Мое белоснежное счастье.

- Что, черт побери, это такое? - я всматривался в должно быть свое отражение, и не понимал кто это. Разве что прямой, с маленькой горбинкой нос похож на мой, такие же пухлые красные губки как у меня, а вообще подбородок тоже мой такой угловатый, и длинная тонкая шея так похожа на мою. Но этого не может быть! Откуда у меня такие длинные волосы еще и черные, у меня всю жизнь были рыжие. Оу, и веснушки пропали. Я схожу сума! Нет, определенно я сплю или брежу. Да не возможно такое! Себе в глаза я боюсь смотреть, они насыщенно зеленые, изумрудные, но с вертикальным зрачком как у кошки. Кошка! Тот тигр! Он напал на меня. Почему я не умер? Почему в больнице? Почему у меня такая странная, очень странная, внешность? - Кто я? - да я уже сообразил, что это именно я, все-таки зеркало вторило всем моим движениям, пару тяжелых вздохов, и я уже нормально смотрю на своё отражение, даже с каким-то интересом… - Ты оборотень, - ленивый, холодный тон с толикой иронии, что придает ему невероятной глубины, так бы и слушал. Не прошло и пары секунд, как до меня стало доходить. Оборотень? А, ясно… Оборотень значит. Вот почему у меня ушки как у заядлого отаку и хвост такой черненький с кисточкой. Оборотень. Ну-с, это даже прикольно. Стоп! Это же не я сказал. Медленно оборачиваюсь к противоположной от двери стены, а там… Я в мгновенье оказался у двери, инстинктивно рыча, падая на четыре конечности. - Милые ушки, редкий черный цвет… - все тем же, глубоким басом решил прервать молчание красавчик на подоконнике. Да, он красив. Очень. Прям ангел, такой белоснежный. Длинные серебряные волосы, заплетенные в толстую косу, спускались ниже спины, алые глаза холодны, но притягательны, милые ушки время от времени вздрагивали. Но главное - это улыбка, такая лукавая. Уста такие манящие, коралловые, что на бледной коже смотрелось сногсшибательно. Меня бросает из крайности в крайность, я хочу уткнутся ему в грудь, вырисовывать влажные узоры на гладкой коже, попробовать на вкус эти сладкие на вид губы, зарыться в волосы, вдыхать их аромат, пропускать длинные локоны сквозь пальцы, и в то же время я хочу разорвать его на части то ли из-за страха, то ли из-за накатившего на меня возбуждения. И скорее, последнее, я все больше припадаю к земле, стараюсь незаметно припадать к полу, чуть двигая тазом, надеясь успокоить столь отзывчивый орган. Чувствую себя сукой… Этот парень как афродизиак, тону в его глазах, ехидной, пошлой улыбке… Рычу от безысходности, но не могу сдержать судорожного вздоха. - Гррр, - он даже не прикоснулся ко мне, а я уже готов кончить. Тварь. Как сквозь вату слышу смех красавца. - Какой отзывчивый, - он подходит ближе, мне кажется, или я вправду слышу, как бьется его сердце, не так как мое, что уши закладывает, но и не спокойно, так резко, часто, горячо. Он опускается на корточки пред моим лицом. Я не могу оторвать взгляд, он проводит тонкими пальчиками по моей щеке, останавливается на губах, ловит мой полустон - полувздох, улыбается. Я все больше забываюсь от его запаха, он бьет мне в нос заставляет поджать хвост, чтобы не извиваться от желания. На последних отголосках гордости я пытаюсь не растаять от нежных прикосновений. - Кто ты? Зачем?- голос еле слышен, хриплый от возбуждения. Черт, да я всегда был «глыбой льда», все бросали меня именно из-за того, что меня сложно возбудить, и сам процесс всегда механичен, выученные наизусть движения. Кто бы поверил, что это я сейчас почти кончил от одного только вида этого парня. Тварь! - Нартен,- сквозь смешок просветил меня он. На кой мне твое имя? Гррр. Бешусь от того, что это чертовски приятно. Нартен поднялся и с той же улыбкой выпрыгнул в окно. Спокойно так, спрыгнул. Оборотень. Я свернулся калачиком, стоило только, прикоснутся к уже давно возбужденному члену, я кончил, приятно до звездочек в глазах. Именно из-за этого я зол, как черт. Просвещаю этот девственный мир во все прелести русского мата без цензуры. Умываюсь кое-как. Снова поднимаю глаза к зеркалу, уже не имея сил удивляться, тяжело вздыхаю. Я стал собой: рыжий, правда длинноволосый и без веснушек, с потускневшими, но все еще зелеными глазами, обычными ушами и без хвоста. - Господи ты мой, что за день!?- со злостью бью по краю раковины, она слетает с креплений разбиваясь вдребезги… Поток воды хлынул прямо на меня. - Чееерт... - я взвыл. Нет сил, даже материться. Весь мокрый еле переставляя ноги, иду домой. Ничего из моих карманов не вытягивали, как не странно, поэтому незачем возвращаться в палату. Даже не заметив кучу собравшегося народа в столовке, грозно шипящих на поваров. Лишь скрипнув зубами от оглушающих криков, вышел во двор. Стоило только подумать, что хорошо же летом, даже в мокром костюме не холодно, как в нос ударили множество ни как не приятных ароматов. - Убиться, и не жить, - только и мог взвыть я.