Cold hands, warm heart

- Лена, меня беспокоит твоя одержимость. Ты уже около пары недель выслеживаешь Вдову и перестала выходить на связь. - Уинстон глубоко вздохнул, поняв, что его речь снова выслушивал автоответчик, а не Лена напрямую. Его подруга не выходила на связь уже слишком долго, а любые другие средства связи, кроме домашнего телефона, она отключила или игнорировала. - Лена, пожалуйста, перезвони мне, как только прослушаешь сообщение. Я... И Эмили тоже... мы волнуемся. Пожалуйста, будь осторожнее. Голос Уинстона погас в полупустой квартире, так и не дойдя своими мольбами до хозяйки квартиры, которая мрачным взглядом изучала в руках исцарапанную пулю 12,7 мм калибра. На ней была выцарапана надпись, оставленная Трейсер из другого мира, словно заповедь, не дающая Лене успокоиться: «Нет шага назад», и имя «Лена». Трейсер сказала, что эту пулю ей подарила Вдова. Памятная вещь. «Нет ничего приятнее, чем покончить с собой подарком возлюбленной, а? Вот и у меня лишний раз руки дрожат...» Дом очень давно находился в беспорядке, но это едва ли мешало Лене, пока на столе было разбросанно множество фотографий, газет и стоял открытый потрепанный ноутбук. На электронных страницах была выведена вся информация, взятая из главного полицейского участка полиции за последние недели. Судя по данным, которые она успела проверить и проанализировать, все операции «Когтя» прекратились сразу же после «смерти» Лены. Любые совпадения, которые можно было отнести к действиям террористической организации, оставались похожи на это лишь поверхностно, не более. Все свидетельства и любые признаки, указывающие непосредственно на Вдову, исчезали и словно обрывались на месте, после злосчастной даты их последней схватки. Сделав свое дело, она оставила Лондон, а сам «Коготь» опустошил город от своего присутствия. Объявляясь в открытую, Лена рисковала вновь поставить под удар родной город. На одной чаше весов находилась совесть и принципы героя и защитника Лондона, прошлого оперативника Overwatch, а на другой стороне храбрость, нежелание жить в тени, как побежденная и вечно ждать расплаты, когда «Коготь» узнает правду и выследит ее. И своими действиями Лена ясно давала понять, что выбрала вторую чашу весов, решив, что с нее хватит пряток и осторожности. Решимость в душе пылала ярче, когда о себе напоминала эфемерная боль от ран, нанесенных Вдовой. Найти снайпершу стало буквально смыслом жизни, уступая по одержимости только желанию покончить с той же вездесущей личностью. Пока что ее поиски не привели к каким-либо успехам, но она была на пути к истине. Взор террористической организации явно обратил на нее внимание, когда та дала знать о своем существовании с очень показательным рвением в виде каждодневной помощи органам власти в поимке преступников. Когда в местном радио о ней прошел слух, она знала – «Коготь» обратит внимание на это. И уже через пару дней Трейсер встретилась с одними из рядовых оперативников этой организации, стремящихся ограбить галерею. Впрочем, она не только предотвратила ограбление, но и оставила «Когтю» прощальное послание. - Если ты сейчас выйдешь на связь со своим начальством и отдашь мне рацию, я дам тебе сбежать. - Заявила Лена, держа на мушке своего пистолета последнего из выживших солдат «Когтя». Тот, пошарив дрожащей рукой по своей груди, вытащил из кармана миниатюрную компактную рацию и передал Трейсер. Не убирая пушки от лица, скрытого под шлемом, Лена поднесла рацию к себе, начав спокойно: - Эй, говнюки. - А после перешла на злобное шипение: - Я блять все еще жива, а ваша лучшая снайперша в который раз проебалась. Она бросила рацию обратно к оперативнику и, коротко окинув взором окружение, выстрелила в оба колена солдата. - Ты... Ты же обещала меня отпустить!! - Взвыл тот, судорожно хватаясь за раны, но Лена лишь пожала плечами, помрачнев: - Я солгала. - После чего устремилась на выход, слыша в воздухе звуки полицейской сирены. Спустя две недели «Коготь» вновь навестил Лондон, и Лена была тут как тут, пока она не добилась того, чего так хотела: злосчастной встречи с той, кто превратил ее жизнь в кошмар... *** ...они обменялись первой парой ударов друг с другом, оставив царапины и первые синяки, словно давние друзья, что здороваются рукопожатием. - Где же твои искрометные комментарии и бесконечные разговоры? - Злорадствовала Вдова, торжественно улыбаясь от вида боли на веснушчатом лице, когда она одарила ее хлестким ударом каната «кошки». Лена молчала, отправляясь в атаку из раза в раз. Вдова лишь с насмешкой уходила от каждой из них, ведь, ослепленная яростью, та была настолько предсказуемой, что снайперша открыто насмехалась над соперницей. «Коготь» рвал и метал, узнав, что она выжила, а задание их лучшего агента вновь провалилось. И тут случается неожиданное возвращение из мертвых, срыв всех операций в Лондоне и дерзко вызов ее на поединок. По итогу Лена попросту разочаровала Вдову. - Сколько боимся мы лая собаки, чем ее укуса, верно? - Она ударила Лену прикладом винтовки, угодив той в солнечное сплетение, когда бегунья в очередной раз сделала скачок в ее сторону. - Ты так храбро и дерзко звала меня, чтобы красиво умереть? Сделаю тебе милость! Лена молча сносила все удары и словесные остроты Вдовы, выжидая и готовясь. И Вдова к неожиданности своей в этот раз проиграла своему тщеславию и самолюбию: некогда слабая девчонка, которую она не так давно собственноручно чуть не убила, яростно кинулась к ней и отчаянно, подобно рассвирепевшему зверю, напала с неожиданным приливом сил. В голове снайперши сошлось простое, но очевидное умозаключение - та не шутила и в действительности была настроена серьезно. А когда ее щеку обожгло резкой болью, и она быстро коснулась раненного места, увидев алые следы крови, то убедилась в своем заключении еще раз и даже пожалела о самонадеянности, поскольку следующий удар со стороны оппонентки она пропустила. Боль в челюсти, а после и жгучая боль в колене оказались подобно грому среди ясного неба для снайперши. Очнувшись от ступора, она мгновенно взяла себя в руки и схватила винтовку. Увы, француженка даже не успела ею воспользоваться, потому что Трейсер вцепилась в оружие и немедленно вырвала из рук, опрокинув после этого ее на покрытие крыши. Лена накинулась сверху, но Вдова яростно ударила ее ногой, угодив в нос оппонентки, поднялась на ноги и потянулась к спусковому механизму ядовитой ловушки. - Не в этот раз! - Неожиданно заявила Трейсер, выстрелив точно по спусковому механизму. - К чему весь этот фарс, Трейсер?? - Зашипела подобно змее Вдова, юркнув за укрытие и судорожно снимая с себя искореженный от выстрелов механизм. - Я безоружна!... Все еще не можешь побороть саму себя и прикончить меня? Как жаль, ведь, я только начала думать, что ты достойный противник. - Не волнуйся насчет этого. - Отозвалась Лена равнодушно, следуя к укрытию снайперши, но едва подобралась ближе, как та выскочила из-за угла с обломком трубы в руках. Лена не ушла от неожиданной атаки до конца, и удар пришелся на правую руку, выбив один из пистолетов. Вдова вцепилась в лацканы кожаной куртки и с усилием толкнула Лену в сторону одной из антенн, коих на этой крыше было предостаточно. Из горла оперативницы вырвался громкий болезненный стон: Вдова железной хваткой вцепилась в левую руку, сильно и резко дернула, вывихнув ключицу, и тут же нанесла беспощадный удар в лицо. Трейсер сжала зубы, отчаянно рванула вперед и с хриплым вдохом сделала спасительный «возврат», избавляясь от полученных травм. Их метания на крыше продолжались в подобном темпе около нескольких минут - они обменивались ударами, остервенело впивались друг в друга, пытаясь выбросить с крыши или лишний раз познакомить со стеной или полом. В ходе их столкновения, они успели покинуть крышу и сменили место сражения, оказавшись на старом складе или же заводе. Им обеим это было не так важно. Они стремились разобраться друг с другом, давно избавившись от основного оружия, и играли уже больше в выживание и прятки, чем в открытое противостояние. Лена, потерявшая свои пистолеты, стремилась выиграть время и правильно подгадать момент для атаки, одновременно с этим судорожно разыскивая что-то для обороны, ведь, ее оппонентка была вооружена хотя бы трубой. Внутри было темно, а единственным источником света были уличные фонари, чей свет попадал внутрь сквозь разбитые от времени и запущенности окна старого помещения. Желоба, огромные котлы и различные агрегаты неизвестного назначения, стояли недвижимыми в темноте, но от этого не менее устрашающие и дающие надежное укрытие, отчего Лена пряталась за ними без особой опаски, пока Вдова рыскала в темноте, выискивая ее. - Ты прекрасна в том, чтобы прятаться и скрываться, как крыса. - Объявила оперативница «Когтя» громогласно, замахнулась трубой и ударила по ближайшему нагромождению строительного мусора, разнося тот в разные стороны. - Я бы могла убить тебя, как прочих - пока ты рылась в своем драгоценном телефоне, но сделала милость - я хотела честной битвы. - Хочешь сказать, что тебе на подмогу не придет кто-либо? - Спросила саркастично Лена, разнося голос по всему помещению из своего укрытия, не боясь, что ее вычислят, поскольку эхо делало свое дело и распространяло звук повсюду. - Нет. В твоих глазах я могу быть кем угодно, но признаюсь честно - после твоей смерти мне стало очень скучно выполнять какие-либо поручения «Когтя». И я не получу какого-либо удовольствия, если ты скончаешься от чужих рук, да еще и так легко. Здесь только я и ты. - Она продвигалась вглубь большого помещения, стук