Подруга Мародеров

***

Джейн проснулась после обеда, когда за окном уже давно было светло и шумно. Она села на кровати, пытаясь руками хоть как-то пригладить разлохматившиеся волосы. Повсюду в комнате валялись беспорядочно разбросанные вещи, создавая впечатление настоящего хаоса. Джейн не трудилась убирать их. Раньше она еще пыталась хоть как-то быть более аккуратной потому, что этого требовала от нее мама, но бабушка не заходила в ее комнату, и Джейн не думала наводить порядок. Ее и так все устраивало. За все те дни, что Джейн была дома, она почти не вылезала из своей комнаты и старалась не пересекаться с бабушкой. Иногда ей казалось, что та хочет поговорить о чем-то, но каждый раз Картер ускользала, не желая слушать, и запирала за собой дверь. Ела она либо у себя, либо тогда, когда бабушка уходила в магазин или спала. Все это было похоже на то, что Джейн просто сбегала от встреч. Да в общем-то, так и было. Но в этот раз все пошло не так. Джейн спустилась позавтракать, когда увидела бабушку. Она пекла пирог. - Доброе утро, Джейн, - поздоровалась бабушка весьма приветливо. - Угу. Джейн уже подумала развернуться и уйти, когда бабушка вновь заговорила: - Я пирог испекла. С вишней. Не хочешь попробовать? Так робко и неуверенно. Словно другой человек. Может, Джейн стала слишком сентиментальной, но ей вдруг стало жалко эту старушку, пережившую своего сына. - Да, давай, - Джейн развернулась и села за стол. За окном светило солнце, и по дороге бежал соседский парень Тоби. Сколько Джейн помнила, он всегда бегал по утрам, в любую погоду любого времени года. Раньше он делал это вместе с Ником... Бабушка поставила перед ней тарелку с еще горячим куском пирога и села напротив, загородив окно. - Я так рада, что ты все-таки приехала на каникулы домой, Джейн, - произнесла она и как-то скованно улыбнулась. Словно опасалась, что за эту улыбку ей может прилететь. - Не было выбора, - ответила Джейн холодным тоном. Она даже не пыталась понять или простить эту старушку напротив. Потому что не понимала, кем можно быть, чтобы отвернуться от собственного сына только потому, что его жена родила ему ребенка с магическими способностями. - А твои друзья? У тебя так много их фото, этих мальчиков... – бабушка пыталась завязать разговор, но откровенничать с ней не входило в планы Джейн. - Неплохой пирог, - кивнула она, откусывая кусочек. Ей не хотелось говорить о своей жизни с той, кто этой жизнью не интересовалась шестнадцать лет. Не стоит и начинать. По сути бабушка была единственной семьей Джейн, но на самом деле они были чужими людьми. - Джейн, я хотела с тобой поговорить... – робко продолжила бабушка. Ну вот. С этих слов не начинается ничего хорошее. Никогда. - А мое мнение считается? - Джейн... Мы же семья. Ты моя внучка. Моя единственная внучка. - Правда? – стоило Джейн открыть рот, как она поняла, что уже не сможет остановиться. – С каких пор? Не с тех ли, когда Ник умер? До этого ты и слышать обо мне не хотела. Бабушка тяжело вздохнула. - Да, это так, - согласилась она. Еще бы стала отрицать! – Я виновата перед твоей матерью и перед тобой. Но больше всего я виновата перед своим сыном. За то, что бросила его. - Позднее раскаяние? Больше года прошло, как их не стало. Тебя замучила совесть, а, бабушка? Или тебя называть миссис Картер? Или как? Разрушительница семей? - Я виновата во многих грехах, но твою семью я не разрушала. - Все равно. Ты ненавидела мою маму! – Джейн вскочила, но не ушла. Ей вдруг захотелось высказать все, что