***
Том сидел перед зеркалом и подводил глаза. Привычный каждодневный ритуал помогал успокоиться, справиться с тревогой и привести мысли в порядок. Сегодня ему даже не пришлось корректировать линии мицеляркой — он рисовал на автомате и с пустой головой, ровно получилось с первой попытки. Последний урок. Он дожил до конца. Они с Марко прошли через столько ужасных вещей, но все ещё оставались вместе. Это было удивительно. Том прислушался к себе. Кажется, прошло чуть больше двух недель по земному времени, но он прожил несколько жизней, одну даже в волчьей стае. Пламя внутри не взрывалось от всплеска гормонов в крови, не меркло от грустной мысли и не вырывалось наружу от гнева. Том чувствовал стабильный источник жара в сердце, он закрывал глаза и визуализировал стойкий столб пламени, отражающий его состояние, но не зависящий от эмоций. Он научился контролировать себя и свои способности. Он чувствовал их продолжением себя. Это было не крутое демоническое дополнение его характера, теперь его способности были его руками. Послушными, натренированными, предсказуемыми для него самого. Он чувствовал свой предел и понимал, что тот увеличился в несколько раз. За время обучения он несколько раз сгорал дотла и восстанавливался, заново наполняя себя силой до краев, и каждый раз наполнял все больше. Его регенерация улучшилась, базовые заклинания вроде телепортации вещей выполнились на первый слог мысли, он научился боевым приемам и чувствовал каждый аспект своей энергии. А ещё он начал страдать от кошмаров. Несколько сильнейших нервных потрясений не могли легко пройти для подростка. Он несколько раз за ночь просыпался в холодном поту или со слезами на глазах. Он мог кричать во сне или становиться жертвой сонного паралича. Если Марко ночевал с ним, ночь проходила относительно спокойно. Если он все же просыпался от кошмара, достаточно было отдышаться, посмотреть на своего любимого мальчика и успокоиться. Том не помнил своих кошмаров. Все они были смазанными, темно-бордовыми и синими наплывающими кляксами оставались в памяти, судорожным круговоротом боли и потрясений вынуждая его отсыпаться днём. Он положил у кровати аметист и думал поискать заклинания уже после второй ночи, но все, чего он добился, это бесформенное содержимое снов и только преследующее чувство тревоги, истончающееся после пробуждения. Завтрашний день должен был принести конец кошмарам. Том либо справится и окончит обучение, либо настанет конец всем его переживаниям.***
— Я пытался им объяснить, что это абсолютно не их дело, но они меня не слушают!— Марко виновато прояснил ситуацию, когда вслед за ним из портала вывались три девушки. Дженна держалась уверенно и сразу последовала к кровати демона, где вальяжно расселась, Стар и Джеки вели себя поскромнее и встали у стола. — Ещё как наше!— Принцесса горячо возразила, взмахнув палочкой и чуть не задев свою партнерку. — Я была с тобой с первой ночи, я столько сил потратила на лечение твоей спины, я столько нервных клеток убила, когда помогала тебе искать этого придурка после последнего урока! И ты наглым образом пытаешься меня слить в самый важный момент?! Том устало растер переносицу. Аргументы Стар были весьма разумными, он мог допустить ее присутствие здесь. Дженна была с ними, когда Марко упал в обморок. Она обладала знаниями о разных сущностях, и ее советы могли оказаться полезными. Но Джеки? Том не был хорошо знаком со второй партнеркой Звездочки, они только пару раз тусили впятером. Он знал, что эта девушка умела трезво мыслить в стрессовых ситуациях. Наверное, Стар привела ее для моральной поддержки. Он бросил взгляд на Марко, показал глазами на Джеки. Марко вздохнул. Ему все ещё было немного неловко находиться рядом с бывшей девушкой, хотя они расстались друзьями. — Хорошо,— Том кивнул. — Оставайтесь. До вечера. Вместе будет проще разработать план действий. Но к вечеру вы уйдёте. Это мое дело, я сам в него влип, и не хочу, чтобы вы пострадали, только потому что оказались рядом. — Вот именно, — Марко поддержал парня. — Стар, мы очень ценим тебя, ты правда сделала невероятно много, но Джеки и Дженна беззащитны перед Мастером. Да и ты, будем честны, тоже. Вы станете ещё одним инструментом, через который Мастер сможет повлиять на Тома. Поэтому вечером вы оставите нас. — Нет, Марко, ты меня не понял, — демон посмотрел на своего партнёра. — Ты тоже должен будешь уйти. Если уж мы говорим о рычагах воздействия на меня, то ты главный. — Что? Какого черта, Том?! Я пережил не меньше тебя, и это мое дело тоже, знаешь ли. Я не могу тебя просто оставить. Том был прав. Марко все ещё считал теорию со своей смертью наиболее вероятной, поэтому самым логичным вариантом было спрятаться где-то. Попросить Гекапу найти укромное место в одном из измерений или Стар поместить его в мир магии на время. Но если его теория была правдивой, то Мастер найдёт его везде. Потому что без Марко этот урок будет бесполезен. — Да, я знаю, что обещал, что мы пройдём этот путь вместе,— Том сглотнул. — Но я справлюсь. Справлялся же все эти разы. Я не хочу тебя потерять. — Но ты должен... — Вы ещё долго будете лирически языками чесать,— Дженна перебила начавшуюся было дискуссию. — У нас не так много времени, насколько я понимаю, поэтому давайте использовать все доступные ресурсы (под ресурсами я понимаю головы), и думать, что у нас есть. — Вот именно, — Стар аккуратно взяла из рук Джеки записную книжку. — Сейчас мы начнём размышлять, как обеспечить тебе безопасность, а ближе к вечеру решим, кто и куда уходит. — Итак, что начнём с начала, — голос подала веснушчатая девушка Стар. — Мастер приходит завтра во второй половине дня. До этого времени мы должны что-то придумать. Вопрос первый, мы уверены, что он хочет убить Тома? — Да, — волшебница яростно закивала. — Тогда он получит тело Тома, его способности и царство. Юноши переглянулись и промолчало. — А зачем ему тело поверженного ученика? — Джеки неудоуменно выгнула бровь. — Поглощение сил и получение территории я могу принять, а этот аспект мне непонятен. — Как зачем? — Стар взмахнула рукой. — Я его не видела, но судя по описанию мальчиков, он не имеет плоти. Он весь состоит из дымки! Может, физическое тело сделает его сильнее! — Что за глупости? — Дженна рассмеялась. — Это же не низкосортный призрак, который не способен влиять на реальный мир без оболочки. Это куда более мощная сущность. Физическое тело только ограничит его, став своеобразным сосудом. — Дженна, это идея! Если мы позволим Мастеру оказаться в теле Тома, а потом я атаку его своей магией? — Кого атакуешь? Люсайтора? — Брюнетка ткнула демона в бок и хмыкнула. — Если ты повредишь оболочку, Мастер снова освободится. И даст тебе тех ещё звездюлей. Мы же не можем использовать Тома в качестве вечной тюрьмы. — Тогда стоит найти другую оболочку? — И как ты запихнёшь туда Мастера? Это тебе не сказка про джинна и бутылку. — Девочки, а почему вы решили, что тело – это обязательно сосуд? — Джеки прервала их, когда девушки начали повышать голос друг на друга. — Его же и для других опций можно использовать. Да, Дженна? — Поглотить? Тело само по себе обладает энергией. Закуска к способностям. — Мы не можем дать точного ответа, верно? — Пепельноволосая улыбнулась и мягко сжала ладонь Стар, которая собиралась что-то возразить. — Значит, вернёмся к нему позже. — Или спросим у Тома?