Что для тебя Семья?

Малфой-мэнор       Практически никто не знал, что Драко Малфой был метаморфом. Этот талант перешел ему от рода Блэк. Спящий, древний дар, позволяющий менять собственное обличие, лишь одним своим желанием. Об этой способности наследника рода Малфой знал лишь один человек — Нарцисса Малфой, урожденная Блэк. Но и она сама предпочитала не вспоминать о подобном даре своего сына. Может дело было в настоящем облике Драко? Нарцисса не могла этого точно сказать, но только от одной мысли о раскрытии подобного секрета мужем ей становилось жутко.       Род Малфоев всегда славился своими волосами. Вернее, их оттенком. Ни рыжие, ни брюнетки, ни шатенки — никто не мог перебить стойкий светлый цвет волос славного семейства. Малфои всегда были блондинами. Это было их визитной карточкой, фамильной чертой. Поэтому темноволосый наследник мог стать серьезной угрозой репутации досточтимого семейства. Скольких пересудов и сплетен только чудом избежал нынешний лорд Малфой и даже не подозревал об этом!       Нарцисса с детства учила Драко скрывать свою внешность ото всех. Словно его темные волосы и черты лица были чем-то дурным. Год за годом юный Малфой держал себя в руках, притворяясь малолетней копией своего папы. Люциус был явно доволен внешним видом сына, так как остальное в нем его откровенно раздражало. С годами, уже сам Драко перестал уважать отца, злясь на него по множеству причин. Одной из них было трепетное отношение Люциуса к Астории, которая носила внука лорда Малфоя. — Мордредов ублюдок! — еле слышно прошипел Драко, заметив через окно своей спальни гуляющего с его женой отца.       Этот день чем-то отличался от предыдущих. Может дело было в разговоре с Удовольствием Ноя, который произошел пару дней назад? Всё же как удивительно, что именно Поттер… вернее Микк. Да, Микк. Именно он смог увидеть ту тайну, что Драко хранил в секрете так много лет! Это было волнительно, слишком желанно… Настолько, что хотелось посмотреть на себя в зеркало. Посмотреть и увидеть свою настоящую внешность.       Потакая своему желанию, Драко невербальным заклинанием запер дверь спальни и зашел в большую ванную комнату, где одна из стен представляла собой большое зеркало. До того, как Астория забеременела, они любили проводить в этом месте много времени… Сейчас с женой Драко было скучно. Она была неприкосновенна и ему пришлось отказаться от многих увлекательных игр с ней. Мотнув головой, отгоняя приятные воспоминания, Драко посмотрел на свое отражение. Маска, которую он привычно носил каждый мерлинов день послушно «потекла», меняя черты лица.       Буквально спустя пару секунд в зеркало смотрел совершенно иной человек. Драко жадно вгляделся в свой настоящий внешний вид. Худое лицо с ярко выделенными высокими скулами, красивый прямой нос. Тонкие, дугообразные брови, слегка заостренные на концах, длинные узкие глаза, придающие хищное выражение. И губы… единственное, что не изменялось в маскировке которую он носил.       Как же давно он не видел себя настоящего! Последний раз, если он не ошибается, это было на четвертом курсе Хогвартса, когда его стали сравнивать с Гарри. Но если бы они только знали, как он выглядит на самом деле! Да, Серебряным Принцем его бы вряд ли тогда назвали, вернее уж Драконом. Это Гарри выглядел, как ходячий грех, а ему, Драко, можно было приписать скорее холодную, чуждую красоту.       Облизнувшись, Малфой улыбнулся, принявшись любоваться хищным выражением своего лица. Драко нравилось то, что он видел, но, к сожалению, показать это кому-то ещё он не мог. Разве что матери, но ей давно было плевать на него. Поморщившись, Драко вздохнул. Хорошего понемногу. В последний раз взглянув на свою настоящую внешность, он вновь изменил облик и вздрогнул от мимолетного укола паники.       Его верный дар, годами исправно работавший на благо репутации рода Малфой, впервые дал сбой и Драко пришлось приложить много усилий, чтобы увидеть в зеркале привычное отражение. Судорожно вздохнув, он вытер со лба проступивший в приступе ужаса холодный пот и негромко хихикнул, сбрасывая нервозность: — Это всё Микк и его разговоры!       Произнеся эту фразу, Драко на несколько долгих секунд замер, слишком уж знакомо прозвучали в его собственном исполнении эти слова. Будто он много раз уже говорил их. Недоуменно моргнув, Драко вернулся в спальню и, сняв заклинания с двери, вышел в коридор особняка. Несмотря на небольшую неловкость его настроение вновь стало великолепным и наследник славного рода Малфой был готов к небольшой прогулке по парку. Неторопливо бродя по тенистым аллеям, Драко замер у высокого, раскидистого дуба, посаженного ещё основателем рода Малфой.       