Афоризм

♫ Sufjan Stevens — No Shade in the Shadow of the Cross ДВА ГОДА СПУСТЯ — Мы опоздаем, если ты не поторопишься. — Погоди еще… Ты не видел мои ботинки? — Красные? — Белые кроссовки. С золотыми звездами. — В шкафу в спальне. Третья полка. — Ты… Нашел. — Вы готовы, миссис Мо? — Готова и жду, Хэ Тянь. Хуаи уже на месте. И разве я не говорила тебе называть меня Мо Инь? — Привычка, миссис Мо. — Он обаятельно улыбнулся. Спустя какое-то время Гуань Шань появился в дверном проеме с влажными после душа волосами. Его рубашка была надета задом наперед, о чем Хэ Тянь сообщил ему в машине. Шнурки на кроссовках были развязаны — миссис Мо завязала их за него, когда он просунул ногу между передними сиденьями. — Я что, в хлеву тебя растила? — в ее голосе не было ни капли строгости, и он наполнил машину теплом, как жар ранней весны, который стелился над городом, зажигал цветы на деревьях, расцвечивал небо розовым по утрам под пение птиц. Так ощущалась чья-то рука, лежащая на груди, теплая и тяжелая, но такая надежная. — Ты уверена, что справишься одна, ма? — спросил Гуань Шань. Уже не в первый раз. Хэ Тянь вздохнул, поворачивая руль. — Знаешь, я же как-то жила до тебя, Гуань Шань, — ответила она нежно. — Все будет хорошо. — Я знаю, но… — И никаких но. Я большую часть времени буду с Хуаи, заниматься организацией магазина. К тому времени, как вы пройдете таможню, ты обо мне и вовсе забудешь. — Это неправда, — запротестовал Гуань Шань. Хэ Тянь бросил на него взгляд через зеркало. — Нет, правда. Иначе можно считать, что я делал свою работу недостаточно усердно. Они высадили ее в городе, у входа в маленький книжный магазин, который она собиралась открыть вместе с Хуаи. Там еще было над чем поработать, но оставалось сделать уже не так много. Хэ Тянь помог ей усесться в коляску. Они оба вышли, поцеловали ее в щеку. — Вы хорошие мальчики, — сказала она. — Спасибо, ма. — Удачной недели, миссис Мо. Если что, у вас есть наши номера. — Идите уже, или опоздаете на самолет. На самолет они не опоздали. Хэ Тянь скупил половину дьюти-фри. Гуань Шань насквозь пропах духами. В самолете Гуань Шань уснул, уложив голову на плечо Хэ Тяня. Когда он проснулся, голова Хэ Тяня лежала на его плече. Ни один из них за время полета не двинулся. Их руки были сцеплены; кольца периодически касались друг друга. Слыша позвякивание металла, Гуань Шань каждый раз вздыхал. Стыковка между рейсами длилась довольно долго, и второй перелет почему-то показался длиннее первого. — Ненавижу летать, — пробормотал Гуань Шань. В пятый раз. Можно подумать, Хэ Тянь сам не догадался по тому, как он зажмуривался, когда самолет отрывался от земли, или по тому, как сжимал его ладонь так, что кости трещали. Иногда Хэ Тянь сжимал в ответ, так же крепко, и это служило ему неким заземлением. — Еще немного. — Ты это говорил три часа назад. — Время относительно. Гуань Шань рассмеялся дрожащим смехом Хэ Тяню в плечо. Хэ Тянь не мог перестать смотреть на него. — Если хочешь, — медленно произнес он, проводя большим пальцем по тыльной стороне ладони Гуань Шаня, — можем пойти в туалет. — Чтобы посмотреть, как я блюю? — Или, возможно, я буду на коленях. Помогу тебе отвлечься. Гуань Шань фыркнул. — Ты хоть иногда думаешь о чем-то, кроме секса? — Что за вопросы. — Нас могут застукать. Там даже для одного человека места не хватает. Там грязно. Хэ Тянь оглядел его, обвел взглядом каждую его часть, каждую деталь, словно в первый раз. Только вот теперь Гуань Шань расцветал под этим взглядом. — Ничто из этого не похоже на отказ. — Неужели? — отозвался Гуань Шань. Сглотнул. Взгляд Хэ Тяня был тяжелым. Они оба устали от этого