— Демон подал голос. Девушки смущенно хихикнули и виновато опустили взгляд. Только Дженна осталась невозмутимой: — А что тебя спрашивать? Ты будто знаешь, дорогой мой. Сколько раз ты подумал, прежде чем заключать сделку с незнакомой сущностью, а? Неделю назад Том бы вспылил. Сжал бы кулаки, огрызнулся, не желая оправдаться. Но сейчас он умел контролировать себя. Да и времени на препирания с землянкой не было. — Мне нужно было укрепить свои способности, чтобы доказать местным князьям свой авторитет и сделать моего парня моим мужем. Они бы не допустили этого. Они считают меня слабаком, — он говорил спокойно, не повышая голоса и не поднимая головы от пола. Он ещё не оформил своей окончательной мысли, но его догадки были похожи на теорию Марко. — И Мастер предложил мне свою помощь. Очень удачно я нашёл договор среди своих книг. Не знаю, как он узнал о том, что мне нужны его услуги, но я принял его предложение. И он не обманул меня. Я действительно стал намного сильнее за это время. Во всех смыслах. — Если бы целью Мастера было получение твоих способностей и Преисподней, он бы не позволил тебе так сильно развиться, — неожиданно мысль продолжила Джеки. — Были ведь и другие? До тебя? — Были. Мастер сказал, что никто не доходил до конца. — Но и не говорил, что не поглощал их во время последнего урока,— принцесса Мьюни грустно хмыкнула. — Не говорил. Но когда я был, хм, — Том задумался, пытаясь подобрать точное слово для тюрьмы под снежным небом, но так и не смог,— там, я был под защитой одной, гм, персоны. Мы не обсуждали с ней обучение, потому что, во-первых, она не умеет говорить, а, во-вторых, я ничего не помнил. Я не могу сказать, сном это было или непроизвольным путешествием на изнанку нижнего круга, но я видел ее ночью, и она, хм... Не сказала, скорее, поделилась своими мыслями... Это не так важно. Важно, что я первый, кто дошёл до озера. А значит, первый, кто дошёл до восьмого урока. — Ты хочешь сказать, что его целью не является твоё убийство? — Стар опустилась на пол и вытянута ноги. — Он просто выполняет свою работу и помогает тебе стать хорошим правителем? — Да. Девушка задумалась. Это было очень сложно. Она привела сюда своих партнёрок в уверенности, что ее бывшему грозит смертельная опасность. Только вот способы, которые использовал учитель Люсайтора, действительно были жестоки. Она думала, что ее помощь необходима, потому что вместе они могли обьединить способности и побороть Мастера. Но Дженна утверждала, что победить такую сущность силой невозможно. Неужели Стар действительно оказалась бесполезной и только зря привела сюда землянок? Неужели Мастера не нужно побеждать? Нужно просто дать ему возможность довести обучение до конца? — Тогда кого я пытаюсь спасти?— она беспомощно посмотрела на демона. Стар выглядело растерянной и померкшей. — Меня,— Марко подал голос из другого конца комнаты. Точно. Его. Он почувствовал тревогу, когда Том только подписал контракт. Его лихорадило, когда что-то случилось с рукой Тома. (Стар не знала, что в тот раз Том не успел целиком перетянуть на себя воздействие магии Вольта, поэтому укол иглы отразился на обоих парнях). С ним постоянно было это ощущение преследующего холода. Его спину Мастер истязал, покрыв ее незаживающими с магической помощью ранами. Он провёл не один год в скитаниях по измерением в поисках Тома. Он был связан с Мастером не меньше самого Тома, и Стар только сейчас осознала это. Марко подошёл к постели и сел рядом со своим парнем. Взял его за руку. — Том, погоди, — Джеки снова подала голос. — А в чем выгода для Мастера? Вы заключаете договор. Не знаю, как это у инфернальных сущностей, но люди обычно заключают сделки, чтобы получить друг от друга что-то полезное. А ваши условия какие-то однобокие. Ты становишься хорошим правителем, он не получает ничего. Ты проигрываешь, он получает все. Какой в этом смысл, если его целью не является получение твоих привилегий? Так, приятный бонус. Зачем ему обучать кого-то, если он ничего с этого не получает? — Воу, — Дженна выдохнула и с гордостью посмотрела на девушку. — Глубоко мыслишь. Забавно, что Марко понадобилось так много времени, чтобы обдумать свою теорию и изучить природу Мастера, а Джеки потребовалось получить кусочки информации и направить размышления остальных в другую сторону. И вот, она уже близка к разгадке. Все-таки Джеки была чертовски мудрой. — Нам не победить Мастера, — юноша улыбнулся. – Но нам и не нужно этого делать. И он высказал им все догадки. О сущности Мастера, о его целях и об «игре», о подсказках и нейтралитете. Ведь Мастер не был антагонистом. Он помогал обоим юношам с регенерацией, не истязал их после обморока Марко, давал подсказки. Если Марко действительно прав, и надписи были подсказками, а не шутливыми преложениями. На самом деле, они ни в чем не могли быть уверенными. Они не способны познать всей сути Мастера, его настоящих мотивов. Они видели его действия только с одной стороны, и не могли сделать однозначных выводов. Но то, что у них было, вполне складывалось в логически обоснованную цепочку. Это уже было чем-то. — Ты как будто оправдываешь его!— Выкрик Стар был обидчиво-гневным. — Это похоже на стокгольмский синдром, между прочим! Мне напомнить, что он сделал? Он вышивал на твоей коже. Он вырезал по твоей коже. Без обезболивающих и сожаления. Ты не видел свою спину. Все было в крови. Все! Ты понимаешь? Ты вообще представляешь, каково мне было сидеть рядом с тобой и пытаться что-то сделать? Ты бы умер! Голос девушки задрожал. Не умер. Мастер не допустил бы этого. Пешка ещё была нужна ему в финальной партии. Сейчас Марко был в этом уверен. Но не стал спорить с волшебницей, которая вот-вот могла сорваться на слёзы. — Ты уверен, что станешь главным развлечением на заключительном занятии? — Дженна посерьёзнела. — Считаешь, что я мыслю слишком эгоистично?