Услышь мой шёпот.

Не бечено. Осознавать себя было тяжело. Что-то давило на грудь, а вокруг была тишина. Точнее я хотела, чтобы она была, но вместо нее я слышала непрекращающийся гул. Он не раздражал, но почему-то пугал. Пространство вокруг было тугим и плотным, даже просто дышать в нем было тяжело. Мысли не хотели собираться в кучу. Они словно тараканы, разбегались в разные стороны, при включенном свете. Но и поодиночке они роились в своих углах, давая понять, что они тут, рядом, скребутся неосознанными мыслями, но не показываясь на глаза, нервируя, не давая понять. Все тело ныло и не желало шевелиться. Каждая мышца болела, но главным сосредоточием агонии все же была голова. Попытка пошевелить рукой, заставила меня тихо захрипеть от боли. Ощущения были ужасны и я даже не знала с чем сравнить, ведь никогда до этого мне не было настолько больно. Желание даже не то что вставать, а даже просто шевелиться пропало. Но боль терзала не только тело, но и стонущую душу. И я не знаю, чем было вызвано это чувство. Слишком туманно и пусто было в голове, но душу не отпускала тянущая боль и пугающий холод. Тело непроизвольно дернулось, когда лица коснулась влажная материя. Ото лба ткань осторожно заскользила к вискам, по щеке, дрогнув на шее. Вернулась ко лбу, даря успокаивающую прохладу и срывая хриплый стон с сухих губ. Рядом со мной кто-то беспокойно засуетился, осторожно приподнял мою голову и приложил к губам сосуд с водой. Глотать было больно, горло першило, а холод живительной влаги, вызывал смутные ассоциации, не желающие формироваться в одно целое. Когда последняя капля упала на мои губы, я беспомощно дернула рукой желая сесть, открыть глаза, увидеть, что твориться вокруг, того кто помогает мне, но сил не было. Вместо нее была боль, что мучительными волнами проходила по моему телу от каждого вздоха. - Тише, Лан, все будет хорошо, обещаю. - тихий мальчишечий голос, прямо на горящее жаром ушко, шептал. - Ты поправишься, а я защищу тебя. Эти простые слова, произнесенные шепотом, вызвали бурю внутри меня. Заставив туман в голове поредеть, открывая мне картины произошедшего. Руку, что лежала без движения в свете факела. Тело, что сломанной куклой, застыло на каменистом полу пещеры. Глаза, без мыслей во взгляде. И тень возвышавшейся над телом, что шептала, так же, как сейчас шептал, пытаясь успокоить меня, мой маленький, наивный дракоша. Но слова эти не даровали желанный покой. Всего на краткий миг, мне показалось, будто на месте тела Виена, я увидела маленькое тельце мальчика с волосами цвета неба. И тень уже шептала его звонким голосом. От ужаса, что пробрал мою душу в тот краткий миг, тело выгнулось дугой, а с губ сорвался отчаянный вопль. Крик, которым я старалась заглушить тот шепот. Мольба, чтоб то, что предстало пред моим взором, оказалось всего лишь ведение. Картинкой, игрой больного воображения. Но только не правдой. Только не реальностью. Совсем неожиданно, мои руки, что судорожно сжимали шкуры подо мной, с силой были прижаты к полу, как и ноги, что безумно били по меху. Поверх груди неизвестные надавили, стараясь прижать к мягкому ворсу. А на лицо была вылита холодная вода, позволяя раскрыть широко глаза, а крик стихнуть. Я без сил, свесила голову набок, совсем ничего не понимая и лишь заметив, на периферии зрения, испуганно сжавшуюся фигурку в кошачьей маске. Тело окончательно расслабилось под мужскими руками. Он жив. С ним все в порядке. Я... Я не сделала ему ничего. Меня осторожно схватили за подбородок и повернули в другую сторону, заставляя смотреть. Это была Ясу. Она пыталась мне что-то сказать, но я не слушала. Бездумно смотрела в ее лицо, где-то глубоко внутри удивляясь количеству морщинок на ее лице. Длинные поперечные морщины, что расположились на ее лбу говорили о том, что она постоянно чем-то озабочена. Хотя она же знахарка целой