэ поправил стягивающую волосы косынку и равнодушно посмотрел на порученца.       - Более чем, господин маршал, - юноша поджал губы, щелкнул каблуками и вытянулся во фрунт. – Разрешите идти?       - Ступайте, - всё так же равнодушно произнёс Рокэ. – Ричард, Марсель, вы умеете плавать?       «И вот что это было? Это он, типа, за меня беспокоится? Если «да», то делает это как-то очень уж странно. Или это просто недоверие? Ну, согласен, со шпагой я не Эстебан и даже не Дикон. Зато стреляю отменно. И вообще, простых рубак в Фельпе и без меня хватит. Я могу быть полезен в другом. Или вы решили, маршал, что все так же неуязвимы, как и вы? Не ходить с вами? Да бога ради! Подумаешь, флагманский ызарг. Не очень-то и хотелось. Этих ызаргов тут как… как ызаргов. И местечко для меня уж точно сыщется».       Юноша метнулся вдоль строя странных кораблей.       - По приказу маршала Алвы, - глядя прямо в глаза капитану очередного морского чудовища, нагло соврал Тино.       - Залезай, - приказал капитан, имени которого Молчун не знал. А вот белобрысого порученца талигойского маршала уже успели узнать все, и капитану даже не пришло в голову сомневаться в словах юноши.       Душное брюхо кораблика провоняло дубленой кожей, потом и порохом. Гребцы налегали на весла, капитан отдавал приказы. Первое время Тино сидел без дела, вслушиваясь в шум боя. Но потом не выдержал и, отложив сумку с бинтами и корпией, прихватил пару кожаных ведер и стал таскать воду, поливая гребцов.       Голые по пояс, моряки с затопленных галер, тяжело хекали, налегая на весла, кораблик несся вперёд.       - То-овсь! – проорал капитан. – Пли!       Грянули носовые пушки.       - Держись! – закричал кто-то. Тино бросил ведра и ухватился за какую-то деревяшку. А в следующую минут ызарга тряхнуло так, словно он налетел на скалы, но корабль продолжил движение вперед. Раздавшийся за бортом жуткий хруст наводил на мысли о сломанных костях.       «Весла! Точно, весла ломаем! Носовым тараном».       Где-то рядом гаркнула пушка, и не одна. В глубине ызарга что-то взорвалось, закричали люди. Тино кинулся туда. Так и есть. Одно из ядер пробило борт выше ватерлинии. Трое гребцов были мертвы, ещё один, с оторванной по локоть рукой, лежал на досках скамьи. Кто-то стонал.       Умом юноша понимал, что это война, а не морская прогулка, но увидеть смерть вот так, лицом к лицу, было ужасно. Из ступора его вывел окрик капитана «Шевелись!». Капитан кричал не ему, но Молчун тряхнул головой и кинулся к оставленной на корме сумке. Теперь и у него появилось дело.       Перевязывать раненых, оттаскивать на корму мертвых и тех, кто уже не мог грести, выталкивать остатки разбитых весел из уключин, иначе об них могут обломаться ближайшие весла, а в перерывах поливать гребцов, подносить ядра. А ещё успевать хвататься за что-нибудь, когда ызарг шел на таран и ломал весла вражеским галерам или содрогался от слаженного залпа носовых орудий.       Если поначалу юноша едва ли не плашмя падал от каждого залпа, то уже через какое-то время он только нервно втягивал голову в плечи, продолжа делать то, что начал. Возможно, если бы его никто не видел, он бы забился куда-нибудь подальше или даже кинулся вплавь к берегу. Но только не сейчас, не под этими взглядами, не этих людей. Они готовы были умереть, но защитить свой город. Он сам напросился к ним, и он не имеет права опозорить ни себя, ни маршала. И Тино делал всё, что мог, чтоб никто не сказал, что порученец Рокэ Алвы трус и бездарь.       На их корабле не было абордажной команды. Их ызарг шнырял по серой воде круша чужие весла, тараня вражеские корабли и отплевываясь ядрами от наседавших галеасов.       Конструкция корабля позволяла двигаться как вперёд, так и назад, то есть кормой вперёд. Юркие суденышки наскакивали стайкой, как хищные рыбки, забрасывали верхние палубы галеасов снарядами и отскакивали прочь, желательно до того, как прозвучит ответный залп.       Когда под ногами захлюпало, Тино не обратил на это никакого внимания. Сырые доски должны были дать течь. Время шло, вода прибывала. Капитан откинул ненужный полог, он только утяжелял и без того тяжелого от воды ызарга. Тино как раз был на носу кораблика, и от открывшегося зрелища у него захватило дух. На отяжелевшее и потерявшее скорость суденышко шел здоровенный корабль. Он шел с единственной целью – раздавить мелкого мерзавца.       «Никто не спасется», - мелькнуло в голове. Странно, но в панику юноша не ударился. Его охватило непонятное спокойствие, будто все происходящее происходит не с ним. Он просто ждал неизбежного с фатализмом смертника.       - Крючья готовь! – закричал капитан. Ни он, ни его команда сдаваться не собирались.       Когда сломанный таран поднялся над обреченным корабликом, вверх полетели десятки кошек, цепей, якорей, связывая охотника с добычей.       