Secession Studios – Dark Vampire Music (The Culling). Go Tomorrow – The Haunting of Hill House Soundtrack. Lady Gaga – Judas. Billie Eilish – Bad Guy. Twenty One Pilots – Fairly Local. The Arcade Fire – Cold Wind.
Квохор. Два года спустя.
Заключенный не сопротивлялся. Его схватили на ремесленническом рынке, обвязали веревкой и, не церемонясь, потащили по рыночной площади вдоль деревянных прилавков. Конвой сопровождался неистовыми криками радостных мастеров, предвкушающих скорую расправу над преступником. Они ценили тяжелый труд, а не бессмысленные нескончаемые распри. Жители Вольного Города Квохор, когда-то отвоевавшие право на свободное от иноземного рабства существование, пытались избегать стычек между собой. Суды работали исправно, ежедневно разбирая сотни гражданских тяжб, оттого надобность в межклановых разборках отпала сама собой. Во имя мирной атмосферы и страха перед нарушением незыблемого свода законов, старейшины проводили кровавые игры в яме и приносили человеческие жертвоприношения таинственному божеству. Изваяние рогатого получеловека стояло на высокой сужающейся к концу скале с вделанными в расселины крыльями. Граждане поклонялись ему, часами простаивая на коленях у подножия склона и вздымая натруженные мозолистые ладони. Рядом возвышалось неказистое каменное строение с четырьмя обелисками по сторонами и похожими на чаши фонтанами, наполняющимися красной водой после очередной бойни. Едва волоча ноги по мраморным грязным ступенькам, приговоренный к смерти иноземец оттолкнул от себя бородатых стражников в кольчуге и золото-красном сюрко, после чего выпрямился. Глубокий овраг, выкопанный доблестными оружейниками, красильщиками и ткачами, исторгал запах крови и прочих нечистот. Безвинные и согрешившие оставляли внизу не только жизни, но и свои кишки, пропахшие потом изорванные тряпки и испражнения. Их разрывали на куски звероподобные гиганты в шлемах, прикрывающие изуродованные лики с гнилыми зубами и белесыми впадинами на месте ясных глаз. Тех, в свою очередь, добивали настоящие когтистые твари, впивающиеся в плоть и дробящие кости. Над смрадным кратером высился холм, именуемый Капитолийский и представляющий собой целый помост для алчных зрителей и троих лидеров Города. Призванные наблюдать за побоищем, они едва ли обращали внимание на окружающий мир, сидя неподвижно на резных тронах со спинками. У нечитаемых взглядов и равнодушных выражений бессмысленно просить о пощаде – многие вопили, бились в истерике, угрожали, призывали неизвестных богов – и бесславно погибали. Поэтому бандит смолчал, ограничившись вздернутым подбородком и поджатыми губами. Малодушная толпа ревела, приветствуя смертника. – Божественный Распорядитель вынесет приговор! – перекрикивая почтенную публику в порванных обносках и шелковых кафтанах, вооруженный страж указал рукой на сидящего по центру мальчишку с длинными синими волосами. – Обвиняется в краже секретов ковалей. Был трижды выпорот. Изгнан однажды. Не является гражданином великого Города! Что скажет Вершитель судеб? Что скажет наш бог, восседающий на скале и нуждающийся в жертвах? Поклонитесь им обоим! – Как твое имя? – подпирая ладонью часть желто-бледного лица с нахмуренными бровями над очень выразительными глазами, чей оттенок невозможно разглядеть отсюда, спросил таинственный лидер Квохора. По левую сторону от него устроился мужчина постарше: с точеным профилем, немигающим взором и пугающей полуулыбкой, а по правую – бритый налысо юнец, постоянно водящий челюстью туда-обратно. – Ты немой? – Биньямин Борелл. Бенни Безземельный, – мускулы обрисовывались под рваной рубахой. На груди, полуприкрытой обрывками материи, проглядывались упругие мышцы. Темно-коричневая бородка с проседью обрамляла округлое лицо с правильными чертами, а небесно-голубые омуты с интересом изучали троих вельмож в богатых одеяниях. – Не отрицаю ни одного обвинения. – Бореллы? – вполголоса переспросил Синеволосый, наклоняясь к худому бескровному соратнику. – С Крабьего Полуострова на Востоке? – недоуменно пожав плечами, тот промолчал. – Суд поединком. – облокотившись на подлокотник, главный устроитель размял шею и сделал соответствующий жест. – Выживешь – подойдешь к нам. Не справишься – значит, такова воля провидения и божества. Покривившись, нарушитель кодекса взбодрился при помощи внушительного прыжка в яму под крики возбужденного народа. Подобрав с земли громадную деревяшку, похожую на дубину, он замахнулся и отбил грозившийся удар короткого клинка. Увернувшись, воин подобрал измятый щит и прикрылся им от чреды мастерских выпадов. Припав на колени, он ударил кромкой прикрытия грудь соперника, в результате чего тот пошатнулся и рухнул на землю. Не мешкая, Бенни раздробил ему череп одним точным ударом. Второй противник, орудующий булавой на цепи, продержался дольше: уклоняясь от смертоносного орудия и попутно прикрывая щитом, Безземельный ловко перекатился по песку и подсек гиганта, просунув деревяшку под лодыжки. Не щадя никого, осужденный разделался со всеми, отделавшись всего двумя неопасными порезами. – Хватит. На сегодня. Горное божество насытилось, – не вставая с кресла, Распорядитель велел снести проигравших бойцов к жертвенному камню и сложить в своеобразных позах. – Подведите ко мне. – вырвав палицу с окровавленными изогнутыми гвоздями из побелевших пальцев, караул подтолкнул иностранца к следующей чреде ступенек. Дойдя до вершины, они вынудили его опуститься на колени и пригнуть голову. – Мне понравилось твое выступление. В духе старого Беленора. – дернув верхней губой, окруженной подстриженными усами, поднявшийся на ноги Бенни стряхнул пыль с тряпья. – Я удивил тебя? Мы не напоминаем тебе благожелательных соотечественников? Перед тобой Уэйнвуд. Но мы называем его Вампиром. Согласно местным легендам, эти твари питаются кровью смертных и обладают неуязвимостью. Еще никому не удалось ранить Романа. – тот едва удостоил вора взглядом, закинув ногу на ногу и укрывшись зеленым плащом. – И Вестфорд. Ты знаешь его как Соглядатая. Он контролирует правильность исполнения приговоров. – Ну а вы? – полюбопытствовал Борелл, не выказав эмоций по поводу воссоединения с земляками. – Ты умелый воин. Знаешь, по какой причине? – оправив темно-синие волосы, достигающие широких плеч, толкователь Божьей воли широко улыбнулся. – Боль есть призыв к действию. Она так же важна, как и гнев. Положи боль на одну чашу весов, а гнев – на другую. И используй их. По максимуму. Тогда не проиграешь. А пока садись и дай руку. – смутившись, Биньямин уставился на вытянутый мизинец. – Ну давай же. Я расскажу свою историю, а ты расскажешь свою. – неуверенно оглядевшись, житель Беленора осторожно уперся коленом в плитку и протянул палец, сцепляя с чужим. – Итак. Зовут Эван. Ланнистер. Сын одного из Небесных Королей. Младшего, если точнее. Сбежал из отцовского дома и обосновался в славном городе Квохор. Захватил власть через год, перебив уважаемых старейшин. И занял их место в качестве управителя. Так мы стали знаменитой Троицей. – Я уже назывался, – понимая, что пришел его черед говорить, Борелл поднял брови и выдохнул. – В моих жилах течет кровь Беленорского лорда и Асшайской жрицы. Она умерла родами, а мне так и не удалось найти общий язык с отцом. Я уехал, никого не предупредив, а потом до меня дошли слухи о неудачном восстании на Полуострове. Позднее я узнал, что все семейство перебито и решил никогда не возвращаться на родину. Не думаю, что кто-то будет мне рад. Отсюда и прозвище – Безземельный. – Вот и первый урок, который ты должен усвоить. Родины не существует. Как и дивного нового мира. Это означает, что оковы спали. Ты свободен. Можешь стать кем угодно, избрать любой путь и делать все, что захочешь, – откинувшись на спинку кресла, принц не отводил глаз от победителя, явно никак не воспринявшего браваду. – Вот почему Эннис поехал со мной. Он не был свободен. Дома над ним многократно издевались. И за что? За предпочтения?! За неотъемлемое право выбирать! – Что вы имеете ввиду? – Бенни взглянул на лорда Низины, сконфуженно сжавшегося на сидении. – Я люблю пребывать в определенном окружении. Мужском, если вы меня понимаете, – признался Эннис, проводя ладонью по непривычно гладкому черепу с незаметно пробивающимися волосками. – Муж моей тетки грозился убить меня, если я не буду спать со шлюхами. Кажется, у меня есть дочка. Но это не помогло мне измениться, лишь породило больше отвращения к женщинам и религии. Мой дядя обожал цитировать Священное Писание, в котором говорилось о грехе мужеложества. – Шестая глава Первого Послания Коринфянам, – раскрыв потрепанную черную книжку с крестом на обложке, Роман облизнулся и ткнул пальцем в страницу. – Или не знаете, что неправедные Царствие Божие не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни прелюбодеи, ни малакии, ни пьяницы, ни идолослужители, ни мужеложники, ни лихоимцы, ни злоречивые, ни хищники – Царствия Божия не наследуют. – Истинно, мир создан, чтобы унижать нас, – заключил Эван, забирая Библию, подаренную иезуитом больше восемнадцати лет назад и перечитывая стих. – Апостол Павел, да? А вы знаете его маленькую гадкую тайну? То, что он позднее назовет раскаянием и обретением Господа? Великий Павел, он же Савл из Тарса, был яростным фарисеем и побивал христиан камнями. Он причастен к гибели Стефана, признанного мучеником. Лицемер, убийца и ханжа, смеющий поучать нас праведности? Священники ставят его в пример как истового христианина, защитника и распространителя веры, а я говорю – ему должны были отрубить голову гораздо раньше. И найти кого-то более подходящего на роль воителя Христа. – оскалившись, Распорядитель шумно вздохнул, будто с сожалением, и убрал спутанные синие пряди. – Поэтому мы должны быть сильными и неусыпными. И мы нуждаемся в своих крестоносцах. Что скажешь, Бенни? Вступишь в культ страха и боли? – издав подобие рыка, Борелл, подпавший под обаяние вельможи, медленно кивнул.Западные Земли.