путешествия, длившегося уже почти целый день. — Это европейский рейс, — сказал Хэ Тянь, и он был прав: они были единственными китайцами на борту. — Они не против экспериментов. Они не будут возражать. Гуань Шань открыл было рот, но Хэ Тянь уже отстегивал ремень, и от щелчка металлической пряжки он почти вздрогнул. Они правда собираются это сделать. Хэ Тянь уже тянул его за руку по проходу. Люди, мимо которых они проходили, спали в масках, откинув головы назад. Остальные стеклянными глазами таращились во встроенные в сиденья экраны телевизоров, блуждали сонным взглядом по страницам книги. За окном на фоне темного неба ярко светили звезды. Гуань Шань подумал, что никогда еще он не был так близко к луне. Там было не занято, и экипаж был скрыт за занавеской. Гуань Шань закусил губу. — Я не… — Давай, — прошептал Хэ Тянь, открывая дверь. Гуань Шаню даже не предоставили возможности оглядеться — просто запихнули внутрь и заперли, и Хэ Тянь оказался так близко. Сначала они поцеловались. Жадно. Усталость от путешествия и грязный трепет от всего происходящего только добавляли остроты. Ладонь Хэ Тяня спустилась к джинсам Гуань Шаня, губы скользили по его шее. — Придется быть потише, малыш, — шепнул Хэ Тянь ему в кожу между шеей и плечом, проводя пальцем по влажной головке, и Гуань Шань задышал коротко и часто. Он был возбужден еще до того, как Хэ Тянь успел отстегнуть ремень. Хэ Тянь не стал тратить время. Если точнее: они не могли тратить время. Ему едва хватало места, когда он вытащил член Гуань Шаня из расстегнутой ширинки джинсов, не став даже стягивать их. Он был слишком высок для подобного, и Гуань Шань собирался поднять его обратно. Сказать ему, что не надо. Он мог подождать. Но Гуань Шаня толкнули назад, он ударился внутренней стороной колен об унитаз и теперь мог лишь смотреть на Хэ Тяня, свернувшегося в тесном углу, обдающего теплым дыханием его член, заставляя его трепетать. Он взглянул на Гуань Шаня, и тот почувствовал, как пригвождает его к месту этот взгляд, как заставляет его застыть. Какие темные у него глаза. Какие податливые губы. Он почти улыбался. — Что? — сказал Гуань Шань. И не узнал собственный голос. Низкий рык. — Я могу укусить тебя. — Только попробуй, — предупредил Гуань Шань, сжимая ладони в кулаки. Просто сделай это уже, хотелось сказать ему. Хэ Тянь выдохнул смешок. Его дыхание казалось настоящей пыткой. Он сказал: — Надеюсь, турбулентности не будет.

***

До Рейкьявика они добрались в целости и сохранности. Хэ Тянь не переставал ухмыляться, и парень за стойкой паспортного контроля одарил его странным взглядом. Это казалось чем-то почти нереальным — пройти через таможню, в зал прибытия, и увидеть их, стоящих там. Там. Здесь. Хэ Тянь едва успел заметить табличку с их именами — всю покрытую блестками, явно работа Цзяня, в руках у невольно улыбающегося Чжэнси — прежде чем Цзянь И подскочил к ним. Он обнял их, сжал плечо Гуань Шаня, пробежал рукой по волосам Хэ Тяня, которые уже засалились. От них, вероятно, пахло, и им было нужно в душ, и Гуань Шань подумал, что они, пожалуй, выглядели и получше. С каким-то тихим удовлетворением он осознал, что Хэ Тянь после целого дня разъездов не так уж похож на модель. Но ему это все равно шло. Потрескавшиеся губы, сухая кожа. Впалые уставшие глаза. Язык, на котором, возможно, до сих пор сохранился вкус его спермы. Гуань Шань прочистил горло. — Рад видеть вас, — сказал он. — Вам здесь понравится, — уверенно ответил Цзянь И. Чжэнси тихо улыбался. — Давай просто… отнесем их сумки в машину. Дорога до дома получилась довольно тихой. Цзянь И рассказывал им о коттедже, в котором они жили раньше. О