Я - легенда

       Приближался конец первого полугодия. Я, говоря откровенно, только изображал бурную подготовку к ЖАБА. Давно освоив школьную программу, я лишь изредка был принужден писать какие-то эссе в качестве домашнего задания. Я проводил много времени в библиотеке, читая там про события и предметы, интересующие лично меня. Налаживал связь с Хеленой Рэйвенкло, которая всё больше мне благоволила. Изредка улучал момент, чтобы поиметь Уоррингтон в каком-нибудь укромном месте. А также наблюдал за тем, как движется подготовка к школьному спектаклю - это было совершенно уморительно.        Профессор Бири отнёсся к своей постановке настолько серьёзно, что, хотя ролей в пьесе было совсем немного, в подготовке была задействована добрая половина Хогвартса. Кто-то старательно готовил реквизит и декорации, девчонки трудились над костюмами героев, а некоторые умники, поняв, что участникам пьесы делают поблажки остальные профессора, сами набились в актеры. Репетиции проходили то в кабинете Бири, то в одном из свободных классов, а то и в Большом зале после ужина. Более того, к подготовке были подключены и некоторые из профессоров. Альбус Дамблдор отвечал за спецэффекты, а профессор Кеттлберн, преподававший уход за волшебными существами, снабжал коллектив необходимыми волшебными тварями.       Временами я становился свидетелем репетиций. А поскольку Уоррингтон приходила поддержать подругу, частенько мы наблюдали за кривляниями актеров вместе. Не то чтобы мне это было интересно, но только в такие моменты общение с Уоррингтон считалось легальным и допустимым, а потому она попросту принуждала меня задерживаться после ужина, чтобы посмотреть на этих идиотов, а заодно договориться о следующем свидании. - Прингл взял моду проверять классы во время обхода, - шепнула мне Меррилин, когда мы сидели в Большом зале, где в тот вечер проходила репетиция.       Ученики, уже частично в костюмах, вовсю изображали своих героев, а профессор Бири давал им советы. До меня и Уоррингтон никому не было дела, поэтому я преспокойно лапал её коленки под столом, свободной рукой перелистывая страницы громадного талмуда про артефакты. - Будем запирать дверь другим заклинанием, - отозвался я, пожимая плечами. - Том, это как-то ненадежно… - пожаловалась Меррилин. - Ну а ты что предлагаешь? - Я не знаю, но что-то ведь можно придумать?       Я промолчал, углубившись в чтение. Меррилин была всем хороша, но в Хогвартсе наша связь претерпевала кое-какие трудности. Из-за того, что мы были вынуждены скрываться, мне приходилось тратить на организацию наших свиданий больше времени, чем они вообще длились. Уоррингтон же ныла и требовала внимания, а меня это начинало раздражать. - О, Том, тебе вообще ничего не интересно кроме твоих книг, - фыркнула она, сбрасывая мою руку со своего колена. - Меррилин, не порть мне настроение, - попросил я, бросая на девушку предупреждающий взгляд. - И не называй этим презренным именем. - Хорошо, Волдеморт, - с нажимом произнесла она.       Не желая ссориться, Меррилин придвинулась ко мне и заглянула в фолиант с напускным любопытством. - Что это? Какая-то подвеска? - спросила она, указывая пальчиком на изображение. - Это медальон Салазара Слизерина. Ценнейший артефакт, точные свойства которого неизвестны, поскольку он хранится в частной коллекции и не исследуется должным образом, - объяснил я. - Судя по изображению и по другим украшениям той эпохи медальон с секретом - внутри что-то спрятано. Тут мнения специалистов расходятся. Одни считают, что внутри находится точная инструкция, как открыть тайную комнату, другие считают, что в нём заключена сильная темная магия. - Ааа, - протянула Меррилин. - А почему тебе это интересно?       