накипело за эти годы. - Это не... – начала бабушка виноватым тоном, но девушка ее резко перебила: - Не смей говорить, что это не так! Не смей врать, глядя мне в лицо! Бабушка сокрушенно затрясла головой, а затем протянула к Джейн руки, но девушка отшатнулась. Однако она успела заметить, как у старушки дрожали пальцы. - Ты права, Джейн, - прошептала та. – Мне не нравилась твоя мать, я считала ее не парой моему сыну. И когда он женился на ней, когда родился Ник, я пыталась смириться, но у меня не получилось. А после, когда появилась ты... Когда с тобой начали происходить странные вещи, а потом тебе пришло это письмо, что ты волшебница... Меня напугало это. Я всю жизнь жила с убеждением, что магии не существует. А тут ты – доказательство обратного. Ты разрушила мой привычный мир. - То есть я виновата?! – Джейн вдруг ощутила жгущую боль в груди. Бабушка поднялась с места, не в силах сидеть спокойно. - Нет, нет, девочка моя. Послушай. Я отказалась от сына, от семьи, от тех, кто меня любил. И это самая большая моя ошибка. И сейчас, когда я здесь, когда осознала это... Знаешь, что самое страшное? То, что я уже никогда не смогу сказать это моему сыну. Не попрошу прощения у его жены и его сына. Только у тебя. Я думала, что он придет ко мне, что мы помиримся. Но мы не успели. И все, что у меня теперь осталось, это его могила. И чувство пустоты, которое никогда не пройдет. Губы бабушки затряслись, и она замолчала. И Джейн вдруг увидела в ее прежде ледяных глазах слезы. Словно лед таял. - Я... я помню, как держала его на руках... – шептала бабушка уже непонятно кому, - как целовала его пяточки. А он смеялся. И мне казалось невероятным, как такое чудо может быть моим. Словно это и было само счастье. В его улыбке. Я так мало его любила. И лишь сейчас это поняла. Я должна была сделать его счастливым, а не мешать ему. Но я лишь хотела его защитить. Как умела. Я ошиблась, Джейн. И за это я всегда буду проклята. Ты все, что у меня осталось. Ты его дочь. Позволь мне быть с тобой и дать тебе то, что я не смогла дать ему. Бабушка как-то жалко умоляюще протянула руки навстречу Джейн. Но та не решалась подойти. И девушка вдруг ощутила то, что не ожидала – сочувствие и жалость к бабушке. К той, кто пережила своего сына. - Думаешь, все так просто?! – выдохнула Джейн. – Скажешь пару слов сожаления, и я прощу тебя? Мои родители были счастливы. А потом вдруг поехали разводиться. Почему? Разве не из-за тебя? Папа просто не мог быть в ссоре с тобой, а это был единственный способ помириться. - Ты многого не знаешь, Джейн. - Так скажи мне! Голос сорвался. И Джейн вдруг ощутила, что еще немного, и расплачется. А слез она не хотела. Слишком часто в последнее время ей приходилось плакать. Пора вновь становиться сильной. Той Картер, что она была всегда. Бабушка сокрушенно покачала головой и вновь опустилась на стул. А затем вдруг вся как-то сжалась и закрыла лицо руками. Только сейчас Джейн вдруг заметила, какими маленькими, сухими и сморщенными они были. - Скажи мне, бабушка, - уже спокойно попросила Джейн. – Пожалуйста, я должна знать. - Твои родители часто ссорились. Быть может, и из-за меня, не знаю. Я не разговаривала с ними много лет. Я даже не знала, что они собрались разводиться, пока не пришел тот полицейский и не сказал... – голос бабушки сорвался, - сказал, что их больше нет. Что моего сына, моего ребенка больше нет. А я из-за своей гордости и упрямства столько времени потеряла. Когда должна была быть с ним. Бабушка вдруг