Что для тебя Семья?

      Наверное Драко должен был волноваться о происходящем с ним сильнее, но отчего-то вместо страха он испытывал лишь восторг. Мир вокруг пронизывали невидимые никому, кроме него, нити и их блеск очаровывал несостоявшегося лорда Малфой, порождая в его разуме смутно знакомые образы. Он точно уже испытывал подобные чувства. Подобные желания…       Изначально Драко не понимал, что с ним происходит, но после встречи с изменившимся Поттером в его разуме появились подозрения. Гарри был всё тем же, но почему-то все произошедшие с ним изменения не воспринимались Малфоем, как нечто новое. В его глазах Гарри лишь становился собой.       Драко всегда восхищался Поттером. Тот действовал только так, как хотел, жил для собственного удовольствия. Несмотря на открытую неприязнь к формальному поведению, Гарри мог вести себя так, будто с младенчества его любимым занятием были словесные реверансы. Эта двойственность завораживала Малфоя.       Когда родился Скорпиус, мир для Драко изменился. Наконец-то стал целым. Смотря на плачущего младенца, вокруг которого сжималась Магия, Драко почувствовал, как всё его тело пронзила пульсирующая боль. Что-то чуждое миру вокруг и, одновременно, родное ему самому, рвалось наружу из глубин души.       Малфой понимал, что с ним происходит. Пробудившийся в нём Ной был нетерпелив и воспоминания тяжелыми волнами нахлынули в открытый разум. Было больно, но Драко успешно игнорировал мучительную пульсацию мест, где совсем скоро должны были открыться стигматы. Погруженный в своё пробуждение, Малфой впервые в своей жизни отпустил контроль.       Пробуждающийся Четвертый Апостол был счастлив. Наконец-то его больше ничего не сдерживало. Поблагодарив уставшую после тяжелых и неожиданно ранних родов женщину, бывшую ему женой, Дизайяс спокойно ответил отцу его нового воплощения и пошёл за пришедшим Тики Микком. Или Гарри Поттером? На несколько волнительных секунд головная боль отступила, принеся с собой новые воспоминания.       Шагнув следом за Гарри в темноту чего-то, что память окрестила Ковчегом, Драко наконец-то позволил себе охнуть от новой вспышки боли, придя в себя только когда Микк положил ему руку на плечо, придерживая. — Ты как?       Посмотрев в зеленые глаза Гарри, Драко лишь махнул рукой, стараясь прийти в себя. Он смог сохранить всё под контролем, пока были свидетели, но отчего-то с Микком он чувствовал, что может немного расслабиться. Тихо хмыкнув, Драко рухнул прямо на черный пол Ковчега и, подперев лоб пальцами, признался: — Мне не особо хорошо. Ужасно раскалывается голова. Так и должно быть, Тики? — Лучше Гарри, — присел Третий Апостол рядом на корточки. — Да, так и должно быть. Я провалялся в горячке пару недель прежде чем стигматы прорезались. Ты всегда справлялся быстрее. — Я помню… — Драко посмотрел на улыбающегося Джойда. — Я помню, что мы были братьями. Много жизней… В прошлый раз ты пробудился раньше, уже после того, как ушёл от нас. Я жутко злился, так как считал, что ты бросил нас с родителями ради своих простолюдинов. Не видел смысла в твоих попытках жить, как бедные люди, волнуясь хватит ли денег на еду и ночлег… — Ты действительно быстро вспоминаешь, — Гарри закурил и, покусывая фильтр, внимательно смотрел на бледного, покрытого испариной брата. — В этот раз я опять пробудился раньше. — Но в этот раз ты хоть получил хорошее образование. — Не волнуйся, — Гарри резко встал. — У тебя ещё будет прекрасный шанс убедиться в том, что я всё так же иногда тебя дико раздражаю. — Только не говори, что ты… — Драко вскрикнул от боли, чувствуя, что ещё немного и он потеряет сознание. — А ты всё такой же проблемный, — услышал пробуждающийся Ной тихий смешок Микка, прежде чем мир вокруг окончательно расплылся перед глазами.       Когда Драко обмяк, Гарри ещё с минуту посидел рядом с ним, докуривая сигарету, после чего, подхватив на руки, перекинул Четвертого через плечо. Дизайяс всегда пробуждался быстрее, чем сам Джойд. Просто отрубался на несколько дней, после чего приходил в чувство обновленным и готовым к новым свершениям на благо их Семьи. Да, пожалуй хуже всех пробуждение переживал Расра, что было не удивительно, ведь Восьмой Апостол хранил в себе весь гнев Ноя. Всю ярость, что таилась в их душах по отношению к Чистой силе и Богу.       Прогуливаясь по Ковчегу с Дизайясом на плече, Гарри улыбался. Его изрядно позабавила реакция родных Драко. Люциус Малфой был явно в ужасе, а вот Астория… Джойд тихо хмыкнул. Похоже для бывшей мисс Гринграсс не была секретом настоящая внешность её мужа. Правда пробуждение Драко в качестве Ноя явно заставило её не на шутку взволноваться. И понятно: её жизнь вдруг резко стала гораздо сложнее. Быть женой Ноя и, что более важно, женой Четвертого Апостола… Микк и раньше подозревал, что Астория была той ещё затейницей.       