***
Холодно. Сыро. Мокро. А еще на улицах воняет так сильно и мерзко, поэтому приходиться дышать через рот, дабы не чувствовать эту гниль. Стоим мы в каком-то левом закоулке, в хрен знает каком городе и фиг знает сколько нам еще ждать осталось. Мелкий Занзас стоит рядом со мной, незаметно вцепившись в мои пальцы и крепко сжав их. Руки у него ледяные, а мои явно не теплее. Наша безумная мамаша стоит рядом и нервно озирается по сторонам, высматривая кого-то своими впалыми глазами. Страшно смотреть на это. — Покажешь мне пламя? — тихо спросила мальчика, чтобы отвлечься от плохого предчувствия. Брюнет недовольно нахмурился, но послушно вытянул ладони вперед, образовывая на них чем-то волшебный огонек. Подхватив снизу его руки, я ласково улыбнулась. — Запомни, что ты никогда не будешь одинок. Пламя всегда внутри тебя, да? — сказала я Занзасу, а уже в следующую секунду около нас стояли незнакомые люди. Брата неожиданно резко отдернули от меня, поворачивая его спиной и скрывая темную макушку темно-фиолетовым шарфом. Осторожно подняв взгляд вверх, я наткнулась на опасно сузившиеся бледно-карие глаза еще не старика, но и не молодого мужчины. Спрятавшись за грязной юбкой матери, я тихо выдохнула. Как говорится, выбирай из двух зол меньшее. — Ты действительно мой сын, — уверенным голосом проговорил Тимотео, ободряюще улыбаясь недоверчивому мелкому Скайрини. И они ушли, оставив нас с мешочком денег в руках и пакетом около ног. Нахмурив брови, я недовольно посмотрела на женщину. — Ты продала его, — сурово отрезала я, сжимая руки в кулаки. Мать выпрямила спину, смотря на меня неожиданно сознательными глазами. Она будто преобразилась, сняв вуаль безумства. — Я выбрала Вонголу, а не Эстарнео, — ответила мне дамочка, подбирая пакет с земли, — Ты не согласна с моим выбором? — Нет. И мы направились в сторону дома, точнее той развалюхи, где мне приходится ночевать. Осторожнее, — раздался шепот в моей голове, а после я ощутила чью-то горячую ладонь на голове. Дернувшись, я недоверчиво посмотрела в сторону матушки, но побоялась что-нибудь спрашивать. Сама разберусь, ведь тут никому нельзя доверять.***
Еда была отравлена. В сумке, что нам оставила Вонгола, было немного еды и новая одежда двух размеров. Точнее два шикарно-дорогих платья, которые мы, естественно, даже не надели. Лучше бы подарили куртку или новую обувь, а не эти тряпки. Женщина, чьё имя я не узнала, первые дни отказывалась есть что-либо из рук Вонголы, пока ситуация не вынудила ее. И уже на следующий день я обнаружила ее мертвой на деревянном стуле на кухне. Жутко испугавшись, я хотела броситься прочь и убраться куда подальше, но неведомые силы заставили меня остаться на месте. Пересилив себя и свой страх, я смела отравленную пищу обратно в пакет, завязав оный на узелок. — Не стоило сомневаться в таком исходе, — послышался низкий тембр у меня за спиной, принадлежавший явно мужчине. Застыв на месте, я побоялась делать какие-либо движения, пытаясь что-то наспех придумать. Опустив глаза в пол, я стала рассматривать свои старые сапожки, готовые вот-вот развалиться. — И почему именно ты стала моей Наследницей, — недовольно сказал мужчина, а его рука опустилась на мою макушку. Не удержав своего любопытства в узде, я задрала голову вверх, рассматривая лицо итальянца своими большими глазами ребенка. Острый нос, загорелая кожа, темные длинные волосы, завязанные в низкий хвост. А также бакенбарды, придающие человеку свой шарм. Я промолчала. — Вижу, учить тебя держать язык за зубами не нужно, — безразлично протянул мужчина, поглаживая мои волосы, — Меня зовут Риккардо, я — Второй Вонгола. Merda.***