том, как там было чудесно. Как в конце концов Чжэнси стало трудно добираться оттуда до учебы. Как легко было раствориться друг в друге, когда вокруг не было ни души. Чжэнси сказал Цзяню, что об этом им рассказывать не обязательно. Гуань Шаню почему-то понравилось слышать эти слова. Он смотрел, как Хэ Тянь улыбается им, а его взгляд блуждает по этому странному бледному городу, проносящемуся за окном — скорее городку, чем городу, — с пастельными стенами домов и зданий, подсвеченными фонарями и светом фар. Палец Хэ Тяня скользил по нижней губе, медленно, ритмично, и это движение завораживало. Выражение его лица было усталым, ленивым и счастливым и придавало ему почти по-мальчишески юный вид, который так нравился Гуань Шаню. Он вспомнил, не в первый и не в последний раз, что здесь они смогут вступить в законный брак. Квартира, когда они добрались, оказалась огромной, как у Хэ Тяня, и при этом вдвое дешевле. Дом был выкрашен в синий с белым и состоял всего из трех этажей. Внутри все было сделано из дерева, а стены были белыми. Деревянные балки пересекали потолок, ковры пестрели лоскутами из кирпичных и коричневых нитей. — Симпатично, — отметил Хэ Тянь. — Он похвалил нас, Сиси. Похвалил. — Да, я могу быть милым. Несколько секунд все молчали. Гуань Шань засмеялся первым. И этот звук окутывал их всех, пока Чжэнси оттащил сумки в их комнату и достал для них пиво из холодильника. Хэ Тянь принял душ первым — пиво он захватил с собой. Гуань Шань принял душ следом. Он не стал. — Пиво здесь отличное, — сказал Хэ Тянь. Гуань Шань рухнул рядом с ним на диван, вытирая волосы полотенцем. — Кофе еще лучше, — отозвался Цзянь И. — Могу понять, почему вы не вернулись. — Мы не… — Цзянь И прервался. — Мы не могли это спланировать. — Это все еще временно, — добавил Чжэнси. — А после завтрашнего дня? — спросил Гуань Шань. — После выпускной церемонии? Ты здесь закончил? — Закончил с университетом, — ответил Чжэнси. Не со всем. Каждый услышал эти непроизнесенные слова. Они расположились в гостиной, и Цзянь И задернул занавески и приглушил свет. Чжэнси загрузил эпизод какого-то сериала по «Netflix», но никто особенно не следил за происходившим на экране. Телевизор просто служил негромким фоновым шумом. — Вы со всем разобрались, — сказал Хэ Тянь. Словно только в этот момент его внезапно осенило. Словно он вспомнил среднюю школу и старшую школу и все невероятно странные вещи, через которые пришлось пройти каждому из них. Вспомнил о том, что они каким-то удивительным образом сидят сейчас вместе и пьют пиво, и все на удивление хорошо. — Как и вы, — сказал Чжэнси. — Ты работаешь с братом, Гуань Шань почти стал дипломированным преподавателем. — Это не… Это не диплом, — прошептал Гуань Шань. — Просто обучение. — Какая разница? — тихо ответил Хэ Тянь. — Ты делаешь это. Ты невероятен. Он проследил за тем, как Гуань Шань проглатывает эти слова. Это все еще было для него непросто. — А что насчет меня? — подал голос Цзянь И. — Я ведь наконец-то закончил школу, разве нет? — И ты тоже невероятен, — вздохнул Чжэнси. — Все просто восхитительны. Мы все потрясающие. Мы гребаные боги. Этого тебе достаточно? Улыбка Цзяня напоминала улыбку шкодливого ребенка, которого застукали с поличным. — Пойдёт. — Я выпью за это, — сказал Хэ Тянь. И они пили. Пили, вообще-то, за многое. За здоровье. За семьи. Друг за друга. За то, что не умерли. За то, что нет нужды притворяться мертвыми, чтобы оставаться в живых. За то, что они живы. За то, что они вместе. Это была долгая ночь, и к концу ее они были очень, очень пьяны. Как оказалось, у них нашлось немало вещей, за которые стоило поблагодарить судьбу.