Трое всадников спускались по природным неровностям, неспешно преодолевая откосы и крутизны. Гнедой скакун послушно шел под богатом одетым аристократом в черном плаще, чьи полы достигали конского живота и подрагивали от любого порыва ветра. Держась подчеркнуто прямо, юноша молча прислушивался к разговору товарищей, изредка вставляя пару слов и соглашаясь с речами. Красный, уходящий оттенком в вишневый, платок выделялся на вздымающейся груди, изящно дополняя образ отрешенного принца. Пепельно-русые волосы вились на голове, впрочем, никогда не падая на столь плавно-элегантные черты лица, напоминающие ангельские. Прищуривая сине-зеленые глаза, вечно полуприкрытые, он заслонялся ладонью от скудных солнечных лучей и встряхивался, отчего цепочка, скрепляющая две стороны плотной материи, позвякивала. Через полчаса они добрались до крепости на открытой местности, зажатой между возвышенностями и защищенной высокими башнями. Взять ее приступом тяжело, но не невозможно. Тем не менее, Футаго стоял на подступах к Львиному Утесу, важнейшему опорному пункту всего региона. Оттого приходилось наведываться к Перевалу почаще, проверяя обороноспособность и состояние внутренних дел. Учитывая тот факт, что заправляла всем одинокая женщина, а хозяин бастиона добросовестно служил королю в столице, отряды направляли регулярно. – Не гоните так, – пожаловался Грейджой, вновь приехавший погостить на полюбившийся Запад. Под ним неустанно дергалась лошадь, норовя сбросить неумелого седока. – Я не привык верхом кататься. Зато дам фору всякому, кто осмелится тягаться со мной на парусах. – Трудно поверить, что вы, островитяне, доставляли нам столько хлопот на протяжении веков, – лорд Джеффри по-доброму улыбнулся и, придержав резвую кобылку попутчика, посоветовал на вырывать уздечку, а плавно натягивать поводья. – Не менее четырех поколений Догеттов сражались против вас с переменным успехом. Сколько одинокорожденных было убито? – Наверное, так же много, как и Догеттов, – отшутился Микки, уклоняясь от игривого хлопка по спине и чудом удерживаясь в седле. Они успели свернуть на тропинку, ведущую к одинокой хижине. – Наш конечный пункт? Я думал, мы в замок едем. – приблизившись к ощетинившемуся частоколом домику и поприветствовав бдительных алебардщиков, троица удивилась, когда из-за ограды показалась вовсе не прославленная вдова, а бритоголовый мужчина с завязанной косой и клинообразной всклоченной бородой. – Воланд? Ты что тут делаешь? Я думал, ты грабишь моряков, развлекаешься в борделях и упиваешься до полусмерти. – Ты говоришь о прошлом лорде Драмме, – сложив руки на животе и смиренно опустив голову, точно давший обет духовник, жрец осклабился из-под обрывков полуседых бровей. – У меня были морские жены, причем, немало. Но ни одной законной. Кто-то же должен наследовать руины на Уроборосе? – И в прошлый наш визит ты отлучался сюда, а не в город, как утверждал? – подмигнув, Созерцатель протянул загрубелую шершавую руку и притянул к себе вышедшую женщину, не изменившуюся за те два года с момента их последней встречи: то же притягательное лицо и размеренные жесты, словно она восседает на престоле и вершит судьбу королевства. – Приветствую, миледи. Ожидать ли вас на Островах в ближайшем будущем? – все еще шокированный сын Рагнара наконец спешился, подходя ближе и рассматривая добровольных отшельников, обретших друг друга на середине жизненного пути. – Или мой преданный вассал переберется в края потеплее? – Решение пока не принято. Мы не можем сойтись во мнении относительно брачного обряда, – Эйми ласково провела короткими ногтями по тусклым татуировкам на черепе любовника. – Ваши традиции уникальные, но я родилась и выросла на Западе. Не хотелось бы запутывать детей. – Назову первенца в честь твоего отца, когда-то даровавшего мне второй шанс, – поклонившись, лорд Костяшек поднес женские пальцы к синим губам и запечатлел поцелуй. Вся эта идиллическая сцена, приправленная публичными изъявлениями чувств, начинала действовать на нервы. – Рагнар Драмм. Звучит? – А что насчет вашего сына, проживающего в столице? Того, что от сира Марбранда? – сжав челюсти, напомнил Джеффри, резко откидывая пряди темно-каштановых волос и дерзко выпрямляясь. Он так беззаветно любил собственную мать, что просто не мог представить, как чья-то другая могла бросить ребенка с целью создать новую семью. – Когда вы в последний раз виделись? – Я не любила Тешшина. Меня выдали за него насильно благодаря стараниям брата и короля. Никто моего согласия не спрашивал и не собирался в принципе. Я была не самой плохой супругой: ни разу не предала его, пока он носился в своем белом плаще по деревням и вырезал население. Ни разу не пожаловалась на свое положение и не упрекнула в чем-либо. Я выполнила свой супружеский долг и похоронила его рядом с предками. Теперь могу пожить для себя. – И своего сына вы тоже не любите, я полагаю? – вмешался Коди, стоически отмалчиваясь, пока чаша весов не переполнилась окончательно и не принудила произнести больше двух привычных слов. На него обернулись, однако не смутили. – Вы промучились в брачном союзе так долго, что после смерти мужа сразу избавили себя от обременительных обязанностей. Включая материнских? – Так иногда происходит, – отозвалась леди Мятт с привычным бесстрастным выражением. – Я в какой-то мере сочувствовала вашей матери и понимала, почему она так поступила. – возмущенно приказав говорившей замолкнуть, Догетт с опаской посмотрел на сюзерена. – И я не буду извиниться за слова. Особенно за те, которые хотела сказать давно. – В таком случае Одинокие Острова станут вашим новым домом, – отвесив сдержанный поклон, Лев тронул коня и проскакал мимо собравшихся, не оглядываясь на изумленных крестьян и стражников, патрулирующих окрестности Перевала. Умело маневрируя на оврагах, юноша выскочил к нависшему над полями склону и натянул поводья лишь у самой пропасти. Спустившись на дрожащие ноги, Коди оперся ладонью о седло и прислонился лбом к короткому звериному меху. – Ты обещал, что никогда не оставишь меня. Но ты солгал. Надеюсь, мы больше не встретимся. – подобрав с земли камень, он с силой швырнул тот в простирающуюся долину и проследил за головокружительным падением. Уже не имея сил сдерживаться, Ланнистер прикрыл лицо руками и опустился на край обрыва, свесив ноги и испустив протяжный вздох. – Эй! Я повсюду тебя искал, – раздраженно оттолкнув мешающийся кустарник, едва не разорвавший рукав кафтана, Миккирори прыжком преодолел разделяющие их расстояние и сел рядом. – Чертовы женщины, одни проблемы от них. – видя, что собеседник не смеется, Грейджой прокашлялся и начал мять татуированные костяшки. – Слушай, родители могут расстраивать. И разочаровывать. Но у тебя по-прежнему есть отец. И он тебя любит. Даже, если не показывает этого. – поправив волосы черного оттенка, гармонирующие с подвижными бровями, островитянин поморщился от яркого солнца. – Во всяком случае, мой самоотверженный, беззаветно преданный кодексу пирата дед отсек руку своему младшему сыну – моему отцу. И это, черт возьми, гораздо хуже равнодушия матери. – Почему он так поступил? – недоумевающий взгляд встретился с решительным. – Твой дед. За что? – За неповиновение, своеволие и слабость. Конечно, по его мнению. Рагнар скончался полгода назад – сжимая протезированной рукой клинок и глядя вдаль, на слабо колыхающееся море. Больше у меня нет отца. А у тебя есть. – Да. Но я скучаю по брату.Квохор.
