Счастье

      Девятая неделя беременности Хенвона проявила себя жгучими слезами, жутким головокружением и неуемным ощущением тошноты, заставившем омегу в пять утра резко соскочить с постели и помчаться в ванную комнату. Перед глазами все плыло, руки дрожали, а мерзкий привкус, что чувствовался на языке, вновь и вновь заставлял юношу пораженно склоняться над раковиной, скручиваясь в три погибели от невероятной адской боли, пронизавшей живот. Не спросив ничьих разрешений, горячие слёзы словно тонкими рисованными линиями полосовали заалевшие щеки, срываясь с точеного подбородка. Температура тела подскочила на несколько градусов, Хенвон покачнулся и, чтобы не упасть, схватился за край раковины, до побелевших от напряжения костяшек сжимая белоснежную керамику. Перед глазами словно краска растекались белые пятна.       Наконец, когда тошнота отступила, а охватившая омегу безмолвная, немая истерика сошла на нет, Хенвон смог здраво оценить ситуацию.       Приняв прохладный душ, умыв лицо и хорошенько почистив зубы, будущий родитель накинул на себя лишь шёлковую ночную рубашку, длина которой красовалась на уровне колен, тем самым скрывая все необходимое, пусть этот показатель и не являлся решающим. Что было самым главным - она, рубашка, абсолютно никак не пахла.       Вернувшись в свою комнату, Вон открыл настежь окно, впуская такой необходимый сейчас свежий воздух. Не прошло и пяти минут, как он почувствовал себя чуточку легче. Отчасти даже свободнее.       Ложась в постель, омега убрал одеяло как можно дальше от себя и потянулся за своим телефоном, втыкая капельки наушников в уши. Лёгкая мелодия и приятный голос вмиг успокоили не только папу, но и малыша, позволяя тем самым юноше облегчённо выдохнуть и, свернувшись теплым комочком, заснуть.       Жаль только, что ненадолго.       Уже через час тихий стук в дверь вынудил Хенвона приоткрыть глаза, с интересом поглядывая на незваного гостя, остановившегося у порога. Это Шону. Видимо, сегодня его очередь будить ребят.       - Доброе утро, - мягко улыбается альфа, опуская на прикроватную тумбу чашку ароматного мятного чая - некая традиция, которую соблюдает каждый житель этого дома дабы их омег не мучила тошнота.       - Доброе, - голос совсем тихий и какой-то безжизненный. Лидер хмурит брови, склоняясь над парнем и касаясь ладонью горячего лба.       - Вон-а, да у тебя температура! Неужели не чувствуешь?       Хенвон молчит. Молчит и бледнеет с каждой секундой все больше и больше. Потому что старший так близко и аромат мёда врывается в лёгкие, безжалостно мучая чувствительные рецепторы омеги. Слюна вмиг густеет и очередной ком подступает к горлу, заставляя парня резко вскочить и умчаться в ванную комнату, не на шутку перепугав альфу.       "За что ты так с папой, маленький?" - обреченно думает Хенвон, прощаясь со вчерашним ужином, а может даже и с обедом. Голова вновь идёт кругом, а в животе все горит адским пламенем. Некогда приятный аромат тягучего мёда все ещё издевается над нюхом омеги, и, повернувшись к раковине, парень понимает почему.       Шону стоит в дверях с ошалелыми глазами. Он мнется на месте, не зная как помочь другу и делает неуверенный шаг вперёд, тут же останавливаясь от выставленной вперед руки младшего.       - Чем я могу..?       - Уйди, - Хенвон сам тушуется от того, насколько грубо это прозвучало, поэтому добавляет тихо, - пожалуйста.       - Может хотя бы...       - Хен! - звучит совсем отчаянно, - ты не понимаешь? Твой запах! Он убивает меня!       