Я не думал, что когда-нибудь окажусь в таком месте как Ракузан.
И уж точно я никогда не думал, что в таком месте как Ракузан мне понравится находиться.
Первые десять минут я чувствовал себя чужим.
Пялился на всех, кто меня окружает, а те, кто меня окружали, пялились на меня.
— О, Акаши, он не сбежал? — знакомый синеволосый парень неожиданно оказался совсем рядом. И тоже пялился.
— Само собой нет, а должен? — это сказал не Акаши. Это сказал я.
Не знаю, повлияла ли на меня эта новая атмосфера, а, может быть, чрезмерная дерзость этого парня стала действительно подбешивать, но я ответил ему без доли дрожи в голосе и страха в глазах, несмотря на то, что он был больше и выше меня в несколько раз. Синеволосый замешкался, а притихшие парни вспомнили, зачем они здесь, и все разом одобрительно завопили, хлопая один за другим меня по плечу.
— Хорош, новичок!
— Дайки уделал коротышка!
— Эй, ты бы здесь про рост не упомин…
— Заткнитесь все.
Стальной голос стал причиной всеобщего молчания.
Акаши слушались не только те двое. Кажется, все, кто находился в этом месте, слушали Акаши. Значит, так должен делать и я. Или ещё пока нет?
— Скоро Куроко Тецуя станет полноценным членом бойцовского клуба Ракузан, а, значит, вы не имеете никакого права с ним обращаться подобным образом.
На несколько секунд Акаши замолчал, осматривая скопившуюся толпу, а после продолжил:
— Если же вы, конечно, не являетесь его оппонентом в бою, так гласит одно из правил бойцовского клуба.
Стану полноценным членом бойцовского клуба.
Мой оппонент.
Мой оппонент в бою.
Какие-то правила бойцовского клуба. Погодите-ка.
Кажется, до меня только сейчас начала доходить вся суть происходящего.
Куроко тормознутое создание Тецуя ты вообще понимаешь, что творишь и на что согласился?
Все, кто находился в этом мрачном месте, которое было освещено только одной замызганной лампой, до сих пор лупили своими заинтересованными взглядами, переводя их то с Акаши на меня, то с меня на Акаши.
Акаши, одним движением скинув с себя мантию и передав её первому, кто кинулся взять, достал из кармана пачку сигарет и устало сел на тут же подоспевший из ниоткуда стул.
Достав сигарету, он сразу же получил порцию огня из зажигалки синеволосого, который снова кинул на меня свой недовольный взгляд.
Отлично, кажется, он уже меня ненавидит.
Выпустив немного дыма в центр образовавшегося вокруг него круга, Акаши указал пальцем на какого-то черноволосого парнишку с янтарными весёлыми глазами и на удивление мягко сказал:
— Первое правило бойцовского клуба, Такао.
Парнишка, сделав такое лицо, будто ему поручили спасти весь мир, вышел вперёд и, глядя прямо на меня, громко ответил:
— Первое правило бойцовского клуба: никому не рассказывать о бойцовском клубе.
— Второе правило бойцовского клуба: в схватке участвуют только двое и только мужского пола, — этот сдержанный уверенный голос принадлежал уже не черноволосому весельчаку, а зеленоволосому парню в очках, который серьёзно посмотрел на меня, а потом, поправив чёрную оправу, зачем-то кивнул Акаши.
— Третье правило бойцовского клуба, — светловосолосый, которого, кажется, зовут Кисе, пытался выглядеть так же, как и тот в очках, но ему не очень шёл такой важный вид. — Не более одного поединка за один раз.
Зачем он мне подмигнул, наверное, не знал даже Акаши, который уже почти докурил свою сигарету и наблюдал за происходящим, подперев подбородок свободной рукой.
— Четвёртое правило бойцовского клуба: бойцы сражаются без обуви и голые по пояс, — продолжил синеволосый, не прекращая поедать меня своим ненавистным взглядом.
— Пятое правило: конец поединку приходит тогда, когда противник потерял сознание или делает вид, что потерял, если он говорит «Хватит» поединок тоже считается оконченным, — это уже сказал парень с тёмной чёлкой, которая закрывала весь его левый глаз, и с миловидной родинкой под правым.