Обхватив шею трепыхающегося соперника, бледнолицый воин задержал острие ножа у самой глотки и поднял взор к высившемуся на холме центральному трону. Оттуда на него взирали два зеленоватых глаза с медными вкраплениями, ожидающие эффектного конца выступления. Наслаждаясь реакцией взревевшей толпы, выигравший боец издал утробное рычание, вибрацией прошедшей через тело, и неторопливо вогнал нож по самую рукоять. Кровь потекла по пальцам, пачкая изодранную рубашку, оливково-золотой камзол и кожаные ботинки. С отвращением отбросив обмякшее тело на грязный, пропитавшийся всеми цветами песок, Вампир поднес замаранное оружие ко рту и провел языком по лезвию, после чего размазал кровавое месиво по щеке, задерживая палец на нижней пухлой губе. И вся трибуна захлебнулась в аплодисментах, визгах, экстатических стенаниях. Вольный Город затопил шквал эмоций, усиливающийся с каждой секундой. Упершись в подлокотники, Распорядитель встал, смахнул синие волосы и поднял руку, призывая к постепенно восстанавливающийся тишине. Прошло не меньше минуты, прежде чем он смог услышать биение своего сердца. – Мои несравненные квохорцы! Что люди любят больше всего? Чему мы придаем огромное значение? Семье, друзьям, домашнему очагу, золоту, известности? – выдержав необходимую паузу, Эван ждал подходящего момента для продолжения: – Нет. Превыше всего людьми ценится страх. Страх, что оттачивался, шлифовался и наращивался по кирпичику, пока не предстал перед нами, каждодневно вырастая до размеров Браавосийского Титана. – спустившись на ступеньку ниже, ритор закинул часть красного плаща на плечо, тем самым подчеркнув образ слышащего глас божий. – Откуда я знаю, что мы любим страх сильнее собственных детей? Потому что мы готовы разрушить жизни окружающих. Из-за абсурдного страха потерять их всех. Вот почему они борются в яме до победного. Жертвуют и выигрывают. Или становятся жертвами и погибают. Но вы ничем от них не отличаетесь. Прячетесь за магическими ритуалами, которые считаете богоугодными, и молитесь о том, чтобы завтра Волантис или Пентос не набрали достаточно сил и не ворвались сюда, грабя, насилуя, убивая. Вы запираетесь в склепах, дрожите от пробирающего ужаса и проливаете кровь на алтари. В конечном итоге одерживая победу. Одну за другой. Благодаря нам. – широким жестом он обвел сподвижников, безучастно расположившихся за троном. – Благодаря ему. – ладонь скользнула по очертаниям рогатой статуи на вершине склона. – Благодаря страху! – народ пришел в безграничное неистовство, сопровождаемое воплями. Их идол мог исповедовать любые трюизмы и сыпать оскорблениями, однако перед ним падут ниц. Всегда. Он спас их Город дважды – не только словами, но и клинками. – Прокуратор! – очередное прозвище. Помнится, он лелеял мечту о них, как о весне. Опустив голову, подбежавший слуга не смел говорить без разрешения и, получив оное, прошептал: – Прибыли гости, утверждающие, что знакомы с вами лично. Иноземцы. – Введите их в Капитолий после окончания испытаний, – устроившись в глубине кресла, Синеволосый подпер подбородок и нахмурился, отчего между бровями залегли морщины. Пока Роман кромсал на куски неповоротливого гиганта с булавой, он раздумывал над тем, кто же дерзнул посетить его здесь. Кто вообще сумел отыскать сына выдающегося генерала? Постучав указательным пальцем по носу и фыркнув от нетерпения, Ланнистер велел глашатаю остановить побоище. – Бог милостив и насыщен. Достаточно. – без предупреждения двинувшись внутрь убогого кривого строения с фонтанами, юнец вошел внутрь и застал действительно неожиданных посетителей. Легче поверить в то, что сам король явился с пестрой свитой для увещевания неразумного племянника. Или сбежавшая мать. Но уж точно не бабушка в сопровождении мрачного дяди Ренси, с которыми он виделся от силы два раза. – Леди Эстер, я полагаю? – Боже, ты вылитый Кол в юности, – восхитившись восемнадцатилетним окрепшим мальчиком, Талли протянула к нему руки в попытке обнять, но замерла при виде издевательской усмешки. – Что такое? – Ты специально приехала убеждать меня возвратиться домой или мимоходом нагрянула в перерыв от своего любовника? – Прояви уважение к королеве-матери! – рявкнул Ренси, машинально потянувшись к мечу в ножнах. – Думаешь, тебе все дозволено? Перекрасил волосы в этот уродский цвет и стал властелином мира? – Видимо, первый вариант, – пожав плечами, Эван отодвинул кресло за дубовым столом и сел. – Что же, переговоры? Или вы силой планируете вытащить меня наружу и вывезти в Беленор? – Если потребуется, я тебя свяжу и зашвырну в трюм. Там ты проведешь все пять дней пути! – окинув дерзкого двоюродного внука презрительным взглядом, брат Майкла оперся ладонями о деревянную поверхность и нагнулся над сидящим. – Нет. На Колемона ты не похож. Больше напоминаешь Майкла в первые годы правления. Тот же дикий необузданный взор и непогрешимая вера в свое могущество. На деле держащееся на крови невинных. – Прекрасная воодушевляющая речь. Не хочешь выступить вместо меня на Холме? – в тот миг двери распахнулись, запуская внутрь атлетичного бойца с дубиной на плече и лысого вельможу с грустными глазами. – А вот и единомышленники. Познакомьтесь. Лорды Борелл и Вестфорд. – Вы – сын погибшего Генбы, да? Мне искренне жаль. Я понимаю боль вашей утраты, – Эннис никак не отреагировал на банальную вежливость – он родился через пару месяцев после гибели отца, даже не зная, как тот выглядел. – А вы? Неужели сын казненного Вудро? – Все чьи-нибудь дети, миледи, – Биньямин согнул одну ногу в колене и водрузил на небольшой стул. – Еще я чей-то брат. Человека, пожертвовавшего собой во имя вашего монарха и похоронившего всю память о нашем великом доме. Но его по имени вы не назвали. – Лучше поинтересуйся, готовы ли они восстановить тебя в правах на Крабий Полуостров, – откинув спадавшие на плечи волосы, Лев глумливо рассмеялся и, поводив языком по губам, ударил ладонями по столешнице. – Позвольте уточнить: что меня ожидает дома? А точнее – в месте, которое таковым считаться не может. Мы гостим у детей Клауса. Сколько там у меня кузенов? Четверо? Пятеро? И это явно не предел. Завтра кто-нибудь из них проснется и захочет вернуть себе титул Хранителя Запада. И тогда наше счастливое семейство переедет в городок у подножия Утеса или в один из заброшенных замков на окраинах? – Не говори так, – взмолилась расстроенная Эстер, рассчитывающая на более теплый прием. – Ты же знаешь, вас никто не выгонит. – Ты гарантируешь? Ручаешься за все поколения Ланнистеров? – Талли промолчала, не отводя взора от жестоких искрящихся глаз Распорядителя. – Присядь напротив меня. – поколебавшись не дольше секунды, женщина приняла предложение и опустилась на жутко неудобное сидение. – Возьми меня за мизинец. – бессознательно поддавшись вперед, вдова исполнила просьбу, данную командирским тоном. – Скажи, чего ты боишься? – Если честно, Эван, то тебя. – И, тем не менее, ты здесь. Уговариваешь бросить все созданное мной с таким трудом, – Ренси резко сжал спинку чужого стула и насупился, готовясь оборвать диалог в любой момент. – Нельзя удержать власть, просто расставшись с ней. Нужно добывать ее самому. И я преуспел. Во время столкновения с Норвосом я первым взобрался на городскую стену и убил вражеского командира, пока моя Троица громила их на реке. Затем я договорился с Волантисом о ненападении – спасибо дядюшке Свифту за полезные связи с тамошним Королем. В довершении я заявил, что за моей спиной стояла их рогатая тварь, наставляющая меня на путь истинный. – воздев свободную руку к небесам, Прокуратор быстро изменился в лице, словно переходить от одной эмоции к другой в мгновение ока – не проблема. – И я завоевал их души. – Отец скучает по тебе. Брат скучает по тебе. И мне жаль, что… – О, перестань извиняться. Ты себя обесцениваешь. Отныне можно винить кого угодно в трудностях, проблемах и трагедиях. Понимаете? – полуобернувшись к соратникам, задался вопросом Ланнистер. – Хотите кем-то стать? Хотите представлять собой хоть что-то? Объявите законам войну и отрекитесь от неправильного безумного мира. – Я выслушал твои высокопарные разглагольствования. Теперь ты послушаешь меня, – устав от столь длительных безрезультатных сцен, Чемпион разорвал их контакт одним ударом и обхватил запястье внучатого племянника. – Договор с Волантисом легко разорвать. Поверь, я лично поспособствую. Ну а единичная победа над Норвосом не делает из тебя военачальника. – Может быть. Но люди меня выбрали, – вырвав конечность из цепкой хватки, Эван подвился на ноги и, обойдя стол, встал перед бывшим рабом. Одинаковость в росте добавляла уверенности. – Я сейчас выйду и сообщу, что ты – шпион, подосланный неприятельским Городом. Тебя выволокут на площадь и растаскают по кускам. Бесславный конец. – Тебе никто не поверит. – Разумеется, поверят. Ведь я так сказал, – улыбнувшись по-особому дико, Вершитель судеб отошел назад, прислонившись затылком к поскрипывающей двери. – Так что ты выберешь, дядя?Западные Земли.
