Фея

У Тони вошло в привычку врываться в небольшой дом Паркера. Вбегать сломя голову в его комнату, в его планы на неделю. Питер всегда одинаково ошарашен и рад. Даже если предстоит прогулять контрольную по любимой математике. Или физике. Или биологии. Иногда Тони стыдно, иногда не очень. Замечательная тетя Мэй больше не предлагает пирог, только сухо интересуется темой очередного заморского симпозиума. Миллиардер самозабвенно врет, просчитывая в голове, как скоро ему выпишут запретительный ордер. Не то чтобы оценки племянника испортились, просто такими как Питер делиться сложно. Упаси боже, маленький негодяй прознает о причине холодной войны. Он выберет тетю, понятное дело. У Питера моральный компас почти такой же строгий как у Роджерса. При определенных обстоятельствах эти двое обязательно бы подружились. Тони ревнует к их несостоявшейся дружбе. Пытается урвать хоть что-то, наверное, со стороны это похоже на откровенный подкуп. Любые игрушки, любые эксперименты и все свободное время. Конечно, в пределах допустимого. Время от времени Железный человек должен стрелять в плохих дяденек. И следить, чтобы плохие дяденьки не пристрелили человека-паука. И чтобы оценки Питера оставались на высоте. Сложно, но Тони нравится. Очень похоже на передышку. — Ты готов? Машина на улице. — Мне надо за вещами… — В машину, мелочь. Я сам схожу. Не первый раз. Питер обнимает чуть рассерженную тетю, она фыркает в мягкие волосы. У всех этих вылазок есть плюс: независимый подросток пристрастился к родственным обнимашкам. Женское сердце уступило щенячьим восторгам и не почувствовало вины. — Я жду тебя послезавтра. Позвони, как доберетесь. — Знаю. Люблю тебя. Тетя Мэй бросает сердитый взгляд в сторону притихшего гения. — Вас не провожаю. — А поцеловать? — Берите вещи, пока я не передумала. Тони послушно бежит, слишком резво для своего возраста. Окрылен энтузиазмом, не иначе. Маленький чемодан — боже, ну почему настолько маленький? — как обычно ждет своего часа. Внутри стандартный набор: стопка учебников, пара блокнотов и спортивные штаны. Довольно скучно, если забыть о маленьком механическом чудовище. Пыточный экспонат. Конечно же, он на месте. В первый раз Тони честно боролся с соблазном. Он долго вертел продолговатый сверток в руках, не решаясь развернуть. Вдруг там что-то запредельно взрослое, что-нибудь не совсем приличное. Питеру ведь не пять годиков, мало ли что подросткам нужно для вдохновения. Одними пауками сыт не будешь. Тони был прав лишь отчасти. В свертке лежала супер устаревшая модель паяльника. Прозаично, Старк даже немного расстроился. Чисто по-мужски, за мальца было обидно. Он либо геройствовал, либо учился, либо… сидел с этой штуковиной в ночи над микросхемами. Над очередным нежизнеспособным хламом. Разумеется, лучше не называть вещи Питера хламом — с него станется надуться. Так уже было, и да, великий Железный Человек потом неделю голову ломал, как бы исправить ситуацию. Ломал бы и дальше, с привлечением группы аналитиков, но мерзавец, затеявший ссору, позвонил первым. Целый час тараторил о чем-то запредельно умном. К собственному стыду, Тони, уважавший язык науки, не понял ни слова. Уловил только первую фразу и последнюю, а остальное потонуло в розовом тумане облегчения. Теперь любая неказистость в чемодане приравнена к сокровищу. Даже вот это… Наверное, при неправильном обращении агрегат мог покалечить, даже убить. Расплавленная в нескольких местах рукоятка настораживала. Тони по привычке вертит в руках сверток, а затем убирает на место. Надо сводить юного трудоголика в какой-нибудь развязный безалкогольный бар. Главное, чтобы ребенка на шест не загнали, с его-то гибкостью. Или на барную стойку? Что там популярно? Нравы нынче ни к черту, за детьми глаз да глаз. В машину Старк садится, излучая волны подозрительности. Паркеру не по себе от сверлящего взгляда. Обычно он занимает позицию слушателя и, честно, это даже здорово. Тони всегда говорит куда-то в пространство, как будто не одному единственному слушателю, а толпе меценатов. Питер привык делать пометки по ходу импровизированных лекций, хотя порой информация была секретной. Многие хотели заполучить то, что парнишка мимоходом заносил в невзрачные блокнотики. На этот раз они без надобности. — Мистер Старк? Что-то случилось? Тони прикладывает указательный палец к губам, призывая к молчанию, а через пять минут выдает то самое, гениальное: — У тебя есть нормальная одежда? — Эмм, нормальная? Потертые джинсы и футболка, чей возраст можно определить только по спилам, считаются нормальной одеждой? По меркам самого Паркера, скромного набора достаточно, чтобы чувствовать себя комфортно. Но где Паркер, а где стиляга Энтони. — Ни слова больше. Какая-нибудь контрольная, научный проект? — Нет. — Любишь музыку? Тони не сбавляет темпа речи. Всего минуту назад он походил на грозовую тучу, а теперь рассуждает в какой бы клуб завернуть. Нью-Йорк полон соблазнов. Питер качает головой и пропускает мимо ушей большинство вопросов. Вряд ли он пройдет фэйс-контроль. Даже если за спиной будет стоять Железный человек с бластерами в боевой готовности — не прокатит. И вообще, какой клуб? Тетя явно будет против. Она отпускает племянника на международные конгрессы, а не кутить с девочками. Если узнает, посадит под домашний арест. — Может, не надо? — Не тушуйся. Все будет в лучшем виде. Пора бы уже знакомить тебя с инвесторами. — На мне кроссовки. — Заскочим в башню, переоденешься. Питер тяжело вздыхает. Это как же надо ушивать костюмы Старка, чтобы они не сползали? Если миллиардер не держит в тайном чуланчике швею с золотыми руками, то дела их плохи.