— Шестое правило бойцовского клуба: унижать, оскорблять, каким-то образом ущемлять члена бойцовского клуба можно только в том случае, если он твой противник в бою, — проговорил парень с небрежно разбросанными в разные стороны волосами пепельного цвета и с пирсингом в обоих ушах. — А жаль.
— Если бы этого правила не существовало, то и таких как ты, Хайзаки, здесь бы тоже не было, — Акаши встал со стула и, выкинув бычок от сигареты кому-то на руку, пристально посмотрел на меня. — Седьмое и последнее правило бойцовского клуба Ракузан: новичок должен принять бой от основателя бойцовского клуба — Акаши Сейджуро.
Погодите-ка. Что?
***
Куроко был не готов к этому бою от слова «вообще». Честно говоря, подобное с парнем случилось впервые, но, несмотря на этот факт, он не струсил, а принял поражение достойно, как потом скажет ему Кисе.
Тецуя упал спиной на каменный пол, сдирая им свою бледную кожу с лопаток и поясницы, и только потом понял, что его ударили, увидев перед собой ту самую замызганную лампу и слегка размытое лицо Сейджуро, который что-то ему громко говорил, практически кричал.
Сквозь оглушающий ор других и помутнение в собственной голове Тецуя смог кое-что расслышать.
— Вставай, Тецуя! Ну же! — кричал Акаши.
— Давай! Бей его! — кричали остальные.
Тецуя понял, что сейчас его ударят снова, когда крепко сжатый кулак Акаши на несколько секунд повис в воздухе, а на его лице появилась довольная ухмылка.
Удар. И шея вместе с головой резко меняют положение так, что голубые глаза бегло смотрят уже не на руку Акаши, а на чьи-то ноги в брендовых кроссовках. Его же ноги сейчас были босыми грязными и совсем не хотели слушаться.
— Тецуя, встань, чёрт возьми! — кричал Акаши.
— Акаши, мочи его! — кричали остальные.
Удар. И Тецуя уже смотрит на ноги в ободранных кедах c надписью «wake up» на посеревшей от времени и грязи подошве.
Перед тем как потерять сознание от очередного удара Куроко ловит себя на мысли, что это до ужаса символично, и то, что он обязательно победит Акаши в бою.
Только, пожалуй, как-нибудь в другой раз.
***
Открыв глаза, первое, что я понял, это то, что я остался жив.
Такая мысль значительно подняла мне настроение, но оно тут же скатилось на самое дно, когда я вспомнил свой позорный проигрыш без единого ответного удара и почувствовал чью-то руку у себя на животе.
Так.
Медленно повернув голову в сторону источника чужого тёплого дыхания, я сначала увидел алые волосы, а чуть ниже их открытые разноцветные глаза, которые с интересом наблюдали за мной.
Так.
— Хорошо же я тебя разукрасил, однако.
Так.
— Акаши-кун, почему ты здесь?
— Потому что это мой дом.
— А почему я здесь?
— Потому что ты решил вступить в бойцовский клуб, а чтобы это сделать, ты должен был принять от меня бой, ты его принял, но проиграл, поэтому ты здесь.
— Акаши-кун, это всё я помню.
— Тогда ладно.
— Почему я здесь. В одной кровати. С тобой?
— Потому что у меня нет второй, а тебе комнату я ещё пока что не выделил.
— У меня будет своя комната?
— Если хочешь — живи со мной.
Вместо ответа Акаши-кун получил от меня локтём в бок.
— Неужели это за вчерашнее?
— За сегодняшнее, а вчера я сам во всём был виноват.
— В чём же именно?
— В том, что я слабак.
Повисло какое-то неловкое молчание, в течение которого я слышал только глубокое дыхание Акаши-куна.
— Ну, пресс у тебя и правда, как у девчонки, с этим не поспоришь.
— Акаши-кун, хватит меня трогать!
Честно говоря, я даже подумать не мог, что он может быть
таким.
Когда, несмотря на мои слова, он оставил свою руку на моём животе, я сказал, что он стал первым, кто меня побил.
Романтично, пиздец.
— А ты стал первым, кого я полюбил, Тецуя.
— Что?
— Кажется, я тебе в ухо треснул, нужно будет провериться.
Он по-доброму засмеялся, и я бы, наверное, засмеялся в ответ, если бы моё ухо было действительно повреждённым и плохо слышало.