– Ты не впадаешь в уныние, малыш? Зная, насколько ты все-таки одинок? – напоследок изрек Воланд, возникнув перед сидящим верхом мальчишкой с развевающимися на ветру пепельными волосами и устремленным в никуда взглядом. – Ты ничего не боишься. И знаешь, как выглядят твои монстры. Ты родился под несчастливой звездой, но проживешь долго. – отойдя на приличное расстояние, Драмм ни разу не повернулся спиной, неотрывно глядя на всадника, пока остальные прощались с радушным хозяином, предоставившим одинокорожденным кров на целый год. – Увидимся, Каин. Каждую ночь он вспоминал те роковые слова прорицателя с бесцветными глазами. Но так ни с кем и не поделился. Отец уехал в столицу по срочным делам, касающимся незащищенных морских рубежей и участившихся варварских набегов, а единственный представитель клана Львов на Утесе отправился вместе с небольшим отрядом обследовать недавно разграбленные деревушки. Братья Кракехоллы с опаской заглядывали в ветхие покосившиеся лачуги и многозначительно переглядывались. Крестьян вырезали, как свиней, разбросав трупы по выжженным полям. Догетт не спешивался, хватаясь за меч и хмурясь при случайном шорохе, вызывая неприкрытые насмешки спутников. Над Коди не посмели глумиться – пронзительные сине-зеленые омуты, казалось, пробирались под кожу и вытаскивали на свет остатки души. В его присутствии многим становилось не по себе. Необъяснимая энергетика. Весь эскорт рассредоточился по территории, прилегающей к прибрежным холмам. Роковая ошибка. Один из налетчиков, притаившийся на чердаке, бесшумно спрыгнул на усеянные соломой половицы, резво вонзая нож под ребра солдата и проворачивая. Глухой вскрик привлек внимание разбредшихся. – Брат! – оттолкнув обезоруженного нападающего, кинувшегося на латников, Сэм припал к родичу и зажал рукой кровоточащую рану. На пропитавшемся кафтане расползалось темное пятно. – Я поеду за лекарем. Жди меня. – Сэм, Сэм, Сэм, – вцепившись в локоть поднимающегося мужчины, Дин перешел на полушепот. – Не надо. Останься со мной. Пожалуйста. – морщась от растекающейся по телу боли, он судорожно сжал челюсти. – Давай-ка ты отвезешь нашего лорда домой. – Мы отвезем. Мы вместе. – Брось, ты знал, что я закончу именно так, – улыбнувшись сквозь сжатые зубы, Кракехолл выплюнул кровяной сгусток, накапливающийся в горле. – Все должно было так кончиться. Не на войне. А дома. Посмотри на нас. Защищаем Запад, охотимся на иноземных ублюдков. – глухо рассмеявшись и едва не подавившись, Дин протянул трясущуюся руку к братскому лицу и стер слезы. – Все нормально. Да, все хорошо. Мы славно пожили. – Я придумаю способ… я найду способ вылечить тебя…! Прошу… – Ты должен меня выслушать. Ближе. Дай на тебя посмотреть, – Сэмюель нагнулся, усиленно стирая дорожки слез, не разрешая им капать на умирающего. – Я так горжусь тобой. Ты это знаешь? Я всегда буду за тобой присматривать. В детстве ты был таким умным. Он был таким умным. – повернув голову в сторону Ланнистера, молчаливо следившего за угасанием воина. – Отец рано погиб, оставив нас на попечение слуг и других родственников. Он никого не слушал. Поступал по-своему. – обхватив брата за шею, Дин провел пальцем по дрожавшей скуле. – Ты сильнее меня. Я не знаю, как справился бы, если бы тебя не было рядом. Я боялся. Весь год я так сильно боялся. Но мы прошли через победы и поражения. Вдвоем. Ты и я. – Не оставляй меня, умоляю, не бросай меня… – Я не оставляю тебя, – с трудом выговаривая слова, лорд хрипел и задыхался. – Я буду с тобой. Здесь. Каждый день. Пока ты будешь жить и бороться. Потому что ты всегда будешь бороться за наш клан. Слышишь? – не сдерживающий рыданий Сэм, прокусивший губу до крови, отчаянно закивал. – Я так тебя люблю. Мой младший братец. – насилу улыбнувшись, он откашлял еще один сгусток. – Черт. Не думал я, что этот день – последний. Но это он. И все нормально. Так и должно быть. Можешь… скажи мне, что все будет хорошо? Что ты справишься? Пожалуйста… – Дин, все хорошо, – накрыв ледяную ладонь, лежавшую поверх раны, Сэмюель сглотнул ком в горле. – Я отпускаю тебя. – прикоснувшись к покрывшемуся испариной лбу и нащупав слабое сердцебиение в израненной груди, он проводил любимого человека, заменившего отца, в последний путь. – Люблю тебя. Сделав глубокий вдох, Коди сжал висевший на шее крест и потянулся к висевшему в ножнах кинжалу с инкрустацией. Не раздумывая ни секунды, он ворвался в шеренгу ратников и буквально накинулся на плененного варвара. Вонзив лезвие в разорвавшуюся артерию, он не остановился на достигнутом и принялся методично кромсать изуродованные ошметки плоти. Шокированный Кракехолл, прикрыв лицо от багровых брызг, велел прервать экзекуцию. Никто не решился вмешаться. Проклиная судьбу, Сэмюель подскочил, едва не споткнувшись о мертвеца, и обвил тонкий стан увлекшегося мальчишки, потянув на себя. Потребовалось немало усилий, чтобы усмирить сопротивляющегося. В конце концов тот закричал, уткнувшись в крепкое плечо всхлипывающего вассала, лишившегося частички души. – Я же пообещал ему, что все будет хорошо, – Сэм уткнулся в шелковистые волосы на макушке принца и понизил голос. – Я поклялся. Как и ты когда-то. – просидев в одной позе больше десяти минут, они не обращали внимание на суетливых воинов, подвесивших изувеченного покойника на суку дерева и перенесших тело хозяина Кабаньего Клыка на тележку с провиантом. – Отвезите его в нашу крепость и попросите иезуитов об обряде. Я прибуду, как только смогу. – придя в себя, Кракехолл запечатлел поцелуй на холодном лбу и, сцепив пальцы в замок на затылке, проводил повозку тоскливым взором. – Я проведу тебя. И поеду домой. – Езжай сейчас, – положив подбородок на поджатые колени, Лев с отвращением отшвырнул оружие. – Я в состоянии добраться до Утеса самостоятельно. – Господин! Красные знамена! – доложил стоявший на крыше лазутчик, державший подзорную трубу на уровне глаз. – Со сломанным клинком! – Сарвики, – прорычал новоявленный лорд, сжимая кулаки и поворачиваясь к сидящему сюзерену. – Не числятся в ваших преданных слугах. – выпрямившись во весь свой внушительный рост, он размял онемевшие мышцы спины и моментально преобразился. Мало кому пришла бы в голову мысль, что в сердце бойца зияла пустота. – Держись рядом со мной. – десять кавалеристов замедлили ход перед выстроившимися стражниками в красно-золотых одеяниях с мечами наперевес. – Опоздал, Франсуа. Мы зачистили территорию. Ценой огромных потерь. – Твой брат еще не вернулся? – проигнорировав речи земляка, лидер выехал вперед на вороном коне. Под цвет вьющихся волос и чернеющей полоске усов над верхней губой. За пятнадцать с лишним лет со дня триумфа над Легионом Сарвик-младший сильно изменился: неказистость и нескладность как-то переросли в стройность и плавность движений. Черты исхудавшего лица заострились, приобрели аристократическую утонченность, а карие глаза под сошедшимися на переносице бровями могли бы посоревноваться в глубине со Львиными. – Или слухи беспочвенны? – Вы забрели далеко от фамильных земель, милорд, – внезапно высказался Догетт, доселе молящий Господа о спасении душ умерших и не принимающий участия ни в каких приготовлениях к отбытию. – Мы потеряли одного из лучших людей королевства. Дин не выжил. – на секунду воцарилась тишина с аккомпанементом в виде завывающего ветра. – А вы являетесь сюда с требованиями удовлетворить старые претензии. – Мои соболезнования, – сжалился Сарвик, сухо кивнув скорбящим. Приличествующее безмолвие не продлилось долго. Вмиг переведя взгляд на Ланнистера, он помрачнел и подъехал поближе. – Твой брат обязан поплатиться за содеянное. Я не добьюсь справедливости в столице, но смогу совершить возмездие лично. Если он вернется, я убью его. – И тем нарушите закон. Вас казнят! – напомнил Джеффри, старясь успокоить всколыхнувшиеся ряды солдат и призвать недругов к конструктивной беседе. – И кому станет легче? Отца вы не вернете, род пресечете и покроете себя несмываемым позором. – Я?! – взревел сын убитого Донасьена, сильно дергая поводья и причиняя боль животному. – Почему никто не говорит о поступке ничтожного ублюдка, прикрывающегося защитой мужеложника?! – Коди медленно поднялся на ноги и направился к зарвавшемуся вассалу. Присутствующие следили за ним, затаив дыхание и приникнув к конским шеям, не смея пошевелиться. – Что ты делаешь? – кинувшись к испугавшемуся коню, юноша изумительно грациозным движением схватил Франсуа за плащ, резко потянул вниз и свалил на землю, тут же наваливаясь сверху и сжимая пальцы вокруг распухшей шеи. – Твою мать! – Кракехолл вытащил звякнувший меч, призывая латников к защите сына Хранителя. Не тратя времени, он выкрикнул: – Лучники! – тем самым