каблуков отдавался в тишине гулким эхом, темнота обволакивала статный силуэт, заставляя Трейсер потерять ее из виду. Лена оказалась в небольшой панике - из подручных средств у нее до сих пор ничего не было при себе, а снайперша спряталась в темноте, лишний раз напрягая. Когда же совсем рядом с ее укрытием раздался скрежущий звук металлической трубы о поверхность железного пола, сердце невольно подскочило к горлу. - Я слышу твое дыхание. Ты дышишь совсем не так, как остальные мои жертвы. Обычно они дышат, как загнанные в угол звери - рвано, хрипло, до боли в груди и до сухости во рту. Ты дышишь размеренно и чуть чаще. В тебе нет страха. По крайней мере, сегодня, сейчас. - Потому что я больше не боюсь тебя. - Произнесла Лена отважно и почувствовала дуновение холодного сквозняка, вызвавшего по ее спине мелкую дрожь. - Очень зря. - Лена рванула с места скорее на инстинктах, чем на осознанном рефлексе, когда из темноты послышался голос француженки и показался конец железной трубы. Вдова ударила по неясному препятствию с такой силой, что труба жалобно зазвенела и погнулась, а от поврежденного предмета тут же посыпались искры, но Лена оказалась нетронута. Вдова сорвалась следом, как только вытащила застрявшую трубу из смятой груды искрящегося металла. Эхо, доносящееся от топота их ног, начал сотрясать пространство, как бешеное стаккато. Вдова не отставала, следовала за бегуньей, как гончая за кроликом. Трейсер бежала со всех ног, на ходу уклоняясь от преград спереди себя и одновременно с этим стараясь выдерживать безопасную дистанцию с врагом позади себя. Опасные догонялки продолжались до того момента, пока Вдова, в порыве ярости, не угодила ударом трубы по электронному щитку, возле которого Трейсер пробегала за мгновение до этого. Последовавшие после этого яркие искры стали последним и самым очевидным предпосылом к возгоранию. Запах паленого и вонь, какая появляется при плавлении железа и электроники, заполонила пространство в считанные мгновения, одновременно с этим выпустив черный душный дым. Одержимая лишь поимкой и убийством Трейсер, Вдова лишь вытащила трубу и, прикрыв одной рукой рот и нос, последовала вглубь помещения. Лена не стала на этот раз прятаться и искать укрытие - она вышла к Вдове, вооруженная железным обломком, невольно сровняв их шансы. Снайперша скривила губы, устремилась в атаку, нанося сильный и беспощадный удар. Невольно, их нынешнее столкновение стало напоминать средневековые бои на мечах, с единственным отличием, что вместо благородных клинков они дрались подручными и примитивными железными палками. Их бой не отличался особым изяществом, а напоминал скорее пьяную потасовку с размашистыми и неуклюжими ударами. В конце концов, схватка завела их на верхние уровни помещения, в то время как нижний этаж уже стремительно заполнялся дымом, что поднимался выше и заставлял обеих оперативниц кашлять и задыхаться. Пожар, начавшийся в электрощитке стремительно начал распространяться, охватывая нижний этаж, метр за метром, а накал сражения между Вдовой и Трейсер нарастал - удары становились все сильнее и быстрее, лишая всякой возможности здраво мыслить, поскольку жажда победить и покончить со всем встала в какой-то момент выше всего происходящего. Было неважно, что творится там, внизу, пока здесь, наверху, между ними велась борьба, и ее исход должен был решить все. - Даже в таком тривиальном умении, как фехтование мы деремся одинаково. - Не смогла не прокомментировать Вдова происходящее, делая очередной удар и попадая по выставленной вперед железному обломку. - Аж тошно! Лена не ответила, рванула вперед, совершая «скачок» и, вложив всю силу в удар, выбила из рук оппонентки ее оружие. Вдова опешила, но в то же мгновение ударила бегунью в лицо, схватила за грудки и угодила коленом в живот, чем заставила Лену выронить и свое оружие. Жар в помещении нарастал, свинцовый свет от разыгравшегося пламени нарастал в своей силе и яркости, а дым резал глаза и душил изнутри. Опасность разразившегося внизу пожара мало заботила двух сражающихся оперативниц, поскольку ярость и жажда победы давно ослепила и затуманила их рассудок. Не имело значение то, выживет ли кто-то из них. Имело значение лишь то, кто умрет от руки другой. И даже если огонь поглотит их обеих - это будет своего рода выходом. И, когда обе противницы оказались полностью безоружны, а пламя внизу взмыло вверх языки пламени, отправив за собой волну жара, они, наконец, очнулись от своей жажды победить друг друга, осознав, что оказались в ловушке по собственной глупости. Они сами стояли на узком мостике, повисшем от начала до конца помещения, внизу, подобно тысячам алых цветов, расцвело пламя, поедающее строительный мусор и прочий хлам, нагроможденный людьми за время долгого запустения. Оба выхода, главный и запасной, были отрезаны стеной огня и, как будто было мало лишь этого, сверху их закрыли обгоревшие и свалившиеся сверху опорные балки строительных лесов. Железный мостик, на котором находились обе оперативницы, тоже, рано или поздно поддастся огню, неизбежно, как и то, что они очень скоро задохнутся или сгорят вслед за этим. - Что ж, вот и конец, Трейсер? Какая ирония, не так ли? – Вдова кинула взгляд вниз, выудив из себя горькую усмешку и, проведя по лицу ладонью, невольно оставила на нем косую полосу от золы. - Сегодня, в бушующем вареве из железа, огня и дыма, сгинут самая отважная заступница Лондона и одна из самых опасных убийц. Это... забавно. В некоторой степени даже поэтично. - Если для того, чтобы остановить тебя - мне нужно сгореть с тобой заживо, то я пойду на это, не сомневайся. – Трейсер даже не могла поверить, что эти слова принадлежат ей, но они вырвались из нее сами, стоило только вспомнить то, ради чего она затеяла все это. Одна должна умереть от рук другой и Лена больше не собиралась умирать… по крайней мере одна. - Дура... – Вдова прикрыла рот ладонью и сухо закашляла. - Какая же ты дура, Трейсер. Послышавшийся сверху треск заставил обеих оперативниц задрать голову, видя, что опорные балки крыши начали опасно прогибаться под собственным весом. С грохотом и мощной волной, внизу неожиданно раздался взрыв. Прогибающаяся крыша наполовину провалилась вниз, открыв путь наружу со стороны разрушенной конструкции. Трейсер, оказавшаяся ближе к спасению, инстинктивно последовала в сторону свежего воздуха, но споткнулась от бросившейся на нее Вдовы. Она повалила ее на нагретый от пламени железный пол, и вцепилась руками в тонкую шею. Находясь между сознанием и забытьем, Лена могла лишь смотреть на перекошенное от отчаяния и злобы лицо, с ушибленного лба которого текла струйка крови. Руки тряслись, глаза слезились, а нутро горело от боли и гари, из-за чего сил сопротивляться напору снайперши практически не осталось. Сверху вновь послышался громкий треск, и на еле держащийся мостик рухнула одна из опорных балок провалившейся части крыши. Пол под ними тряхануло, а сама конструкция не выдержала и с протяжным скрипом и грохотом разломалась надвое. Один из концов мостика сразу же рухнул вниз, а другой держался на честном слове, все же, подчиняясь законам тяжести, прогибаясь к огню. При падении балки их невольно разметало друг от друга, и если Трейсер оказалась возле самого выхода, то Вдова нависла над самым пеклом бушующего внизу пожара, вцепившись мертвой хваткой в поручни медленно прогибающего к пламени мостика. Лена медленно встала на ноги, вдохнула полной грудью свежий воздух и, прокашлявшись, вернула себе ясность происходящего, в то же мгновение осознав, что именно от нее сейчас зависела жизнь Вдовы. Первый же импульс: кинуться на помощь к снайперше – погас в ту же секунду, когда в кармане Лены зазвонил ее телефон, оповещая о новом сообщении. И судя по знакомой мелодии, то пришло от Эмили… «Вдова не изменится» - Уверяла себя Лена, противостоя внутреннему голосу, что кричал о том, чтобы она кинулась на помощь Вдове. – «Она убийца и преступница. Она только что чуть не задушила меня и сделала бы это снова, будь у нее возможность!.. Эмили никогда не будет в безопасности, пока она жива…» Лена закрыла глаза, стараясь не смотреть на попытки француженки выбраться самостоятельно. Она столько раз поддавалась своей слабости и доброте, что в итоге чуть не умерла несколько раз от рук этой женщины. Логика и здравомыслие, говорящие в унисон с яростью и желанием возмездия, твердили Лене одно – закончить начатое. В то же время, чувство неиссякаемой доброты и благородства не позволяли Лене до конца смириться и подтолкнуть ее к такому поступку, как хладнокровное убийство. «Нет». – Сказала Лена самой себе и, замерев практически за шаг до того, чтобы протянуть Вдове руку помощи или же собственноручно сбросить ее вниз. – «Я не убийца»… - она сделала шаг назад, а после… - «Но и моего спасения она не заслужила» -…устремилась на выход, помрачнев, когда она услышала позади себя еще один грохот. Она заставила себя обернуться лишь тогда, когда звук разрушений повторился вновь, и все внутри сжалось, когда на ее глазах единственный проход объяло пламенем… …ей сложно было описать собственные чувства, когда она на протяжении часа смотрела на полностью объятое пламенем здание, вокруг которого уже давно столпились пожарные и полицейские. Черные клубы дыма устремлялись в ночное небо, запах гари распространился на многие сотни метров вокруг, шум сирен не утихал до самого рассвета, впрочем, как и пламя внутри здания. Внутри Трейсер царила пустота и тревога – она разрывалась от внутренних противоречий и неизвестности. Она не видела, чтобы из здания хоть кто-нибудь