деревни, а не какие-то узконаправленные врачи. У нее постоянно есть пациенты. В отличие от меня и Сейрю, что от рождения наделены крепким здоровьем, остальные постоянно болеют. Даже папа бывает у нее со своими болячками не меньше двух раз в месяц. "Гусиные лапки" в уголках глаз. Я где-то слышала, что это обозначает жизнерадостность и умение сопереживать. Но так редко можно увидеть улыбку, этой не несомненно грозной бабульки. И что бы я не говорила о ее скверном характере, Ясу была по настоящему заботливым и ответственным человеком. Она могла кричать на тебя благим матом и кидаться своей деревянной утварью, ненавидеть. Но если, человек в беде, она первая придет к нему на помощь, не зависимо, какие между вами отношения. Перед глазами потемнело, а меня будто бы потянули куда-то вниз. А я и не сопротивлялась. Не было ни сил, ни желания. С дракошей все хорошо. Он цел, как и папа, что прижимал меня к шкурам. А остальное не важно. Когда я вновь смогла видеть, то оказалась в странном месте. Здесь не было темно, но и света не было видно. А так же ничего, что можно было бы использовать, как ориентир в этом месте. Со всех сторон меня окружал довольно плотный туман. Он был грязно-серого цвета, холодный и вынуждавший чувствовать себя одиноко и потерянно в этом месте. Я вновь оглянулась, но все оставалось совершенно никаким. Серым. Безликим. Туман висел равномерной дымной пеленой, и вокруг залегла гробовая тишина. Даже, когда я сделала пару шагов. Никакого звука не раздалось, даже молочная трава под ногами не шелестела. Попыталась громко крикнуть и испугалась, что оглохла. Ведь звука просто не было. Это давило на нервы, посильнее, чем постоянное ожидание обвалов в пещере. Я почувствовала на себе взгляд, но никого не видела вокруг, сколько бы не вглядывалась в туман. Уши заболели от этого абсолютного безмолвия и я сжала их надеясь добиться хоть чего-то, но тщетно, как и паникующе-бегающий взгляд, что уже слезился от однотонности окружающего пространства. Я не знала, как здесь оказалась. Я не знала, придет ли мне кто на помощь. Не знала, кто именно наблюдал за мной. Поэтому я решила идти. Вдруг никто не знает, что я пропала. А так, хоть куда-то выйду. Поэтому я двинулась вперед, не спеша и осторожно ступая по мраморной траве, что устилала землю. Кто знает, что может произойти дальше, лучше беречь силы. Я шла не останавливаясь, но ничего не менялось, будто по беговой дорожке иду. А пристальный взгляд ощущался сильнее. Я вновь обернулась, желая убедиться, что так никого не увижу. И вновь тихое безмолвие этого места, хотя я громко вскрикнула, отскакивая и спотыкаясь об собственные ноги. Упав и больно стукнувшись копчиком, я вскинула голову вверх, натыкаясь взглядом на глаза. Огромные, горящие в сером тумане фиолетово-огненным светом, с вертикальным зрачком. Они внимательно разглядывали меня, оценивали, отчего становилось дико жутко — создавалось ощущения, что меня потрошили. Я как зачарованная смотрела на них, отмечая некое сходство с глазами моего дракоши, что я видела очень давно. Глаза затягивали меня в свои таинственные глубины, доставая из моих то, чего я не желала вспоминать. Я не была готова убивать. Да и разве можно к такому быть готовой? Я не была готова оставлять после себя охладевший труп. Но разве не этому меня учили? По щекам побежали слезы. Почему я убила? Я ведь могла просто оглушить его. Но убила. Это не справедливо. Хотя разве может мир быть справедлив? Я все еще чувствую мягкую плоть на своей руке. Мягкую, теплую, податливую. Я забрала жизнь. Я сама стала причиной того холода. И осознания этого било сильнее всего. От чего бежала, к тому и прибежала. И это смешно. И я смеюсь. Под внимательным взглядом этих странных глаз я смеялась. Смеялась громко и хоть я не слышала звука своего голоса, мне отчего-то казалось, что мой смеющийся голос...