Что же, если Уоррингтон не разделяла мои увлечения, то во всяком случае всегда интересовалась, почему они привлекали меня самого. - Артефакты - это огромный магический ресурс. Некоторые из них хранят столь тонкие чары, которые сейчас просто невозможно повторить, поскольку они забыты. Всё из-за желания грязнокровок упростить жизнь и всё оптимизировать. К примеру, мантия-невидимка Певереллов обладает уникальными свойствами, которые сохраняются более тысячи лет. А обычные мантии-невидимки, которые мы видим в лавках на Косой аллее, или просвечивают, или сохраняют невидимость всего несколько лет, - объяснил я. - Лично мне интересно изучать артефакты, поскольку благодаря им я черпаю кое-какие идеи для собственных экспериментов с магией. Также меня привлекает история некоторых вещей. - Вещей Слизерина? - догадалась Меррилин.       Я кивнул. - Ты рассказываешь интересно, Волдеморт, но я бы в жизни не стала читать про это так много, - призналась Меррилин. - Не забивай этим голову, - проговорил я, тонко улыбнувшись и опять похлопывая Уоррингтон по коленке.       В целом я никогда не ждал от неё вовлеченности и заумных разговоров. Мне нравилось рассказывать что-то самому, если Меррилин было интересно слушать, и я всё больше склонялся к тому, что во мне умирает прирожденный учитель. Но при этом я не мог избавиться от мысли, что Вальбурга Блэк тоже интересовалась артефактами, и безошибочно определила в моём кольце ценность. Впрочем, то была Вальбурга Блэк - девушка абсолютно другого склада и уровня.       Тем временем репетиция шла к своей кульминации. Все участники выстроились в ряд и по очереди произносили финальные слова. Наступила очередь Скарлетт, которая, в белоснежной тоге, подпоясанной серебряным поясом, с распущенными белокурыми волосами была так хороша, что я прослушал всё, что она зачитывала с чувством и выражением. Заметив, как я смотрю на её подругу, Меррилин тихо и ехидно прошептала: - Скарлетт даже не нужно играть, чтобы быть Аматой: все её мысли и так о любви. - В самом деле? - осведомился я. - Она могла бы намекнуть об этом Маркусу. - О нет, Скарлетт влюблена в самое себя, - заявила Меррилин. - Но ей нравится, когда ей поклоняются, поэтому пусть Маркус не сдерживает свои порывы.       Я усмехнулся и покачал головой. Уоррингтон была ужасной подругой, если вдуматься. Но я уже давно не удивлялся тонкостям человеческой натуры, тем более, среди слизеринцев. К тому же, на подругу Меррилин у меня давненько был зуб - она когда-то не далась мне так просто, как мне бы того хотелось.       А всё-таки Скарлетт Гринграсс была красивее Уоррингтон. И роль шла ей несказанно. В средневековых одеждах она казалась хрупкой и нежной, и чем-то напоминала Серую Даму. Может быть, мне стоило бы согласиться на роль рыцаря?.. Я взглянул на Блэка - тот был в нагруднике, снятом с одного из доспехов Хогвартса, в начищенном до блеска шлеме и так пыжился, что, казалось, вот-вот прямо таки взлетит без метлы. - Видит великий Салазар, никто так не влюблен в себя, как Альфард Блэк, - шепнул я Уоррингтон.       Меррилин прыснула в кулак. Я тоже ухмыльнулся. - Я бы даже заплатил за билет, если бы мы могли иметь счастье лицезреть, как с некоторых сбивают спесь, - добавил я.       Уоррингтон схватила меня за локоть и хорошенько сжала. - О, Том, придумай что-нибудь! Ты ведь умеешь! - Да кто же тебе такое сказал? - опешил я, освобождаясь от хватки Меррилин.       Но её бирюзовые глаза уже светились недобрым огоньком, и Уоррингтон никак не хотела уняться. - То… Волдеморт, ну ты же можешь что-нибудь такое придумать! Спектакль слишком постный, мы же умрем от скуки! - Меррилин, тебе самое место даже не на Слизерине, а в Азкабане, - умилился я. - Придется придумать для нас какое-нибудь развлечение, раз уж тебе так хочется.       Уоррингтон плотоядно улыбнулась и ещё прижалась ко мне, теряя всякую бдительность. - Только аккуратно, - все же уточнила Меррилин. - Какая заботливая, - поддел я.       