On-line одну жизнь назад

Если и был в моей жизни когда-нибудь день, который ознаменовался моей полной, абсолютной, яростной и почти что дикой злостью на Фреда, то это день его свадьбы. Это произошло через два с половиной года после того, как я закончила школу. Я не стала никуда поступать учиться, мне нравилось работать в магазине отца, заниматься какой-нибудь не пыльной скучной работой, вроде учета товаров, расходов и доходов. Мне нравилось обслуживать посетителей, открывать магазин в девять утра, закрывать его в девять вечера и возвращаться домой усталой и удовлетворенной. Через какое-то время отец начал доверять мне куда больше и поручать куда более ответственные задания, так что, в общем-то, ни я, ни родители особо ни на что не жаловались. Часто ко мне забегали одноклассники. Некоторые из них уже успели обзавестись мужем или женой, а также собственной недвижимостью, другие во всю постигали азы науки в Академии Св.Мунго или учились бороться с преступностью в Мракоборческом центре, третьи привозили с собой груз впечатлений из путешествий и интересовались последними новостями, произошедшими дома, остальных просто раскидало кого куда, и порой видеть их было сущей неожиданностью. Но все одинаково любили посплетничать и перемыть друг другу кости, а так как Косой переулок являлся своеобразным деловым центром Магического Лондона, то проще будет сказать, что кого-то из знакомых я видела практически каждую неделю. Я никому не отказывала ни в улыбках, ни в общении. Разучилась. Или изголодалась по ним, теперь уже даже не знаю точно, да и не важно это. Важно было то, что я пробивала заказ на «Блевательные батончики», пока Белла Ортиз сидела рядом за прилавком в своей новой, с иголочки сшитой Мракоборческой мантии и восторженно лепетала что-то о новейших защитных чарах и продвинутой технике дезиллюминационного заклятия. Важно было то, что я подписывала отчеты, пока Энн Макнейр рассказывала про дальние страны, постукивая пальцами по пластиковому стаканчику с кофе из ближайшей кофейни. Важно было то, что мы с Томасом Стоуном все еще периодически оскверняли отцовскую подсобку, когда я закрывала магазин, а он заканчивал просиживать задницу в научном отделе Министерства Магии и заходил «в гости». Именно в такой момент Фред и прервал нас, чтобы сообщить мне дохрена роковую новость, за которую я готова была его прибить к чертям собачьим. — Рокс! — глухо раздался снизу его голос, и я тут же вся напряглась, оттолкнула Томаса и нацепила на себя рубашку. Томас усмехнулся, но тоже мигом прыгнул в штаны и натянул футболку. — Рокс, твою мать, где ты?! Фред взбежал по ступенькам вверх, его тяжелые шаги раздались совсем рядом. Дверь рывком распахнулась. — Стучаться надо! — крикнула я вместо приветствия, пытаясь худо-бедно застегнуть пуговицы. Мы с Томасом оба были очень растрепанными, очень лохматыми и очень помятыми. Фред прищурился, явно заценив взглядом пару новых засосов у меня на шее, окинул Томаса воистину неприязненным взглядом папаши, а потом захлопнул за собой дверь так же резко, как и открыл ее. Я выдохнула и тихо выругалась. Я любила Фреда, любила его всей душой и в то же время ненавидела его иногда так сильно, как вообще может сестра ненавидеть брата. Чем старше становилась я, тем более напряженными становились наши отношения. Конечно, главным катализатором всех бедствий выступал Томас. Не знаю, чего Фред так обозлился на него, наверное, до сих пор не мог простить того, что на седьмом курсе в Рождество, когда мы с Фредом очень сильно поругались, я сбежала к Стоуну домой и отсиживалась у него два дня. Или не хотел видеть меня с парнями в принципе. Или, не знаю, не думал, что с моим образом жизни я когда-нибудь начну пусть и отдаленно, но вести себя так же, как и он сам, а Томас просто подтолкнул меня к этому. Не знаю, правда не знаю, почему, но все их отношения сводились к тому, что