В итоге мы сбежали с места преступления. Риккардо объяснил это тем, что им нет резона убивать мать и оставлять в живых сестру Занзаса. Поэтому, упаковав несъедобную еду, деньги и одежду мы покинули ветхий дом. Теперь я официально бездомная маленькая девочка, которая видит Второго Вонголу. Точнее я единственная, кто его вообще слышит и видит, ибо я — наследие. Точнее Наследница Воли Риккардо, но, по словам мужчины, я не доросла до этого звания. Будут ли у меня Хранители — неизвестно, хотя мужчина склоняется к тому, что будет неполный комплект. Но итальянец однажды обронил, что скорее всего кто-то из аркобалено является моим хранителем. От этой новости легче мне не стало. А в один прекрасный день я набрела на Вонголу, точнее не верхушку, а их подчиненных. Был это очередной пасмурный день, а я стояла около некого дешевого, но заполненного людьми ресторана. Стояла и просила дать мне что-то поесть. — Не понимаю, почему Девятый не даст этой малявке увидеться со своей сестрой? — недоумевал расслабленный мужчина, развалившись на своем кресле. Напротив него сидел молодой паренёк, так и не снявший с головы своей шляпы. Некрасивой шляпы, смею заметить. — Ты че? Не знал? Поговаривают, что померла она, дык, — нетрезвым голосом ответил посетитель, проводя ладонью по потному лицу, — Только тело так и не нашли, да и кто будет его искать. Пропала так пропала. Возможно они говорили о ком-то другом, но Риккардо убедил меня в том, что речь идет именно обо мне. Что это мафия и все дела, а мне стоит привыкнуть к подобному. Поскольку мы находимся в Сицилии и на дворе стоял 1980 год, то дела идут не ахти. Забрав из рук служанки немного хлеба и того, что осталось от прошлых посетителей, я поспешила покинуть данное заведение. Присев на лавочку под раскидистым деревом и положив свои скромные пожитки, я глубоко задумалась о том, что делать дальше. Только чудо спасло меня от избиения, изнасилования и кражи, пока я кралась по темным переулкам. Но долго так продолжаться не могло, поэтому следовало что-то предпринять. — Тебе следует найти покровителя, — произнес спокойным голосом Риккардо, давя мне на плечи и заставляя прилечь на его колени. Устроившись поудобнее, я раздосадованно прикусила губу. Погружаться в этот грязный мир убийств не было никакого желания, но судя по истории из моего мира и словам Второго, почти каждая вторая или третья семья была как-то связана с мафией. Можно, конечно, пойти в детский дом, но вряд ли там отношение будет нормальным. — А как же церковь? Они обычно помогали народу, — спросила я Вонголу, прикрывая глаза. Послышался усталый вздох. — В мое время так и было, но сейчас там не безопаснее, чем на улице, — ответил он, запуская свои длинные пальцы мне в густые волосы. Так я и заснула, под его монотонный рассказ об истории Вонголы.***
Следующим утром я незаметно прошмыгнула в какую-то забегаловку. Оказавшись в уборной, я заперла дверь на замок, вешая на ручку лямку потрепанной сумки. Оглядев свое чумазое лицо в зеркале, я принялась умываться. Не только лицо, но и тело. Переодевшись в другую одежду, я отперла дверь и сбежала на улицу, где меня ждал Риккардо. — Где мне искать твоего покровителя? — спросила я мужчину, поправляя на себе великоватую одежду. Оставив позади все надежды на более-менее спокойное будущее, я последовала за уверенно шагающим мафиозо. — Ты слышала что-нибудь о семье Барбаросса? — начал свой рассказ брюнет, стоило нам покинуть очередной город Сицилии. Настало время для погружения в историю.***
— Ты уверен, что тут кто-нибудь есть? — спросила я Вонголу, вцепившись в подол его пиджака. Хмуро глянув на меня, мужчина снова перевел свой взгляд зеленых глаз на руины перед собой. Полностью разрушенный особняк уже не первый год пустует, а вокруг ни души. — Еще девять лет назад такого не было, — хмуро сказал Риккардо, скрещивая руки на груди. Высунувшись из-за спины призрака, я задумчиво оглядела поле битвы. Как я это определила? Видимо, зачистка не потрудилась убрать все оружие, которое импульсивные мафиози отбрасывали в пылу ярости или ненависти. Подобрав из кустов обычный пистолет, я покрутила его в руках. — Брось его, — приказал мужчина, перехватывая мое запястье и дергая на себя. Послушно выпустив из хватки ненужное огнестрельное оружие, я пошла за Вторым. — Не смей тут ничего трогать, — добавил он спустя некоторое время, — Ничего из оружия, — поправился Риккардо, останавливаясь около приоткрытой двери. — Почему? — наивно спросила я, убирая со входа тележку и заинтересованно