плакал. Как и то неведомое существо, наблюдающее за мной. Оно тоже плакало. Но не из-за того, что кого-то убил. А из-за меня. И понимание этого почему-то успокоило мою новую истерику. На губах лишь осталась выцветшая усмешка, а взгляд устремился к белоснежной траве. Я не хотела убивать, но убила. Я хотела защитить того паренька от убийц, но сама стала такой. Я могу сказать многое. И что мне жаль, но это не вернет матери ее сына. И что я никогда больше не убью, но это будет ложью. И я прекрасно это понимаю. Ведь я хочу сражаться за свои идеалы, друзей. А за Сейрю всегда будет вестись охота. Но так ли важны эти цели и идеалы, если из-за них придется убивать? Что может быть дороже жизни человека? Да и просто жизни? Нет, я больше не могу. Я не могу думать об этом! И будто неизвестный услышал меня, решив вдоволь поиздеваться надо мной. Я услышала, как, сквозь плотный кокон изолирующий звук вокруг, начали пробиваться тихие голоса мертвых, шепчущие мне о своих семьях, друзьях, домашних животных. Я закрыла уши руками, словно это могло бы помочь не слышать нескончаемый поток леденящих душу шепотков. С ниспадающей усмешкой я тихонько заскулила. Голова гудела от избытка информации о совершенно разных жизнях и людях, о которых я никогда не знала и теперь точно не узнаю. Я схожу с ума. Слышать голоса, да еще и мертвых, это не нормально. Или я сплю? Но если так, то как вернуться обратно? Как проснуться? И будет ли все в порядке, когда я проснусь? Почему-то я уверена, что ответ отрицательный. - Тебе рано здесь находиться! - раздался печальный голос надо мной. Я в удивление подняла голову, не понимая, как у столь пугающих глаз мог быть женский голос. Но глаза, не смотрели на меня. Они с сожалением устремили свой взгляд мне за спину. Там в мягко развивающемся легком платье, цвета морской волны, стояла девушка. У незнакомки были длинные, собранные в толстую косу, фиалковые волосы, что спускались ниже спины. В них были вплетены разноцветные полевые цветы, что цепляли взгляд своей простотой. В темных аметистовых глазах, сверкала тоска и забота. Она была так пугающе похожа на меня. И столь многое в нас разнилось. Словно более старшая версия меня или сестра. Да, с такой внешностью, она бы могла ей быть. Рано? Мне вообще здесь не место! - Для всех здесь свое место, но тебе еще слишком рано, пересекать эту черту. Уходи. - вновь заговорила девушка, постепенно приближаясь. - Тебя ждут. - Ты можешь говорить? - вскинула я голову, особо не веря, что издам хоть звук и оказалась права, но кажется, что она услышала меня. - Да... - Тебе известно, что со мной? - тут же, боясь, что единственный собеседник уйдет от меня, спросила ее. Она находиться в этом странно месте, а значит должна знать где мы, знает как попасть сюда, а значит, как отсюда выбраться и, возможно, что со мною происходит. - Не сейчас. Тебя ждут. - печально улыбнувшись, она присела возле меня, протянув руку. - Ты должна идти. Или ты не хочешь вернуться к тому мальчику? - Сейрю? - мое дыханье замерло, а сердце пустилось вскачь. Я сама не заметила, как оказалась на ногах и стала оглядываться в четных попытках найти взглядом синюю макушку. - Его здесь нет. - понимающе улыбнувшись, она поднялась и вновь протянула мне руку. - Я верну тебя обратно. Недоверчиво посмотрев на ее руку, я помедлила. Она не вызывала подозрения. Наоборот хотелось довериться, позволить вести себя. Но именно это необоснованное чувство меня напрягало. Мне не было известно ни кто она, ни зачем здесь. Так разве могу я ей доверять? Девушка, будто прочтя мои мысли, фыркнула, а после в два шага преодолев расстояние между нами, схватила меня за руку и сжала ее. Мгновение и между нашими руками вспыхивает ярко-фиолетовая искра. Зажмурив глаза я почувствовала, как к моему лбу коснулись мягкие губы и прошептали: - Три вещи в жизни ненадежны: власть, удача, состояние.