Именно здесь он видел накануне мертвого Пожирателя, висящего на собственной мантии, словно кукла. Это было поразительное зрелище. Великолепное в своей красоте и покорности. Послушная лишь мысли кукловода марионетка. Готовая исполнить любой приказ, пусть и помимо своей воли. Не хотя того, но подчиняясь желанию своего хозяина. Драко никогда не отрицал того, что являлся тем ещё садистом, повернутым на связке хозяин-раб. При этом роль хозяина он никогда никому не отдавал, как никогда не примеривал на себя роль раба… — Что-то интересное нашел?       Слишком погрузившись в свои мысли, Драко даже не заметил, как к нему подошел Теодор Нотт. Подпрыгнув на месте от неожиданности, Малфой гневно посмотрел на своего старого знакомого и, манерно растягивая слова, ответил вопросом на вопрос: — Что ты здесь делаешь, Нотт? Собрание у Темного Лорда будет лишь вечером. — Но увидеть тебя он желает прямо сейчас, — ухмыльнулся Теодор и, взмахнув рукой, добавил: — Но я так задержался, пока искал тебя… Боюсь, ты сильно опоздал, Драко. Только прошу, не жалуйся своему папочке. Он тебя не сильно защищает в последнее время.       Прищурившись, Драко скрипнул зубами, смотря, как Нотт с важным видом уходит прочь. На мгновение всё тело Малфоя прострелила боль. Пальцы на руке непроизвольно дернулись и он удивленно выдохнул, когда идущий Теодор вдруг упал и с криком схватился вывернутую под неестественным углом в колене ногу. Ласковая улыбка сама собой появилась на лице Драко и, проходя мимо, Малфой лишь довольно поинтересовался у стонущего от боли Нотта: — На что-то интересное засмотрелся? — Тварь… — прохрипел Теодор, смотря вслед почти счастливому Драко, что весело напевал под нос какую-то мелодию. Ковчег       Сидящий в своем кабинете Тысячелетний Граф прекратил писать в большом фолианте и, подняв голову, прислушался к чему-то, слышимому лишь ему одному. На молодом лице Адама появилась довольная улыбка. Ещё один из его Семьи встал на путь пробуждения. Джойд будет счастлив. Хотя, он и сам уже догадывается. Это не удивительно, между Удовольствием и Желанием всегда была определенная связь. Они часто рождались в одной семье, но в этот раз что-то пошло не так.       Нахмурившись, Адам в задумчивости потер подбородок. Всё пошло наперекосяк после появления Четырнадцатого. До него вся Семья пребывала в балансе. При их возрождении соблюдался ряд определенных закономерностей, но теперь… теперь всё было наперекосяк. Гниение пробудился раньше срока, Джойд и Дизайяс, впервые за последнюю тысячу лет, родились в разных семьях, пусть и оказались рядом друг с другом достаточно быстро. Что будет дальше, Тысячелетний даже не хотел представлять. Главное, чтобы Узы были близнецами. Адам до сих пор с дрожью вспоминал, как однажды Десятый и Одиннадцатый Апостолы случайно родились у разных женщин, но в одном месте и в одно время. Это были сложные три столетия для всей Семьи… Хотя, Майтра, как раз, был очень счастлив. Да, в этом тысячелетии он вообще будет в полном восторге.       Адам тяжело вздохнул и подавил желание приложиться лбом об стол. Завтра ему предстояло весьма тяжелое дело — укротить Джойда, которому необходимо было сначала организовать Пробуждение. Тысячелетний Граф вновь вздохнул и, всё же не выдержав, с чувством приложился лбом об стол, смягчив удар раскрытым фолиантом. Проклятый Четырнадцатый!       Дверь к кабинет с грохотом распахнулась и в комнату, отвлекая лежащего лицом на книге Адама от тяжелых мыслей, буквально влетела Роад, сопровождая свой путь словами: — Мой любимый, самый лучший и дорогой Тысячелетний Граф! — Мечта запрыгнула мягкий диван и, поджав под себя ноги, состроила умоляющее выражение лица: — Милый Граф, можно мне задание вне Ковчега? Ну пожалуйста, мне же так скучно!       И Роад туда же! Адам в очередной раз вздохнул и с тоской покосился на стеллаж с книгами. Может стоит её отправить куда-нибудь? Подобная идея была весьма хороша. Скучающая Мечта — горе и хаос в Ковчеге. А это, в свою очередь, приведет к недовольной Ластол. Да, однозначно стоит. Вот после Пробуждения Гарри Адам и отправит Роад к Темному Лорду. Пусть мучает магов. Заодно будет интересно увидеть, как быстро она обнаружит Четвертого Апостола. Граф мысленно усмехнулся, продолжая пребывать в той же позе, в которой его и застала Мечта. Это немного напрягло ожидавшую ответа Роад и она, наклонив голову к плечу, спросила: — Гра-ааф? Что-то случилось? — перебрав в памяти возможные, по мнению Мечты, разумеется, варианты подобного состояния Тысячелетнего, Роад спросила: — У Фидлера второй раз за неделю разбежались паразиты? — Нет, всё в порядке… Так, стоп, — Адам резко поднял голову, уставившись на Мечту: — Что значит второй раз за неделю?