поглядывая в кромешную темноту дома. Вызвав в руке пламя, брюнет вошел в кое-как стоящее здание. Я следовала за ним. — Оно тебе не сможет помочь. Ты почувствуешь призрачную защиту, но она же тебя и погубит, — произнес Вонгола, поднимаясь вверх по лестнице. Кивнув в ответ, я опустила глаза, внимательно смотря за тем, куда я наступаю. Весь пол был усыпан осколками стекол и ненужными сейчас пулями, чьи острые наконечники готовы были порвать хлипкую обувь, стоит только наступить на них. Шаг за шагом, медленно и верно, но мы вскоре оказались около выломанной двери, ведущей в огромный кабинет. Кожаное кресло было окрашено в бордовую краску, именуемую запекшейся и жутко воняющей кровью. — Тут жутко, да и разграбили все еще до нас. Что мы тут забыли? — жалко пискнула я, не решаясь пройти вглубь комнаты. Остановившись, Секкондо некоторое время не двигался, после чего повернулся назад и подошел ко мне. Мужские руки без проблем подняли меня, прижав ближе к себе. На душе сразу стало как-то легче, поэтому я позволила себе расслабиться. Брюнет подошел к испорченной картине на стене, внимательно рассматривая ее. Носок черных ботинок ударил в нижний угол позолоченной рамы, после чего раздался тихий щелчок. Я вздрогнула. Риккардо фыркнул мне в макушку, ногой толкая картину и проходя внутрь. Мы оказались в кромешной тьме. Поскольку я лежала на руках Вонголы, то возможности зажечь пламя у него не было. Не долго думая, я предложила идею: — Я могу залезть тебе за спину, тогда хотя бы одна рука будет свободна. На что мужчина кивнул и переместил меня, правой ладонью поддерживая под коленкой. Огонь тут же осветил проход в котором мы оказались, а также направление, куда нам следует идти. — Эта дорога ведет в тайное убежище Барбаросса, так что будь готова в любой момент спрыгнуть с моей спины. Сомневаюсь, что парящую над землей девочку примут радушно, — проговорил итальянец, поворачивая вправо. Согласившись с ним, я уткнулась носом ему в шею, наслаждаясь запахом какого-то алкогольного напитка. Не являясь любительницей чего-то покрепче в своем мире, я совсем не разбиралась в алкоголе. Ровно как и в куреве, наркотиках и цветах. Особенно в последнем. Шли мы уже довольно долго, пока наконец-таки не увидели вдалеке свет. Осторожно опустив меня на землю, Риккардо ускорился, пытаясь поскорее выбраться из темноты. Хоть у нас и было подобие фонарика, но это было не то же самое. Тихо крадясь вдоль холодной стенки, я старалась дышать через раз и как-то успокоить своё барахлящее сердце. Не для меня это. — Кто там? — нервно крикнули с той стороны, а после раздался звук стрельбы. Окоченев от страха, я постаралась слиться с серой стеной, дабы стать незаметнее и просто исчезнуть из этого мира. Теплота, исходящая от Риккардо и его пламени, придала мне некое подобие спокойствия, а также способность двигаться и говорить. — Простите! — вскрикнула я, — Не стреляйте! Я сейчас выйду… Ну, с Богом…***
Два года спустя
Оказавшись пару лет назад под прицелом десятка пистолетов, я глупо разревелась, поступив как настоящий ребенок. И только через мои остановки в рыданиях люди Барбаросса смогли разобраться, кто я, и что тут забыла. Они, конечно, не поверили в то, что я — Наследница Секкондо Вонголы. Люди потребовали ответов на совершенно глупые и нелогичные вопросы. Только Риккардо они почему-то понравились и он с удовольствием диктовал мне, что следует говорить. И только после этого мафиози спрятали свое оружие. Позже я узнала, что Барбаросса — это семья Второго со стороны матери. Данные люди известны своими родственными узами, точнее они осознают их ценность. При нападении Вонголы шесть лет назад, члены семьи «Красной бороды» удачно спрятались в своем тайнике, идею построения которого дал сам Второй, и жили там вполне спокойно. Потом появилась я и устроила переполох. Бывшие информаторы Барбаросса стали ритмично поднимать все свои старые связи, пытаясь разузнать ситуацию во внешнем мире. Бойцы стали тренироваться по ужесточенной программе, а босс (женщина средних лет) серьезно взялась за мое воспитание. — Почему