— Он хмыкнул. — Нет. Просто теперь это кажется слишком предсказуемым. А мы пришли к выводу, что логика Мастера выходит за рамки нашего восприятия. Стар нервно мерила комнату шагами, бесшумно что-то шепча. Джеки провожала ее взглядом и выглядела слегка обеспокоенной, но все же высказала одну важную деталь: — Одно из первоначальных значений красной нити – жертвенность. Но в контексте материнской любви. — Любовь есть любовь. Земное ее понимание может отличаться от метафизического. Опять же, «материнская» могла потеряться при «переводе». — Но если мы знаем, что Мастер убьёт тебя, почему бы тебе просто не спрятаться? — Во-первых, он может найти меня где угодно. Я уверен в этом. Во-вторых, я не утверждаю, что именно убьёт. Он столько твердил Тому, что привязанность – это слабость. У нас есть два варианта: либо Том должен избавиться от своей главной слабости в моем лице и стать на порядок сильнее, либо это все было западнёй фигляра, и мы с Томом должны извратить слабость и сделать ее силой. Дженна рассмеялась: — Это что за вывод сказочной принцессы? Любовь, дружба, блёсточки и магия спасут мир? — Хочу отметить, что заклинания Стар именно на этом и строятся. — Но ее магия тут бесполезна, ты же сам сказал. — А ещё я сказал, что мы ни в чем не можем быть уверены. — Тогда я ставлю на то, что Мастер – гиперпространсвенный гуманоид, прибывший в наш мир, чтобы питаться котятами. Или клоун, пожирающий детей. Или макаронный монстр, стесняющийся своего истинного облика. Мы ведь ни в чем не можем быть уверены. Да, Том? Дженна повернулась в сторону демона. Тот по-прежнему смотрел в пол и сжимал ладонь партнёра. Он промолчал. — Том? — Эй, милый?— Марко ласково боднул его в плечо. Парень всхлипнул. Его пробила мелкая дрожь. Марко осторожно обнял его и потрепал по макушке. — Эй, ну ты чего? Том поднял глаза. Подводка уже немного поплыла. — Ты бы знал, как я тебя ненавижу. Ты бы знал. Потому что ты практически всегда оказываешься прав. А если ты прав и на этот раз... Я не хочу терять тебя... Не хочу... Демон уткнулся в плечо Марко и заплакал. Куда делось то безразличие и осознанность в своих эмоциях? Пламя внутри качалось в разные стороны, то вспыхивая, то уменьшаясь и шипя. Он цеплялся за своего партнёра и не знал, что может сделать. Они действительно прожили так много, что предположить, чем обернётся урок Мастера, было просто невозможно. Обстоятельства всегда менялись, соперники имели разную природу, события пестрели разной скоростью. Но каждый раз они справлялись, ведь так? Вместе. Жертвуя собой. Их разлучали расстояние и время, но они всегда тянулись другу другу и снова сходились, выходя сухими из воды. Вместе. После исчезновения родителей у Тома не было никого, кто оказывал бы ему такую же поддержку. Без Марко князья уже давно вырвали бы у юного Люсайтора главенство над Преисподней. Он столько раз был готов сдаться, но человек уверял его продолжать бороться за то, что принадлежит ему по праву. И он снова разгорался, опровергал лживые слухи, принимал ответственные решения, подтверждая своё право на трон. Том обратился к Мастеру за помощью, чтобы обрести силу и независимость. Чтобы решать свои адские проблемы самостоятельно, не привлекая к ним и без того устававшего человека. Чтобы изгнать жадных до власти конкурентов и, наконец, обручиться со своим партнёром. Потому что они заслуживают спокойствия. Они были счастливы друг другом, но они заслуживали гребанного спокойствия. — Почему... Почему из-за меня и моей неспособности решить свои проблемы ты должен бояться смерти? Почему должен проводить бессонные ночи, решая то, что должен решить я? Почему? — Он перешёл на шёпот. — Я люблю тебя, Марко. Люблю тебя, люблю тебя, люблю. Прости меня, прости меня, если твоя догадка окажется верна... Его догадка оказалась верна, и также верно то, что вы неспособны предугадать мои действия. Помнишь, что я сказал тебя в первый раз? Не сгрызи себе ожиданием. Том, ты все равно не способен ничего сделать заранее. Расслабься, мой мальчик. — КАКОГО ЛЕШЕГО?— Дженна вскочила с кровати, когда глаза демона засияли туманно-белым цветом, а голос завибрировал и огрубел. — КАКОГО ЛЕШЕГО, Я ВАС СПРАШИВАЮ? Джеки и Стар тоже дернулись, но Марко продолжал обнимать своего партнёра. Дождался, пока тот проморгается, придет в себя и посмотрит на них ошарашенным, но весьма трезвым взглядом. Пока вытрет тыльной стороной ладони чёрное пятно от подводки на щеке. Пока сделает несколько вдохов-выдохов и процедит: — Какого черта?.. — Он все слышит, вы понимаете, он все слышит?! — Думаю, он все сказал,— Джеки уселась на пол и потянула за собой обеих девушек. — Мы ничего не сделаем. Они замолкли. Несколько неуютных минут почти траурной тревоги. Затем Том встал, сходил за бутылкой вина и монополией и разложился на полу. Бутылку пустили по кругу. Сначала игра не шла, но через четверть часа улыбки постепенно начали озарять лица ребят. Послышались смешки и подколки, излишне эмоциональные реакции, громкие выкрики. За монополией настал черёд спонтанных разговоров, обсуждения первых поцелуев и довольно странных признаний. Дженна лежала на коленях Стар и рассказывала про начало своего увлечения магическими штуками. Под конец гордо заявив, что ведьмы – обязательно сильные и независимые лесбиянки, она звонко чмокнула Стар в ладонь. Марко возразил, что в современном магическом сообществе ведьмы похоронили гендерные роли, поэтому ведьма теперь не значит женщина, и есть очень много небинарных персон, которые зовут себя ведьмами. Затем Джеки и Марко пытались объяснить термин «небинарность». Она на цветовом круге, он на вкусах мороженого. В целом, вышло неплохо. Они сыграли партию в дурака, попытались читать «Гамлета» по ролям заплетающимися языками, а потом Стар и Том учили своих партнёров фокстроту. Джеки показала, как можно гадать по руке, со смешком щёлкнув по носу склонявшуюся над собственной ладонью заинтересованную Звездочку. Снова оказались на полу. Тома вынудили сходить за ещё одной бутылочкой, и он принёс сразу три. Если и оставался в душе каждого страх, то он был безжалостно заглушен и задушен хотя бы до утра. Если все действительно было предопределено, какой смысл провести последние сутки в переживаниях? Они развлекали себя и немного жалели, что не собирались такой компанией раньше. Не было и разговора о том, чтобы гнать кого-то домой. Ближе к рассвету демон раскидал по полу подушки, и уставшие, но счастливые, все улеглись. Марко с улыбкой заметил, что Джеки взяла Дженну за руку, а та только крепче сжала пальцы. Этим двоим правда не хватало взаимодействия, казалось, они встречаются не втроём, а каждая со Стар, по отдельности. С другой стороны, полиаморные отношения – это не просто группа людей, каждый из которых любит друг друга. Кто-то в поликуле мог состоять в отношениях только с одним из партнёров, кто-то действительно встречается с большинством. Марко не следовало учить девушек чему-то, он это понимал, но все равно боялся, что за Стар предложила такие отношения только из-за боязни потерять каждую из этих двух, к которым она была сильно привязана, поэтому им не хватало хороших разговоров. Марко с причиной ностальгией вспомнил, как им с Томом сначала сложно было обсуждать разные аспекты их взаимодействия, учиться искать компромиссы и принимать какие-то раздражающие штуки в партнёре, чувствовать, когда нужно отдохнуть от общества друг друга. Но диалог был очень важной составляющей отношений. Парень понял, что они с Томом так долго, только потому что научились разговаривать друг с другом. И это определённо тот совет, который он был обязан дать каждой из трёх девушек. А им уже решать, прислушаться к нему или нет.***
