Мое белоснежное счастье.

Сколько так может продолжаться? Мне уже порядком надоело неведение! Куда собираемся? От кого бежим? Какого вообще хрена прячемся? Кому доверять? Что стало со мной? Почему изменился Дима? Или я не замечал ничего в нем? И так дальше и тому подобное до первого приступа тошноты! Вот и сейчас! На улице час ночи, а я не могу уснуть. Лунный свет бьет прямо в глаза, луна четким, желтоватым, полным диском отражалась в глазах, но не из-за нее я не сомкнул глаз. Боль, она пожирает мою голову, кажется, еще мгновенье и череп разойдется по швам. Это началось недавно, всего часов 10 назад, но за это время случилось уже четыре приступа, и такие что я до посинения сжимал челюсти, сдерживая в присутствии спутников стоны. Я жутко хочу спать, но стоит коснуться подушки - сонливость как рукой снимает, а боль вгрызается с новой силой. Выйти что ли прогуляться? Так и сделал. Через дорогу от гостиницы – парк. Туда и пошел, в просто очешуенном виде: рубашка мятая, штаны скоро на коленях окажутся, так как я не нашел ремня, на голове взрыв хуже чем бывает на АС, а разрез глаз вообще как в среднестатистического китайца, а был то нормальный! Среди деревьев тихо, пусто, ни души, незамеченным пробрался в беседку, окруженную плющом и еще какими-то цветочками, что даже ночью бодрствуют, открывая сердцу любого дивный вид. Любовался ими я не долго, минут через пятнадцать явился Он, жадно втягивающий воздух вокруг меня. Нар почти отстранено принюхивался, как будто пытаясь вспомнить или запомнить аромат. В тенях сверкнули белоснежные волосы, что в свете луны объяты серебром. О, как завернул… Серебром! Наверно, от странного предчувствия, я сейчас орудую метафорами. Точно! Эврика! Полная луна! Ха! Еще раз – Ха! Ой, бляяя! Нет, такого больше не повторится! Нет, нет! А этот Нар все подходил, и в его глазах было столько чувств: жажда, жадность, уверенность, объятые огнем страсти. Ушки инстинктивно вздрагивали, а белоснежные пушистый хвост раскачивался в нетерпении. Был бы он всегда так открыт! Но нет, он же кусок льда, и только его зверь, что сейчас предо мной в будоражащем полуобнаженном виде, с небрежно перевязанными волосами – искренен. Эта откровенность есть и в сознании Нара, но где-то наверно слишком глубоко. Блядство! Я не хочу снова… Ну, может, и хочу, но не буду! Чисто принципиально. Это зверь, Это – не Нартен. Хотя сейчас он нравиться мне куда больше вечно серьезной Белоснежки. Интересно он так на все полнолуния реагирует? Бля, а голова то болит! Может его кто разбудил? Дима? Ох, чтоб ему хорошо то было! Или он теперь помешан на новой игрушке, то бишь мне? Хотелось бы верить, что зверь не знает, как это наиграться и бросить. Не хочу быть игрушкой, шлюхой, если угодно… Стоп. Стоп! Я что уже согласился? - Твой запах потускнел, слабый, сложно уловить… - слегка порыкивая, он вполне членораздельно говорил. Запах? Ну да я городской мальчик – после прибытия в нормальную гостиницу оттирался часа два. Хотя думаю он о другом… я и сам понял что... эээм - оборотень во мне притих: регенерация работает слабо, я до сих пор чувствую боль в пальцах ног из-за того, что все косяки нашел, одеваясь в темноте, а мелкие царапины, что раньше за минуту затягивались, еще час кровоточат, а потом медленно срастаются как у обычного человека. И, по-моему, так даже лучше! Перестану быть оборотнем, и они меня оставят в покое. Нар еще что-то мурлыкал … О-о, он уже подобрался вплотную. Хорошо от него пахнет… нотки мяты с цитрусом. А голова все трещит, и даже пленившее возбуждение не притупляет это разъедающие изнутри чувство. - Мой,- урча, он, наконец, поцеловал, терзая, лаская мои губы вновь и вновь. А для меня это уже не было поражением, я хотел продолжения и даже от такой легкой ласки продолжал постанывать в манящие