Предложение Меррилин мне понравилось, хотя я и не показал этого. И в самом деле было бы жутко забавно всех проучить. В особенности Дамблдора, который тоже участвовал в подготовке пьесы. Бири уговорил его помочь со спецэффектами, и декан Гриффиндора с радостью согласился. Было противно наблюдать, как волшебник, победивший Гриндевальда, занимается такой чепухой.       С того вечера я присмотрелся к репетициям, а также взял на себя труд расспросить участников о том, как именно всё будет происходить. Это оказалось совсем не сложно: Блэк распевался в общей спальне соловьем. - Директор Диппет сказал, что я могу взять те искусно сделанные серебряные доспехи, что стоят в коридоре у его кабинета, - хвастался Блэк, развалившись на своей кровати. - Они мне как раз по размеру - я это давно заметил. Домовики начистят их до блеска, и в доспехах будет отражаться свет свечей. Эффектно. Но не настолько, как моё сражение с гигантским змеем… - Директор Диппет сказал, что Альфард может взять меч Гриффиндора для этого сражения, - ввернул Мальсибер, и все мальчики дружно заржали. - Змей будет огненным, профессор Кеттлберн это гарантировал, - надменно уронил Блэк, не обращая внимания на смешки. - Могу представить, как будут сиять мои доспехи… - Профессор Кетллберн едва ли отличит домового эльфа от инфернала после того, как огненный краб обжег ему глаза этим летом, - заявил Лестрейндж. - На твоём месте, Блэк, я бы так не радовался его участию в постановке… - Ерунда, всё абсолютно безопасно. Бири и Дамблдор за всем проследят, - отмахнулся Блэк. - Единственное, что мне не нравится, так это выскочка Макмиллан. Она постоянно норовит заговорить раньше, обрезая мои реплики… - Ревнует к твоей славе, - отозвался я, пожимая плечами. - Ты думаешь, Реддл? - осведомился Блэк, кажется, принимая мои слова за чистую монету. - Да, если честно, мне так же показалось…       Блэка даже не смущало то, что подобные его комментарии влекли за собой взрывы хохота! До чего же все в их семействе были высокого о себе мнения!       Сказать по правде, количество одиозных личностей в спектакле зашкаливало. Наличие в актерском составе двух моих несостоявшихся подружек, а также Блэка, сидевшего у меня в печенках с первого курса, вдохновляло. Не говоря уже о Дамблдоре, насолить которому я просто считал своим долгом. В результате ко дню спектакля у меня созрел план несколько примитивный, но оттого не менее действенный. Всего-то надо было изловить огневицу у камина слизеринской гостиной, чуточку поколдовать над нею, а перед самым спектаклем заменить на неё подготовленного Кеттлберном ужа. - Я оказываю тебе услугу, избавляя от этого жалкого зрелища, - сообщил я змее, отпуская её в подземной пристани, где зимовали все змеи округи. - Спасссибо, госссподин, - прошипел уж, исчезая в мутной воде. - Волдеморт, что ты тут делаешь? - окликнула меня Уоррингтон.        Выпрямившись, я с неудовольствием на неё оглянулся. Меррилин, одетая в нарядную бирюзовую мантию под цвет глаз, улыбалась мне, стараясь быть обольстительной. - Ты что, следила за мной? - холодно осведомился я. - Конечно. Завтра я уезжаю на все каникулы, хотела попрощаться как следует, - без тени смущения ответила Меррилин.        Она очень хотела остаться в Хогвартсе на рождественские каникулы, но подготовка к свадьбе не позволяла отсутствия невесты. Кроме того, праздники обязывали провести каникулы в кругу семьи - родителей, жениха и его родни. У Меррилин сводило скулы, когда ей случалось упомянуть о предстоящих торжествах. - Вот как. Не боишься пропустить начало представления? - усмехнулся я, подходя к Меррилин. - Ты обещал самые яркие события в конце первого акта, - с похотливой улыбочкой ответила Уоррингтон, кладя руки на мою парадную мантию и разглаживая несуществующие складки. - В таком случае нам следует поторопиться, - заметил я, озираясь в поисках более-менее укромного уголка. - Следует, - пробормотала Меррилин, глядя на мои губы чуточку расфокусированным взглядом.       