Проснувшись последней, Стар отметила, что ей удачно повезло встать без похмелья и с довольно легкой головой. Судя по присутствующим в комнате, в душе сейчас находилась Дженна. Волшебница потянулась и прохрипела: — Сколько сейчас времени? — Половина четвёртого,— демон бросил ей полотенце. Принцесса снова откинулась на пол и закрыла лицо руками. Тревога вернулась, а решать ничего не хотелось. Она тяжело вздохнула и поднялась. — Джен, я зайду? Мне лень ждать, и я хочу в туалет! Звук воды поутих и из-за двери послышалось приглушенное: — Тебе здесь всегда рады! Стар щелкнула замком и прошмыгнула в ванную. Сидя на унитазе, спросила намылившую волосы девушку: — Вы обсуждали, что мы будем делать дальше? — Нет. Парни ведут себя так, будто ничего не должно случится. Том сейчас с интересом слушал объяснения Джеки, чем двустворчатые моллюски отличаются от брюхоногих, и даже попросил ее нарисовать наутилуса. — Мы просто соберём вещи и свалим? — Да, наверное, Люсайтор этого и ждёт. У тебя ведь есть какой-то план, да? — Да. Стар не стала вдаваться в подробности. Пока ее план заключался в том, чтобы свалить, но быть на подхвате, но что именно она под этим подразумевала, было непонятно. Брюнетка отжала волосы и выскользнула из ванной. Протерла запотевшее зеркало рукой и посмотрела на своё отражение: — Удивительно, у меня даже лицо не опухло. Мне определено нравятся эти ваши магические вина. Нужно будет повторить. — Обязательно повторим, когда это закончится. Ты ещё мьюнианский ликёр не пробовала! — Да, нам будет, что отметить. Ладно, не парься,— Дженна замотала полотенце на голове и начала натягивать одежду, не вытеревшись, прямо на влажную кожу. — И не из такого выбирались.***
Когда прощались, Марко попросил Стар задержаться на секундочку. Не смотря в глаза девушки, вложил ей в руку идеально запечатанный конверт, и коротко сказал: — Если я не вернусь, отдай это родителям. — Марко, я... Он одним движением развернул ее и толкнул в портал. Том подошёл к нему и положил ладонь на плечо, слегка надавливая. Ничего не сказал. Не видел смысла уговаривать человека уходить, знал, что никакие слова не заставят Марко бросить его. Проявлять силу, ставить блоки на магию в комнате, телепортировать – бессмысленно, этот придурок все равно вернётся. Когда портал закрылся, парень развернулся и обнял партнёра. Так и стояли оба, каждый вот-вот расплачется. Слишком тяжело утром было играть спокойствие и невозмутимость. — Хочешь чаю? — Давай. Развалились на кровати, поставив кружки на левитирующий поднос, кидались друг в друга шоколадными конфетами, щекотались, кусались, пытались бороть друг друга в боях больших пальцев, обменивались короткими поцелуями в бровь, шею и нос, играли в «я никогда не», щипались, напевали любимую песню по строчке, лежали в обнимку, отвечали на случайные вопросы. Лежали, сцепив ладони, и смотрели в потолок. Наслаждались тем, что считали последними часами.***
Вечерело. Юноши, утомленные тревогой, пали жертвой дремоты, сладкой и успокоительной своей пустой от сновидений сущностью. Все тише трещало пламя на свечах. Комната медленно заполнялась чернильной дымкой. Сначала она была тонкой, как нити паутины, стелилась по полу, слегка-слегка приподнимаясь от почти незаметных вздохов сквозняка, но постепенно сгущалась, заполняя все предоставленное пространство. Ощупала стены своим газообразным языком. Марко поежился, когда в комнате стало заметно холоднее. Нащупал тёплую спину Тому, прижался к ней, не открывая глаз. Дымка сгущалась в центре комнаты, уплотняясь и формируя фигуру. Сползались из углов ее остатки, змейками поднимаясь по туманным запястьям, разрастаясь оленьими рогами на черной голове. Бесшумно забурлила плоть на лице, раскрываясь, освобождая светящийся овал. Он озарил комнату холодными бликами и остался узором на том, что должно было быть кожей Мастера. Безликий, рогатый, шестирукий и дымчатый, он наконец собрался в единое целое и замер, наблюдая за двумя прижавшимися друг к другу телами, лежавшими на кровати. Лишь плавно качались от отголосков их дыхания лоскуты его туманного ореола. Тёплые, совсем юные и одержимые абсолютно непонятной для него идеей, зародившейся из игры гормонов. Немного забавно. Пока температура в комнате постепенно понижалась от его присутствия, Мастер ждал, когда юноши проснулся. Ему некуда торопиться, а они, хоть и бессознательно, продолжали тянуться друг к другу, каждый миг превращая в самое ценное сокровище среди воспоминаний. Веки Люсайтора дрогнули, когда в комнате стало ощутимо прохладно. Заметив Мастера, он неспешно сел, легонько растолкал Марко и посмотрел на существо, безмолвно стоящее посреди комнаты. Человек также неспешно поднялся, протирая глаза. Молча смотрели друг на друга несколько десятков секунд. — Если бы я умел чувствовать, мне было бы жаль. — Простите? — Ты первый, кто дошёл до конца. Но даже в качестве подарка я не могу оставить тебе эту игрушку, как бы ты мне не нравился, мой мальчик. Слишком уязвимой она тебя делает. Вы правильно рассудили, бежать бессмысленно. Сбежать нужно было после первого урока, разорвав нити привязанности, но вы зачем-то сковали себя цепями. Не пойми меня неправильно, но я делаю то, чего ты сам возжелал. Помогаю тебе стать совершенным правителем. Пока ты не добьёшься авторитета, ты не можешь позволить себе настолько очевидные слабости. Том выдохнул. Иронично, что договор он подписал, чтобы доказать жадным до его трона обитателям Преисподней, что его отношения с человеком не делают его хуже, не превращают его в дефектного или слабоумного. Ему нужно было стать сильным, чтобы отвоевать право на то, что для них считалось извращением. Но чтобы добиться цели, нужно было навсегда отказаться от того, ради кого это затевалось. — Ну что, слабость, готов? — Как к этому можно быть готовым?— Грустно хмыкнул Марко, смотря на Мастера. — Считается ли готовностью покорность судьбе? Или всегда нужно бороться до конца? — Существо неопределенно взмахнуло одной из рук. — У людей довольно странные понятия о своём существовании. Я не знаю, что для тебя считается готовностью. Вы все такие разные, оставаясь по-скучному идентичными друг другу. Так что не могу ответить тебе на твой вопрос. Прости, мальчик. Том встал, Марко последовал его примеру. Обойдя кровать с двух сторон, она оказались перед Мастером. Марко почувствовал, как тело забило мелкой дрожью. Странно, ведь он уже не боялся. Было слишком поздно что-либо делать и над чем-либо размышлять. Оставалось смириться, собрать все достоинство, что было в его душе, и пройти с ним до конца. Том прислушался к себе. Пламя в груди поникло, но продолжало с силой взмахивать языками. Стабильно, хоть и низко. Кажется, сил на пустые переживания уже не осталось. Сейчас нужно сделать вдох и пройти до конца. Каким бы тот не оказался. Насколько глупо сейчас будет взяться за руки? — Не вижу смысла больше задерживаться. Ну что, дети, вы готовы показать мне любовь? Щелчок пальцев, и чернильный вихрь заполняет комнату, холодными вспышками бьет по глазам, сверкает, и почти мгновенно оседает, пылью рассыпаясь под ногами. Графитовое небо. Противный накрапывающий дождь из