Хенвон плачет. Плачет, потому что ему чертовски плохо. Как физически, так и морально, душевно. Он устал. Чёрт! Как же он устал... Ему хочется спать, с каждым днем все больше и больше. Он сбился с привычного ритма жизни: его организм рано просыпается, выдергивая омегу из (и без того хрупкого) сна, и поздно засыпает, вымотав парня окончательно. Дневной сон, что является такой редкостью, кажется, лишь наоборот мешает. Ему хочется есть. И нет, не так, чтобы через полчаса бежать в ванну, а нормально есть. Чтобы наслаждаться каждым кусочком и каждым глотком, как это было раньше. Чтобы лишний раз не воротить нос и каждые пять минуть не менять непостоянное мнение, внезапно решая съесть что-либо другое. Ему хочется тишины и уединения. Простого тихого места, где бы он мог спокойно почитать то, что ему интересно, послушать музыку, посмотреть фильм, да и просто, в конце концов, подумать о своём. Ему хочется к Вонхо. Ему "хочется" Вонхо. Тот пахнет умопомрачительно! Так, что дух захватывает, а по всему телу мурашки от столь горького, насыщенного аромата какао. До дрожи в коленях! Его словно магнитом тянет и отпускать никак не хочет... ...А альфа этого никак понять не может и лишь смотрит забито и жалобно, что от бессилия плакать хочется.       - Хенвон? - мамочка группы осторожно опускается рядом на колени, заботливо протягивая ладонь, чтобы в следующий миг зарыться ею в мягкие, чуть влажные локоны и начать их ласково перебирать, успокаивая нервы.       - Все будет хорошо, слышишь? Нужно лишь немного потерпеть, - Вон мотает головой, все ещё роняя тяжелые капли горячих слез, мол, "нет, хен, я тебе не верю", и отчего-то жмется к его груди, словно маленький ребёнок. Вдыхает такой насыщенный аромат спелых яблок, удивляясь тому, насколько приятен он кажется в данный момент и постепенно успокаиваясь.       Кихен медленно поглаживает спину омеги, придерживая парня одной рукой за плечо. Ему жутко неудобно, но он готов потерпеть. Лишь бы с другом все было в порядке.       Спустя пару минут их компанию дополняет Хосок, в глазах у которого столько волнения, трепета и любви, что Ки теряется на пару секунд, завороженно наблюдая за тем, как альфа нежно подхватывает любимого на руки и уносит в спальню, беспокойно шепча на ухо что-то бесконечно трепетное.       Кихен задумчиво возвращается на кухню и принимается за завтрак, от приготовления которого его отвлёкает Шону. Нарезая в чашу спелые бананы и клубнику, он думает о том, что Хенвону обязательно надо показаться врачу в ближайшее время, поскольку токсикоз такой силы кажется не совсем "нормальным".       - С годовщиной, - тёплое дыхание в шею и целомудренный поцелуй, вынудивший омегу на мгновенье прикрыть глаза и с удовольствием облокотиться на грудь альфы, утопая в объятиях.       - Я думал ты не помнишь, - откладывая нож и разворачиваясь, мурлычет парень, в ответ прикасаясь к родным губам, замечая, что на вкус те - словно густой сладкий мёд. Пальчики игриво побежали вдоль груди, выше и выше, достигая, в конце концов, крепких плеч. Шону улыбается, наклоняется к лицу так, что их губы почти соприкасаются, но держат расстояние в миллиметры, лелея трепетные мгновения.       - Как я могу забыть тот день, когда мы впервые поцеловались?       - Мм~ Действительно, и как бы ты смог забыть?...       Это была весна прошлого года. Кихен тогда умудрился сильно заболеть и был настойчиво отправлен домой менеджером, дабы поправить здоровье и не заразить остальных. Они тогда ещё не встречались с Шону, но неловкость со стороны обоих, вызванная влюбленностью, в те две-три недели чувствовалась как никогда остро. Кихен уже дня четыре валялся в кровати, не в силах поднять головы, просыпаясь лишь для принятия лекарств и скудного принятия пищи. Изредка его навещал папа, по просьбе самого Ки. Он приносил сыну все необходимое, равно так же, как и менеджер, что не заставлял больную омегу чувствовать себя одиноко. Ему не было скучно, просто... Просто он привык. Привык к постоянному шуму, звонкому голосу ребят, смеху Вонхо и визгу Чжухона. К этим странным, заставляющим смеяться до болей в животе, танцам Хенвона, к забавным историям Минхека, которые тот любил рассказывать за чашкой ароматного кофе, к постоянному "хен, хен, хен" от макне и, конечно же, к заботливому Шону, что позволял в любую минуту чувствовать себя уверенно и надёжно.       