выбрался, но в то же время она не могла успокоиться до тех пор, пока не нашла бы явного доказательства, что Вдова погибла. Ее мутило от слишком большой дозы угарного газа, но она все-таки дождалась, когда пожар утихнет, и проникла внутрь, избегая встречи с представителями порядка. Она не смогла долго рыскать на неостывшем пепелище, поскольку пожарные очень скоро также зашли внутрь здания, но одну конкретную вещь, указывающую на кончину снайперши, Лена все-таки нашла. Обгоревший и потрескавшийся снайперский шлем, чьи линзы оплавились от высокой температуры, а корпус практически потрескался и почернел. Вдова не расставалась с ним. Лена знала это наверняка. Вздрогнув от ворвавшихся внутрь пожарных, Лена схватила шлем крепче и устремилась прочь из злополучного места, оставляя за собой полоски лазурного света. Больше она не возвращалась на то пепелище, а сон покинул ее на долгие несколько дней, опустошив изнутри неясными эмоциями и чувствами. Она это сделала? Вдовы больше нет?.. *** Вдова побеждена. Она победила ее. Конец страху и кошмарам. Так ей казалось. На самом деле пришла пустота. И в этой пустоте оказалась тревога, переросшая позже в неясную апатию. Словно вместе с Вдовой, пропал большой кусок жизни, несущий в себе смысл. Смысл быть заступницей Лондона, что следует догматам Overwatch. Она ни с кем не говорила после той кошмарной ночи, лишь нескончаемо смотрела в пустоту, находясь в глубоких раздумьях о том, что произошло и что будет после. Это был переломный момент, после которого уже ничего не будет, как прежде. Везде была тишина: в радиопередачах «Когтя», в новостях и даже среди простой толпы. Никогда еще родной город не был для Лены столь тихим и загадочным. Она видела и слышала лишь пустоту и покой, но навязчивая мысль о том, что это лишь затишье перед бурей, не оставляла ее ни на минуту. Она неустанно смотрела в полурасплавленные линзы обгоревшего снайперского шлема и пыталась ответить самой себе - неужели она действительно убила Вдову? И если да, то почему же тогда она чувствует себя так потеряно и плохо? Ответ пришел сам собой, когда в очередной волне депрессии Лена наводила в доме чистоту и наткнулась на спрятанную далеко коробку, в которой она хранила те воспоминания, которые приносили ей боль. Среди них была фотография ее родителей и дедушки; поврежденные дедовские пилотские очки, подаренные ей на двенадцатилетние; фотоальбом, посвященный ей и Амели. Последняя вещь была ответом на безмолвный вопрос Лены - почему она чувствует себя так паршиво после окончательной победы над Вдовой. Казалось, что то единственное, что всегда мешало ей одержать победу над снайпершей, не могло исчезнуть и пропасть, но после долгих нравоучений и убеждений со стороны - лишь Вдова и ее убийство стали своего рода смыслом жизни для Лены. И когда цель оказалась достигнута, она поняла - она собственноручно и безвозвратно искоренила последнее напоминание об Амели. Она... убила ее. И когда осознание этого снизошло до Лены, апатия переросла в скорбь. Повторную и от этого еще более горькую. Ведь, на этот раз, сделанное было на ее совести. Смириться с этим? Легче было смириться со своей смертью, чем с тем, что совершила она. Родной дом запер ее внутри, но так было даже лучше, чем болтаться по улице в своем состоянии, когда она по несколько часов смотрела в одну точку, почти не ела и не реагировала на что-либо. Так продолжалось долгие недели. Восемнадцать дней полных одиночества и скорби. Лишь на девятнадцатый день, когда Лена еле разлепила глаза от недосыпа третьего дня, она словно очнулась. Звенящий каждое утро автоответчик впервые был услышан ею и, встав на дрожащие от слабости ноги, Окстон подошла к устройству, отвечая на каждодневное сообщение Уинстона: - Приятель? - Ее голос был слабым и хриплым, мгновенно выдавая факт того, что его обладательница была не совсем в порядке. - Лена! - Тот явно не ожидал, что подруга, наконец, ответит ему, отчего облегчение и радость не заставили себя ждать. - Ты... Ох, ты в порядке? Ты не отвечала почти два месяца!.. - Я знаю. - На самом деле Лена не знала, потому что совершенно потеряла счет времени за своей одержимостью, а после из-за скорби и депрессии. - Прости, здоровяк. - Тебе очень повезло, что Афина присматривает за твоим состоянием. Если бы я был менее заметен и чуть больше похож на человека... - в голосе примата появился небольшой смех. -...я бы уже давно пришел к тебе сам. Ох... Я очень рад слышать тебя. - Да, я тоже... - Рассеянно ответила Лена и, присев возле автоответчика, неожиданно проговорила погасшим голосом: - Я могу приехать к тебе? - Конечно! - Мгновенно объявил примат. - Я буду ждать тебя. Лена не помнила, как ехала до Уинстона. Все было, как в тумане для нее и даже дорога сливалась в одно сплошное полотно. Благо на дорогах было пусто, а маршрут сам по себе довольно легкий, потому добраться удалось без особых осложнений. А увидев друга на пороге убежища, Лена не выдержала: что-то внутри нее сломалось, и слезы хлынули по щекам. Она кинулась в пушистые объятья и зарыдала навзрыд, даруя себе эмоциональное освобождение. Уинстон ничего не сказал, лишь обнял подругу крепче и мягко завел внутрь теплого помещения, поскольку снаружи давно начался дождь. *** Уинстон выслушивал рассказ Лены с особым вниманием и малой долей тревоги. Трейсер рассказывала вкрадчиво, голос ее был поникшим, а в глазах стояли непролитые слезы искренней вины за содеянное, мешающееся с чувством безысходности. - Я... - голос у Лены задрожал. -...убила ее Уинстон. - Лена... - Начал ученый мягко, но та сжала зубы и с неожиданной яростью процедила, хлопнув руками по столу: - Я могла ей помочь, но не стала! Я бросила ее там! - Ярость также неожиданно сменились вновь на скорбь и вскочившая со своего места, Лена вновь опустилась на свое место и закрыла руками лицо. - Я знаю, что должна была это сделать, что у меня не было выбора... Но ведь вместе с ней я убила и Амели. - Это не так, Лена! - Уинстона повысил голос, подхватила Лену под руки и, глядя ей в глаза, заявил: - Амели была доброй великодушной женщиной, которая видела красоту во всех проявлениях этого мира и сама являлась воплощением изящества и страсти. Она была великой актрисой, непревзойденной балериной-примой и одной из самых замечательных людей, которых мне доводилось знать. Вдова - это не она. Амели давно нет с нами, Лена. Это громогласное высказывание привело Лену в чувства и встряхнуло с такой силой, что она не нашла, что сказать и противопоставить. Уинстон был прав в каждом своем заявлении и оставшаяся наедине с этими словами, Лена как будто отходила от пелены, что все это время застилала ей глаза. - Как давно это случилось? - Приглушенно спросил Уинстон, когда меж ними пролегла небольшая тишина. - Три недели назад. - Призналась Лена с глубоким вздохом и запустила пятерню в растрепанные грязные волосы и как только эти слова сорвались с ее языка, стало внезапно страшно. Она столько времени находилась в себе? - Я убийца, Уинстон?.. - Ты кто угодно, Лена, но только не убийца. - Уинстон мягко похлопал девушку по плечу. - Она бы убила тебя. Ты сделала то, что должно. Тебе плохо, потому что ты потеряла последнее, что тебя связывало с Амели. Лена кивнула, не в силах сказать что-то еще. Визит к Уинстону был подобен пробуждению от спячки и это словно учиться ходить заново. С грузом на плечах, который Лене придется нести всю оставшуюся жизнь, даже несмотря на то, что слова Уинстона и собственное осознание призывало к тому, чтобы убрать этот груз вовсе. - Эмили волнуется о тебе. - Сообщил Уинстон осторожно, заботливо укрыв Лену пледом и пододвинув к ней свежий чай и тарелку с горячим супом. - Поешь и приди в себя, ты совсем себя запустила. - Спасибо... - тихо и приглушенно отозвалась она, чувствуя впервые за все время настоящий аппетит и усталость. -...я совсем потерялась... Не знаю, что мне делать дальше. - Для начала поешь, и наберись сил, а потом можешь поговорить с Эмили и... - Нет. - Оборвала его Лена тихо. - Я не готова говорить с Эмили. Еще нет. - Лена, вы не общались друг с другом почти три месяца. - Заметил Уинстон обеспокоенно. - Я знаю. - Все также тихо произнесла Лена и сделала аккуратный медленный глоток. - Но есть кое-что, что я должна сделать до встречи с Эмили. Это очень важно для меня. - Тебе нужна помощь? - Тут же спросил ученый. - Нет. Единственное о чем я попрошу тебя, - Лена сделала серьезное лицо. - Никогда не рассказывай Эмили о том, что я сделала. Я знаю, что должна была сделать это, но я никогда в жизни не стану этим гордиться. Дай мне слово, что не расскажешь Эмили об этом. - Обещаю. - Кивнул Уинстон с серьезным выражением лица. - Хорошо. - Лена зарылась в плед глубже и погрузилась в тишину, приступив к еде. *** Лене понадобилось около двух недель, чтобы добраться до Франции, Парижа. Добираться столь долго пришлось по многим причинам, среди которых самой значительной причиной была собственная нерешительность Лены. И все-таки, она здесь. Словно никогда и не уходила отсюда. Только вместо снега или дождя, сегодня ее сопровождал одинокий месяц, смотрящий на нее с ясного неба. На кладбище не было не единой души, поскольку поздним вечером присутствовать на кладбище было откровенно жутко. Однако, Лене было на это все равно. В ее руках находилась спортивная сумка, в коей хранились особые вещи, из-за которых ее очень долго не хотели пускать в самолет, а потом еще и выпускать обратно. Благо, после долгих разговоров с представителями порядка Англии и Франции, ей все-таки позволили спокойно перемещаться с содержимым своей сумки и посетить кладбище. Найти памятное и нужное место Лене не составило труда - спросите ее о том, где она живет, разбудив посреди ночи, и она промычит что-то нечленораздельное, а стоит спросить, где находится могила Амели и Жерара, то она не только скажет ряд и место, но и нарисует карту. Лена шла по выученному маршруту и остановилась перед могилами двух дорогих ей людей, с которыми распрощалась уже очень давно. Возвращаться сюда вновь было так тяжело, но, к сожалению, необходимо. Сначала Лена решила посвятить время могиле Жерара - она отложила свою сумку, закатила рукава и приступила к чистке надгробия и самой могилы - очистила ту от сорняков и травы, протерла от грязи надписи, начистив все до блеска. После этого она сделала все то же самое с могилой Амели. - Давно не виделись. - Произнесла Лена с небольшой дрожью в голосе, когда она обратилась к Жерару. - У меня для тебя плохие новости, знаешь... - Лена судорожно вытерла собравшуюся в одном из глаз слезу. -...