вы так относитесь ко мне? — спросила я однажды, не вытерпев всех этих взглядов и недомолвок. — Мы поклялись нашему предыдущему боссу, что позаботимся о девочке, что навестит нас в ближайшие годы. — Я вам не доверяю. — И правильно делаешь, Риккардо нам тоже не доверял, — ответила босс, закрывая дверь моей комнаты. Разговор вышел странным и поселил в моей душе сомнения, но призрак на мои страхи сказал, что я — Скайрини, а не Барбаросса, поэтому мне нечему удивляться. Во мне течет малая доля их крови, но она все же есть, поэтому мне окажут первую помощь, а после мы вновь станем чужими. Впрочем, ничего удивительного. Не всю жизнь мне тут торчать. Тем более, что где-то там находится Занзас и послушно пляшет под дудку Тимотео. Поэтому надо поскорее его оттуда вызволять. — Риккардо, — обратилась я к призраку, поджимая под себя ноги, — Вам не трудно рассказать мне о… Мужчина тихо рассмеялся: — Мелкий наслаждается жизнью. Улыбнувшись, я почувствовала, как обида кольнула мое сердце. Надеюсь, что он не будет слишком расстроен тем, что я захочу с ним встретиться?***
Знаете, бывают такие истории и рассказы о вселенной, где у каждого человека есть своя «половинка» и у обоих есть какой-то связывающих их знак. Так вот. В этом мире есть похожая хрень. И от осознания того, что какой-то хмырь будет влиять на меня — бесил. И по этому поводу я устроила чисто женскую истерику, или скандал, из-за несправедливости этого мира. — И нельзя как-то избавиться от этого?! — кричала я, размахивая руками. Нянька, на чьи плечи повесили заботу обо мне, устало вздохнула. А как еще реагировать на такую ситуацию? Что вы хотите от человека, считавшего всю свою жизнь, что она независима. Тем более от своего партнера. Вот. — Но что именно тебя не устраивает? Вы же станете одним целым, — спокойно поинтересовалась женщина, заправляя мою постель. — Я не знаю ничего о своем соулмейте, а вдруг он окажется психопатом или мужиком с манией величия? Я не собираюсь становиться зависимой! — вскрикнула я, яростно топая ногами по ковру и стуча ладошками по бедрам. Итальянка странно посмотрела на меня, после чего пожала плечами и ушла, закрыв за собой дверь с той стороны. Вот тебе и любящая воспитательница. Устремив взгляд в потолок, я пыталась не расплакаться от отчаяния. Стоило только вспомнить свою подругу, которая из-за любви к своему мужу и слова сказать ему не могла (хотя в школьные годы была самой бойкой из нас), как гнев поднимался в груди. Бывают милые парни, заботящиеся о своей половинке. Но есть и скоты, которые спорят на девушку или ведут счет, кто больше трахнул. И от последних вымораживает! Успокоившись спустя десять минут, я наконец-таки опустила уставшие глаза и тупо уставилась на сидящего на моей кровати Риккардо. — Теперь ты понимаешь, почему Скайрини, а не Барбаросса? — задал риторический вопрос мужчина, покачивая носком своего сапога. Святая Дева Мария, а я уже и позабыла о нем. Без Вонголы сразу стало тихо и немного скучновато. Почесав локоть, куда недавно меня укусил комар, я понимающе закивала в ответ Риккардо. Сделав пару шагов в сторону постели, я присела на краешек с правой стороны. Прижав к себе колени и опустив на них подбородок, я начала любоваться картиной на стене. Красивые горы, что еще сказать. — И что делать с соулмейтом? — скривившись, словно съела лимон, спросила у Секкондо. Призрак (или Воля Второго, зовите как хотите, суть одна) ответил не сразу, будто задумался. Вытянув ладонь вперед, он образовал маленький огонь, который стал ритмично превращаться в ураган. — Без понятия, — заговорил Скайрини, — Надейся, что ты его никогда не найдешь. Любопытство что-то разыгралось, из-за чего я резко его перебила: — Так бывает? Зеленые глаза Риккардо посмотрели прямо на меня, заставив застыть на месте. И одинокая мысль пролетела в голове: «Какой мужчина! А я застряла в теле ребенка!». Зато честно и искренне. Что-что, а врать себе я не привыкла. Ни в той жизни, ни в этой. — Да. «…когда он уже мертв или еще не родился, » — закончил про себя Второй Вонгола, пристально разглядывая Наследницу.