заплакала. И сердце Джейн сжалось. Вся злость ушла, растворилась в зимней метели. Осталась только жалость. И девушка сделала то, во что раньше бы не поверила – подошла и обняла старушку. - Я никогда не должна была оставлять его, Джейн, - прошептала бабушка. – Он был моей жизнью. И без него у меня ничего не осталось. - Нет, нет, бабушка, - Джейн уткнулась ей в плечо, закрыв глаза, - у тебя есть я. И я прощаю тебя. Слышишь? И они бы простили. Мы же семья. Семья... - Ай, Джеймс! – Лили взвизгнула, когда Поттер неожиданно наклонился к ней и вымазал ее лицо фиолетовой краской. Сам он и Сириус уже давно были изляпаны во все цвета радуги. Лили до этого просто наблюдала за тем, как мальчишки играют, обстреливая друг друга шариками с краской. Но теперь досталось и ей. - Ха-ха, - засмеялся Сириус. Его шикарные волосы свисали мокрыми зелено-голубыми сосульками, и краска с них капала на пол. - Так-то лучше, - довольно заметил Джеймс. На его лице явно виднелся красный отпечаток ладони Блэка. - Ах, так? – Лили спрыгнула с подоконника, схватила в руки первый попавшийся шарик и разбила его над головой Джеймса. Розовая краска брызнула между пальцами, окрасив руки Эванс и волосы Поттера. Сириус, стоявший в сторонке, захохотал еще сильнее. А Джеймс взглянул на Лили, широко улыбаясь. Глаза его горели огоньками. И девушка тоже улыбнулась, слегка самодовольно. - Это война, Эванс. Готовься, - игриво повел бровями Джеймс. Лили склонила голову на бок и усмехнулась. - Идет. - Бродяга! – не отрывая от Лили глаз крикнул Поттер. – Лили в игре. - Серьезно? – раздался удивленный голос Сириуса. – Черт, что ты сделал с нашей старостой, Джеймс? Лили, должно быть, покраснела, но под фиолетовой краской не было видно. - Тогда нужно перераспределить снаряды, - Сириус подошел к парочке. – И начнем сначала, чтоб было честно. О, Эванс, тебе идет этот оттенок. Бродяга с ухмылкой указал на лицо Лили. Та улыбнулась и покачала головой. Краска медленно стекала с ее носа и щек, окрашивала подбородок и губы. Отчего-то взгляд Джеймса невольно задержался на губах Эванс. Но он потряс головой, и сосредоточился на распределении шариков с краской. Джеймс и представить не мог, что когда-нибудь Лили Эванс будет веселиться вместе с ним и Сириусом, так по-детски, устраивая хаос. Что она способна на это. Но видимо, в старосте давно жил тайный нарушитель. Как и в Римусе. Правильная компания, и оказывается, что серьезные старосты могут быть самыми веселыми и смешными. И сейчас Джеймсу было по-настоящему хорошо. Он словно снова стал ребенком. Тем Сохатым, которым был всегда. Веселым, добрым и сильным. Счастливым. И счастье это таилось в смехе Лили Эванс. Джейн и бабушка за разговорами не заметили, как наступил вечер. Из кухни они перебрались в гостиную. И теперь бабушка сидела на диване, закутав ноги пледом, а Джейн расположилась в кресле рядом. Она слушала рассказ бабушки о своем отце, ее сыне. Как он был маленьким и юным. Оказывается, Джейн столько о нем не знала. Не успела спросить. А теперь этот шанс упущен. - Знаешь, - произнесла бабушка, - ты можешь пригласить своих друзей в гости. Я была бы рада вновь услышать смех в своей жизни. И ты бы стала чаще улыбаться. Потому что ты стала очень грустной, Джейн. И дело не в том, что твои родители и брат умерли. Картер едва улыбнулась. - Не могу. Римус и Питер уехали по домам, к своим родителям. Сириус не бросит Джеймса, а Джеймс... – Джейн замолчала. И тихо закончила после паузы. – Джеймс не захочет приехать. Бабушка