заимев неоспоримое преимущество. Конники в легком вооружении не смогут противостоять жалящим стрелам. – Не двигаться! Не подходите! Коди, взгляни на меня. – вена на молочно-белом остроскулом лице вздулась, а нежные губы утратили цвет, сжавшись в сплошную линию. – Послушай. Он того не стоит. – осторожно коснувшись напряженного плеча, он отвлек принца от бессмысленной жестокости. – Оставь его. Прояви милосердие. Мой брат хотел бы этого. Как и твой. – задержав дыхание на пару секунд, показавшихся вечностью, Лев вскинул голову и, прищурившись, неспешно ослабил хватку. Облегченно вздохнув, Сэмюель поднял лорда. – У вас есть сестра, правильно? – И что с того?! – гаркнул Сарвик, стараясь не придавать значения першению в горле. – Сколько ей лет? Семнадцать? Брачный возраст. – Я не выдам сестру за бешеного безумца, пусть и родственника короля. – Я предлагаю себя, – Франсуа недоверчиво покосился на противника, выпрямившегося и терпеливо ожидавшего ответа. – Мир в обмен на женитьбу. Я ее не обижу. И обеспечу всем необходимым. – не удосужившись ни согласиться, ни отказаться, лорд Клинка отдал приказ возвращаться назад. Залезть на скакуна у него получилось не с первого раза, однако перед отправкой он повторно выразил скорбь в связи с гибелью Дина. – Что же. Брата потерял, но зато приобрел супругу. Великолепный день. – пнув носком сапога камень, валявшийся на тропинке, Кракехолл присел возле мальчика, встретившись с ним глазами. – Домой? – Скачи в Кабаний Клык, – выдохнул Коди, прикрывая ладонью намокшие от слез ресницы и закрывая веки в нежелании проявлять какие-либо эмоции, кроме привычного равнодушия. – Похорони брата. И останься там. – Знаешь, малыш. Многие думали, что ты – мой сын. Клянусь, это неправда, но мне бы хотелось быть твоим отцом. Помогать тебе и защищать, – заключив плачущего Льва в объятия, Сэм успокаивал его, шепча слова утешения. – Обещаю, никто не посмеет поднять на тебя оружие. Остаток пути до бастиона на утесе они провели в полнейшем молчании. Расставшись у опустившегося подвесного моста, Сэмюель пожелал сюзерену доброй ночи и велел не погружаться в смерть, грязь, мрак. Иначе обратный путь ему не отыскать. Поблагодарив за помощь, Ланнистер спустился, поручив коня слуге и продвинулся вглубь подземного холла в сопровождении вооруженной когорты воинов. Недобрые предчувствия оправдались – на выбитых в скалах ступеньках сидел понурый кастелян. Без излишних прелюдий он объяснил причину своего поведения: в одном из приморских городов бросил якорь корабль с пестрыми парусами, чей капитан сопроводил женщину до родового поместья Львов, попросив ночлег. Не стоило упорно развивать умственные способности путем чтения книг, чтобы не догадаться, о ком шла речь. Значит, мать навестила их после очередного трехлетнего отсутствия. Этот день сулил одни неприятности. – Вездесущий Кагэтора уже здесь. Пытается выдворить ее, – выпустив из трубки струю сизого дыма, Даттон постучал ею по колену и грустно хмыкнул, натянуто улыбаясь в бороду. – Она отказывается и просит повидаться с вами. Если пожелаете, мы применим силу. – Не надо. Я поговорю с ней, – махнув рукой, Коди шагнул в открывшуюся стражниками дверь, думая о том, как сильно изменилась мама за последние годы. Какие оправдания она придумала на сей раз? Какими ласковыми речами будет увещевать его в отсутствии отца? – В какой она комнате? – Подожди, Коди, постой! – запыхавшись от быстрого шага на грани панического бегства, шедший за ним Джеффри обхватил товарища за локоть. – Может, видеться с ней – не лучшая идея? Ты помнишь, что произошло в прошлый раз? – Ничего, – остановившись посреди коридора, сын Колемона вырвал руку из чужой хватки и замотал головой, словно отгоняя непрошеные воспоминания. – Если что-то пойдет не так, я повернусь и уйду. Как она поступила с нами восемнадцать лет назад. – Не выйдет. Она найдет твое слабое место, воспользуется им и ранит чувства. Испортит все светлые моменты, связанные с ней, – Лев скептически изогнул бровь, оправив светлые волосы, слипшиеся от крови. – Поспорим, что прежним ты оттуда уже не выйдешь. На золотой. – ограничившись утробным вздохом, юноша решительно распахнул дверь раньше прислужника и вошел в зал. Именно тут когда-то Эван вступил в конфликт с обоими родителями, а потом сбежал из отчего дома. Хелена, вопреки ожиданиям, выглядела по-другому. Либо он плохо помнил ее ввиду возраста. Либо заметная худоба и мертвенная бледность осунувшегося лица свидетельствовали о наличии проблем. Первым делом она провела трясущимися пальцами по белеющему шраму на мальчишеском лбу, но столь же неожиданно отдернула их и прижала к грудной клетке. Улыбка тронула ее бескровные губы. Тем не менее, она испарилась при очевидном безразличии со стороны родного ребенка. – Я не виню тебя за ненависть. Я сама себя ненавижу. Но я приехала, – будто надеясь искупить таким необдуманным шагом все совершенные ошибки, она подошла ближе. – Можно прикоснуться к тебе? Ты такой красивый. – Хватит, – перебил застонавший Кагэтора, затаившийся в темном углу. – Вы получили желаемое. Вам пора уезжать. Прошу прощения, милорд, я вообще не собирался ее впускать. Но Престер настоял. Не представляю, как в такой дряхлой душонке еще теплится сентиментальность. – Мне сказали, Эван уехал. Хоть что-то да он сделал правильно, – приоткрыв рот, Ланнистер смолчал, устало закрыв глаза и вдохнув свежий вечерний воздух. – И ты тоже молодец, малыш. Стал взрослым. И сильным. Ты заботишься обо всех вокруг. Они тебя недооценивали. – вытащив ладонь из спутанных локонов, приобретших грязно-коричневый оттенок, Коди нервно облизал губы. – У тебя вышло куда лучше, чем могло у меня. Я горжусь тобой. – женщина не осмелилась притронуться к застывшему на месте сыну, почти не подающему признаков жизни. – Я знаю, что была ужасной матерью. И мне очень хотелось бы узнать тебя… – Довольно! – прикрикнул Бракс, вскипая от неподдельной ярости. – Вы причинили немало боли этой семье. Я проведу лорда и вернусь сюда. К тому времени вы должны быть собраны и готовы покинуть Утес. – категорично заявил рыцарь, поворачиваясь спиной к непрошеной гостье и кладя руку на плечо вздрогнувшего юноши. – Господин. – Могу я остаться хотя бы на ночь? – Нет! – отрезал Тигр, сдавливая хрупкое тонкое плечо с призывом к действиям. – Молю вас, уходим. – Я умираю, Коди, – неестественно охрипшим голосом произнесла Хелена, жадно ловя эмоции сына. – У меня опухоль в груди. Жрецы из Пентоса пытались ее вылечить, но безуспешно. Вот… – вытащив из внутреннего кармана белый платок, усеянный засохшими и свежими пятнами крови, она поднесла его к свету от факела. – Поэтому я здесь. Надеялась повидаться с тобой. – На одну ночь, – все, что вымолвил Ланнистер, прежде чем обернуться к двери и, стараясь сохранить самообладание, задержал ладонь на кольце. – Я не могу не спросить. Почему ты нас оставила? Тогда, двадцатилетие назад? – яркость пламени подчеркивало блеск сузившихся зрачков. – В своей больной эгоистичной фантазии ты хоть раз находила место для нас? Сожалела о поступках? Хотела исправить случившееся? – Исправление – значит изменение, Коди. Никому в голову не приходило, что я не хотела меняться. – В таком случае мои худшие опасения подтвердились. Тебе просто было плевать на всех нас, – лицо не дрогнуло, ни один мускул на пополз вниз от вновь испытанного разочарования и стыда за тайные мечты о материнской любви. Выйдя наружу, Лев уперся затылком в каменную стену и выдохнул весь скопившийся воздух. Изможденный вид и покрасневшие глаза говорили красноречивее любых слов. По крайней мере, стоявший неподалеку Догетт деликатно промолчал, когда принял золотую монету и сжал в кулаке. – Никогда не будем говорить об этом. – запершись в собственных покоях на другом этаже, отгороженных от пугающего внешнего мира, полного унылой и безрадостной реальности, сын Кола опустился на кровать и сложил руки на коленях. Повсюду валялись законченные рисунки гербов и природы вместе с набросками солдатских портретов, запечатлевших боевые шрамы и внутренние раны. – Где же ты, Эван? – подняв клочок бумаги с абрисом родного и такого далекого лика, мальчик смял его и отбросил в сторону, попутно рухнув на простыни. Неудивительно, что ему приснился брат, окруженный безликими врагами и просящий о помощи. Дотянуться до него невозможно. – Не будешь искать Эвана? – прогремел восседающий на троне мужчина с всклоченными светло-коричневыми волосами, придавленными скромной короной с зубцами, увенчанными изумрудами. – Правильно. Не трать время. Я своего брата тоже перестал разыскивать. И умер раньше. – Господин! – подскочив на постели с приглушенным вскриком, Ланнистер потянулся к оружию, но