они сквозь зубы пожимали руки и терпели присутствие друг друга только из расположения ко мне. Еще я не знаю, почему Томас Стоун вообще задержался в моей жизни, а не стал одним из тех «призраков», которые просто забегали в магазин один за другим ради того, чтобы перекинуться со мной парой слов, ляпнуть «Ну, созвонимся!», и снова кануть в неизвестность. Нет, Томас не был таким. Томас забегал ко мне не в течение дня, он приходил вечером, и порой оставался на ночь. Томас был самым реальным и самым ощутимым из всех моих школьных друзей, многих из которых я успела подрастерять за эти пару лет. Наверное, потому что, пора бы нам уже обоим это признать, мы с Томасом уже давно не были друзьями. Но признавать этого у нас как-то не было настроения, нас итак все устраивало. Мы оставались у меня. Теперь я могла себе это позволить. Когда отец и его брат только открыли бизнес, они обставили себе на верхнем этаже магазина небольшую квартиру-студию, в которой теперь уже много лет, как никто не жил. Но с разрешения отца мне удалось не без некоторых усилий вернуть этому месту приличный вид и даже некоторый уют, так что, вскоре я перевезла туда вещи и окончательно съехала от родителей. Томас квартиры не снимал, он буквально жил на работе, вечно носился со своими проектами и если и появлялся дома, то только чтобы принять душ, выспаться и забить едой пустой желудок. — Я так понимаю, ночь будет так себе, да? — насмешливо шепнул Стоун мне на ухо, когда мы спускались по лестнице. Я пихнула его локтем в бок, и привычно обозвала придурком. Он подхватил со стойки прилавка свою кожаную куртку, коротко поцеловал меня, и свалил, бросив короткое «До скорого» напоследок. Фред проводил его мрачным взглядом и ничего не ответил. Я защелкнула замок на двери, провела по нему палочкой, накладывая защитные чары и опустила жалюзи на окна, а потом, устав ждать, когда брат заговорит сам, с наигранным любопытством поинтересовалась: — Какого хрена, Фредди? — Сью залетела. Как ушат воды на голову. Фред поднял на меня взгляд. Выглядел он, как побитая собака. Я вспомнила, как в школе мы с ним ввязались в драку с какими-то слизеринцами и МакГи здорово отчитала нас обоих. Даже тогда, в ее кабинете Фред выглядел куда лучше, чем сейчас. Казалось, он чего-то ждал от меня, какого-то совета или решения. Я коротко вздохнула, порылась на полках за прилавком и достала заныканную пару недель назад бутылку Огдена. Фред наколдовал бокалы. Первый раз мы выпили молча. Я даже не знала, что ему сказать, правда. Ариана очень метко подметила как-то раз, что Фред — вздорный мальчишка, который слишком мало думает и слишком много вляпывается во всякое дерьмо. И, кажется, теперь он достиг своего предела. На самом деле, иногда я поражалась тому, как ответственность Фреда по отношению к работе и его научный ум поразительно сочетаются с его полной безалаберностью в жизни и полной неспособностью хоть иногда по-настоящему включать мозги. Фред был гением в своем деле и самым настоящим простаком, когда дело касалось быта или отношений. У него было много девчонок. Мимолетных, проходящих через его жизнь просто и легко и не оставляющих за собой ничего, кроме смутных обрывков воспоминаний о веснушках, золотистых волосах и карих глазах. Половина из этих девчонок училась со мной в школе годом старше или даже годом младше. Я очень быстро разучилась запоминать их лица и имена и даже помыслить не могла о том, что одна из них когда-нибудь назовет себя моей родственницей. Хотя, стоит заметить, что Сьюзен не была «мимолетной». И, наверное, она Фреду даже нравилась. Иначе вряд ли бы он таскался с ней целый год, то сходясь, то снова расставаясь. Иначе вряд ли бы он трепал себе нервы, это было не в его стиле. Он любил расставаться с девушками, а не удерживать их подле себя. Так что что-то здесь определенно было не так, но я разучилась верить в то, что Фред способен