Мое белоснежное счастье.

Эй! Эй! Слушайте! А вы видели тигра глаза в глаза, почти чувствуя его дыхание, отсчитывая приближающиеся шаги обманчиво нежных, тяжелых лап смерти, белоснежную шерсть, которая в свете луны отливает серебром, а несколько черных полос сливаются с окружающей тьмой? Нет? А я вот, вижу. И тараканы в моей голове так истерят, что волосы встают дыбом, мурашки уже дезертировали с поля боя, пот с меня лился как душ в общаге, волнами то кипяток, то лед. Еще шаг этого существа и мои глаза когда-то ярко янтарного цвета станут черными, зрачок растягивается до придела от страха, еще мгновенье и глаза этого большого, очень большого, белого тигра заберут мое сознание. Я уже на грани обморока, с какой-то, кто знает откуда-то взявшейся теплотой, думаю, что все-таки это существо красиво. Неет. Страшнооо! Какое тепло? Разве что от того, что я рад умереть без сознания и надеюсь быстро. Очнулся я с криком: "На помощь", как будто впервые произнес звук, сорвавшись на хрип, от того что резко вскочивши, упал с койки на пол, зацепил рукой поднос на тумбе, и только когда холодный уже чай вместе с толстой кружкой впечатались в мое лицо, я окончательно проснулся. Огляделся. Впал в ступор. Белые стены, темный грязный пол, белая простыня и еле держащаяся на старых ножках кровать. Вот они способствующие выздоровлению и располагающие к комфорту медицинские условия Украины. Еще минуту я вытирал пол своим лучшим, от того что единственным, костюмом, но на мой истерический клич так никто и не появился. -Вот это сервис..,- промямлил, поднимаясь,- а если бы я умирал в особо жестких конвульсиях, тоже бы не оказали мне честь явится, святые медсестры? Хотя весь этаж точно бы собрался посмотреть на представление, если не весь, то хотя бы любители пересматривать одно и то же кино, придаваться воспоминаниям. У меня ничего не болело, странно. Тут-то меня посетила шокирующая мысль. Я что, умер? Обернулся, к счастью не увидел себя на этой самой койке. Так-с, успокоится. Это не морг, здесь мне принесли поесть хоть и давненько. Мертвым еда не нужна, на полумертвых или тех, кто при смерти Украина точно сэкономила бы, значит я вполне здоров. Для пущей надежности, я потрогал кровать, улегся на нее снова и всмотрелся в потолок, радуясь, что не провалился. Хотел бы сказать, что здесь как в американских фильмах надо мной уже трясутся, измеряя пульс, температуру, девочки в обтягивающих юбочках и белых халатиках шастают туда-сюда, приносят попить, томно просят выпить горькую таблеточку, но не дождешься! Я проторчал на кровати, режущей слух каждым скрипом, уже час, а никто так и не объявился, вот это понимаю моя ОТЧИЗНА. Есть хочу ужасно, но при виде той субстанции, чудом удержавшейся в тарелке при падении, под названием «каша обычная, черт знает из чего, но пока никто не умер» хотелось убежать подальше, хорошо хоть не воняет. Спокойно поднимаюсь, прижимая уши к голове от ужасных тонов заржавевших столетних пружин. Ерошу некогда короткие волосы, удивляюсь тому, что они стали длиннее. Некоторые локоны достают до плеч, провожу ладонью по голове и с ужасом натыкаюсь на нечто мохнатое, закусываю губу чтобы не заистерить, от того вскрикиваю автоматически слизывая капельку крови, хвост нервно бьет по ногам. Чтоооо? Хвост? Срываясь, бегу по коридору в уборную (слава Богам, что никто не бродит). Закрываюсь на защелку, никакой одышки, зато истерический хохот пробирается все ближе. Упираясь руками на раковину, не решаясь поднять глаза, считаю про себя до десяти, только потом поднимаю голову, открываю глаза и замираю в ступоре. Это не я! -Кто ты? Отражение вторит моим словам. Поднимаю ладонь к щеке, довольно сильно сжимаю кожу, отражение смешно щурится от боли. -Черт…