я пыталась сделать все по-другому. Я не хотела, чтобы все получилось вот так. Никудышный из меня друг: не поддержала тебя, когда нужно было; не уберегла ту, которую поклялась защищать; а теперь еще и это... Я думала, что покончив с ней, мне станет легче. На самом деле все оказалось не так. На мне клеймо убийцы. Уинстон говорит, что это не так, но я думаю по-другому. Оперативники Overwatch должны служить миру и защищать невинных, но грань оказалась так тонка. В ту ночь я переступила ее и до сих пор внутри меня как будто сражаются два противоречия. Я покончила с убийцей, да, но... Одновременно с этим я покончила с Амели. Я не могу после этого называть себя героем. Прости меня, Жерар. Я не уберегла ее. Лена сделала глубокий вдох и выдох, вытерла слезы и положила на могилу друга старую фотографию, где они были изображены втроем – она, Жерар и Амели. Постояв в молчании около минуты, Лена с тяжелым сердцем сделала небольшой шаг в сторону и встала напротив могилы Амели. Говорить что-либо у Лены уже не было сил, но она все-таки достала из сумки обгорелый шлем и возложила его на могилу, провозгласив: - Для меня ты навсегда останешься прежней. - Ее пальцы провели мягким касанием по блестящим надписям. - Неважно, что «Коготь» с тобой сделал. Мне нет прощения. Я дважды уже не уберегла тебя. У меня нет каких-либо сил, чтобы попросить прощения, потому что я его не заслуживаю. Все, чего я хочу, чтобы ты упокоилась в мире. Лена достала из сумки давно хранившуюся у Уинстона винтовку, из-за которой ее как раз не хотели так просто отпускать представители закона. Благо, она была без спускового крючка и обоймы, поэтому решить проблему удалось мирно. Просто, оставлять все эти вещи у себя Лена не позволила бы и они по праву должны были находиться здесь. - Я клянусь тебе, что больше никогда в жизни не допущу, чтобы из-за моей слабости кто-то пострадал. - Заявила Лена самоотверженно, смотря на главную надпись надгробья, словно это были глаза ушедшей Амели. - Ты была последней, кто пострадал из-за моей слабости и сомнений. Больше этого не повторится... Прощай, Амели. Я всегда буду тебя помнить такой, как при нашей последней встрече. Лена вытерла слезы, давно бегущие по щекам и, постояв перед могилами двух дорогих ей людей около нескольких минут, она отдала им честь и медленно направилась в сторону выхода с кладбища. Весь оставшийся путь обратно она не проронила ни слова, погрузившись глубоко в себя. *** По приезду обратно Лена решила, что пришло время возвращать жизнь в прежнее русло. Как было до встречи с Вдовой. Для начала она навела в квартире идеальный порядок, заранее освободив места, где в скором времени планировали появиться вещи Эмили. Потом Лена привела в порядок и саму себя: подстригла чуть отросшие волосы, избавилась от синяков и ссадин, убрала куда подальше все свое военное обмундирование и вооружение, зарекшись не доставать все это без явных на то причин. В предвкушении скорого визита к возлюбленной, с которой она не виделась... Черт, практически девять месяцев, Лена не могла согнать с лица искренней улыбки и доли глубокого беспокойства. Она явилась к Эмили во всем параде: не только подготовила дом, но и выгладила для себя любимый Эмили пиджак, навела привычную прическу, а въехав уже в пределы Дерби, не отказала себе в соблазне заехать в цветочную лавку и купить большой букет алых и солнечно-рыжих георгинов. Она ехала по некогда нелюбимому маршруту с таким безоблачным и прекрасным настроением, что даже красный свет на светофоре казался ей каким-то особенным. Окстон была переполнена тем настроением, при котором мир вокруг преображался и становился прекрасным во всех своих проявлениях. Когда же на горизонте появился семейный дом Эмили, все внутри Лены так и забилось от волнения и счастья, хотя, обычно, каждый визит сюда откладывался в памяти Лены, как нелицеприятный опыт. Эмили дома не оказалось, вместо нее хлопотала ее матушка. Зрелая статная женщина, преклонность лет которой выражалась лишь в небольшой седине рыжих коротких волос и еле видных морщинах на лбу. Голубые глаза этой женщины всегда смотрели на Лену в лучшем случае с терпимостью, а обычно с неприятием и осуждением. Простым и примитивным осуждением, что был присущ людям упертым, старого закала, живущего по понятиям старых традиций. Естественно, когда родная дочь избрала в свои спутники жизни вместо пригожего парня-работягу – отчаянную оперативницу, что рисковала шеей ради невинных людей и вечно пропадала неизвестно где, смириться с подобным было для нее сродни пытки. Потому Лена и не удивилась кислому выражению лица миссис Роуз, когда они встретились друг с другом на пороге старого дома. Однако, присутствуя в чудесном настроении от предвкушения, Лена широко улыбнулась женщине и, не обращая внимания на ее взгляды и выражение лица, жизнерадостно поздоровалась: - Добрый день, миссис Роуз! – Она осторожно кинула взгляд за ее плечо. – Эмили не у вас? - А ты, видимо, забыла номер ее телефона? – Саркастично отозвалась женщина и в ее голосе послышалась сталь. – Мне стоит огреть тебя сковородкой за то, что ты… - Я прошу прощения за это. – Тут же мягко отозвалась Лена и искренне протянула: - Я здесь чтобы извиниться перед ней и забрать обратно. У меня были причины, по которым… - Вот и у нее есть вполне веские причины, почему ее нет. – Женщина неожиданно усмехнулась, и что-то внутри Лены тревожно перевернулось вслед за этим, ведь, та могла радоваться лишь в тех случаях, когда… - Что вы имеете в виду? – Растерянно спросила Лена. - У нее свидание. – Миссис Роуз произнесла это и словно огрела Лену по голове чем-то тяжелым. Справившись с секундным порывом обрушить вскипевшее внутри варево злости, непонимания и отрицания, Лена ровным голосом спросила: - Где она? – Ответа не последовало, и Лена уже развернулась, чтобы уйти, как громовой и командный голос миссис Роуз оборвал ее на ровном месте одной фразой: - Стоять. – Лена встала. – Кругом. – Она развернулась, увидев то, как женщина стояла уже со скрещенными на груди руками. – Без всяких прелюдий – мы друг друга терпеть не можем, но будем разумными людьми – ты не знаешь, где она, а я не хочу скандалов и разбирательств. Зайди в дом, и поговорим, как взрослые люди, пока Эмили не вернется. В один миг с Лены сорвали «розовые очки» и мир престал унылым и грязным, подстать пасмурной осенней погоде. Все внутри сжалось до состояния натянутой пружины и готовилось в любой момент поддаться внутреннему напору. Но внимая голосу разума, она все-таки согласилась пройти в дом и заняла место за столом, куда мгновением позже, прямо напротив, присела и ее собеседница. Судя по лицу миссис Роуз, разговор им предстоял не самый хороший. - И что вы хотите мне сказать? - Терпеливо спросила Лена, стараясь скрыть дрожь в голосе. - Тебе в лоб или издалека? – Спросила она холодно, на что Лена, уставшая от недосказанности, также ехидно отозвалась: - Прямо, пожалуйста. - Оставь мою дочь в покое. – Тон, с которым Дебора сообщила это, можно было назвать приказным, если бы только не еле слышная дрожь в ее голосе. Именно эта дрожь вызвала у Лены по спине волну мурашек и дрожи. Вечно ехидничающая, противная и критикующая женщина, которая с самого начала их отношений желала им расстаться – сейчас проявляла аномальные для нее эмоции слабости. - Почему я должна делать это? - Потому что она с тобой несчастна. – Заявила та без всяких аллюзий. – И прежде чем ты будешь бросаться во все тяжкие в мой адрес, встань хотя бы раз на мое место. Я говорю тебе все это не как твоя противница, а как обеспокоенная мать. Да, ты привезла Эмили ко мне, чтобы уберечь, спасибо, но отдавать ее обратно я не стану, потому что не хочу, чтобы она загубила свою жизнь с тобой. - Вы всегда твердите одно и то же. – Устало вздохнула Лена, давно привыкнув к этим бесконечным ворчаниям со стороны. – Всегда подбиваете Эмили к тому, чтобы она со мной рассталась. Я знаю, что вы хотите, чтобы Эмили завела себе семью и детей, и что я этого дать не могу. - Раньше это было так, и это были мои капризы. – Неожиданно призналась Дебора. – После смерти Эндрю, смотреть на то, как Эмили встречается с тобой – было для меня словно издевательством. Но я смирилась, потому что она была счастлива, а она для меня важнее всего на свете, как бы ты не думала обо мне. Пока не узнала, чем ты занимаешься, и смириться уже не удалось. - Я всегда говорила Эмили о рисках и о трудностях. – Тут же вставила Лена нервно. – Вы думаете, что я никогда не говорила ей правду? - Я думаю, что ты достаточно умна, чтобы понять всю картину в целом. – Дебора