с облегчением обнаружил обеспокоенное лицо кастеляна. – Все нормально. Это я. Кое-что случилось. Ваша мать… – запнувшись, Престер прокашлялся и, переведя дыхание, выпалил: – Она умерла. Слуги нашли ее лежавшей на полу. Я не хотел вас будить, однако в отсутствие грандлорда вы – за главного. Я обязан предупредить вас. – Отведите меня к ней, – приказ исполнили незамедлительно, невзирая на активные протесты Бракса и требования выпроводить юнца. Вступив в помещение, провонявшее смертью, Коди поморщился и опустил взгляд на распростершийся на носилках труп, прикрытый простыней. – Что нам с ней делать? – Можем похоронить в семейном склепе, милорд, – предложил Даттон, давно предупрежденный на счет правил при возможной кончине одного из представителей клана Львов. – Или отправить останки в Соколиное Гнездо. Ваша мать не оставила распоряжений, а леди Аррен не будет против. – Направьте в Гнездо, – не смея проявить слабость в присутствии вассалов, шестнадцатилетний лорд выпрямился и потянулся к белой материи, слегка оттягивая от мертвенного безмятежного лика. Даже на пороге смерти не испытывала раскаяния. – Гори в Аду, мама. – наклонившись, прошептал он. – Не задерживайтесь. И напишите письма отцу с тетей. – смиренно потупив взор, Комендант кивнул, отдавая необходимые указания. Отказавшись наблюдать за процессом, Коди вышел на воздух и побрел вниз по тенистым аллеям сада, засыпающего в преддверии осени. Как и предвиделось, заботливый Догетт нарушил его уединение через пару минут. – Нужно найти Эвана. – бросив взгляд через плечо, сказал Ланнистер, сидевший на той же скамье, с которой все началось. – И обо всем ему рассказать. – Я поеду с тобой, – не вопрос, утверждение. Джеффри по-детски широко улыбнулся на скептический взор собеседника. – Что такое? Мой отец поддержал твоего в самом начале восстания. И пал в конце. Мы неразрывно связаны. – Лев обошелся шумным вздохом вместо выражения бурной радости. – Как ты? – Я рад, что она умерла. Теперь она не сможет нас подвести, – бесцветным тоном ответил мальчишка, вопреки всему, не встречая осуждения. – Меня попросили принести тебе письма. Их нашли в ее дорожной сумке, – передав желто-грязную бумагу без сургуча, хозяин Равенкорна отвернулся. – Мы не вскрывали. – Поздравления с именинами. Наши с Эваном. Каждые, – изучая пространные извинения за ошибки, обещания приехать и привезти им обоим чудесные подарки из Вольных Городов, Ланнистер помотал головой. – В некоторых она зачеркнула имя погибшего брата и надписала сверху мое. Безумие. – Умерла ваша собака, – отважился сообщить сын Дилана, неловко переминаясь с ноги на ногу. – Я… принесу его и помогу закопать. Если ты не против? – получив кивок в подтверждение, Догетт спешно покинул сникшего сюзерена. Неторопливо поднявшись, Коди с яростью швырнул письма и закричал. Так громко, как не кричал ни разу за тихую замкнутую жизнь. В окружении шелестящих деревьев и безмолвных фонтанов.Асшай, два года спустя.
Город Теней, воняющий смертью. Сулящий непроницаемый мрак. Богом забытое место, скрывшееся за высокими горными массивами, не пропускающими солнечный свет. Нависающее темное полотно туч не пропускало живительные лучи, заставляя полагаться на скудные факельные огни. Редко кто их зажигал, редко кто выходил на вымощенные серым камнем улицы и проходил мимо водворившихся на горе строений, тесно прижатых друг к другу и ощетинившихся высокими шпилями. Дорога вихляла между изрезанными порогами возвышенностями, по которым стекала сияющая мутная вода. В краю, усеянном сплошной пылью и прахом, ничего не росло, не рождалось, не менялось. Смерть правила, окольцовывая таинственных жителей, кравшихся под башнями и безликими статуями в капюшонах с осыпающимися частями тела. Колдуны, инквизиторы, сновидцы, некроманты, жрецы, заклинатели и зельевары сосуществовали на жалком, практически безлюдном клочке земли. Храмы с различными атрибутами словно вырастали из клубившегося тумана, поражая тлетворностью и гибельностью. Кто знает, что сулила вера в рогатого получеловека или демоническую тварь? Никто не помнил прежние жизни, никто не может их изменить. В этом заключалась страшнейшая тайна Асшая. Живущие здесь – пребывают в ловушке. В страшном сне, от которого не проснуться. И как во многих снах, в нем живет монстр. Синеволосый, прячущийся за жуткой скалившейся маской. Восседая на высоком троне, он наблюдал за колебаниями зелено-красного пламени, издающего звуки, напоминающие людской шепот. Чужие голоса эхом отражались от бесцветных стен гигантского зала. Подперев ладонью подбородок, Герцог раздраженно хмурился и впивался зубами в истерзанную нижнюю губу. Никаких успехов. Царившая повсюду тишина позволяла слышать биение собственного сердца. Научила сосредотачиваться. Вещи представлялись иными. Приобретали новые оттенки. Звучали по-другому. Даже сны изменились. Но кошмары преобразились, стали более реальными. Вероятно, всему виной зелья из растений и крови. Утомившись от ожиданий, Распорядитель спустился по серым каменным ступеням и остановился на середине круглого помещения, не глядя на расположившихся в углах товарищей. Вчетвером покинув укрепление на вершине плато, исполосованном рытвинами и трещинами. Широкая лестница вела к некоему подобию площади, выложенной из того же дымчатого камня. Они готовились к налету больше полугода, в течении которого ни разу не открыли лиц – их не должны узнать. Одна половина обитателей Теневого Града жаждала их смерти, а вторая охотилась за ними с целью вырезать сердце и раздавить на алтаре. Наемники из Норвоса, не простившие поражения той бесславной бойни, наверняка преследуют их по пятам. Их единственный шанс выжить – настичь всех врагов раньше и перебить. Дома аристократов, ничем не выделяющиеся на фоне остальных, парили над сизым маревом в отдалении. Добравшись до нужного участка, троица расступилась, давая шанс самому крупному члену культа навалиться всем телом и выломать. Резко вскочивший с постели вельможа раскрыл рот для вскрика, но был повален на пол и ударился затылком об плитку. Над ним возвышались четверо в причудливых искаженных ликах. Главарь плавно стянул маску, позволяя спутанным коричнево-синим волосам рассыпаться по плечам. – Знаешь, в чем проблема просвещенных элит? – нагнувшись над трепыхающимся смертником, Эван наклонил голову вбок. – Вы переоцениваете вашу полезность и способность контролировать мир. – Мое убийство не поможет тебе захватить Город! Совет старейшин… – Возможно. Но непередаваемые ощущения сохранятся на языке, – облизнувшись, Ланнистер размял шею и провел пальцами по гладкой поверхности парапета. – Вы просто бешеные псы! Вас всех перебьют! – Начнут, скорее всего, с тебя, – вытащив кинжал из ножен на бедре, Вершитель судеб расставил ноги и оказался поверх худощавого дворянина в расшитом халате. – Ты – один из последних архонтов. Так имеет ли твоя жизнь хоть какую-то ценность? Я отвечу – никакой. И большинство это выяснили. Страх отныне заменяет деньги. У него есть ценность. Будущее за ним. За трепетными трусами, желающими чувствовать. И не более. – Мы можем уже прикончить его? – попросил человек с отверстиями вместо глаз на медной личине, умышленно порезанной ножом и покрашенной в красный. – Терпение, Роман. Я восхищаюсь огромным количеством замечательных черт характера. Храбрость – одна из величайших и наиболее редкая. Но посмотри на него. Валяется, хнычет, молится существу с рогами или выпирающими клыками. Жалкое зрелище, – задержавшись на мгновение, Лев внезапно занес оружие и вогнал лезвие в сердце, полосуя кожу и вырезая кровавые нити. – Вот и финал. Ритуал пройдет быстрее. Власть скоро будет принадлежать нам. – Нам пора остановиться, – пока двое последователей культа обматывали вырезанное сердце куском материи, Эннис с отвращением отвернулся и, попросив лидера отойти, отвел его за локоть в сторону. – Нельзя убивать всех без разбору. Нельзя контролировать всех с помощью одного лишь страха. – Только так и нужно контролировать толпу. – В Квохоре у тебя получалось, потому что ты распоряжался кровавой бойней и развлекал народ. Тут все иначе. Скоро против нас восстанет весь Город. И ты утратишь власть. – Ты мне не доверяешь? – выдернув конечность, Эван изогнул бровь в притворном изумлении. – Как бы тебе не хотелось, но доверие – единственная вещь, налаживающая партнерство. А этот предмет. – прижав завернутый орган к груди, Герцог улыбнулся. – Решит наши затруднения. Уходим! – кликнув нацепивших маски соратников, он все же помедлил. – Еще раз поставишь под сомнение мои приказы – займешь его место. – кивнув на мертвеца в растекающейся луже, юноша спрятал серьезный взгляд под медным каскадом.Месяц спустя.
