Побратим змея

      Теплое Безвремение было ранним и дружным, и по всему выходило, что такого ужаса, как прошлым круговоротом, Роду переживать не придется. Ласковый ветер из-за Дальних холмов своим дыханием враз очистил землю от снега, а Лучезарная старательно подсушила ее, давая возможность зазеленеть траве и начать распускаться почкам на деревьях.       Ёль с явным удовольствием подставил лицо под лучи дневного светила. «Хорошо, – подумалось ему. – До чего же в самом деле хорошо!..»       – Что, и в Запретный лес снова пойдешь?.. – в голосе Миру, устроившейся возле него на берегу Ближней реки, звучало недоверие.       Он слегка приоткрыл глаза, возвращаясь к реальности.       – Пойду. С Внемлющим сначала. А потом может и один. Когда яснее все увижу.       – Что увидишь?       Ёль лишь неопределенно махнул рукой. Как описать то, что с каждым восходом мир вокруг тебя становится словно ярче, глубже, полнее? Как рассказать о том, что все время находишь в нем новые смыслы и образы – так, что хоть «по-настоящему» духов так еще ни разу и не увидел, – но сомневаться в том, что они повсюду, уже давно перестал, будто сделав их незримое присутствие неотъемлемой частью своей жизни и жизни всего, что тебя окружает?..       Идея Тура о том, что учиться толкованию воли духов – это путь, по которому нужно идти, оказалась на редкость удачной. Как так вышло – Ёль и сам не понимал – однако стоило ему раз взглянуть на это под таким углом зрения – по-другому он смотреть уже просто не смог. И почувствовал себя так, словно вдруг вошел в стремительное течение реки: словно какая-то неведомая сила увлекала его все дальше, туда, где мир перед его взором распадался на неисчислимое множество бесконечно разнообразных деталей, – и одновременно с этим обретал непостижимое единство и гармонию.       – Так ты до того довидишься, что и сам Внемлющим станешь, – после долгой паузы снова подала голос Миру, кутаясь в теплую накидку: с самого утра этим восходом она почему-то все никак не могла согреться.       Раньше, – даже еще прошлым Холодным Безвременьем, Ёль буркнул бы что-нибудь вроде «Может, и стану», после чего последовала бы очередная перепалка. Зима и его внутреннее странствие, однако, изгнали из него все остатки детства, в том числе и склонность к подобным препирательствам на пустом месте. И потому ответил он совсем по-другому.       – А ты была бы против?       Миру бросила на него быстрый взгляд, чувствуя, как от низкого, недавно сменившегося и все еще непривычного голоса сидящего рядом парня сердце заколотилось быстрее, а щеки предательски запылали.       – Да... Я-то причем?.. – прошептала она, отводя глаза и мысленно ругая себя на чем свет стоит: что за напасть с ней приключилась, что она ведет себя с Ёлем, как последняя потерянная? Она ж его с детства знает!       Или?..       – Ты знаешь, причем ты...       Или он так изменился за зиму, что теперь будто совсем новый, неизвестный Рослый, к которому поди пойми как относиться?..       Миру еще раз мельком взглянула на него, отмечая раздавшиеся плечи, посуровевшие черты лица, волосы, отросшие и спадавшие на плечи как огненный водопад, и то, что теперь он почти на две головы выше ее... И взгляд – утратив мальчишескую легкомысленность, он стал более серьезным, глубоким и... Притягательным? Кому как, наверное, а вот она, Миру, могла бы восходами любоваться яркой зеленью его глаз. Могла бы. Если бы не стало вдруг так тяжело почему-то выдерживать его взгляд, и если бы мурашки не бегали по спине, и не преследовало чувство, что она все делает глупо и не так...       – Я выбрал свой путь, – продолжал между тем Ёль. – Но я не хотел бы, идя по нему, остаться один. Ты... Ты видишь, о чем я?..       Он протянул руку, легко касаясь подушечками пальцев ее щеки, и Миру услышала, каким хриплым и сбившимся вдруг стало его дыхание.       – Этим летом будет мое Большое путешествие, а после... – он неожиданно замолчал, касаясь ее лба и виска уже совершенно другими, – напряженными, изучающими движениями. – Мрак, Миру, в тебе Лихомана! Чего молчала-то?!       Она хотела было ответить, что никакой Лихоманы в ней нет, и вообще она чувствует себя прекрасно – только замерзла немного, – но тут холод, словно по злому волшебству усилился, перейдя в жестокий озноб, а с губ вместо слов сорвался неудержимый кашель. Лес перед глазами поплыл, и она уже не почувствовала, как Ёль, вскочив, подхватил ее на руки и стремглав, не разбирая дороги, кинулся в селище.

***

      Чтобы понять, что случилась какая-то беда, Внемлющему оказалось достаточно лишь беглого взгляда на совершенно белое, перепуганное лицо своего помощника.       Насколько именно все плохо, стало ясно в лекарской, где Фетха, вполголоса произносящая заклятия, вынимала нужные травы. Анхэ помогала ей, но, увидев входящего Кныша, травница коротко приказала ей уйти.       – А как же... – попыталась было возразить молодая.       – Иди, говорю! Нашла время спорить! – рыкнула знахарка, и молодая выбежала из лекарской.       – Ёль, и ты уйди, – Кныш опустился на колени рядом с Миру, провел ладонями по воздуху над вздрагивающим от озноба телом.       – Нет, я останусь! – начал было парень – но, перехватив взгляд Внемлющего, предпочел не продолжать и тихо быстро ретировался.       – Опусти полог, – Кныш поднялся, выполняя распоряжение знахарки, а та между тем продолжала: – Так мы изгоняли Лихоману с твоим родителем, когда она хотела забрать Ёля. Ты не знаешь этого ритуала, но я тебе подскажу. Думаю, ты уже вполне способен ничего не напутать.       ...Братик, дай нам поиграть...       ...Впусти нас, братик...       – Вот, держи вот это... – Фетха перебросила ему мешочек с травой. – И еще вот это. Теперь очаг...       ...Чего ты ждешь, братик?..       ...Поможем ли мы ей?..       ...Смотря что значит помочь, братик...       ...Ну давай, впусти нас...       – Ну что застыл?!       – Я... – Кныш, побледнев, сжал в ладонях переданные ему травы. – Есть какой-то другой способ. Духи могут его показать, если я им позволю...       Травница остановилась, бросив на него быстрый острый взгляд.       – Они вылечат ее?       Внемлющий на мгновение прикрыл глаза, словно задавая тот же вопрос своим невидимым собеседникам.       – Они не знают, что это значит, – наконец сказал он. – Они же ничем не болеют... Я могу попробовать спросить по-другому...       Фетха коротким кивком указала на лежащую Миру.       – Ты думаешь, у нее есть время ждать, пока ты будешь задавать вопросы?       – Но...       – Слушай, мальчик. Дело не в Миру и не в духах. Дело в тебе. Если ты доверяешь им – настолько, что согласен рискнуть жизнью – заметь, не своей! – тогда действуй. А если нет, то отомри уже, будь добр, и начнем, пока все не закончилось без нашего участия!       ...Как же ты ошибся, братец...