***
Мы мчались по весенней ночной Москве под приятную романтичную музыку, наслаждаясь огнями большого города и обществом друг друга. Однако Вика все же решилась, наконец, нарушить эту уютную тишину, задумчиво проговорив: — Я думала, что когда мы снова встретимся с глазу на глаз, то сразу начнем выяснять отношения. Я буду тебя обвинять, а ты будешь оправдываться и в итоге мы снова поругаемся… Но почему-то все совсем не так… — На несколько секунд она замолчала, будто обдумывая то, что только что сказала, как вдруг внезапно выпалила: — Вадим, расскажи, что случилось? Я же вижу, что тебя что-то тревожит. Ну, вот, опять! Вот, как она это делает? Я всегда поражался ее способностям угадывать мои мысли, чувства, эмоции… — Как ты поняла, что у меня что-то не в порядке? — решился я все же озвучить свой вопрос. На что Вика лишь пожала плечами и туманно ответила: — Не первый же день знакомы. — Ну, на работе кое-какие неприятности. — Что случилось? Глядя в ее распахнутые от удивления и ужаса глаза, я поделился с Викой своей неудачей с повышением. Она внимательно выслушала мое нытье и тут же выдала: — Я надеюсь, ты не собираешься из-за этого бросать работу? Я чуть не подавился кофе, услышав ее вопрос, ведь я действительно обдумывал сегодня такой вариант. Как она узнала? — Ну, вообще-то подобная мысль приходила мне в голову, — честно признался я. — Серьезно? Из-за одной неудачи? Хотя чему я удивляюсь, ты всегда был импульсивным, — загадочно произнесла она и многозначительно замолчала. Я тоже молчал. Но поток мыслей в моей голове было уже не остановить. Как она догадалась, о чем я думаю? Неужели я настолько предсказуем? Или просто Вика так хорошо меня изучила? Понимая, что молчать сейчас — глупо, я решил спросить прямо: — Почему ты считаешь, что я импульсивный? Вика тихо хихикнула: — А ты вспомни, сколько раз ты собирался бросить вуз из-за неудач на экзаменах? Я в какой-то момент со счета сбилась, сколько раз уговаривала тебя не рубить с плеча, продолжать учиться и даже отправляла на пересдачи. Классический синдром отличника — «либо я лучший, либо другого не дано!» А когда что-то случалось не по-твоему — все летело в тартарары. И тут я понял, о чем она говорила. Вика, как всегда, зрила в корень. Неужели вот так я выглядел в ее глазах? Идеалист, не признающий поражений, собирающийся все бросить даже из-за незначительной неудачи. Но при этом готовый прислушаться к мнению одного единственного человека, который заставлял меня переступать через все это и двигаться дальше — к новым победам. И тем самым человеком была Вика. В этот момент я задумался, какую же всё-таки роль играла она в моей жизни? И понял, что очень важную — она была мотором, катализатором, побуждающим к действию фактором. Я нуждался в Вике, в ее поддержке, в ее неугасающем оптимизме. Именно она останавливала меня каждый раз, когда я готов был сорваться и бросить универ, она ходила со мной на пересдачи, она успокаивала меня и была моим личным «голосом разума». Значит, выходит, что я нуждался в ней гораздо сильнее, чем думал. Господи, почему я не понял этого раньше? Почему не ценил? Мысленно я непроизвольно вернулся в тот день, когда сказал ей о своем решении расстаться… Получается, что и это тоже было очередным моим импульсивным поступком. Не могу сказать, что я долго взвешивал это решение. Просто в один момент понял, что больше не хочу продолжать наши отношения и ушел. Так почему же тогда она меня не остановила? Почему отступила? Почему ей не удалось меня переубедить? И сам же ответил на свой вопрос: в тот день я впервые не прислушался к ее словам. И вот чем это обернулось для нас обоих. Я крепко зажмурился как от удара, сильнее сжимая руками руль. Сейчас мне было действительно больно. А между тем, короткая стрелка на моих часах неумолимо приближалась к цифре «три». Вика же изо всех сил старалась подавить подступающую ко рту зевоту. И я понял, что пора поворачивать назад, в нашу привычную жизнь. «Похищение» не увенчалось успехом. Нас догоняла реальность.***