Мой взгляд упал на лодочный сарай, и, сжав запястье Меррилин, я повёл её в ту сторону. Меррилин, которая ныла про неудобство наших сношений ровно до того момента, как её саму охватывала похоть, покорно спешила за моими большими шагами. Впрочем, в лодочном сарае было куда уютнее, чем в учебных классах. Через старые мутные стекла лился бледно-зеленый свет подземных огней, внутри пахло скорее не сыростью, а деревом. Сняв с себя мантию, я постелил её на дно лодки и жестом пригласил туда Меррилин. - Есть в этом что-то романтичное, не находишь? - как бы шутя спросила она, глазами ища подтверждения в моих глазах. - Да. И ты очень красива в этом свете, - отозвался я, развязывая галстук-бабочку.        За месяцы связи с Уоррингтон я уже научился понимать, когда нужно согласиться с щебетом подружки, а когда - ввернуть какой-нибудь комплимент. Не слишком часто, но всё же периодически это нужно было делать.        Меррилин зябко поежилась, опустившись на дно лодки. Она глядела на меня снизу вверх широко распахнутыми глазами, которые казались зелеными в свете отдаленных факелов. Я же снял сюртук, жилет и рубашку, не желая их помять и повесил на крючок у предусмотрительно запертой двери. - Неужели тебе не холодно, Том? - удивленно спросила Меррилин.        Я заметил, что из её рта вырывается пар, и запоздало наложил на себя и на девушку согревающие чары. Последствия создания крестражей иногда проявлялись самым неожиданным образом, и мне следовало быть внимательнее, чтобы не вызывать лишних вопросов. - Как мне может быть холодно, когда ты рядом? - тихо спросил я, опускаясь перед Меррилин на дно лодки.       Потянувшись к завязкам её мантии, я слегка дернул их в стороны, и бирюзовый бархат соскользнул с плеч Меррилин. Уоррингтон же завороженно водила руками по моим плечам и груди, пока я избавлял её от кашемирового платья серебристого цвета. - Ты так красив, Том Реддл, что я просто плавлюсь, как воск, когда тебя вижу, - прошептала Меррилин, пытаясь поймать мой взгляд, который уже вожделенно шарил по её полуобнаженному телу. - Ты преувеличиваешь, Меррилин, но мне приятна твоя лесть, - ухмыльнулся я, переводя диалог в нашу привычную шутливо-флиртующую манеру.       Я принялся целовать Меррилин и вынудил её откинулся на дно лодки. Вскоре, не слишком церемонясь, я отодвинул в сторону её трусики (пояс для чулок не позволял быстро раздеть Меррилин), и вошёл в неё. Ощущение тесно обхватывавшей меня плоти было настолько сладким, что я прикрыл глаза от удовольствия. Но не тут то было - Меррилин положила руку на мою скулу и погладила моё лицо. Я непонимающе на неё уставился. Меррилин смотрела мне прямо в глаза нежным, трепетным взглядом. - Я серьёзно, Том. Я буду очень скучать на каникулах. И потом… тоже… - Сто раз говорил - не называй меня презренным маггловским именем, - процедил я, перехватывая руку Меррилин.        Сжав её запястья, я продолжил двигаться. Желание растягивать удовольствие пропало. Поведение Уоррингон неприятно озадачило, и мне захотелось напомнить ей про формат нашего общения. Поэтому я взял её быстро и грубо, а в конце заставил встать на четвереньки и пару раз так шлепнул по заднице, что Меррилин взвизгнула. На это я не обратил никакого внимания, одной рукой сжав её плечо, а на другую намотав волосы. Закончив, излил семя на упругую задницу с расцветающими на ней отметинами моей ладони, и сразу же стал одеваться.        