соленых капель. И одинокое, небольшое корявое дерево, совершено случайно оказавшееся среди поля. Мастер взял юношей за руки и подвел к дереву. На ветвях извивались серебристые канаты-змеи, затихнувшие при приближении хозяина. Существо осторожно подхватило демона и прислонило его к стволу, подняв на несколько метров над землей. Спиной Том чувствовал каждый изгиб на жесткий коре. По щелчку змеи снова зашевелились и оплели его за руки и ноги, плотно прижимая к дереву. Том чувствовал, как мелкие капли накрапывающего дождя падают на лицо и кусают, неубранные рукавом, противно разъедая кожу. Та слегка шипит, но снова срастется. Чудо регенерации превращает назойливое капанье в бесконечную пытку. Мастер отошёл на несколько метров, потянув за собой человека. — Каким оружием пользовался Эрот? — Луком? — Верно. Щелчок пальцев. Существо стоит за спиной человека, помогая ему принять нужную стойку, придерживает дуги лука, пока недоумевающий Марко удивлённо сжимает его за сердцевину, оно вкладывает в руки юноши стрелу и помогает правильно расположить ее на тетеве, направляет кончик стрелы в нужную сторону, прикрыв человеческие руки своими и не давая опустить оружие или сделать случайный выстрел в сторону. — Покажи мне, как стрелы Купидона пронзили ваши сердца. Давай, заново влюби его в себя. Марко сглотнул. Он не мог не выстрелить – его ладони направлялись ладонями Мастера. Он посмотрел на Тома, положением своим напоминающего распятого сына Божьего, а предстоящей мукой – Святого Себастьяна. Хотелось зажмуриться. — Давай же, — обволакивающий ушную раковину шёпот достиг среднего уха. — Что же ты медлишь? Марко сжимал кулаки настолько сильно, насколько это вообще возможно. Он не мог отпустить хвоста стрелы. Соленые капли падали на его лицо и вместе с потом спускались вниз. Он сжал челюсти, казалось, вот-вот захрустят и раскрошатся зубы. В уголках глаз блеснули слёзы. — Ну же, чего ты ждёшь? — Мягко, но навязчиво продолжал Мастер. — Ты ведь уже делал так, только в более метафоричном плане. Марко проморгался. Из-за напряженных, растянутых в разные стороны рук заныли рубцы на спине. Он снова почувствовал фантомное движение нитей на своих местах. Ладонь Мастера, сжимающая его кулак, удерживающий стрелу, начала развеиваться, терять форму и туманной змейкой просачиваться сквозь пальцы человека. Марко почувствовал обратное давление на ладонь. Но как бы сильно он не пытался стиснуть пальцы, хватка все равно постепенно ослабевала. — Ну же. Он зажмурился. Сорвавшаяся с тетевы стрела отозвалась вибрацией по всему телу. Послышался глухой удар и приглушённый крик. Вольфрамовый наконечник пробил кожу Тома в районе живота, но не повредил жизненно важных органов, погрузившись в плоть на две трети. Боль была странной. Она будто оглушила его, мысленно отбросив далеко-далеко. Демон отстранённо почувствовал, какой липкой становится ткань футболки вокруг древка. А ещё стало горячее. Намного горячее. Зашипели змеи, но не ослабили хватки. По стержню стрелы пополз поглощающий ее огонёк, но наконечник оставался в теле. Зашевелились ткани вокруг него, зарастая, исцеляясь, облепляя сгусток тугоплавкого металла. Чертова регенерация. — Видишь, это не сложно. Придерживаемый Мастером, Марко не мог упасть на колени, но он почувствовал, как ослабели его задрожавшие ноги. Он не оторвал широко распахнутых глаз от темного, бурого, стремительно растущего пятна на одежде Тома. — Но ты не попал в сердце. Давай ещё раз попробуем? Обессилевший, стоит на ногах только за счёт Мастера. Безвольно держит лук, не фокусируясь на трясущихся руках. Понимает, какого было демону, когда тот вышивал на его спине. Вдох-выдох. Мастер помогает ему отвести руку, зажимающую хвостик стрелы. — Целься точнее. Это в твоих же интересах. Вопреки здравому смыслу, Марко закрывает глаза и на выдохе раскрывает пальцы. Глухой удар. Приглушённый крик. Звучит болезненнее первого. Марко распахивает глаза, вскакивает и порывается бежать к партнеру. Смотрит, как над левой ключицей расползается мокрое пятно. Том снова постепенно вспыхивает, не сдерживая стона, и сгоревшее древко опадает пеплом. Мастер перехватывает человека за живот и возвращает на место. Марко бьется в его руках, тянется к своему демону, кричит извинения, рыдает. — Тише-тише, — Мастер встряхивает его и вкладывает в руку новую стрелу. — Ты снова не попал. Попробуй ещё раз. Юноша проглатывает ком рыданий, вытирает запястьем слёзы, серебрящейся пленкой искажающие обзор. Вдох-выдох. Давай. Том не погибнет, его регенерация не позволит ему. Невыносимо было слышать редкие стоны боли возлюбленного, но только попав в цель, он может закончить пытку. До боли в спине оттянуть тетеву. Вдох-выдох. Разжать пальцы. Глухой удар. Приглушённый крик. Всполох огня. ”Это должен быть я... Должен быть. Он не заслуживает этого. Я готовился. Я должен погибнуть, я!” В голове крутятся нелепые мысли. Марко одергивает себя. Эгоистично. Будь он мишелью, разве мучайся Том меньше него? Мысленно ставя себя на место жертвы, он только пытается заглушить разрывающее его чувство вины. Только вот он, в отличие от демона, не выживет от попадания в сердце. И Тому придётся перенести куда более тяжёлые муки лишения. Вдох-выдох. Разжать пальцы. Глухой удар. Приглушённый крик. Всполох огня. Марко снова хлюпает носом и прицеливается, игнорируя свежие почти чёрные пятна, расползающиеся по остаткам полусгоревшей футболки демона. Давай, принцесса-рыцарь. Ты должен попасть. Чем раньше, тем лучше. Давай. Разжать пальцы. Глухой удар. Приглушённый крик. Всполох огня. Марко морщится, Том хрипло смеётся, откашливается и сплёвывает сгусток крови. Липкий, он цепляется за губы и пачкает подбородок. Капли падают на грудь. Кажется, Марко задел легкое. — А ты разошёлся, дорогой! Это за тот раз, когда я неудачно пошутил? Смех снова заканчивается приступом кашля. Марко чувствует, как сжимаются на его плечах холодные ладони Мастера. — Давай, Марко. Неужели так сложно найти сердце? Оно немного правее и ниже, чем твоя предыдущая попытка. Или Люсайтора было настолько сложно добиться? Добиться. Вдох-выдох. Он прикрывает глаза и заглушает мысли. Любые. Отогнать прочь сожаления и извинения, отогнать прочь мольбы и проклятия, отогнать настойчивое «сфокусируйся!». Погрузиться в тишину, услышав, как эхом в голове громыхают ритмичные удары сердцебиения, отсчитывающие секунды. Погрузиться в пустоту. Нет ничего, кроме кончика стрелы и точки, в которую она должна впиться. Открыть глаза, быстрым движением вскинуть лук и оттянуть назад вторую руку, одним мигом заряжая стрелу своим намерением. Разжать пальцы. Глухой удар. Крик. Острый, жалящий, разбивающий созданный человеком купол концентрации и спокойствия. Том корчится, извивается, насколько это позволяют сделать канаты, выдыхает боль из груди толчками, вместе с ошмётками крови и короткими междометиями, от каждого последующего стона разгораясь все ярче. Жжется в груди раскаляющийся металл. Том ощущает каждый удар трепещущего сердца, пытающегося восстановить