нахмурилась, сделала глубокий вдох и тихо произнесла: - Эмили впервые за пару месяцев перестала плакать и просыпаться по ночам из-за тебя, а ты снова вернулась и снова заберешь ее у меня. Сделай хоть раз действительно разумное решение – оставь мою дочь. Сделай ей больно в последний раз и уйди. Вы любите друг друга, но какой прок от этого, если ты не можешь сделать так, чтобы она больше не страдала? Ты исчезаешь на своих заданиях и подставляешь шею ради незнакомых людей, пока моя дочь ест успокоительное, дожидаясь твоего возвращения. - Этого больше не будет. – Заявила Лена слабым голосом, стараясь доказать самой себе, что слова Деборы на самом не та правда, которая ранила ее в самое сердце. – Я больше ее не оставлю и со всякими похождениями будет покончено. Дебора лишь помотала головой, посмотрев куда-то в пустоту за плечо спереди сидящей: - Как три года назад? – Иронично поинтересовалась она. – Или два? Если бы ты действительно этого хотела, то поступила бы так уже давно. - Вы не знаете, о чем говорите! – Заявила Лена запальчиво, видя как наяву картины пережитого. – Вы думаете, что мне легко осознавать, что, возможно, я в последний раз вижу ее, уходя на очередной вызов? - Да куда уж мне до тебя. – Нахмурилась женщина осуждающе. – До оперативника Overwatch, которому не сидится на месте. Ты же в первую очередь думаешь о том, как помочь другим, нежели себе или своим близким. А если тебя однажды все-таки посадят за то, что ты делаешь? Твоя деятельность запрещена актом Петраса, если ты забыла. - Этого не будет. – Заявила Лена железно. – Я помогаю людям, и полиция это знает, поэтому арест мне не грозит. - Ты этого не знаешь. – Парировала спокойно Дебора, продолжая вбивать в гроб совместного будущего Лены и Эмили, один гвоздь за другим. – Посмотри на себя – бьешь пяткой в грудь, стараясь доказать мне, что все будет хорошо, пока у самой все лицо в ссадинах, а на шее синяки. Да, я с самого начала их заметила. Ты каждый день живешь с риском, а стоишь на своем и хочешь забрать у меня последнее, что осталось. Я не дам повторить Эмили ошибки своей молодости. Посмотри на меня, Окстон – я тоже любила военного, который однажды ушел и не вернулся, оставив дочь и жену в одиночестве и боли. Ты хочешь такой же жизни для моей дочери? - Я же сказала – все будет по-другому. – Уверяла Лена упрямо. – Я больше ее не оставлю, клянусь. Больше никаких подвигов или отлучек. Пожалуйста. - И где же ты тогда пропадала последние девять месяцев? – Спросила Дебора и вновь скрестила руки на груди, чем заставила Лену опустить голову вниз с глубоким вздохом безнадеги. – Ты опоздала со своим решением, Окстон. - Я вас услышала. – Тихо проговорила Лена. – Но принимать решение я буду вместе с Эмили. - Если ты снова доведешь мою дочь до слез, я не постесняюсь ударить тебя сковородкой. – Заявила та железно, вставая из-за стола и, перед тем как уйти вглубь дома, проговорила: - И я соврала насчет свидания. - Что? Зачем вы это сделали?? - Чтобы прижать твою задницу здесь и поговорить. – Спокойно отозвалась Дебора и с грохотом захлопнула дверь, ведущую в одну из комнат, и оставила Лену в одиночестве. *** Эмили вернулась к вечеру, когда солнце уже село, а небо затянулось пасмурными тучами, обрушивая на землю стену дождя. За время ожидания Лена успела много раз подавить в себе желание уехать домой или найти Эмили самостоятельно и просто забрать ее с собой. Благо, разум и упрямство удержали ее от этого порыва. В конце концов, это все стоило того, чтобы увидеть возлюбленную после столь долгого времени. Она без лишних слов сжала девушку в объятьях и немедленно запечатала рот пылким тоскующим поцелуем. Это был эмоциональный выплеск - тоска, отчаяние и неверие, что возлюбленная может покинуть ее. Слишком долгое время, проведенное порознь, немного затмило сознание Лены, и она не выпускала дражайшую из объятий до тех пор, пока та жалобно не протянула: - Лена, ты меня задушишь! - С маленькими тихими извинениями, она расслабила объятье, влюбленно и искренне провела руками по родному лицу и проговорила: - Я так по тебе скучала, любимая. - Лена уткнулась носом в рыжие волосы и хихикнула: - Твоя мать пыталась меня всеми силами выгнать. - И ты ей не позволила. - Отозвалась Эмили мягко, отвечая на долгожданные ласки и внимание возлюбленной. - Я тоже скучала. - Поехали домой, а? - Сразу же начала просить Лена, заглядывая в карие глаза с мольбой, лишь бы не дать шанса на тот исход, который не давал покоя Окстон. - К нам в квартирку, милая. - Подожди, Лена. - Слабо позвала Эмили, мягко отбиваясь от ухаживаний возлюбленной. - Дай мне хотя бы прийти в себя. - Извини. - Хмыкнула Лена, отпуская возлюбленную из рук и позволяя ей спокойно раздеться и сесть за стол, где мать девушки в полном молчании уже приготовила для нее чай. - Твой любимый, жасминовый. - Мягко отозвалась Дебора, по-матерински погладив дочь по голове, после чего удалилась обратно к себе. - Твоя матушка сегодня крайне терпелива ко мне. - Со смехом протянула Лена, но внимательная Эмили услышала в нем наигранность. - Она опять ругалась на тебя? - Получив легкое пожимание плеч в ответ, Эмили глубоко вздохнула и сделала глоток чая. – Не принимай ее слова слишком близко к сердцу. Сама ведь знаешь, что она это не со зла. - Нет-нет, конечно. - Тут же понимающе кивнула Лена и, когда Эмили допила чай, полностью расслабившись, она продолжила с того, где закончила: - Милая, я, конечно, люблю разнообразие и приветствую перемены, но твоя матушка очень настаивает, чтобы я убралась отсюда. Поехали домой? Или мне придется ночевать в машине. Эмили хмыкнула, встала из-за стола и, поманив Лену за собой, прошла на веранду, что выходила видами на задний дворик. Присев на лавочку, защищенную от дождя верхним навесом, Эмили дождалась, когда Лена присоединиться к ней. Нутро Лены скрутилось словно в тугой узел - она чувствовала неладное и, когда она присела совсем рядом с Эмили и в жесте заботы попробовала ее приобнять, но та осталась недвижимой, все еще обнимая себя за плечи. Все-таки, не сдаваясь так просто, Лена достала из-за пазухи подарок, с которым ехала сюда и с нежной улыбкой проговорила, наклонившись к девушке: - Я взяла нам два билета на твое любимое представление. - Она продемонстрировала аккуратные и блестящие от новизны и изыска билеты. – «Лебединое озеро». Все места и сеансы давно раскупили, но... Я постаралась достать их. - Видя небольшую отрешенность возлюбленной, Лена нахмурилась и мягко поинтересовалась: - Ты очень устала, милая? - Да. - Донеслось тихо и довольно двузначно от Эмили, и она впервые посмотрела в глаза оперативницы, безмолвно показывая свою усталость. - Я очень устала за эти девять месяцев. - Ох, милая... - Лена стыдливо опустила голову вниз, а когда приподняла ее обратно, готова была биться головой об стену столько, сколько потребуется, чтобы забыть этот мучительный взгляд возлюбленной. -...я знаю, что слишком долго отсутствовала. - Она не выдержала отсутствующего взгляда Эмили и, приподнявшись на своем месте, она присела на колени прямо напротив нее, несмотря на дождь и влажность. - Но я здесь и уже никуда не уйду, обещаю тебе. Ты для меня все, знаешь ведь. - Знаю. – Тяжело проговорила Эмили, потупив взгляд вниз, но все равно не смотря на Лену. - Самое ужасное, Лена, что ты тоже для меня все. Вот только, тебя при этом так мало, что по итогу в моей жизни просто ничего нет, потому что нет тебя. - Я понимаю. - Поспешно проговорила Лена, обняв руки возлюбленной. - Но этого больше не будет. Все закончилось, Эм. - До какого времени? - Нахмурилась Эмили, не веря доводам из уст оперативницы. - До очередного вызова полиции? До случайной стычки с кем-то в подворотне? До очередной несправедливости, увиденной тобою на улицах города? Я делила тебя со всем миром, когда ты служила в Overwatch, и думала, что буду готова к тому, чтобы выдержать разлуку дольше пары месяцев, но сломалась и... - Т-ш-ш... Ты не сломалась, все хорошо. - Тут же утешительно зашептала Лена, мягко заставляя девушку посмотреть себе в глаза. - Я никуда больше не уйду, клянусь тебе. Выброшу полицейскую рацию, запрещу Уинстону беспокоить меня... Даже оружие и обмундирование сдам в камеру хранения или продам... Что угодно, клянусь тебе, только... Только не уходи от меня, Эм. - Лена... - Упомянутая вздрогнула - в голосе возлюбленной послышались дрожь и слезы. -...не надо этого, пожалуйста... - Я сделаю, что угодно для тебя, лишь скажи! - Лена пала в отчаяние, не в силах пробиться сквозь выстраиваемые Эмили стены. - Прошу, Эм... Ты нужна мне. - Тогда где же ты была, когда я звала тебя? - С тихим отчаянием и укором спросила Эмили. - Когда ты действительно нужна была мне? Когда я неделями пыталась связаться с тобой? Когда я не спала из-за страха, что ты погибла? Я ведь действительно так думала!.. - Я знаю, Эмили... - Лена всеми силами пыталась успокоить ее, но тщетно. - Прости меня, Лена. Я больше так не могу. - Она встала на дрожащие ноги, и Лена, отчаявшись окончательно, вдруг воскликнула: - Женись на мне! - Эмили встала на месте, словно громом пораженная и, обернувшись к Лене, у нее лишь хватило духу спросить: - Ты серьезно? - Да! - Искренне отозвалась Лена. - Прошу, Эмили! Девушка опустила зареванные глаза вниз и, спустя минуту раздумий, покачала головой, хрипло прошептав: - В любой другой момент я дала бы свое согласие, не раздумывая, но сейчас даже это не может заставить меня передумать. Прости, Лена... - Она приподняла загнанный взгляд, полный слез и страха. -...