внезапно внимательно взглянула на нее и загадочно улыбнулась. - Он тебе нравится, этот Джеймс? – догадалась она. - Что? – спохватилась Картер. – Нет. Да. Да... Он такой замечательный. Он умный, смешной, находчивый. Он тоже потерял своих родителей. Он вспыльчивый, и с ним как на пороховой бочке, не знаешь, когда рванет. Но это лучшее, что со мной было. - Тогда что случилось? Раньше Джейн бы ни за что не стала откровенничать с бабушкой, но сегодня они наконец-то стали семьей. Бабушка открыла Джейн душу, и только так девушка смогла ее простить. И теперь ей и самой не хотелось лгать. - Я бросила его, - ответила она. – Потому что хотела его защитить. Только он этого не знает. Он думает, что я не люблю его. И теперь ненавидит меня. - Защитить от чего? - От боли. Джейн задумчиво подперла голову рукой. Ей приходилось правильно подбирать слова, чтобы не рассказать бабушке правду, что скоро ее внучка станет калекой. Однажды Джейн, быть может, скажет ей это. Но не сегодня. Не сейчас. Они обе к этому еще не готовы. - О Джейн, - бабушка потянулась вперед и ласково потрепала девушку по щеке. Джейн благодарно улыбнулась этой поддержке. - Если бы мы остались вместе, я бы принесла ему много страданий, - продолжила Картер. – Я бы сломала ему жизнь. Понимаешь? Пусть лучше он меня ненавидит, чем... – «чем жалеет», - пронеслось в голове, - чем потом мучается из-за меня. Со мной. - Джейн... Бабушка сжала руку внучки и заглянула ей в глаза. А затем поджала губы и качнула головой. - Глупая маленькая моя Джейн. Может, я не была тебе хорошей бабушкой все эти годы, а даже наоборот, совсем плохой, но все же послушай меня. Отказавшись от сына, от того, кого любила, от вас, кто любил меня, я совершила самую страшную ошибку, за которую буду расплачиваться до конца своих дней. Поверь мне, не было ни секунды, чтобы я не жалела об этом. А ты... ты еще так юна, Джейн... - Бабушка... - Нет, послушай, прошу тебя. Я отдалила от себя всех, кто меня любил. Думала, что смогу с этим справиться, что нет ничего важнее моих принципов. И посмотри на меня! Глупая раскаивающаяся старуха. Оставшаяся совсем одна. В пустоте и тьме. И ты, Джейн. Ты так боишься причинить боль тем, кого любишь, что сама отталкиваешь их. Лишаешь их права выбора. Ты должна была спросить твоего Джеймса, чего хочет он. Быть может, просто быть с тобой? Потому что, поверь мне, лучше жить в трудностях с любимыми, чем спокойно, но одному. Иногда наше желание защитить близких не защищает их, а наоборот, ломает их жизни. Не повторяй моих ошибок, Джейн. Не будь одна. Не бросай тех, кто тебя любит. Джейн слушала, затаив дыхание. Это покаяние бабушки, ее горький опыт заставили девушку задуматься. Эдгар ведь тоже говорил ей нечто похожее. И Гвин. Все они считали, что Джейн должна поделиться своей бедой с друзьями. С Джеймсом. Когда стало поздно, бабушка ушла спать. Впервые она ушла к себе действительно бабушкой Джейн, ее семьей. Ее близким человеком. Но сама Джейн не могла спать. Она вытащила из книги колдографию, сделанную в прошлом году. На ней она и Джеймс стояли, обнявшись, и смеялись. Такие влюбленные, счастливые. Поттер трепал ее волосы. А после целовал. И Джейн вдруг поняла, что улыбается, глядя на это. - Я всё тебе расскажу, - внезапно прошептала она, глядя на изображение Джеймса. – Вот вернусь с каникул, и расскажу. И мы снова будем вместе, если ты захочешь. Потому что ты имеешь право знать, что я люблю тебя. И выбрать самому. Только подожди еще немного, Джеймс. Совсем чуть-чуть.