ритм. Чувствует, как тянутся друг к другу восстанавливающиеся ткани. Горит вместе с ним дерево, падают на землю опалённые змеи-канаты и ускользают, прячась от хозяина в горах. Марко отбрасывает лук и бежит к демону, почти не касается земли, достигнув горящего демона за считанные секунды. Подходил настолько близко, насколько позволяет огонь. — Том! Люсайтор сжимают иссушенную мертвую землю, впивается в неё пальцами и поднимает лицо. Даже глаза полыхают с особым, ослепляюще белым жаром. Марко чувствует, как горячеет воздух, но не отступает. — Том! Вольфрамовые капли стекают по груди, оставляя за собой тонкую переливающуюся полоску. Том чувствует, как другая часть наконечника, оставшаяся внутри заживающего сердца, вскипает, заново обжигая только-только наращенные мышцы. До какой температуру он дошёл? Горел ли он когда-нибудь с такой силой? Неужели достаточно довольно сильной боли, чтобы спровоцировать его тело на такую реакцию? Кипящий металл, оставшийся на коже, испаряется. Что случается с тем, что остался внутри? Он не знает и не хочет знать. — Том! — Кажется, он опалил брови и ресницы. Вблизи демона горячей становится одежда. Касающаяся кожи, она точно оставит ожоги. — Дыши, мать твою! Ты сейчас запечешь меня заживо! Вдыхая обжигающий воздух, Марко остаётся на месте, надеясь, что это обстоятельство поможет его парню осознать ситуацию и поумерить пыл. Том прислушивается к голосу, и пытается восстановить дыхание, направляя столб пламени вверх, отпуская энергию одним направленным ударом, пытаясь остыть за считанные секунды. Выдох-выдох-выдох. Опустошенный, нагой и все ещё горячий, перепачканный запекшейся кровью, он оседает на выжженную землю. Марко опускается на колени рядом, укладывает на них голову демона, гладит его по щекам и плачет. Соленые капли падают на лицо Тома, и тот шипит: — Эй, полегче, дорогуша. Мне неприятно. Более едкими каплями покрывает его тело и дождь. Марко стягивает толстовку, набрасывает ее на демона и склоняется над его лицом, укрывая его от накрапывающего дождя и рассыпаясь в извинениях. Не поднимая век, Том устало шепчет, едва двигая губами: — Неужели, все закончилось?.. Погружается в темноту.***
Марко держал на коленях таз с тёплой водой. Намочив хлопковую тряпку, он осторожно размачивал и стирал с лица спящего демона бурые следы запекшейся крови. Пальцем водил по груди, касаясь темных следов свежеобразовавшейся кожи в местах, травмированных металлическим наконечником. Первичная регенерация проходила практически мгновенно, чтобы уменьшить потерю крови и избежать инфицирования, но восстановленным тканям ещё требовалось время, чтобы огрубеть и начать выполнять свои функции полноценно. Марко насчитал шесть следов. Сердце, легкое, два внизу живота (возможно, одна стрела задела печень), левая ключица и предплечье. Да, не Святой Себастьян. И слава богам, если те действительно существуют. У того жизненно важные органы не были задеты. Но он в итоге умер, а Том нет. И оба страдали за идею, связанную с любовью. Юноша провёл по лбу тыльной стороной ладони. Ощущение оказалось слегка непривычным. Точно. От бровей остались неравномерные пучки волосинок. Интересно, их можно магией? Или в этом вопросе лучше полагаться на себя. Марко встал, поправил одеяло, укрывающее нагого демона, и пошёл в ванную. Достав из настенной аптечки несколько знакомых пузырьков, осторожно смешал их содержимое в стакане, то и дело сверяясь с рецептом на одной из склянок. Ничего серьёзного, просто укрепляющийся состав, Тому будет полезно. Человек снова присел на краю кровати, осторожно потряс партнёра за плечо и помог тому подняться, когда он открыл глаза. Приложил к губам стакан. Том перехватил его, сделал несколько мелких глотков и благодарно улыбнулся, отставив стакан на пол. В его глазах читалось счастливое спокойствие. “Наконец-то...” Марко виновато опустил взгляд. — Том, мой мальчик, наконец-то ты очнулся, — он вздрогнул, услышав этот голос. Мастер грациозно шагнул из угла комнаты, оставив часть своего ореола растворяться в тенях. — А теперь вставай и одевайся, мы ещё не закончили. Том со стоном поднялся. За этим жестом показной усталости он скрыл волнение, неуютно пробудившееся на дне живота. Дошёл до шкафа, пытаясь в дыхательных упражнениях подавить метаморфоз волнения, пока тот не обратился тревогой. Неудобство добавлял тот факт, что вся его одежда сгорела, пока он висел на дереве, поэтому сейчас ему необходимо было полностью одеться. Одно дело – обнажаться перед своим парнем, другое – перед существом, занимающимся твоим обучением. Конечно, Мастер уже был в его ванной однажды. Однако менее неловкой ситуация от этого не становилась. Он поскорее накинул длинную белую рубашку, доходившую ему до середины бедра. Теперь можно было спокойно надеть нижнее белье и джинсы. Краем глаза Том заметил, что Марко сидел на кровати поникший, кажется, его плечи вздрогнули. Закончив, он обернулся. — Итак, на чем мы закончили? Ты пал от стрелы Купидона, — Мастер приблизился и взял Тома за подбородок, повернув его лицо в сторону Марко. — И между тобой и этим замечательным человеком вспыхнула искра любви, так? Он разжал пальцы. Парень медленно кивнул. — А что обычно происходит дальше?— Мастер сделал короткую паузу. — А дальше он должен отдать тебе свою руку и сердце. Но в силу моей к вам симпатии, позволяю ограничиться сердцем. Дымчатые пальцы вложили в ладонь Тома холодную рукоять. Он с недоумением поднял руку и уставился на тонкое и длинное лезвие клинка. — Простите?.. — Я не понятно выразился? Вскрой грудную клетку этого человека и извлеки сердце. — Мастер, я..,— Том отшатнулся и, наткнувшись на шкаф, беспомощно замер. Бросил испуганный взгляд в сторону Марко. Тот заметил это и подбадривающе улыбнулся уголками губ. Демон все ещё не мог полностью осознать услышанное. — А как же распятие под графитовым небом?.. Мастер рассмеялся: — Ну, распятие – это, конечно, сильное название для произошедшего, но я тебя понял. Ты не высвободил и десятой части того, на что способен. К тому же, любовь вроде как считается обоюдным процессом. Марко коснулся твоего сердца, пусть и через наконечник стрелы. Теперь твоя очередь. Том сжал клинок и потряс головой. — Но... Почему два акта... Разве все не должно было закончиться? — Мой дорогой, это финальная глава твоей жизни с моим участием. Разве она не должна быть запоминающейся? Ты способен на большее, и моя задача – позволить тебе раскрыться, помнишь? Вы оба знаете, что нам этого не избежать, что ты пока не можешь позволить себе эту слабость. Ты должен обратить свою любовь в силу, и единственный способ достижения этого находится в твоей ладони. Ты должен сбросить оковы и освободится от пленившей тебя плоти. Иначе совершенства не достичь. Твой предел гораздо дальше, ты знаешь это. Вперёд. Существо подтолкнуло ученика в сторону кровати. Человек, сидящий на ней, стянул с себя футболку и переполз в центр — Марко, я..