Моряки с ызарга кинулись на абордаж. Это был их единственный шанс на спасение. Они лезли вверх, под мушкетными пулями и дождём из каких-то обломков, которые в них кидали сверху. Тино перекинул через плечо ставшую уже родной сумку, проверил пистолеты и ухватился за ближайшую веревку.       К счастью, забравшиеся первыми абордажники, уже успели отогнать от края бордонских моряков. Это дало остальным возможность подниматься с гораздо меньшим риском. Люди переваливались через борт и тут же вступали в бой.       Тино шлёпнулся на скользкую от крови палубу и, как оказалось, вовремя. Над головой что-то просвистело. Юноша не стал выяснять что, просто откатился в сторону, над головой раздался выстрел, кто-то разрядил пистолет в наглую рожу прущего на Тино бирюзового солдата. А потом юноша занялся привычным делом – он стал перевязывать раненных. Их было до ужаса много. Абордаж дорого дался их команде.       Где-то у грот-мачты раздались взрывы, грохот, а потом всё стихло. И эта неожиданно наступившая тишина испугала Тино даже больше, чем звучавшие недавно взрывы.       - Сдаются, - хрипло прокашлял какой-то моряк, чье простреленное плечо юноша как раз бинтовал.       - То есть, мы победили? – растеряно спросил Молчун.       - А ты сомневался? – Снова закашлял раненый.       - Да не очень, - криво улыбнулся Тино.       - Что. Ты. Здесь. Делаешь?        Тино как раз бинтовал очередного моряка, когда зазвучавший голос заставил его обернуться. Прямо за спиной стоял Ворон. Синие глаза метали молнии.       - Я, кажется, велел тебе оставаться на берегу. – Ворон обшаривал взглядом перемазанного в крови юношу, убедился, что кровь не его и успокоился.       - Не правда, - Тино наконец-то пришел в себя от неожиданности встречи. – Вы сказали, что не возьмете меня с собой. Ну, так я и был не с вами, господин маршал. – Юношу душила обида. На несправедливые слова Рокэ, сказанные на берегу, на то, что даже сейчас герцог считает его всего лишь обузой. – Как видите, никому со мной нянчиться не пришлось. И я не бесполезный! – Тино мотнул головой в сторону раненых.       - В таком случае, - как ни в чем не бывало продолжил Рокэ, - поможешь перевязать адмирала Скварцу.       - Да, господин маршал, - вздохнул Тино и пошел за Алвой.       «Влюблённая акула» медленно шевелила веслами. Ещё немного и они будут в городе. Тино сидел на корме, глядя как опускается в воду алое солнце. Ему хотелось расспросить Джильди, что же было на «Морской пантере», но судя по довольной физиономии фельпца, все, кто нужно, были живы. А это главное.       Усталость тяжелым покрывалом наваливалась на плечи. А ещё досада и обида. После того, как Тино перевязал Скварцу, Рокэ перестал обращать внимание на своего порученца, его словно не было. Он отдавал распоряжения Марселю и Ричарду (они оба не пострадали и это не могло не радовать), но даже не смотрел на Тино. Юноша не знал, что ему делать. Он и на «Акулу»-то перешел только потому, что после встречи с маршалом, считал своим долгом находиться рядом с ним. Никаких указаний герцог отдать не соизволил. Но в каюту Тино не пошел. Просто умылся, скинул пропитанную чужой кровью рубаху и уселся на палубные доски, глядя в море.       Рокэ тоже устал. А ещё он злился на вредного мальчишку. Сначала этот поганец заявляется под утро с рассказами о бурной ночи, а потом в нарушение приказа оказывается на «восьмерке», которая только чудом избежала гибели.       Алва искоса взглянул на Луиджи. Не похоже, что капитан влюблён в Тино. Да, молодые люди были рады увидеть друг друга, но радость эта была скорее дружеской. А если так, то что тогда этот оболтус делал с капитаном всю ночь? И что это за шёпоты и крики? И за какими кошками этот засранец полез на ызарга? Доказывать, что не бесполезный? А если бы погиб?       Рокэ устало провел по лицу, вспоминая, что он почувствовал, увидев знакомые серебристые волосы среди дерущихся на носу флагмана людей. Это не говоря о том, что он испытал, когда узнал, на каком ызарге всё время находился юноша.       А теперь это чудовище сидит на корме и сердится. Даже в каюту не пошел.       - Ты чего здесь сидишь? - Ричард подошел к другу и уселся рядом.       - Хватит с меня духоты, - вздохнул Тино. – Да и не похоже, что господину маршалу я сильно нужен. Я же - бесполезный.       - Ну, не дуйся, кошкин ты сын.       - Знаешь, Дикон, если бы я действительно был котом, то вот, честное слово… нассал бы господину маршалу в тапки и свалил к едрене фене! – в сердцах признался Молчун.       Окделл представил себе эту сцену и вдруг задергался, заперхал, а потом просто взорвался хохотом. Тино посмотрел на катающегося по палубе друга и тоже засмеялся, сначала робко, а затем все громче и заливистей.       Вышедший на шум Алва имел счастье лицезреть двух совершенно невменяемых юношей, хохочущих во все горло.