Внезапно Гарри остановился. У Драко родился сын. Стоп! Родился сын у Дизайяса, а они многие перерождения были братьями. Это может означать, что он стал дядей? Застыв с удивленным выражением лица, Джойд скосил взгляд на черный потолок Ковчега, обдумывая возникшую у него мысль. Выходило, что он действительно стал дядей. Впервые за последние три тысячи лет он вновь может себя так назвать… — Гарри! — из темноты с громким звуком лопнувшего шарика выпрыгнула Роад.       Мечта всегда любила эффектные появления, но в этот раз она осталась без любимой реакции. Третий Апостол продолжил стоять на месте, придерживая одной рукой повисшего на плече Дизайяса, а второй задумчиво потирая подбородок. Насупившись, Роад сделала несколько шагов вперед и повисла у Джойда на шее. Заглянув в глаза Удовольствию Ноя, она спросила: — Ты о чём так задумался? — Я стану дядей, — Гарри резко перевёл взгляд на Мечту и та, нахмурившись, уточнила: — Дядей? — У Дизайяса с час назад родился сын, — Джойд дернул плечом, встряхнув застонавшим Драко: — Впервые за последние три тысячи лет у него родился ребенок прежде чем началось пробуждение! — О-оо, — протянула Роад. — Когда он подрастёт, я смогу с ним играть! Я буду лучшей тётей!       Вместо ответа Третий Апостол лишь посмотрел на пританцовывающую Мечту не скрывая своего скептицизма. Он смутно, но весьма точно помнил, чем именно закончилась в предыдущий раз попытка Роад изобразить заботливую тётушку. Лишь то, что Дизайяс, как и все Нои, рвал связи с прошлой жизнью, помогло замять конфликт, когда маленький ребёнок, играя с любимой тётей в прятки, был благополучно забыт увлекшейся другим развлечением Мечтой и наткнулся на парочку голодных акум. — Где Граф?       Вырвавшись из мечтаний, Роад прищурилась и, подбежав, с любовью погладила по длинным, темным волосам Четвертого Апостола. Тот выглядел болезненным, как и всегда во время пробуждения. Не заметив ничего странного, Мечта немного расслабилась и, вновь широко улыбнувшись, танцующей походкой повела за собой Микка. — Проверила его? — проницательно уточнил Гарри. — Всё же новое тысячелетие и вы так долго перерождались братьями… — Роад вспомнила про Алека и поморщилась: — Ты уже придумал, что будешь делать с Мальчиком-Который-Выжил? — Да-а, — протянул Джойд и широко оскалился, показав острые зубы. — Адам знает? — Наш дорогой Граф в курсе, — кивнул Гарри. — Я не стал бы так отчаянно косячить в самом начале нового тысячелетия.       Микк находится в таком восторге, что сущность Ноя пробивается даже сквозь человеческий облик. Мечта облизнулась. Похоже Удовольствие Ноя задумал нечто интересное. И Роад не была бы собой, если бы не задала напрашивающийся вопрос. — А я могу поучаствовать? — В качестве наблюдателя, — усмехнулся Микк. — Хм, — Роад задумалась лишь на мгновение, прежде чем подбежать к Гарри и, вновь обняв его за шею, пропеть: — Я согласна! Спустя три дня, Ковчег       Он резко открыл глаза и широко улыбнулся. Пробуждение завершилось и Четвертый Апостол, Желание Ноя, был готов вступить в новое тысячелетие с улыбкой. Сев, он огляделся. Эта спальня была ему хорошо знакома — именно в ней он жил в последнем перерождении. Проведя ладонями по гладким простыням, Дизайяс сделал глубокий вдох и закусил нижнюю губу. Первое перерождение в новом тысячелетии… Это было волнительно.       Встав с широкой кровати, Дизайяс подошёл к висящему на стене зеркалу и посмотрел на своё отражение. Драко Малфой любил свою настоящую внешность, но скрывал её, стыдясь, что не похож на отца. Этот человек не хотел разочаровать родных ему людей. Да, это определённо было частью его личности, вот только…       Проведя руками по длинным, черным волосам, Дизайяс ухмыльнулся своему отражению. Его Семьей всегда будут Нои, и Астории и маленькому Скорпиусу придётся с этим смирится. Как и Люциусу с Нарциссой. Волей случая в этой жизни его зовут Драко Малфой и ресурсы одной из богатейших семей магической Великобритании пойдут на благо Тысячелетнего Графа и Ноев. — Ты очнулся?       Ненавистный запах сигарет Дизайяс почувствовал ещё раньше, чем ощутил приближение Третьего Апостола. Резко повернувшись, Драко прищурил глаза обдумывая необходимость чтения лекции о вреде курения, но потом, мысленно махнул рукой. Редко кто мог заставить Джойда не делать что-то, что тот бы не хотел. Это было бесполезно, если Третий сам не захотел бы узнать что-то новое. С этим стоило просто смириться.       Распахнув руки, Дизайяс подскочил к брату и, обняв, принялся его тискать. Да, это было одним из тех моментов, по которым он невольно скучал даже будучи простым магом. Просто подойти и облапать Золотого Герцога Гриффиндора было невозможно без урона для своей репутации, но теперь… — Я так скучал по тебе! — воскликнул Четвертый, наслаждаясь тем, как скривилось лицо Микка. — В этот раз я точно сделаю из тебя самого прекрасного Ноя! — Я передумал, Граф! — куда-то в потолок простонал Гарри, одновременно с попыткой вырваться из объятий Драко: — Исчезни, чудик!