Две кареты, запряженные двойкой вороных лошадей, двигались по голой тропинке. Крышу царапали мертвые ветви, издающие неприятный потрескивающий звук. На темных мордах позвякивали маски из железа вместе с серебристой сбруей. Взрыхляя копытами чернеющую землю, они замедлили ход около неприметного строения. Спрыгнув с сиденья в передке, фигура в капюшоне распахнула дверцу и покорно отступила. Неспешно погрузив сапог в грязь, другой мужчина выбрался наружу. Ладонью, укрытой красной перчаткой, он придерживался за поручень и брезгливо осматривался. Если бы лицо не защищала экстравагантная белая маска с птичьим клювом, то можно было бы судить об эмоциях. Впрочем, незнакомец не оставил простор для фантазии, поскольку двинулся через городские ворота, попутно вложив руку под край одеяния. Плащ волочился по пыльной мостовой при каждом шаге, но величавая походка не менялась. Свернув прямо перед центральной площадью, взятой в кольцо, гость дождался, пока сопровождающий раскроет перед ним дверь таверны, и зашел внутрь, снимая личину. Перешептывания стихли. Любопытные взоры устремились на вошедшего юношу. Ангела смерти. Еще никогда к ним не наведывался человек такой утоненной красоты. Истинный аристократ. Длинные волосы пепельного оттенка вились на кончиках и локонами ложились на острые плечи. Глаза, невероятно глубокого зелено-голубого цвета, выделялись благодаря нанесенным на них теням. Ибо красно-желтый идеально гармонировал с общей бледностью округлившегося лица. На шее, прикрыв крест, висел вишневый бархатный платок, завязанный узлом. Поза буквально источала уверенность. И бросала вызов. Вздернутый квадратный подбородок сглаживался изящными чертами, почти женственными и неимоверно привлекательными. Без тени улыбки на больших плотно сжатых губах он задал вопрос о причинах, побудивших загадочный Асшай выставить солдат у храма на возвышенности. Ему ответил поднявшийся седовласый колдун с блудливой усмешкой, растянувшей фиолетовый рот. – Авель в плену, – иностранец поднял брови в немом призыве к продолжению. – Не слышал о главаре Троицы? Синеволосом Герцоге? Квохорском Распорядителе бойни? Норвоским гонители? – Почему Авель? – Говорят, он пас овец на Родине, но никто точно не знает, где тот родился, – смело коснувшись щеки чужеземца и проведя по ней пальцем, жрец довольно оскалил спиленные зубы. – Провизии у них не хватит. Через пару дней они сами выйдут к нам. Или сыны Норвоса проберутся туда раньше. – Или я, – протянул не представившийся вельможа, подав знак попутчику и разворачиваясь к двери. Тогда чужая хватка на локте усилилась, вынуждая вздохнуть и резко вытащить короткий кинжал. – Не нужно меня трогать. Я крайне чувствителен к людским прикосновениям. И разреши прояснить: я бы не трахнул тебя, будь ты даже последним человеком на Земле. А это практически так в вашей глуши. И дело не в твоей неприглядности, а в отчаянной жажде внимания. В самомнении. Ты жалок. И вряд ли это когда-нибудь изменится. – не удосужившись понаблюдать за реакцией, юноша последовал за заждавшимся кучером. Надев маску Сокола, благородный лорд прошествовал через ряды молчаливых воинов с опущенными на оружия ладонями, не обращающих никакого внимания на восемнадцатилетнего юнца. Взойдя на ступеньки и выпрямившись, он окинул бесцветное скопление масс коротким скучающим взглядом. Идти осталось недолго. Каменная скользкая лестница превращалась в нескончаемый лабиринт. Сулящий опасность в конце. Достигнув вершины плато, иноземец постучал в тяжелую дверь. Сомнений в том, что за ним пристально следили с башенных окон, не осталось после того, как затворы звякнули, открывая доступ к внутреннему помещению. Привратником был высокий мужчина в треснувшей маске – он и провел вторгшегося недруга к алтарю с вечно горящим огнем. – Я готовлюсь к благородной войне. Я спокоен, я знаю тайну, я знаю, что будет, и я знаю, что меня не остановит никто. Даже я сам, – шептал молящийся Герцог, сидя спиной ко входу. Закончив возносить хвалу божеству в собственном лице, он обернулся и медленно встал. – Наш мир – это такая мерзость. Гадкий, тошнотворный, непрекращающийся кошмар. – сокращая расстояние между ними, Ланнистер то наклонялся вперед, то поддавался назад. – В нем слишком много боли… Слишком много. – опустив руку на белую птичью личину, он стянул ее прочь. – Брат. – Здравствуй, Авель. – Пришел убить меня, как настоящий Каин? – Коди ограничился полуулыбкой. Отзеркалив жест, Эван развел ладони в стороны, словно демонстрируя владения. – Храм нам любезно предоставили жрецы какого-то Асшайского демиурга. Они дали обет молчания в обмен на возможность с ним общаться и читать пророчества. Не чудесно ли? – младший сын Колемона хранил молчание, не отводя глаз. – Ты изменился. Тебе не идут длинные волосы. – молчание в ответ. Признаться, по такому он не скучал. – Ладно. Садись на пол. – оба брата опустились на холодный камень напротив друг друга. Их мизинцы соединились. – Твой самый большой страх? – Рассказать тебе о смерти матери, – невозмутимым тоном изрек Коди, изучая метаморфозы на лице бывшего Распорядителя. От изумления до ярости, от подергиваний до интенсивного контроля. – Нет, контакт нельзя прерывать. Ты меня этому научил. – слабая попытка вырваться ни к чему не привела. Эван проигрывал. – Она приехала на Утес и уведомила, что умирает. На следующий день ее вынесли из чертога. Я велел отослать останки в Гнездо. Отец прибыл через неделю и пришел в бешенство. Не хотел верить в случившееся. Я предложил отправиться на твои поиски, но он и слышать не хотел. Мне пришлось заменять его на посту грандлорда. Пока я вел переписку с Грейджоями. Они снабдили мою экспедицию кораблем. Вот моя история. А теперь поведай свою. Чего ты боишься? – Сказать тебе, как я скучал и осознать, что ты хочешь убить меня, – прикрыв веки, будущий Хранитель поднял голову вверх и испустил утробный вздох. – И что будет дальше? – Ты заканчиваешь первым, либо… – Нет. Я о будущем. Как все будет? – Как было всегда, – не двигаясь, проговорил аристократ. – Мы с тобой. Всегда и навечно. – с минуту они молчали. – Вернемся домой. – Не уверен, что у меня остался дом. К тому же, мне нравилось править Квохором и держать в страхе Асшай! – подскочив, Эван перешел на крик. Пританцовывая на месте с развевающимся плащом, он с удовольствием вслушивался в эхо своего голоса. – Я не чувствую грусти. Я вообще ничего не ощущаю. Мы живем в отвратительном мире. Мерзком, проклятом, беспомощном мире. И, если честно, я верю, что помогаю людям выбраться из этого дерьма, мочи, блевотины, которыми заполнены улицы. Черт. Я помогаю им попасть в чистое славное райское прибежище. Мир отвратен. Тошнотворный, гнусный и злобный. – отдышавшись, Герцог с разметавшимися синими волосами перестал вертеться и сложил руки по швам. – Я пришел сюда, когда мир сворачивался и становился таким маленьким, что дышать почти невозможно. Я смотрел на ликующую толпу, на огромный бескрайний простор безликой массы и думал: можно делать все что угодно, стать кем угодно. К черту лордов и леди. И Запад. Это всего лишь момент в жизни. Нечего там застревать. – Значит, ты как мать, – подытожил Коди, поднимаясь следом и распрямляя плечи. – Бежишь от себя. Бросаешь семью. Меня. – Я просто не хочу меняться. – Забавно. Тоже самое сказала она перед тем, как умереть, – на этот раз стрела попала в цель. Принц пошатнулся, опершись на край алтаря. – Тебе плевать на нас. Как было ей. И тебе плевать на клятву. – Ложь. Никогда не было. – Ты уехал. – Да, но я не говорил “прощай”, – впервые младший сын дозволил себе улыбнуться. – Отстриги свои волосы, это же кошмар. – Разумеется. После твоих синих, – Вершитель судеб рассмеялся, искренне и звонко. Однако при виде непреклонности на лице собеседника, смех стихнул. – Я ухожу. Либо ты со мной, либо живи как мать и дальше. – обойдя высокого привратника на подступах к выходу, Коди толкнул обе створки, вдыхая смрадный воздух разложившегося тления. Отсчитывая каждую последующую ступеньку из двухсот и мысленно представляя бесславное возвращение домой, он не ожидал услышать шаги позади. Авель, пастух несуществующей отары, неторопливо