но я не хочу повторять ошибки той, кого ты до сих пор оплакиваешь. Эти слова словно ударили Лену изнутри, расставив все приоритеты и совпадения по местам. Если Эмили привела такие сравнения, то... Все действительно было кончено. *** Лена не оставляла попыток добиться Эмили и около месяца жила в Дерби, каждый день посещая дом и работу Эмили. Она не могла даже обратить внимание девушки на себя - та попросту уходила прочь и не говорила с ней. Любые звонки и сообщения она игнорировала и где-то на второй месяц этих бесчисленных попыток Лена открыто опустила руки и сдалась - покинула Дерби и больше не возвращалась... *** - Простите... Э-э... - Полицейский удивленно, но стараясь соблюсти приличие и не пялиться на посетителя, медленно спросил: -...я могу вам помочь? - Я за Окстон. - С глубоким вздохом сообщил Уинстон, надвинув очки глубже на переносицу, и лишний раз хмурясь от косых взглядов любопытных людей. Собственно, именно поэтому он и не выходил из своего убежища, прячась от чужих глаз. - Оу. - Полицейский встал с места, прокашлялся и проговорил: - За нее надо внести залог, вы в курсе? - Да. - Все также тяжко произнес Уинстон, невольно проведя лапой по гриве. - Я заплачу, сколько требуется. - Хорошо, пройдемте. - Примат покорно последовал за представителем закона, пока тот попутно ведал: - Ваша подруга оштрафована на пятнадцать суток за участие в публичном беспорядке, вандализм и мелкое хулиганство. За ее проступки следовало наказать ее жестче, но... Привилегии бывших заслуг смягчили наказание. Вы уж все-таки проследите, пожалуйста, чтобы она больше не попадала в неприятности. С этими словами они подошли к камерам, где томились правонарушители общего порядка Лондона. В одной из них, смотря с отсутствующим взглядом в пустоту, сидела Лена. Точнее то, что от нее осталось после долгого запоя, депрессии и малого эмоционального срыва, повлекшего за собой полный разнос личности по всем фронтам: бывшая героиня практически не вылезала из баров; подолгу зависала с сомнительными личностями; просаживала нажитые сбережения на алкоголь и азартные игры. Позже, к завершению своему новому «образу», она сбрила часть волос, а оставшиеся покрасила в белый цвет; сменила одежду на истинно «рокерский» стиль, чем превратила себя... Словно в альтер-эго тех устоев, в которые она свято верила и которым следовала. - Ох... - покачал головой Уинстон, едва увидел состояние Лены воочию и ее вид. - Окстон, за тобой пришли. - Объявил полицейский, стукнув дубинкой по железным прутьям, дабы привлечь внимание заключенной. - Как мило, пришла нянька. - Буркнула себе под нос та, пока дверь с еле слышным скрипом приоткрылась. - Лена, что с тобой стало? - Тут же осуждающе покачал головой Уинстон, на что Лена закатила глаза и звучно фыркнула: - Прости, мамочка. - Лена... - терпеливо проговорил ученый, идя вслед за уходящей прочь подругой. -...ты пропала на целый месяц и не отвечала мне, пока не позвонила вчера уже из полицейского участка. Я в курсе о всех слухах, появившихся после того... - Завались, а? - Тут же недовольно гаркнула Лена, услышав тему, трогающую ее за живое. - Тоже будешь косо смотреть на меня, лишь потому, что я сменила одежду и прическу? - Посмотри на кого ты стала похожа! - Не выдержал Уинстон, коснувшись лапой плеча девушки, но та резко повела плечом и, схватив конфискованные вещи, среди которых были сигареты, тут же закурила одну из никотиновых палочек, стремительно покинув своды участка. - Лена! - Спасибо за помощь, но у меня дела. - Объявила Трейсер неожиданно высокомерно, все еще зажимая между губ никотиновую палочку. - Я перешлю тебе долг, не переживай. - Лена! - Отчаянно позвал Уинстон, все-таки схватив Окстон за шкирку и повернув к себе. - Поговори со мной! - Нам не о чем говорить. - Спокойно проговорила Лена, выпутываясь из хватки примата. - Я все тебе сказала еще месяц назад. - Пьяный ор – «Иди ты со своим Overwatch»- не полноценный разговор. - Уинстон начинал злиться и одновременно с этим беспокоиться за состояние подруги. - Я понимаю, что ты переживаешь очень сложный период из-за разрыва с Эмили, и у тебя наступил кризис, но это не повод вести себя... - И ты будешь учить меня жизни? - Тут же напала Лена, оскалившись в истинном недовольстве, почти ярой злобе. - Всем вам лишь бы подойти и ткнуть носом как правильно жить! - Никто не говорит тебе, как жить правильно, просто... - Просто иди со своими советами к тем, кому они нужны. - Вышла из себя Трейсер, затушив сигарету подошвой громоздких ботинок. - А у меня все в порядке. Все, сука, шикарно. Всего лишь проебала всю свою жизнь. Это, видимо, участь любых Трейсер, какой бы она не была - проебывать жизнь. Я всю жизнь отдала Overwatch и осталась одна. Как Жерар, как все до него, а теперь и я. Поэтому дай мне просто опуститься на дно и сдохнуть там, будь добр. Лена фальшиво, нарочно театрально отсалютовала Уинстону, развернулась и удалилась восвояси, оставив примата в одиночестве, абсолютно растерянным и помрачневшим. *** Собственно, все будни Лены стали однообразны - вечером она напивалась до беспамятства в барах, ковыляла до своей квартиры (если все было хорошо), просыпалась и шла в ближайший бар, чтобы похмелиться, а потом все по новой. Лена канула на дно, как и незамысловато планировала, впрочем. Без Эмили, ради которой она делала все, она потеряла всякий смысл в жизни. Месяц она находилась в глубочайшей депрессии, а потом вышла из нее, заразившись чем-то вроде кризиса среднего возраста, под призмой вечного потакания законам и догматам Overwatch. В барах о ней не говорили, как о героине Лондона, а называли просто и невзрачно – «панк». Лена приняла эту кличку к сведению и невольно стала именно той, кем ее называли. Это было даже символично, если вспомнить изначально то, кем она была для всех. Правда, это все не имело смысл, если та единственная, кто была нужна ей больше всего - отвергла ее. Вот и оставалось заливать горе в алкоголе и жалеть саму себя, посылая всех куда подальше. Даже лучших друзей и организацию, что была для нее смыслом жизни. - За проебанную жизнь. - Пожелала она шепотом самой себе и опрокинула в себя очередную рюмку крепкого коньяка. Обычно Лена стабильно допивалась до состояния неосознанной картинки перед глазами, но самостоятельного передвижения, после чего следовала домой, выучив каждый угол и улочку практически наощупь. В этот раз ноги какой-то неведомой силой завели ее в сторону непросто другой улицы или района, а приведя непосредственно к печально известному пепелищу. Для пьяного взора картина полной разрухи и пепелища выглядела также печально, как и для трезвого. И все же, ступив за стены сгоревшего здания, Лена поняла, что невольно чуть отрезвилась, а к горлу подкатил ком от воспоминаний, полных огня, крови и... Смерти. Что с ней произошло? Она пала так низко, потеряв все, но с чего же все началось? Неужели, заразившись одержимостью избавиться от Вдовы - она потеряла саму себя? Видимо, так оно и было, иначе она не чувствовала бы себя так убито и пусто. Тяжело признавать, но на моменте, когда не стало Вдовы - не стало большого куска привычной жизни Лены. И в то же время, именно из-за своего желания покончить со снайпершей - Лена как раз встала на путь потери близких по собственной глупости. Где-то на дне бутылки, куда Лена добиралась глубокими ночами, был найден печальный смысл, и искреннее осознание всей боли и несчастья Жерара. Он был в таком же отчаянии? Наверняка. Разница лишь заключалась в том, что у Жерара не было конкретных заклятых врагов, а вся организация в целом, что охотилась за ним и его близкими. В итоге «Коготь» добился своего - забрал самое дорогое, что у него было. А теперь история повторилась, но конец оказался другим. Но какие-либо ответы или новый смысл жизни нельзя было отыскать на дне бутылки. Казалось, что до Лены дошло это осознание лишь сейчас, когда она вновь ступила на пепелище, чувствуя все еще витающий в воздухе запах гари, а во рту привкус пепла. Она много раз задавалась вопросом, что было бы, если бы в ту злополучную ночь она все-таки помогла Вдове, но не находила ответа. Она просто не могла знать ответа на этот вопрос. Тяжелые думы, в стенах пепелища, избавили Лену от следов опьянения, подобно холодному душу. Или же всему виной был ускоренный из-за хронологической диссоциации метаболизм Лены - не суть важно. Важно было то, что до нее наконец-то дошло - она коснулась дна, и нужно было выбираться обратно. Какой смысл жалеть себя и предаваться отчаянию всю оставшуюся жизнь? Если уж судьба не спросила ее выбора и оставила с жизнью военного, то какой смысл брыкаться? Тем более, Лена не умела жить по-другому. Пыталась, но не выходило. Она оперативница, пилот, боец, солдат, путешественница во времени. Какая из нее, скажем, официантка, садовник или офисный работник? Зачем отрицать то, что живет в ее крови, передавшись к ней от предков, что всегда воевали и жили ради других? Боль от потери возлюбленной была сильна и она еще очень нескоро сможет вспоминать о ней без отчаяния и слез, а чувство пустоты будет сопровождать ее примерно столько же, но это не навсегда. Просто нужно было время, как было с Амели. И глядя на разрушения, принесенные пожаром, Лена понимала, что у нее времени предостаточно, в отличие от той, что сгинула в пылающей стихии. - В кого я превратилась? – Спросила она у самой себя, когда ступила в лужу и в ее отражении увидела себя: полностью разбитую и падшую так низко, как никогда. Так себя чувствовала Трейсер из другого мира?.. Когда нет ничего, за что тебе стоит цепляться, и ты не видишь смысла даже в собственном отражении... - Гребанное посмешище, вот, кто