— Том замер, не зная, что делать. Черт возьми, ему только что предложили зарезать один из главных смыслов его жизни! Он обернулся к Мастеру. — Я не буду этого делать. — Уверен?— Чёрное тело вздрогнуло туманной дымкой и вернулось в прежнюю форму, оставив ее края чуть более размытыми обычного. — Ты помнишь договор, Том Люсайтор. Я заберу твои способности, и ты будешь умолять меня добить тебя, потому что без них ты – никто. Они поддерживают твою жизнь. Понимаешь, какая боль обрушится на тебя в одно мгновение? Нет, ты не способен представить. Я заберу твоё тело и твоими же руками лишу жизни этого человека. А затем поглощу вас обоих. Я заберу твоё царство. Я уничтожу тех, кто был тебе дорог, потому что ваш мир богат измерениями. Я могу впитать каждое из них, потому что у меня достаточно на это сил. Погибнут все, кого ты когда-то знал. От той забавной принцессы Мьюни, до продавца одежды в земном магазине, которого ты видел мельком. Я поглощу все это. Ты можешь пожертвовать жизнью одного человека, а можешь разочаровать меня и остаться дураком, уничтожив все, что когда-то знал. Неужели ты настолько эгоистичен, мой юный друг? Том почувствовал, какой мокрой стала рука, сжимающая страшное оружие. Не мог сдвинуться с места. Он не был готов. Да, Марко убеждал его, что Мастер убьёт его, но Том даже представить не мог, что он должен собственными руками лишить жизни своего возлюбленного. Он не верил в правдивости теории Марко, не хотел ее слышать, даже задумываться. Почему же сейчас он стоит с лезвием на перевес, а человек лежит перед ним абсолютно покорный? Этого быть не может. Не могло все так обернуться. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло. Он полоснул себя клинком по руке, пытаясь проснуться. Это всего лишь один из этих чертовых кошмаров, которые стали ему сниться. Всего лишь страшный сон, который можно развеять первым солнечным лучем и намерением. Клинок оставил на коже глубокую, недлинную полоску. Не успела просочиться на кожу первая капля крови, как рана затянулась. Чертова регенерация. Но даже резкая боль не позволила ему открыть глаза и проснуться. А значит, он не спал. Он действительно стоял у собственной кровати, обязанный вырезать сердце человека, с которым планировал связать свою свою дальнейшую жизнь. Мастер снова подтолкнул его. Том сделал несколько шагов на негнущихся ногах и упал на колени перед кроватью. — Марко, я..,— по щекам текли слёзы. Он не мог их сдерживать, он смотрел на улыбающегося человека, ожидающего своей участи, и трясся всем телом. — Я... Прости меня! Пожалуйста, Марко, прости меня... — Эй-эй, милый,— юноша протянул руку и коснулся макушки демона. Взлохматил и без того неудачно лежащие волосы, примявшиеся после сна. — Все хорошо. Я не виню тебя. Все хорошо, слышишь? Том перехватил его ладонь и сжал ее. Рука с кинжалом лежала на кровати, Том уткнулся в нее лбом и продолжал сжимать ладонь любимого. — Прости меня... Прости меня... Пожалуйста, прости меня... Слёзы катились по его щекам, оставаясь на рукаве рубашки. Слёзы слепили его, горячие и горькие, будто уже по умершему тоскует. Он не мог заставить себя успокоиться. Не мог просто сесть и закончить это. Не мог. Марко перевернулся на живот, накрывая его ладонь своей, и потянул за собой, прикладывая усиливая. Обнял Тома, приласкал, погладив по спине, запутал пальцы в его волосах. — Все хорошо, милый, все хорошо..,— так мягко и спокойно. — Все в порядке. Я не злюсь на тебя. Ты не виноват. Том задрожал в очередном приступе рыданий, пока человек, с трудом сдерживающий слёзы, продолжал успокаивать его. Марко был готов к смерти. Он понимал, что она неизбежна, и ему хотелось поскорее закончить с этим в одно мгновение и одновременно продлить эти минуты последней близости на вечность. — Том. Пожалуйста, поторопись. Ты делаешь хуже вам обоим. Соберись, иначе мне придётся помочь тебе,— после этих слов демон почувствовал холодное касание ленточек-змеек, стремительно настигнувших его босые ноги. Глотая слёзы, принц Преисподней забрался на кровать. Марко мягко поцеловал его в прикрытый третий глаз, придерживая парня за щеку. Шепнул что-то успокаивающее и снова лёг перед ним, раскрыв обнаженную грудь. Том смотрел на неё, знакомую до каждой родинки, и не понимал, почему это происходит. Всхлипнув, осторожно поставил кинжал в районе грудины. Марко почувствовал холодящий укол острия, слегка надавливающего на кожу. Том обхватил рукоять двумя ладонями. Прикрыл глаза. Вдохнул и выдохнул несколько раз. Приготовился направить силу вертикально вниз. — Не могу... — Том?— Марко перестал улыбаться. — Том, поцелуй меня. В последний раз. Пока я что-то чувствую. Пока я ещё здесь. Глупая-глупая просьба. Том злился на него. Смирившегося и раздражающе улыбающегося. Такого, будто всегда был мучеником. Будто всю жизнь к этому готовился. Такого неискреннего в попытке казаться сильным. В попытке доказать ему, что Том не виноват. Что это обстоятельства, звёзды, метафизическая сущность... Глупая-глупая просьба, отказать в которой он не мог. Он склонился к до боли знакомым губам. Легко-легко коснулся их и замер. Оба юноши затаили дыхание, погрузившись в обострённое чувство этого последнего касания, глубокого и прощального, предваряющего трагедию, остановившего время и биение сердец, раскрывающего спектр любви, нежной и горящей, вынужденной минутной ненависти, до которой она довела, сладкого таинства симпатии и вязкой привязанности, касания, пробуждающего сияние каждой ячейки совместной памяти, каждой забавной оплошности и окрыляющего ожидания, каждого вдоха в попытке научиться смотреть в одну сторону вместо избитого «дышать друг за друга». Марко стремительно и мягко нащупал рукоять, обхватил пальцы Тома и надавил. Хрусь. — Не...целуйтесь...че-рез...порог... Демон отшатнулся. Марко выдохнул, широко распахнул глаза и впился в руку Тома. Прокусил собственные губы в попытках сдержать крик. Кусочек нижней губы, мокрым ошмётком цепляясь за остальную свою часть, запал в полость рта. — Глупый мальчишка! Есть разница между надрезом и ударом непосредственно в сердце. Оно же повредится. Том продолжал сжимать рукоять кинжала и смотреть на стекленеющие карие глаза в обрамлении полусоженных ресниц. Тук-тук.