спускался, игнорируя всевозрастающий гул на площади Теневого Города. – Ты безоружен? – поравнявшись с братом, Ланнистер мгновенно вытащил кинжал из набедренных ножен и приставил к чужому дернувшемуся кадыку. – Прикажи им не подходить. – Не вмешивайтесь! – предупредил Эван, наощупь передвигая ноги по плиточным выступам. – И что предпримешь? – подняв ладони перед собой, он поглядывал на троих сподвижниках в масках, не рискующих приближаться. – Могу напоследок признаться? Я жил во мраке. Ты – единственный свет, который я знал. – Ты любил птиц, помнишь? – помогая заложнику миновать опасные углы, младший Лев замер. – Они могут улететь, когда их жизнь превращается в хаос. – солдаты обеспокоенно озирались, не понимая, откуда повалили клубы черного дыма. – Мы тоже улетим. Кто-то закричал на другом языке про пожар. Слова мигом подхватили, передавая по людским рядам. Паника охватила жителей, затаившихся в сливающихся с горами домах. Все пришло в движение. На пару секунд воцарилась полнейшая тишина, нарушившаяся пронзительным лошадиным ржанием. В ворота буквально влетела карета с двумя резвыми лошадьми, давя попавших под копыта наемников, стражников и колдунов. Колеса издавали протяжный скрип от резких разворотов, вздымающих грязь, пыль и рассыпанную по мостовой светящуюся субстанцию. – Все это время я думал, что защищаю тебя. А выходит – ты защищал меня, – пробормотал Прокуратор, в последний раз содрогнувшись от холодившей кожу стали и высвободившись из ослабленной хватки с подобием улыбки. – Всегда и навечно, да? – Пока эта вечность не кончится, – вторил Коди, сжимая ладонью чужое плечо и вынуждая тем самым двигаться. – Беги к карете! – и они ринулись в гущу сражения, отталкивая дезориентированных врагов и нанося особенно храбрым воинам раны в незащищенные кольчугой места. Один из магов, каковым себя мнило большинство, внезапно опустил капюшон и бросился на собратьев, сбивая тех с ног. Эван удивленно воззрился на постаревшего иезуита, отплатившего ухмылкой в бороду, но провоцировать на диалог не стал. – Давай! Давай! – орал Льюин, минуя очередных неопытных соперников и дергая боковую дверцу. – Сюда! Быстрее! – спотыкаясь о заброшенные на плечи плащи, братья все же успели пробиться внутрь и разместиться в неширокой коробке. – Еще один! – Вестфорд, оказавшийся очень проворным, занял место рядом с ними. – Ну же! – задержавшиеся на середине пути члены культа едва не стали жертвой разъярившейся братии с отравленным оружием. Рухнув на плитку, Вампир предчувствовал кончину, однако настигающий его убийца был снесен мощной дубиной подоспевшего на выручку Борелла. – Вы двое – на крышу! – отдав распоряжения, Бэйнфорт вмиг очутился на козлах и прикрикнул. – Гони! – Твою же мать! – расхохотавшись, задыхающийся от бешеного бега Распорядитель откинул липшие ко лбу синие волосы. – Как вам удалось? – Миккирори поджег лес в трех местах в определенный момент, а Джеффри управлял первой каретой – присоединившись к неподдельному веселью, аристократ в перчатках опустил стекло на окне, дабы впустить живительный морской воздух, постепенно отделявшийся от налета Городского смрада. – На берегу нас ждет корабль. Через два часа они добрались до отдаленной приморской деревушки и пересели на лодки. Минимум час ушел на борьбу с водной стихией – из соображений безопасности галеон с черными парусами не подходил близко к береговой линии, маскируясь в непроглядной тьме – и в конце концов компания ступила на слегка покачивающуюся палубу. Повалившись на спасительные деревяшки, Эван зашелся в приступе хохота с примесью рваного дыхания. Все закончилось. В предрассветном тумане Вольные Города превращались в очертания, наметки серых тонов в общей унылой картине. Провожая глазами места, ставшие домом на долгих четыре года и въевшиеся под кожу вместе с болью и радостью, Лев держался за борт и размышлял о произошедших с ним изменениях. Он научился сражаться как зверь, уступая лишь немногим более искусным мастерам, самостоятельно захватил власть в целом Граде и познал азы правления, пусть и не совсем удачного, затем бежал к колдунам и погряз в магии крови, не оправдавшей потаенных чаяний о бессмертии и всесилии, зато подарившей возможность изучить людской страх на пороге смерти. – Возьми. Я не хотел выбрасывать те, что адресовались тебе, – протянув измятые письма, Коди никак не прокомментировал их содержание, только наблюдал за чужими дрожавшими губами, поджатыми от сдерживаемой обиды. – Все-таки она нас любила. По-своему. – Если любишь кого-то, нельзя причинять им боль. Никогда, – разорвав материнские послания, принц сложил ладони лодочкой и сдул сотни белых клочков в морскую бездну. – Дай мне свой кинжал. – с заметным колебанием и скепсисом, младший передал требуемое оружие, отступая назад. Приставив лезвие к волосам у основания черепа, Герцог одним стремительным отточенным движением срезал их. Синие локоны упали к ногам, символизируя разрыв с прошлым. – Я лучше своей матери. – вернув орудие законному владельцу, который решил исполнить обещание и состриг часть длинных волос. – Что ты делаешь? – Доказываю, что она тоже надо мной не властна, – широко улыбнувшись, Эван подошел и заключил брата в крепчайшие объятия. – Я люблю тебя. – ощутив прикосновение губ к белеющему шраму, Коди поначалу напрягся, но, расслабившись, сильнее обвил спину родственника. – Эй, сукины дети! Вы намусорили на моей палубе! – с капитанского мостика прокричал Грейджой и, спустившись вниз, швырнул им бурдюк с вином. – “Падальщик” не для того огибал Мыс Потерянных Надежд и сокращал всевозможные маршруты на пути к Асшаю, чтобы лицезреть ваши ужимки. Лучше выпить. За союз Кракена и Льва! Они устроили пьянку и поклялись не трезветь до конца месячного странствия. Об их блистательном побеге прослышали задолго до прибытия к радушным берегам Беленора. Посему, завидев угольные паруса с раскинувшейся на них золотистой тварью с щупальцами, толпы повалили на пристань. Крики и приветствия блудных сыновей слились воедино. Впервые Запад сотрясала безудержная радость по отношению к наследникам. Впервые со времен Майкла-освободителя, поднявшего на восстание всю страну и свергнувшего жестокую королевскую династию. Сойдя вниз по трапу, оба брата почти сразу были прижаты к груди взволнованного отца, улыбающегося сквозь подступающие слезы. Он ждал их. Не расставался с надеждами и рвущими грудь страхами. Вздрагивал при любом известии. И дрожал при виде швартующегося судна. Вдруг кто-то из них не выжил. Или тяжело заболел. Или остался там, в неизвестности. – Ты так вырос, – обхватив щеки первенца с короткими грубоватыми волосами, Колемон усмехнулся. – Но все равно ниже меня. – выдохнув и закатив глаза в притворном раздражении, Эван признал свое поражение. – Ты больше нас не бросишь? – Никогда, – поклялся неудавшийся Авель, исподлобья взглянувший на по-настоящему счастливого Коди, принимающего поздравления от собравшихся лордов. Поздним вечером, в необъятных чертогах устроили празднество. Вассалы поднимали тосты за двоих взбалмошных юнцов, успевших побывать за Проливом и завладеть парой Вольных Городов. Никому из предков, за исключением сумасбродных авантюристов-одиночек, не удалось достичь и половины их успеха. Обнимаясь с недругами и союзниками, Эван избегал расспросов и предпочитал держаться поближе к семье. Пока не столкнулся с леди Бэйнфорт, сидевшей в отдаленном углу. Проведя рукой по непривычно жестким волосам, он тут же протянул ее в приглашающем жесте. Изумительная лиры и виолы ласкали слух живой музыкой. Упустить такой шанс нельзя. – Не говорите, что не умеете, – поддавшись на уговоры сидящего рядом родственника, Мейр встала и коснулась холодной кожи галантного кавалера. – Нашли то самое лучшее место? – поинтересовалась женщина, упорно игнорируя взгляды пьянчуг и присвисты гостей. – Или Синеволосому Герцогу такое не под силу? Наслышана об образе. Не видела лично, а жаль. Хотелось бы… – Думаю, что нашел, – осекшись, Бэйнфорт прикусила губу и прищурилась, но промолчала. Поглядев через плечо на Коди, салютовавшего паре бокалом, наследник Утеса подмигнул ему и увлек хмурую напарницу в головокружительный танец.