я... Лена медленно последовала прочь от пепелища, погруженная в целый ворох тяжелых размышлений о том, что ей делать дальше. Бутылка, с которой она не расставалась с самого бара, была брезгливо и злобно выброшена, а когда та громко разбилась, на душе стало чуточку легче. Поняв, однако, что ей пора домой, Лена медленно поплела в нужную сторону. Но неожиданно… …подозрительное чувство слежки появилось у Лены еще на том моменте, когда она была на пепелище, но, не предав ему значения, ноги понесли ее дальше. Однако, когда преодолела пару кварталов, проснувшиеся инстинкты оперативницы ясно дали ей понять - ее кто-то преследовал. Осознав это, она попыталась сбросить хвост, блуждая в переулках и между хитросплетений улочек. На какое-то мгновение она подумала, что у нее вышло, но уже за следующим поворотом поняла, что ошиблась. - Взять ее! - Командующий голос оперативника «Когтя» раздался как гром среди ясного неба и Лену незамедлительно схватили, напав сзади. В своем состоянии у нее не было шансов отбиться и очень скоро в глазах потемнело от удара прикладом, угодившего ей в затылок. Последнее, что Лена помнила - боль, темнота и злой торжествующий хохот толпы. *** Лена очнулась с разрывающейся от боли головой и ноющим телом. Когда картинка перед глазами перестала качаться и приобрела адекватные очертания, она попробовала пересилить себя и попробовать встать. Первая попытка не увенчалась успехом и, опустив растерянный взор на свои конечности, она с тихими проклятиями и ругательствами увидела на себе наручники и путы в виде жесткого света, что держали ее прикованной к стене позади себя. Темница представляла из себя обычную камеру, похожую на ту, в которой она томилась не так давно за нарушение общественного порядка. Впрочем, ее Хроноускоритель все еще был на ней и, надеясь на его силы, она попыталась разорвать путы жесткого света. Все оказалось тщетно и современная разработка компании «Vishkar» держалась крепче цепей. Стало вмиг ясно - из такой ловушки ей не удастся выбраться без посторонней помощи, а вспомнив то, в каком свете она рассталась с Уинстоном, отчаяние очень быстро начинало охватывать Лену со всех сторон. - Черт-черт-черт! - Лена зажмурилась и процедила сквозь зубы, инстинктивно дергая руками и звеня наручниками. - Это ж надо было так попасть... Судя по шуму снаружи - ее услышали и решили поприветствовать. К камере подошел рядовой солдат «Когтя», выряженный в черную броню с автоматом наперевес. Понимая, что ей все равно не выбраться самостоятельно, Лена решила выяснить хоть что-то и с мрачным видом спросила: - Где я? - В камере. Слепая что ли? - Насмехаясь, протянул солдат, а Лена нахмурилась. - Юморист, блять. - Ругнулась она и подошла к решеткам настолько близко, насколько позволяли путы жесткого света. - Нормально объяснить можешь? - На базе «Когтя», где же еще? - Все-таки ответил рядовой. - Зачем не знаю. - Как давно я здесь? - Часов пять. Может, больше. - Мотнул головой тот. - Что со мной собираются делать? - Обычно допрашивают или держат до посинения. - В голосе солдата послышался издевательский смешок. - Знаешь, я прострелила одному из таких как ты коленные чашечки однажды. - Заявила Лена, оскалившись в сторону солдата. - Буду рада повторить это, как только выберусь отсюда. - Ну-ну, флаг в руки. - Громко рассмеялся собеседник, закатив даже голову кверху, вынуждая Лену закипать все больше. - Как тебя звать? - Бил, а что? - Отсмеявшись, выдавил из себя он. - Ты очень мне не нравишься, Бил. - Призналась Лена, подойдя на всю длину пут к решеткам. - Очень хочется набить тебе морду. - Ой-ой, какие мы крутые. - Тут же начал дразниться тот. - Вот только ты забываешь, что находишься по ту сторону решеток, а я здесь. И я могу издеваться над тобой столько, сколько захочу. За спином Била раздался грохот и протяжный скрип - так, видимо, открывалась дверь, ведущая в помещение. Судя по раздавшимся вдали шагам, первая догадка оказалась верной и в помещение действительно кто-то вошел. Бил не реагировал, видимо, зная, кто это был, и в открытую продолжал дразниться: - Ладно, крошка, меня пришли сменить. - Он шутливо отдал честь, а Лена увидела выходящую из-за поворота высокую изящную фигуру в черной закрытой броне «Когтя». Бил обернулся, чтобы увидеть своего сменщика и в этот самый момент раздался тихий выстрел. Лена замерла на месте, глядя на то, как застреленный солдат рухнул на пол, а явившаяся личность спокойно и буднично перезарядила пистолет с глушителем. - Если ты хочешь пристрелить и меня, то не медли. - С глубоким вздохом произнесла Лена, устав от происходящего, когда на нее навели дуло пистолета. Но таинственная гостья (даже броня «Когтя» не могла скрыть выразительные женские изгибы) не торопилась убивать Трейсер, а лишь испытывающе держала ее на прицеле. Прошла минута напряженного безмолвия, в течение которого Лена успела несколько раз подумать о том, чтобы уже спровоцировать пришелицу и покончить со всем этим, но та в какой-то момент опустила оружие. Мгновением позже камера Трейсер открылась, а наручники расстегнулись и соскользнули с рук, рухнув на пол с гулким стуком. Недавняя пленница потерла руки и приняла предложенный пистолет из рук своей спасительницы. - Спасибо. – Произнесла Лена осторожно и, получив от той короткий кивок и приглашающий жест, последовала за ней. Она понятия не имела, что происходит и что будет дальше, но она последовала за своей молчаливой спасительницей и не издала ни единого звука, осознавая их шаткое положение на территории врага, а враг, судя по всему, у них был общий. Спутница Трейсер была выше ее почти на голову, передвигалась ловко и бесшумно, устраняя одного солдата за другим, а сама она следовала по коридорам базы так, словно знала их. Пребывая в состоянии растерянности и полной безысходности, Лене оставалось лишь слепо верить таинственной женщине, тем более, что у той было много возможностей покончить с ней. Их действия не остались без внимания и когда они проникли на нижние этажи базы, по всему комплексу прогремела тревога. Вся охранная система «Когтя» тут же активизировалась, в том числе и все рядовые солдаты, что начали обыскивать каждый угол и искать нарушителей. С какой целью они все еще продолжали упрямо продвигаться к самым низам – Лена не знала и не пыталась узнать. Выход отсюда самостоятельно она не смогла бы найти, как и противостоять в открытую солдатам «Когтя» - сказывался образ жизни, измененный ею за пару месяцев и вооружение лишь одним пистолетом, потому и оставалось лишь довериться женщине, уверенно продвигающейся вперед в полном молчании. Честно говоря, Лена заставляла себя не задумываться о том, что сейчас творилось – для нее «Коготь» всегда есть и будет террористической организацией, а видя, что ее спутница безжалостно расправляется с ними – в глазах Трейсер она представлялась временным союзником, исходя из старой доброй поговорки – «Враг моего врага – мой друг». Так или иначе, медленно, но верно, они подобрались к главным залам базы «Когтя» - Лена делала такой вывод, смотря на бронированную дверь и на мертвых оперативников, чья броня была толще, а оружие мощнее. Впрочем, остановить ее союзницу не смогло и это – она расправилась с ними точными выстрелами обычного пистолета, угодившего точно в голову каждому из них. Подобная точность поражала и даже заставляла задуматься над тем – не омник ли ее спутница? - Постой. – Все-таки отважилась Лена подать голос впервые за все время их продвижения вперед. – Я далеко не против того, что мы делаем, но… кто ты и чего именно хочешь? Таинственная женщина не отреагировала на ее просьбы и вопросы – она упрямо двинулась прямо за бронированную дверь, как только та открылась. Не желая оставаться в одиночестве и все-таки попробовать добиться ответов, Трейсер устремилась за ней. За бронированной дверью находился деловой кабинет, в центре которого находился стол с ноутбуком и человек, одетый в строгий костюм. - Я говорил этим олухам, чтобы они заперли тебя лучше. – Произнес голос человека в спокойных ледяных нотках, а сказанное было обращено к Трейсер, поскольку взгляд темных глаз был устремлен непосредственно в нее. - Эй, я даже не знаю, кто ты и зачем меня похитили. – С небольшим смешком протянула она и кинула взгляд на стоящую рядом спутницу, что держала их собеседника на мушке. – Но делаю выводы, что ты один из шестерок «Когтя», поэтому не стану мешать своей новой подруге тебя убивать. - О, как мило. – Тут же саркастично растянул тот губы в усмешке. – Из вас получился отличный дуэт, но прежде чем вы убьете меня, спешу заверить, что живым принесу куда больше пользы. – Он нервно облизал пересохшие губы, стараясь сохранить на лице хладнокровность, но через пару мгновений рухнул на землю от точного выстрела в голову. - Что ж, ты убила здесь всех, кого хотела, и теперь… мы можем уйти отсюда? – С надеждой спросила Лена, на что получила от своей собеседницы утвердительный кивок. Правда, перед тем как покинуть строгий кабинет, ее спутница развернула к себе ноутбук, вставила туда флешку и скачала какие-то данные. После этого ноутбук был уничтожен точным выстрелом, и две оперативницы направились на выход, прорываясь сквозь оставшихся солдат «Когтя». Впрочем, те перестали представлять какую-либо опасность, когда на всю базу прозвучало громкое объявление: «ВНИМАНИЕ! ЗАПУЩЕН ПРОЦЕСС САМОУНИЧТОЖЕНИЯ! ВСЕМ НЕМЕДЛЕННО ЭВАКУИРОВАТЬСЯ!». Оперативники «Когтя» стали бежать кто куда, словно крысы с тонущего корабля. В этой суматохе, когда напуганные и растерянные солдаты не видели ничего дальше своего носа, они покинули