Припарковавшись возле общежития, я тихонечко погладил Вику по руке, чтобы разбудить ее. Я даже не заметил, в какой момент она задремала. Вика медленно распахнула глаза, одновременно пытаясь сообразить, где мы и почему стоим. Столь мягкими и нежными были спросонья черты ее лица, что я невольно улыбнулся от прилива нежности в моей груди: — Просыпайся, спящая красавица, мы приехали. — Где мы? — слегка охрипшим после сна голосом, прошептала Вика. — Возле твоей общаги. — А-а, — только и выдавила она из себя, наконец, заметив за окном подсвеченное фонарем знакомое крыльцо. Я протянул к ней руки, стараясь помочь приподняться в кресле… Но то, что произошло дальше, я никогда не смогу объяснить. Ведь я этого не планировал, не хотел на нее давить и все же, не удержался. Внезапно нахлынувшие на меня чувства и осознание того, насколько Вика была мне дорога, буквально заставили меня склониться к ней и запечатлеть на ее губах самый нежный, самый спонтанный и самый искренний поцелуй. Вика слегка замешкалась, видимо обескураженная моим напором, но все же она меня не оттолкнула и ответила на поцелуй. Ее губы были очень сладкими на вкус от оставшегося на них карамельного топпинга, но вот на языке ощущалась кофейная горечь. И в этот момент я осознал, что именно на это и были теперь похожи наши отношения: внешне они могли казаться милыми и сладкими, но внутри все еще таилась горечь от недавно пережитого расставания. Вика вряд ли забудет то, как вероломно я разрушил наши отношения, решив покончить с ними в один день. А я же теперь буду обречён на бесконечную ревность, понимая, что рядом с ней в любой момент может оказаться другой человек, которого привлечет ее внутренний свет, ее оптимизм и ее общительность; который сможет оценить ее по достоинству и которому она будет также лучезарно улыбаться, как когда-то улыбалась мне. Вот такими я увидел наши отношения — как кофе с карамельным топпингом. И все же, я их увидел. Увидел, что такое будущее вполне возможно. И это подарило мне хоть маленькую, но все-таки надежду.***
На следующий день я чувствовал в себе такой мощный прилив сил, что даже то, что я спал всего пару часов, никак не отразилось ни на моем настроении, ни на моей работоспособности. Убедив себя в том, что понедельник (во всяком случае, первая его половина) просто был не мой день, и, что дальше все должно наладиться, я отправился на работу. Настрой был максимально боевой, я хотел доказать руководству, что они были не правы и что я, как никто другой, достоин повышения по службе. Придя в офис, я сразу же направился к начальнику и поинтересовался, нет ли у него для меня такого задания, которое могло бы повлиять на решение руководства относительно моего повышения. Сказать, что шеф был удивлен — ничего не сказать. И тем не менее он выразил уважение к моему стремлению и был рад услышать, что сложившаяся неприятная ситуация не выбила меня из седла. А уже к концу дня неожиданно нашлось такое задание: мне предложили вступить в только что созданную рабочую группу, которой поручили ведение совершенно нового, хоть и краткосрочного проекта. И я, конечно, согласился. Однако проект оказался сложнее, чем мы думали, а сроки были сильно сжатыми. И поначалу мне казалось, что я сильно переоценил свои возможности, но я через «не могу» преодолевал это, продолжая повторять, что я смогу, я это сделаю. И, в конце концов, так увлекся этим, что не заметил, как пропустил свое еженедельное посещение научного руководителя в четверг. Когда я опомнился, было уже поздно отпрашиваться, да и работа еще не была доделана. Я, конечно, понимал, что и так уже попал в немилость к научному руководителю. Но как ни странно, не это расстроило меня, а то, что я упустил возможность встретиться с Викой. Мне так хотелось показать ей, что в этот раз я ее услышал, я не сдался и продолжил усердно работать. Не знаю почему, но мне важно было сообщить ей об этом. Поэтому я решил, что позвоню ей после работы и все объясню. Но она меня опередила. В четверг вечером Вика прислала мне смс с вопросом, почему я сегодня не пришел на кафедру. Невероятная радость затопила мое сердце в тот момент, когда я читал ее сообщение. Глупо, наверное, но я почему-то решил, что она только прикрылась тем, будто это научный руководитель спрашивал обо мне, выражая недовольство моим отсутствием. А на самом деле это был только предлог. И обрадовался я именно тому, что это было первое сообщение, которое она прислала с момента нашего расставания. Просто так взять и написать мне Вике, вполне вероятно, не позволяла гордость, а тут вроде появился повод. Забавно ведь, что раньше она так не переживала по поводу моего отсутствия на кафедре. Значит, наш поцелуй все же для нее тоже что-то значил, так же как и для меня. Терзаемый чувством вины, что упустил возможность пообщаться с ней вживую, а не посредством телефона, я тут же перезвонил Вике и объяснил, что был слишком сильно занят на работе, потому и не смог прийти — и ведь это была абсолютная правда. После чего я тут же предложил ей встретиться со мной в субботу. Да, я позвал ее на самое настоящее свидание.