Часы показывали полтретьего ночи, а Ки до сих пор не спал. Если говорить начистоту, он просто выспался за день, проснувшись в девятом часу вечера, и теперь не знал, чем себя занять. Вокалист бессмысленно щелкал пультом в поисках хоть чего-либо интересного, продолжая изредка шмыгать носом, но все тщетно. Как-то уж совсем отчаянно вздохнув, юноша откинулся на диван. Но внезапно изменился в лице, удивленно приподнял левую бровь, думая не показалось ли..? Но повторный звонок в дверь развеял его сомнения. Хорошенечко укутавшись в одеяло по самые уши, Ки пошёл открывать названному гостю.       - Кихеееенчик~~~~       Шону перед ним выглядел как никогда бодро. Он улыбался так ярко, во все тридцать два зуба, что аж противно было. От него пахло алкоголем и другими омегами, так что ревность вдруг кольнула сердце больного парня, опуская настроение до отметки "ноль".       - Что ты здесь делаешь? - возмущенно прохрипел омега, готовый в любую секунду захлопнуть перед альфой дверь.       - Я таааак соскучился по тебе, - буквально пропел старший, опершись о дверной косяк, - впустишь меня?       Даже не смотря на то, что Шону произнёс это будучи пьяным, сердечко влюбленной омежки пропустило очередной удар, а бабочки в животе волнительно затрепетали. Щеки покрыл давно забытый румянец, и младшему пришлось приложить все свои усилия, чтобы взять себя в руки.       - Не пущу, я болен. Ты можешь заразиться, Шону, - Кихен предпринял попытку закрыть дверь, но лидер оказался проворней и успел выставить ногу, проскочив в прихожую. Дверь захлопнулась, и Кихен так и не смог понять, как оказался прижатым к ней спиной возвышающимся над ним альфой.       - Ч-что ты..?       - Ты мне нравишься. - Прозвучало над самым ухом. Громко, чётко, ясно и даже слегка... возбужденно.       - Ты пьян, - омега попытался выбраться из захвата, но то ли у него было слишком мало сил, то ли Шону оказался настолько непоколебим, что все попытки оказались тщетны, а горячее тело, кажется, наоборот, оказалось ближе.       - Я стекл как трезвышко, - в подтверждение своим словам кивнул альфа, дотрагиваясь пальцами до щеки омеги. Кихен выпал на мгновенье из реальности, прикрывая глаза, и втягивая носом ставший горячим за последние несколько минут воздух. Головокружительный аромат ворвался в лёгкие, овладевая и подчиняя, - Ки...       - С-сколько ты выпил? - голос осип, а пальцы дрожали. Температура вновь стремительно поползла вверх, и щеки запылали с невероятной силой.       - Всего один шампал бокальсокго, правда.       "Он сказал "бокал шампанского..?" - только и успел подумать омега, в следующее мгновенье чувствуя тёплые губы, пропитанные алкоголем, на своих. "О боже мой..."       Кихен готов был захлебнуться в волнах внезапно нахлынувших чувств. Он вцепился пальцами в широкую теплую грудь, сминая одежду под ладонями. Шону был невероятно нежен. Он плавно вел, доминировал, доводя омегу до исступления и головокружения. Растворяясь в ощущениях, Ки и не заметил, как горячие ладони скользнули вниз, достигая талии, расправляясь с одеялом и пробираясь под свитер. Шону сделал шаг вперёд, впечатывая Кихена сильнее в дверь, скользнул языком в приоткрывшийся от удивления рот омеги. Жар вмиг окутал тела обоих, заставляя неловкость и неуверенность уйти на второй план, выпуская наружу давно скрываемых демонов, что оберегали тайные чувства. Осмелев, Кихен и сам уже жался всем телом к альфе, с наслаждением отвечая на столь страстный поцелуй.       "Почему мы не сделали этого раньше?"...       - Ты уснул у меня на пороге и мне пришлось тащить тебя в гостевую комнату! - пробурчал Кихен, хлопая альфу по плечу. На что старший лишь рассмеялся, крепче сжимая младшего в объятиях. - Прости. Я и правда не заметил, как уснул тогда. - И как только дошёл до меня? - Ну... Друг подвез и посоветовал действовать. Так что, если бы не он, неизвестно, сколько бы мы ходили ещё вокруг да около...