базу без особых осложнений. По обходным путям, через закрытые лестницы, пролеты, а также, умело пользуясь собственной ловкостью, они взбирались по препятствиям, по которым обычные солдаты не могли забраться. После пары минут блужданий по закоулкам базы они достигли самого верха здания и, выйдя на крышу, глазам Лены, наконец, предстала картина открытого неба и хоть немного ясности происходящего. База «Когтя», из которой ее вытащили, находилась все это время в Лондоне! Крыша здания, на котором они находились, был неприметным заводом текстиля на окраине города, и осознание происходящего ударило Лену буквально под дых, перехватив дыхание и вызвав искреннюю растерянность. Впрочем, очень быстро она вспомнила о том, что здание под ее ногами готовилось к самоуничтожению, и она последовала примеру своей спутницы, которая ловко перепрыгнула на крышу здания, находящегося по соседству и ниже на пару этажей. Когда Лена оказалась рядом со своей спутницей, здание из которого они выбрались, содрогнулось изнутри гулким грохотом, после чего, рухнуло, развалившись под собственным весом. В воздух немедленно поднялся столб пыли и гари, но это мало интересовало Трейсер, поскольку главным интересом для нее сейчас являлась ее таинственная спутница, чье внимание было захвачено разрушениями пылающей базы. Собрав всю волю в кулак, Лена повторила вездесущий вопрос: - Кто ты и почему спасла меня? Та оторвала взор от разрушенного здания и обратила свое внимание на Лену, ждущую от нее ответа. Так или иначе, Трейсер открыто растерялась, когда та направила уже окровавленный пистолет на нее, как около часа назад, перед тем, как выпустить. - Слушай, я поняла – ты не хочешь, чтобы кто-то знал твою личность из-за того, что ты натворила. – Разъяснила самой себе Трейсер, как могла. – Но я всего лишь хочу знать, кого мне благодарить за спасение. Вот и все, честно. Ее спутница не опустила оружия, но ее свободная рука потянулась к закрытому шлему. Лена замерла на месте в ожидании, однако, стоило ее таинственной спутнице обнажить свою личину, как в ее коленях немедленно поселилась слабость и дрожь. - Нет. – Вырвалось у Лены против воли. - Удивлена, cherie? - Даже голос... Он пронес по спине Трейсер крупную дрожь. В голове все зазвенело от прилившей крови, а ноги ослабели настолько, что хотелось упасть. – Впрочем, у тебя вид тоже довольно потрепанный. Скучала? Ошибки быть не могло. Это была Вдова. Живая и настоящая. Прямо перед ней, с выставленным окровавленным пистолетом. Пережитый пожар оставил на Вдове свои особенные следы: длинные волосы укоротились в два раза и теперь еле-еле доставали до плеч, на шее виднелись небольшие полосы-ожоги вдоль ключиц. Остальные травмы и следы, если и были, то оставались скрыты броней «Когтя». - Как? - Только и хватило Лене духу спросить. - Что с тобой произошло?... Вдова сощурила золотистые глаза, словно вновь испытывая Трейсер взглядом, лишь после этого медленно опустив пистолет. Ее брови свелись на переносице, а взгляд наполнился снисхождением в сторону шокированной оперативницы: - В ту злополучную ночь мне все-таки удалось спастись. - Увидев неясный проблеск в карих глазах, француженка погрузилась в воспоминания: - Когда единственный проход завалило, я сорвалась вниз, прямо в эпицентр пожара. Я уже думала, что мне конец, но один из котлов, висящих на цепях под самой крышей, рухнул вниз. Я потеряла сознание от отравления газом, но железный купол защитил меня от огня. - Но я была на пепелище... – дрожащим голосом протянула Лена. -...я не... -...нашла моего тела. - Хмыкнула Вдова, забавляясь от вида англичанки. - Единственное, что я нашла это твой шлем и винтовку. – Призналась Лена, стараясь собрать картинку по кусочкам. – А ты все это время находилась неподалеку… Ты знала, что я искала тебя там? - Я очнулась, когда меня отыскали пожарные. – Уклончиво ответила снайперша, скрестив руки на груди. – И тут же сбежала. - Ты… - Лена яростно сжала зубы, вспомнив отчаяние, возобладавшее над ней, когда она покончила с Вдовой. Правда, сил высказать все накопившееся не было. Это лишь лишний раз даст снайперше резон насмехаться над ней. - Ты убила меня, Трейсер, тебе этого недостаточно? – Иронично спросила француженка. – Или смущает факт, что я спаслась? - Почему убила своих? Что происходит? - Начала Лена сыпать вопросами, что рвались из нее, подобно гейзеру. - Интересные вопросы. - Вдова саркастично скривила губы. - После того, как ты победила, «Коготь» бросил меня на произвол судьбы. - Почему? - Искренне не понимала Лена. - Потому что я провалила задание. - Прозаично заявила Вдова, взглянув на Трейсер с прищуром. - Мне давался последний шанс, после которого, в случае провала, меня ждало лишь два варианта развития событий: смерть или же нейронное перепрограммирование. Как видишь, я отказалась от обоих вариантов. - И решила уничтожить «Коготь»? - Уточнила Лена, медленно добираясь до сути происходящего. - Они бросили меня умирать, а теперь охотятся за мной. Я покажу им, что значит обращаться со мной таким образом. - Вдова оскалилась, словно змея и вновь наставила на Лену пистолет, вот только, та уже не боялась, а смиренно смотрела ей в глаза. - Если хочешь отомстить мне тоже, то стреляй, давай. - Слабым голосом проговорила Лена. - Мне уже все равно. - Неужели? - Вдова изогнула бровь, наставляя пистолет. - Ты ли это, Трейсер? Ты даже не будешь сопротивляться? - Я устала. - Призналась Лена упавшим голосом. - Это глупо прозвучит, но я рада, что не убила тебя. Не хочу драться с тобой. Не снова… Вдова вновь испытывала девушку взглядом около минуты и, когда она что-то решила для самой себя, убрала оружие в кобуру, висящую на бедре. Кажется, это было странно, но два заклятых врага потеряли всякий смысл воевать друг с другом. Словно в ту ночь, когда они дрались до изнеможения, и финал схватки известен, любой смысл в дальнейших драках и борьбе был утерян. Тем более, когда Вдова обратилась против своих хозяев, что указывали на цель, подлежащую устранению. Когда Лена поняла, что ее никто не собирался убивать, она вновь отважилась спросить: - Что это был за человек в строгом костюме? - Ты очень точно описала его – одна из шестерок «Когтя», что заправляла в Лондоне. – Вдова пожала плечами и с мрачным видом пробормотала: - Меня ждет длинная охота, если я хочу уничтожить весь «Коготь». - Почему ты спасла меня? Вопрос заставил Вдову усмехнуться, после чего она подошла к Трейсер, взглянула ей прямо в глаза и заявила: - После всего пережитого, я единственная, кто имеет право убить тебя, глупая девчонка. - Увидев изумление в карих глазах, она хмыкнула: - Твоей смерти хотел «Коготь», но не я. Однако, я так долго пыталась убить тебя, что если это сделает кто-то другой, я буду унижена так сильно, как никогда. Да и потом, мне стоит поблагодарить тебя. - Поблагодарить меня? - Изумилась Лена. - Да. - Вдова надела шлем и медленно направилась к краю крыши. - Видишь ли, я воспользовалась тобой, чтобы вывести на тебя «Коготь» и проникнуть на базу. И сработало потрясающе. - Ты... Ты использовала меня!? - Лена невольно повысила от возмущения и изумления голос. - О, да. - Подтвердила француженка со сдавленным смехом. - Мне нужна была хорошая приманка, чтобы выманить этих крыс. И благодаря тебе я расправилась с одним из рассадников «Когтя», куда долго не могла попасть. - Стой! - Отчаянно позвала Лена перед тем, как Вдова вновь скрылась в ночи. - Ты... Вот так просто уйдешь? - Мир и его правила меняются, cherie. Чем раньше ты это поймешь, тем лучше! - Объявила Вдова с усмешкой в голосе и без сомнений шагнула с крыши, скрывшись в темноте ночного мегаполиса, словно одна из многочисленных теней. Лена осталась на крыше, глядя в темноту с надеждой на то, что она может увидеть силуэт Вдовы, но, увы, та скрылась. В душе и в разуме Лены поселилась неразбериха и сумбур. Одна ее часть была счастлива новости, что Вдова была жива, а другая… другая просто устала от всех интриг, что преподносила ей жизнь, особенно при воспоминаниях о том, что она потеряла свою возлюбленную из-за этих же хитросплетений. - Но что же ты имела в виду, сказав, что «мир и его правила меняются»? – Спросила Лена у самой себя и ответ пришел к ней лишь тогда, когда она явилась к Уинстону на первых порах, дабы поведать о том, что произошло. В своем убежище Уинстон был не один. Его гостьей оказалась та, что одним своим появлением заставила Лену позабыть о всем плохом, что произошло за эти мучительные месяцы. - Ангела! – Она без лишних слов кинулась к ней в объятья, слыша радостное приветствие из уст старой подруги. *** - «Коготь» ищет тебя повсюду, Araña. – Сообщил голос из темноты, и на свет медленно явилась фигура, облаченная в плащ с капюшоном. Снайперша, наблюдающая за неспящим Лондоном, чьи огни горели ярче звезд, лишь неопределенно мотнула головой. - Я в курсе. – Невзрачно отозвалась Вдова, сняла душный шлем и глубоко вздохнула. После пары мгновений молчания она достала из кармана флешку. – Я достала то, что ты просила. - Послушай, ты уверена? – Робко спросила собеседница из темноты. – Назад пути не будет. - У меня давно нет пути назад. – Заявила снайперша мрачно. – Добудь мне информацию о том, где держат главного врача «Когтя», ответственного за нейронную модификацию. - Хорошо. – Фигура в капюшоне забрала флешку с собой и, перед тем как исчезнуть, провозгласила: - Я не смогу вечно прятать тебя и прикрывать. Рано или поздно «Коготь» станет находить тебя. Будь готова к этому. - Буду. Не сомневайся. – Ее глаза посмотрели на длинный список имен с должностями. – У меня еще полно дел.