приоткрытые уста Белоснежки. Хочется почувствовать его ближе, четче ощутить всем телом, уловить мельчайшие изменения запаха, движений, голоса. И когда он дорожкой поцелуев спустился на шею, ключицы, а потом и грудь, для меня все вокруг изменилось. Все стало четче, иссиня-черный хвост нервно бился о деревянную скамью, а ушки я прижимал к голове, сдерживая стоны вновь и вновь. Тело отзывается на каждое даже невесомое прикосновение, головная боль ушла, осталось только греховное удовольствие. Ох, как же он урчит, выцеловывая каждый сантиметр, так обжигающие приятно, когда он неторопливо ласкает живот, намерено обходя источник желания, спускается на внутреннюю сторону бедер, оставляя легкие укусы, будоражащие кровь. Сегодня он другой. Звериная страсть осталась, но сейчас он, медленно, как будто издеваясь, ведет к блаженству экстаза, он доказывает свою власть, а я и не оспариваю! Он покорил мое тело и верно подбирается к сердцу, не оставляя мне путей к отступлению. Все мысли смешивались, заставляя забыться. Он то торопливой вереницей поцелуев поднимался к губам, оставляя горячие, будто клеймо следы на моих припухших, искусанных в кровь губах, то играл с хвостом, в то же время, прикусывая пушистые ушки, – приятно до потери сознания. Я терялся в ощущениях, а его тяжелое, рваное дыхание проводило в восторг, пробуждало желания касаться в ответ, запоминать каждый изгиб рельефного тела, оставлять метки страсти на атласной коже только бы услышать хриплый стон еще раз. Я откровенно, как последняя... умолял перейти к активным действиям. Как же стыдно, приятно и пошло было облизывать его пальцы, обильно смачивая слюной, которыми он потом немного резко растягивал меня, пытаясь сдержаться… Боль была сперва, но в результате….! О-у, боюсь, что теперь он меня окончательно поработил. Если в прошлый раз я все скидывал на новизну ощущений, то сейчас я без угрызений совести признаю, что мне до безумия нравится заниматься с ним... Я даже сексом это не назову, мы занимались любовью. И я уже не просто не против, а теперь и с молчаливым желанием буду ждать следующего полнолуния. Я кончил первым, даже не прикоснувшись к себе, и почти отрубился, он вслед за мной. Минут десять мы тяжело дышали, он откинувшись на перила беседки, а я, сидя у него на коленях. Обнаженные, мокрые, оба, довольные, все еще мурлыкая как истинные кошки от непередаваемого блаженства. Ндаа понял я, что голубая паутина крепко-накрепко привязала меня к нему, только к нему. И я до безумия рад, что не засматриваюсь на задницу каждого встречного парня! Отдышавшись, меня нежно обняли, в довершение прикусив кончик пушистого ушка, я не сдержав стона, сам впился в манящие припухшие от недавних ласк губы поцелуем. К счастью или к сожалению, дальше мы не зашли. Небо серело, предвещая скорый рассвет и Нар, сонно схватив меня за руку, потащил назад к гостинице. - Я беспокоюсь, - было последним, что он сказал. Невесомо коснулся губами моего лба и лег на кровать, его дыхание сразу же выровнялось. Я так же, как только залез под одеяло сразу отрубился! Проснулся от вернувшейся головной боли, пока все спали, выпил несколько таблеток обезболивающего. Нар проснулся в ужаснейшем расположении духа, что-то бубня себе под нос, отвесив мне подзатыльник пробубнил: «Почему голый? Стыд потерял?» - и скрылся в ванной. Мне даже смешно стало, а потом реально стыдно. Он опять не помнил. Но обидно не было. Разве чуток ведь я все же хотел, чтоб меня он ласкал осознано, а не инстинктивно. Дима тоже был не в духе, раздраженно посматривая на Нара и зло на меня. Нда, сговорились что ли? - Пора, - вот и весь диалог сегодняшнего утра. - Зашибись просто,- отстраненная маска Нара и злая рожа Димы никак не прибавляли энтузиазма. Мне было плевать, куда мы идем и что за план. А зря… Ой как зря!