Меррилин сидела на дне лодки, опустив голову, и потирая запястья. На меня она бросала быстрые, удивленные взгляды. Я и сам не понимал до конца причины моей внезапной грубости. Просто в какой-то момент мне категорически не понравилось, что Меррилин претендует на что-то куда более интимное, чем наши регулярные соития. - Что же, теперь я буду скучать поменьше, - холодно проговорила Меррилин, начиная одеваться. - Да и жених, я надеюсь, развеет мою скуку если не приятным обществом, то хотя бы подарками. - Видишь, как удачно всё складывается, - отозвался я. - Ты очень странный, Т… Волдеморт, - нахмурившись, заявила Меррилин. - Понятно, что мы ничего не должны друг другу, и уж наверное я не претендую на что-то серьёзное - мне это попросту не надо. Но стоит сказать тебе пару ласковых слов, и ты шарахаешься, словно боггарта увидел! - Не мели чепухи, Меррилин. Я просто не сдержался, увидев твою задницу. Со мной это иногда бывает, если ты не замечала, - отозвался я, застегивая рубашку. - Так и я могу не сдержаться, видя твоё смазливое личико, - надменно уронила Меррилин, натягивая платье через голову. - Это в женской природе - испытывать какие-то эмоции помимо похоти. - Ничего не имею против, - заявил я, бросая усмешку Меррилин.       Всё же я помог ей выбраться из лодки на пол и даже был так добр, что сам накинул на плечи девушки мантию. Меррилин в это время задумчиво молчала. - Или… Ты ревнуешь к моему жениху, да? - осенило её.       Я почувствовал, как брови мои взлетели вверх. Видимо, в женской природе так же была способность оправдывать объект привязанности всеми доступными способами. Ревновал ли я Меррилин Уоррингон к её рогоносцу? Великий Салазар, да я был счастлив, что она оставит меня в покое хотя бы на время каникул! И всё же я попридержал язык, понимая, что не готов расставаться с возможностью утолять свою похоть, хотя от Меррилин я уже начал уставать. - Меррилин, я тоже помню, о чём мы договаривались. И не имею никакого желания мешать твоей помолвке, - осторожно напомнил я, доставая со дна лодки мантию и очищая её заклинанием,       Вдруг Уоррингон прижалась ко мне, обхватив меня руками, и спрятала лицо у меня на груди. Я закатил глаза, уже не зная, чего ещё от неё ожидать. - У тебя нет повода для ревности, Волдеморт. Ты же знаешь, что меня ничуть не волнует мой жених. К тому же, нас ни на минуту не оставят одних, в этом я уверена. - Тебе виднее, - нашелся я.       Я постарался поскорее покинуть лодочный сарай, всё ещё внутренне поражаясь тому, что подчас творится в женской голове. Зато Меррилин, кажется, совершенно успокоилась и даже была довольна тем, что, якобы, заметила за мной ревность. Когда мы тихонько пробрались в Большой зал и сели поодаль друг от друга, она загадочно улыбалась.       Тем временем герои пьесы уже успели представиться, рассказать о своих горестях и пробраться, по всей видимости, в заколдованный сад - возвышение, на котором обычно стоял стол профессоров, могло бы посрамить одну из теплиц Хогвартса своими зелеными зарослями. Все зрители, включая директора Диппета и профессоров, чей стол стоял вдоль импровизированной сцены, внимательно наблюдал за происходящим. - Что я пропустил? - шепотом спросил я у Лестрейнджа. - Блэк минут двадцать тянул свою речь, пока Макмиллан не перебила его от нетерпения, - прошептал Сильвий в ответ. - Потом Дамблдор трансфигурировал дорогу, по которой шли герои, в волшебный сад - все пищали от восторга. - Отлично, - выдохнул я, поправляя манжеты рубашки. - Я ничего не пропустил и даже пришел как раз вовремя, чтобы не слушать нудную пьесу, но застать её кульминацию. - А ты где был? - зашипел Сильвий мне прямо в ухо. - От тебя несет духами! - Что ты от меня хочешь? - шикнул я в ответ. - Заранее сочувствую Яксли, раз ты меня так изводишь ревностью!       