на серьезные отношения, и не хотела подмечать очевидного. Я не знала точно, что испытывала по отношению к Сьюзен. Она была вполне себе обычной, довольно милой девушкой с темно-русыми коротко стриженными кудряшками, простеньким, но симпатичным лицом и красивым мелодичным голосом. Вряд ли бы я обратила не нее внимание, встреть я ее на улице среди других незнакомых мне людей, однако было хорошо и то, что она не вызывала во мне каких-либо отрицательных чувств. Но Фред что-то нашел в ней. Что-то такое, что заставило его продолжить знакомство, развить отношения, терпеть ее мелкие капризы и уступать ей в ее маленьких желаниях. Была ли это любовь? Да Мерлин его знает. Может быть, и была. Но это я сейчас такая умная, а тогда я просто смотрела на Фреда и думала: «Ну какой же дебил, а?! Какой же идиот!». Он и сам это знал. Иначе не пришел бы ко мне с этой вселенской скорбью на смазливой физиономии и не бухал бы со мной в мрачном отчаянии, мысленно прощаясь со своей бурной молодостью и настраиваясь на семейный лад. Да, Фред был вздорным мальчишкой и тем еще мудаком. Но он умел отвечать за свои поступки и быстро научился брать на себя ответственность за других людей. И я очень уважала его за это. Злилась. Но уважала. Они поженились через пару месяцев, в конце сентября, когда весь Лондон залило дождями, но он был красиво окрашен в теплый желтый и багряный цвета. Свадьба была очень скромной. На Сьюзен было простое белое платье, отделанное кружевом, Фред выглядел на несколько лет старше, как и всегда, когда надевал костюм. Бабушка Молли шумно рыдала в течение всей церемонии, мама с папой смотрели на все это с каким-то смешливым сочувствием. Я стояла в стороне ото всех, не рыдала от умиления, не улыбалась и вообще никак не показывала ни радости, ни сожаления. Просто смотрела. Мне было жутко от осознания того, что мой любимый брат-раздолбай обзаводится собственной семьей. Человек, который водил своих телок трахаться в мою комнату и бесил меня этим. Человек, который влюблял в себя моих одноклассниц, когда нам было по четырнадцать. Человек, с которым мы смотрели кино на каникулах и устраивали новогодние вечеринки. Человек, научивший меня водить машину. Человек, сжимавший меня в объятиях и слушавший мои истерические всхлипы. Человек, на которого я могла орать до хрипоты и который мог до хрипоты орать на меня. Этот человек бросал меня ради другого человека. Я была зла. Я была очень зла, но разве я могла хоть что-то предъявить Фреду? Разве я могла обвинить Фреда в том, что он бросил меня в одиночестве сражаться со своими комплексами и искать свой путь в жизни? Разве я могла позволить ему усомниться в себе? Какой бы я тогда была сестрой и чем бы я была лучше тех девчонок, чьи лица я быстро разучилась запоминать? Они проходили через его жизнь легко и просто, я же была в его жизни постоянно. И я очень не хотела делить свое место еще с кем-то. Раньше я и не понимала, насколько сильно привязана к Фреду. В тот день мы с ним оба очень сильно повзрослели. Он дорос до того, чтобы добровольно и ревностно заботиться о ком-то, чтобы кого-то любить. Я доросла до того, чтобы понять, что жизнь не стоит на месте, и ничто никогда не будет длиться вечно. В отличие от Фреда, которого впереди ждала довольно тихая и обыденная семейная жизнь с ее естественными удачами и неудачами, меня ждало впереди довольно много всякого дерьма, но в день его свадьбы я этого не знала. Я просто заставила себя от души пожелать ему удачи и пообещать себе, что я стану самой лучшей тетей на свете. Я, конечно, не простила Фреда за то, что он вырос и заставил меня вырасти вместе с ним. Он знал это. Мы оба знали. Наверное, поэтому у нас с ним было столько разногласий, сколько вообще может быть у брата и сестры, но Фред того стоил. Потому что в скором времени Фред остался для меня тем самым немногим, что вообще держало меня на плаву.