***

Резко дернувшись, я открыла глаза и резко втянула воздух, будто до этого надолго задерживала дыхание. Вокруг было темно и тихо, лишь шепотки где-то на периферии слуха. Кто-то крепко обнимал меня, вокруг талии и сопел в ухо. Учитывая, что на моей груди спало рыжее недоразумение, ответ, кто именно это был - очевиден. И от осознания этого простого факта, что мой драгоценный дракоша рядом, внутри меня поднялась тепла волна, подарившая толику спокойствия, в которой я так нуждалась. Повернув голову в сторону я уткнулась носом в небесные волосы, что пахли дождем. Мальчик спал, обнимая меня даже во сне осторожно и бережно. Но, что удивительно, без маски. Она покоилась рядом на полу возле шкур. Черные, слишком длинные, для молодого парня, ресницы трепетали во сне. Рот его был чуть приоткрыт и он дышал мне теперь в шею. Аккуратный, плавный, прямой нос утыкался мне в расщелину, где шея плавно переходила в скулу. На бледной коже щек, ярким узором выделялись, бардовые в темноте, алые узоры. Я бы с радостью провела по ним рукой, но тело ныло, а руки не поднимались. Думаю, именно так ощущает себя отбивная. Хотя может я просто преувеличиваю. Да, определенно отбивная чувствует себя лучше. Во сне все раны затягиваются быстрее. Но я не могла заснуть. Стоило только закрыть глаза, как перед внутренним взором появлялся либо тот серый мир, в котором я оказалась во сне, либо тень, шепчущая историю Виена, либо стекленеющие глаза того самого Виена. А через чур разыгравшееся воображение добавляло к каждому из ведений леденящие душу дополнению, в виде обглоданного черепа чудовища из тумана, или демонических крыльев и белоснежных, длинных клыков у тени, или червей, что роились в глазницах моей первой жертвы. Я всеми силами старалась отогнать жуткие наваждения, но у меня не получалось. Наводящие ужас ведения, не желали покидать меня. Они настырно продолжали завоевывать мою душу, не давая ей и секунды покоя. В который раз я попыталась заставить себя уснуть. Недостаток сна может навредит любому здоровью. И я не исключение. Но как ни старалась, всё равно глаз сомкнуть не могла. Мое сердце неистово трепетало, грозясь проломить грудную клетку и единственное, что удерживало меня на плаву, единственное, что не давало утонуть в этих ведения, единственное, что не позволяло сойти с ума от непрекращающегося шепота - это трепетное дыхание на моей шее. Маленький дракончик - та самая соломинка, что не давала скатиться в безумие и завязнуть там. И белка. Я просто не могу проиграть этой пушистой морде и отдать в ее наглые лапки доверчивого Сейрю. Ну уж нет, пока не выпотрошу эту ходячую варежку, точно не помру. Хах, до чего я дожила, цепляюсь за белку. Было бы смешно, не будь так отчаянно горько. Я ужасно устала от всего этого. Мне жутко надоело дергаться от каждого порыва ветра, кажущегося мне очередной историей мертвеца. А ведь таких здесь было много. Кто бы мог подумать, как много померло людей в этих каменных склепах. Но в отличие от Виена они не были безликими, я видела двоих. Один звал себя Су, он был мужчиной с длинными черными волосами и уродливым шрамом, что горизонтально пересекал его горло. Он был полупрозрачный и история его состояла всего из семнадцати предложений. Я считала, слушая его историю в десятый раз подряд. Второй же, почти полностью прозрачный, истлевший, его шепот был чуть громче дыхания дракоши у моего уха. Его лица я так и не смогла рассмотреть. Могу лишь сказать, что он был очень высок. Он произносил только одно предложение: "Меня звали Ван". И так вновь и вновь. Неустанно. Безразлично. Я отчаянно искала в себе силы побороть тот ужас, что мёртвой хваткой цеплялся за мою душу, каждый раз когда слышала шепот или видела одно из призрачных ведений. И в эти мгновения, единственной отрадой для меня был мальчик, что бережно прижимался ко мне. Его присутствие и искренняя забота, выраженная в трепетных объятиях, стали для меня самым действенным успокоительным, что не позволяло мне задохнуться от собственных видений. Если бы не он, я бы захлебнулась в собственном безумии. Лежа в темноте, я чувствовала яркий запах лаванды, что был призван отгонять кошмары и даровать спокойный сон. Однако моей изнуренной душе он не помогал. Единственное, что благосклонно действовало на меня было присутствие брата и лишь сосредотачиваясь на тепле шедшем от его нежных рук, вслушиваясь в дыхание на моей шее, я смогла пережить эту ночь. А когда по пещерам пронесся звук горна, говорящий о начале дня, в нашу мирную обитель ворвались люди...