Сильвий возмущенно фыркнул, а обернувшийся Слагхорн заставил нас умолкнуть строгим взглядом. Тем временем локация на сцене опять сменилась на густой, темный лес. Я оживился. - Тернистее и мрачнее наш путь становится, - продекламировал Блэк, кладя руку на ножны. - Будь наготове, сэр рыцарь, - проговорила Скарлетт Гринграсс, хватаясь за локоть Блэка. - А я освещу твой путь!       На кончике её палочки зажегся Люмос. Я только тогда обратил внимание, что свечи Большого зала потухли в большинстве своем, погрузив зрителей во тьму вместе с героями. Это Дамблдор, стоящий в углу сцены, незаметно орудовал волшебной палочкой. Я презрительно скривился - и это ничтожество называют величайшим волшебником века? Лицедей, развлекающий грязнокровок! - Тише, прислушаемся, - деловито велела Ательда, которую играла Анжелина Макмиллан.        Она вышла на полкорпуса вперед Блэка, которого это страшно возмутило, - его доспехи перестали сиять в свете Люмоса, - и который тут же сделал ещё шаг вперед. - Постойте, тяжесть бремени болезней, которое я несу, не позволяет мне поспевать за вами, - монотонно простонала Камилла Акерли.       Я едва не прыснул со смеху, но не рискнул этого делать, поскольку Нотт был страшно мстительным и в то же время с восторгом наблюдал за игрой подружки. Зато Лестрейндж, почувствовав, как я вздрогнул, тоже затрясся от беззвучного смеха. Ещё бы, Бири подобрал такой актерский состав! Блэка, который, казалось, вот-вот признается в любви самому себе прямо со сцены, Гринграсс, красующуюся немногим меньше его, Макмиллан, готовую отнять у рыцаря меч, чтобы самой немного погеройствовать в лучших традициях факультета, да вдобавок Акерли, из которой невозможно было выдавить хоть каплю эмоций! - Смотрите! Я вижу другой свет! - воскликнула Скарлетт Гринграсс, указывая на розовые кусты, за которыми и правда что-то светилось, но уже мягким, золотистым светом. - Назад, красавица! - заорал Блэк, отпихивая и Амату (Скарлетт) и упорствующую Ательду (Анжелину).       Анжелине же было обидно, что Блэк опять отпихивает её назад, и она взяла да наступила ему на ногу. Рыцарь не мог снести такого оскорбления, а потому исподтишка пихнул Ательду рукоятью меча. - Смотрите, там огонь! - воскликнула Макмиллан уже не по роли. - Да нет же, это змей! - упрямо возразил Блэк, решивший, что его несправедливо обделяют репликами. - Назад, красавица! - повторил он внушительнее и отпихнул Анжелину в сторону, гордо выскакивая вперед.       Это был миг славы рыцаря, и Блэк ни за что не хотел им поступиться. А потому выхватил меч и, размахивая им как малахольный, изображая какие-то приемы, кинулся рубить кусты. Меч был предусмотрительно тупым, но Блэк так им размахивал, что нечаянно зарядил им по руке Анжелине, от чего она взвизгнула, а по рядам зрителей пронеслись смешки. - Ну сейчас она ему вмажет! - довольно ахнул Сильвий.       Анжелина выхватила палочку, но вовсе не для того, чтобы отделать Блэка. Ведь как раз в этот момент из-за кустов появилась увеличенная профессором Бири огневица. Пылая огнём, она обрушилась на декорации, которые тут же загорелись, и поползла прямо на Блэка. Альфарду не полагалось иметь при себе палочки, поскольку рыцарь волшебником не был, а потому он принялся опять размахивать мечом, как полоумный, пятясь назад. Тогда Анжелина, доведенная до кипения, грубо оттолкнула его заклинанием, и обрушила на огневицу струю Аугаменти.        Я и все Вальпургиевы Рыцари тряслись, всеми силами пытаясь не захохотать в полный голос. Тем временем половина сцены была в огне, вторая половина - в воде. Акерли оказалась самой смышленой и быстро соскочила со возвышения. Гринграсс была абсолютно мокрой, и средневековое платье облепило всю её ладненькую фигурку. Макмиллан сражалась с оставшимися языками пламени - вся в саже и во гневе, а Блэк истошно звал на помощь из кустов. Тут уж было не устоять, и Мальсибер, Розье, а за ними и мы с Сильвием засмеялись, не будучи в силах сдержаться. А вслед за нами - добрая половина Слизерина, а потом и других учеников. В какой-то момент я перехватил взгляд Дамблдора, но и не подумал умолкнуть. Что он мог мне сделать?       