***

      - Тебе надо к врачу, - укладывая в постель Хенвона, настаивает Вонхо и бросает взгляд на наручные часы, - если выехать сейчас, то мы успеем к открытию клиники.       Омега сворачивается калачиком на кровати альфы, вдыхая столь приятный аромат, и блаженного прикрывает глаза - вот чего ему так не хватало все это время. Затем переводит внимание на альфу и отрицательно качает головой.       - В этом нет смысла.       - Почему? - недоуменно смотрит альфа и укладывается рядом, когда Вон вяло похлопывает по одеялу рядом с собой. Младший сразу же закидывает все конечности на альфу и утыкается носом в изгиб шеи - туда, где аромат шоколада особо силён.       - Потому что я уже был у доктора и он сказал, что не в силах помочь.       Будущий папочка улыбнулся, почувствовав, как ладонь Вонхо пробралась под рубаху и стала поглаживать слегка уплотнившийся животик. Он взял свободную руку альфы и переплет их пальцы.       - А кто тогда может? - вокалист скользнул по бедрам и талии, вновь возвращаясь к животу и нахмурил брови - ему не нравилось то, что он видел и чувствовал - Хенвон опять похудел. Набранные с таким трудом и усердием за последние недели три килограмма будто в воздухе растворились и это не могло не беспокоить, - Ты похудел...       - Ты, - проигнорировав последнюю фразу едва слышно пробормотал танцор, из последних сил борясь со сном.       - Что ты имеешь ввиду?       - Твое тело, твой запах, твоя метка, - широко зевнув омега продолжил, - я не знаю, как лучше это объяснить, но... В общем, доктор сказал, что мой гормональный фон очень слаб и нестабилен сейчас. Ты же знаешь, у меня всегда были проблемы с течкой, - альфа кивнул, соглашаясь, - так вот сейчас организм перестраивается, и это не лучшим образом сказывается на моём самочувствии. Ну а ты... - Вон призадумался, пытаясь подобрать нужные слова, - ты как лекарство, понимаешь? Моё личное универсальное лекарство. И чем сильнее твоё воздействие, тем лучше я себя чувствую.       - Например..?       - Скажем... поцелуй. Должен действовать 1-3 часа в зависимости от интенсивности.       - Тогда секс..? - кажется, Вонхо понял идею. - 7-12 часов? Теоретически.       - С цепкой или без? - совершенно не чувствуя смущения интересуется Вон.       - С цепкой больше, - в очередной раз зевнув, пробормотал младший.       - Так значит, чем дольше мой запах на тебе, тем более длительное время ты чувствуешь себя хорошо? - Вон улыбнулся, чмокая омегу в висок, - Хм, а наш малыш умен. Делает все, чтобы папочки были как можно ближе друг к другу. Тогда что насчёт метки? Навсегда?       - Угу.       - И ты молчал все это время? Мучился от тошноты и недомогания и молчал? Вон, я тебя совсем не узнаю в последнее время!       - А что я должен был делать? - Хенвон повысил голос, выпутываясь из объятий любимого и присаживаясь у изголовья кровати, - Ты охладел ко мне. Перестал целовать и обнимать, как раньше. Не мог же я подойти к тебе и сказать про метку, - Хенвон полностью укутался в одеяло Хосока, мысленно ликуя от счастья: Вонхо спал тут всю ночь и приятная на ощупь ткань успела впитать в себя запах альфы, - это ведь навсегда, понимаешь? На всю жизнь, Хосок.       - И почему ты всегда делаешь столь поспешные выводы? Говоришь, охладел к тебе? Да черта с два, Хенвон! С каждым днём ты становишься все привлекательнее, - танцор вздрогнул, ощутив, как альфа притянул его к себе в объятия и расслабился, откидывая голову на плечо, - Да я с ума схожу от твоего аромата, - табун мурашек пробежал по телу омеги: голос Вонхо звучал как никогда возбуждённо, - ты же знаешь, как я люблю молоко... Представь, как сильно я тебя хочу, зная и чувствуя, как с каждым днём твоё тело пронизывается этим ароматом, - Хосоку пришлось сглотнуть, поскольку в горле неожиданно пересохло, - я даже боюсь представить, что будет на последних месяцах, ведь...       Хенвон понял.       Понял, что имел ввиду Вонхо, и его просто в жар бросило от этой мысли.       - Я очень, очень, очень, очень сильно боюсь сорваться и навредить малышу, поэтому и стараюсь лишний раз к тебе не прикасаться. Мне и в голову не могло прийти, что ты думаешь об этом в другом ключе.       - Ты дурак! - вокалист получил тычок в бок и охнул от боли. Надо сказать, локоток его любимого был остр, - я тут от перевозбуждения сгораю, а он видите ли боится! Альфа ещё называется!       - Постой. Так ты...?       - А ты что думал? Если я беременный, то мне не хочется? Или может, если меня тошнит, то я и мысли о сексе не допускаю? - очередной тычок, на этот раз попавший по рёбрам, - Не у одного тебя нюх обострился между прочим!       - Чёрт тебя подери, Хенвон! Почему ты молчал?       Хосок повалил омегу на постель, за считанные секунды расправляясь со столь незначительной преградой на пути к желанному телу - одеялом - и набросился с поцелуями. - Но, но но! Никакой чёрт не должен меня драть, - сквозь поцелуи простонал омега, - только ты...