Оказавшийся рядом Мастер направил послушную руку ученика, заставив вытащить лезвие из раны с характерным хлюпаньем. Хлынула кровь. Тук-тук. — В конце концов, это режущее оружие, а не колющее,— продолжая придерживать ладонь Тома, существо воткнуло кончик кинжала у раны, под наклоном, и аккуратными движениями принялось распиливать легко поддающиеся рёбра и мышцы. Демон опустил положил пальцы на каждую из сторон надреза, кроша мешающие кончики рёбер. Красно-белое месиво мышц. Тук-тук. — Ну же, достань его. Оно теперь твоё. Он перестал дышать. Ему больше не нужен был кислород, чтобы существовать. Он чувствовал, как потоки необъяснимой, распирающей энергии, заполоняли его тело. Зарождались под ногтевой пластинной и пробирались вверх, смешиваясь с огнём, плещущимся в его сосудах. Он больше никто. Ему не нужно было мыслить, чтобы существовать. Воспоминания не исчезли, они потеряли значимость, передав главенство всезнающей энергии, вечной и несуществующей, похожей на осознание тепла собственного тела, мягкой, напористой, заполнившей каждую альвеолу, каждую клетку тела, встроившейся в генетический код танцующей лентой, изящно отражающей ДНК и преумножающей признаки, доставшиеся ему по наследству. Она наполнила мысли и стала воздухом, она связала то, что должно было иметь логическое завершение, и разорвала то, что могло быть травмой. Внутренний огонь покорился ей, слился с ней в ритуальном танце, пылая особым цветом, калейдоскопом граней раскрывая перед ним возможности невидимого, но существующего, тесно связанного с материальным и магическим миром, наполняя его чувствами, названий которых он не мог познать, первородными и гремящими, истинными и искренними, заполняющими все его существо и волнами накатывающими, раскрывая то, кем он был. Тук-тук. Он держал на ладонях повреждённое сердце, оторванное от аорты и полых вен, беспорядочно вздрагивающего затихающими движениями, теряющего цвет из-за покинувшей его крови. Он держал на ладонях сердце человека, которого целовал несколько минут назад. Он держал на ладонях сердце, чувствуя, как крушится весь этот чертов мир. Мастер поглотил клинок и встал напротив демона. — Ну что же, Том Люсайтор, на этом моя работа окончена. Я горжусь тобой. Ты первый из моих подопечных, кто смог побороть дух и плоть, и теперь ты познаёшь нечто большее. Я дал тебе эту возможность как твой Мастер, но с этого мига мы вновь не связаны ничем. Продолжай развиваться, Том Люсайтор, и может, когда-нибудь мы снова встретимся на гранях одного из миров. Погас овал его лица, и существо распалось туманной дымкой, истончилось и исчезло. А Том остался. Перепачканный кровью, сжимающий в руках сердце своего Марко, лежащий с остывающим телом на собственной кровати и рыдающий, повторяющей одно единственное слово как мантру, смотрящий в пустоту, потерянный для всего мира, чувствующий лишь затихающее трепыхание сердечной мышцы. — ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ?! ПОЧЕМУ! ПОЧЕМУ, ПОЧЕМУ. ПОЧЕМУ. ПО-ЧЕ-МУ. ПО-ЧЕ-МУ? ПО-ЧЕ-МУ!ПОЧЕМУ... ПОЧЕМУ... ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ? Стены плавились от жара, гнулись и покрывались волдырями. Пламя пожирало мебель, жадно посасывая угольки, оставшиеся от шкафа, пламя прыгало из стороны в сторону, тянулось к потолку, вихрилось и кусало шторы. Пламя билось и вспыхивало, разрасталось, не нуждаясь в доступе к кислороду. Но обступало кровать, на которой повелитель сжимал что-то хрупкое и несомненно вкусное, но запрещённое для пламени. Том приподнялся на локтях и аккуратно вложил замолчавшее сердце во вскрытую грудь погибшего человека. Снял с себя запачканную рубашку и надел ее на тело, осторожно переворачивая его. Заботливо застегнул каждую из пуговиц, чтобы скрыть ужасающий надрез. Том подхватил тело на руки и встал с кровати. Пламя расступилось перед ним и принялось за освободившуюся мебель. Сжевало покрывала, захрустело деревянными ножками, радостно запрыгало по матрасу. А Том шёл к выходу из своей комнаты, прижимая к груди усопшего Марко. Его стопы горели, но огонь не поднимался выше голени. Излишнее тепло разрушало белки, могло привести к необратимым изменением первичных структур, а значит, несмотря на все, что чувствовал демон, пространство вокруг человеческого тела нужно было оставлять в комфортной для него температуре. С тяжёлым ударом огненных языков дверь упала, расплющив стоящее за не существо. Том сделал шаг из комнаты, выход которой был окружён тварями, ожидающими его кончины. Но он больше не мог перегореть. Он был за пределами стихии, и путь за ним утопал в ненасытном пламени, покрывался мелкими трещинами и разрушался, погребая жадных до власти князей в пепле и песке на дне костра, вышедшего за пределы внутреннего мира одного демона. Том шёл вперёд по каменному мосту, и тот обрушался за правителем Преисподней. Все гремело и опадало, переставало существовать, потому что Том так пожелал. Ему больше не нужен был подземный мир, в котором он не мог править со своим избранником. Но никто из подданных не был достоин перенять управление. А значит, Преисподней больше не будет. Он шёл вперёд, смотря вперёд и ничего не видя, фокусируясь только на ощущениях потяжелевшего, безвольного человека в его руках. Он остановился, когда достиг огромного зеркала, к которому вёл каменный мост. Том опустился перед зеркалом, осторожно придерживая Марко на руках. Посмотрел на своё отражение. Измученный и дикий, взлохмаченный, с обильно размазанной по лицу подводкой, босой, в запачканных кровью джинсах, со следами свежих повреждений от стрел, с горящими глазами раздраженно-внимательно взирающий на двойника за прозрачной гладью, держащий на руках бывшее смуглым, а сейчас скорее землистое тело в измазанной кровью рубашке, с опалёнными ресницами и бровями, со слипшимися волосами и почти стеклянными глазами. Том переложил Марко так, что мог удерживать его одной рукой. Закинул руку человека себе на плечо, перехватил его поудобнее, приподнял ладонь Марко и прижал ее к зеркалу, накрыв своей. Снова посмотрел в отражение на хмурящегося зазеркального Тома. Не целуйтесь через порог. Зеркало – одно из примеров лиминального пространства в колдовстве. «Limens» в переводе с латыни означает «порог». Между тобой и твоими воспоминаниями, между миром и его искажённой стороной, между двумя измерениями. Сдвиг реальности, где не было законов времени и пространства. Населённый заблудшими духами, астральными сущностями и теми, кто не имеет имён. Тонкий участок междумирья. Должно сработать. Потому что Том Люсайтор этого хочет. А ещё потому что Мастер действительно дал подсказки. А Марко Диаз смог их расшифровать. Марко Диаз. Глупый, самонадеянный и самопожертвенный, не умеющий выбирать последние слова и сующий нос не в свое дело. Марко Диаз, преданный и всегда готовый прийти на помощь, решающий проблемы за других, но бегущий от своих. Марко Диаз, находчивый и бесстрашный, невероятно вдохновляющий и способный найти ответ на любой вопрос. Марко Диаз, как-то рассказавший Тому про лиминальные пространства, информацию о которых он нашёл случайно, перейдя по ссылке на один из блогов в тамблере. Марко Диаз, в слова которого хотелось верить. Должно сработать. Он склонился к остаткам человеческих губ и мягко поцеловал их, продолжая надавливать на зеркальную гладь двумя ладонями. Горячей своей и остывшей, идентичной по температуре зеркалу, человеческой. Та поддалась. Том почувствовал, как с жаром нахлынула пробужденная энергия, как прошлась сквозь оба тела, как скользнула по ставшему мягким стеклом. Голова закружилась. Том покрепче сжал Марко и провалился в темноту. Пламя, пожирающее Преисподнюю, с жадностью набросилось на обмякшие куски плоти, лежавшие среди осколков, в одном из которых промелькнули два силуэта со сцепленными ладонями.Ч е р н о й р у ч к о й в ч ь е м - то г р и м у а р е : Выписать цитаты Уайльда о любви.