Как староста школы, я вместе с преподавателями оставался в Большом зале до последнего, чтобы ликвидировать все последствия вышедшего из-под контроля спектакля. Профессор Бири ругался на профессора Кеттлберна, обзывая того слепым кротом, Дамблдор устранял обгоревшие декорации, а Диппет, сославшись на усталость, величественно удалился, заявив, что обсудит ситуацию с профессорами завтрашним утром. - Реддл, - обратился ко мне Дамблдор, когда я уже заканчивал всасывать в свою волшебную палочку остатки гари и сажи. - Да, сэр? - тут же отозвался я, прямо встречая взгляд профессора. - Имеете ли вы отношение к случившемуся? - прямо спросил декан Гриффиндора.       Мысленно я выстроил ментальную защиту, а перед глазами у меня встала картина спектакля, когда Скарлетт Гринграсс декламировала свои слова, а я на неё смотрел. Пусть старик считает, что я пялился на красивую девчонку и ни о чем не думал. - Что вы имеете ввиду, профессор? - озадаченно спросил я.       Дамблдор не успел ответить, поскольку как раз в это время подошел весьма раздосадованный Кеттлберн, который со вздохом похлопал меня по плечу. - Спасибо за помощь, мистер Реддл, дальше профессора справятся сами. Очень жаль, что все закончилось именно так… - Может быть, я могу помочь ещё чем-нибудь, сэр? - предложил я со всем возможным сочувствием. - Нет-нет, мой мальчик… - вздохнув, протянул профессор по уходу за магическими существами. - Видимо, мне пора на покой, раз я не могу отличить ужа от огневицы… - Это досадное недоразумение, сэр, - сочувственно заметил я прежде, чем удалиться.       Кеттлберна можно было не жалеть. После этого случая он проработает в Хогварте ещё без малого пятьдесят лет. И его невнимательность, из-за которой сам же Кеттлберн регулярно лишался конечностей, ничуть не смущала ни Диппета, ни тем более Дамблдора впоследствии.       Покинув Большой зал, я собирался было направиться в подземелья Слизерина, но увидел на лестнице Серую Даму. Догадавшись, что она, быть может, ждала меня, я поспешил вслед за нею. - Леди Хелена, - проговорил я, почтительно склоняя голову. - Какая жестокая шутка, Том Реддл, - строго заметило приведение. - Я знаю, что это ты заменил ужа на огневицу.       Сперва я немного растерялся, но, видя, что Серая Дама не спешит меня журить, осмелился ответить: - Слишком много притворства в этой пьесе. А я не терплю притворства. - Что верно, то верно, - со вздохом отозвалась она. - Мне крайне неприятно наблюдать за тем, как теперь изображают те времена, в которых я жила… - А я бы многое отдал, чтобы увидеть те времена, и вас в них, - выпалил я и, умеренно зардевшись, опустил глаза. - Простите, леди Хелена, но сегодня, наблюдая пьесу, я не мог не думать о том, насколько вы несравненно благороднее, умнее и прекраснее сегодняшних леди.       Я уже знал, что призрак Хелены Рэйвенкло тщеславен и падок на комплименты - но только умелые. Вот и в этот раз Серая Дама грустно улыбнулась и протянула руку, словно хотела поднять меня за подбородок. - Ты не похож на остальных учеников, Том Реддл. И, может быть, я покажу тебе кое-что однажды. То, что немногие достойны увидеть. - Только если вы сочтете это уместным, леди Хелена, - прошептал я, изображая благоговейный трепет. - На каникулах, когда в Хогвартсе будет меньше внимательных глаз, - проговорила Серая Дама прежде, чем развернуться и поплыть в противоположном направлении.       Я ухмыльнулся. Похоже, что месяцы упорного труда должны были быть вот-вот вознаграждены. И хорошо бы, Серая Дама показала мне, где спрятана диадема её матери!