Вселенная разбегается бесконечно

Всем правит небо. Уильям Шекспир

— В повседневной жизни мы лучше всего знаем о том, что нас непосредственно окружает: о своей семье, соседях по дому и так далее. В астрономии зачастую всё наоборот: бывает, что об удалённых галактиках людям известно больше, чем о ближайших окрестностях... — Перестань цитировать энциклопедию, идиот, — Алекса легонько шлепает Стэну по затылку, когда тот в сотый раз рассказывает нам о звёздах. Сейчас, не перебей его шлепок Алексы, он бы задал свой коронный вопрос: «А знаете почему?» и начал бы рассказывать об огромных прожекторах в Галактике и Млечном Пути. А мы бы лежали на прохладной траве и слушали его рассказ, иногда кивая и вставляя свои реплики.       Весь этот наш фанатизм по астрономии начался в далёком детстве, когда нашему приятелю — Джеку Уиллору — купили телескоп. Джеку исполнилось восемь в тот день, и я точно помню, что мы сидели всей нашей компанией на новеньком кожаном диване в его гостиной и смотрели «Джимми Нейтрона» по телевизору. У нас была пицца, которая осталась с праздничных закусок, и даже когда мы поделили всю пиццу поровну между родителями Джека и собой, Стэн и Алекс умудрились подраться за последний кусок, который оставила мама Джека кому-нибудь на съедение. Мы сидели впятером на бежевом кожаном диване в светлой гостиной и смотрели телевизор, а затем зашла миссис Уиллор и сказала нам всем подниматься на чердак. Там, на пыльном полу, среди недавно появившейся паутины, возле окна стоял небольшой телескоп. Такой, какой мы высматривали в каталогах с какими-то товарами, такой, о каком мечтал каждый из нас, такой, какой стоял сейчас перед нами. Внезапно волна эмоций накатилась на нас, наши огромные глаза стали полны любопытства, а из наших ртов поочередно доносилось: «Вау», «Круто!», «Ничего себе, он как в том журнале, только настоящий». С тех пор мы месяцами по вечерам заседали на чердаке у Джека, высматривали звезды и пялились на Луну, только теперь она не была маленьким ярким пятнышком в небе, она была огромным пространством, которое мы жадно исследовали глазами.       А теперь мы лежим на траве и смотрим на небо, полное звёзд, и, слушайте, это чувство, когда ты смотришь на небо и будто выпадаешь из пространства, — его не описать словами. Это надо чувствовать. И я чувствую это прямо сейчас, когда Алекса в шутку посылает Стэна, а Джек рассказывает Алексу о новом комиксе, который он купил. Я чувствую, как выпадаю из реальности на фоне суеты и понимаю, что это — лучшее из всего, что я чувствую постоянно. И я думаю, что было бы круто сходить на свидание с кем-нибудь вечером и поговорить о звёздах, но никто бы не сходил и никто бы не поговорил, потому что всем всё равно. Пригласи самого популярного парня из всех, кого ты знаешь, на свидание и спроси, что он думает о звёздах. Он наверняка скажет: «Ну, они красивые, да и звездное небо вообще красивое». Или позови какого-нибудь Стэна, который заучил статьи из энциклопедии наизусть и слушай, как он будет выдавать тебе штампованный текст. Без эмоций. И ты подумаешь: «Что за черт? Где те парни, с которыми можно поговорить о прекрасном? Куда они подевались?» «О чем ты думаешь, когда смотришь на небо ночью, когда на нем совсем нет облаков и можно увидеть звезды?»       Я знала одного такого парня, с которым можно было бы об этом поговорить. Не лично, конечно, но, так или иначе, я его знала. Его звали Эрик Харрис. Его звали Эрик Харрис, и он уже 17 лет как мёртв. — Эй, смотрите, я вижу Большую Медведицу! — Стэн кричит нам это, и мы оглядываемся на него, тычущего пальцем в небо. — Ты идиот? Это же Гончие Псы, — Алекс показывает немного левее от места, куда тычет Стэн, — приглядись. — О нет, старик, это ты приглядись. Это Большая Медведица. — Гончие Псы. — Медведица. — Псы. — Медведица! — Стэн повышает голос и начинает буквально прикрикивать свою реплику в споре. — Да Псы это, блять, разуй глаза, олень! - Алекс орет на него и тычет в небо. — Это ебаные псы, я тебе говорю! — Анекдот: столкнулись однажды в одном месте два астронома... — шепнула мне Алекса, и я тихонько захихикала. Спор парней не утихал. — Да блять, посмотри ты, посмотри! Семь звёзд, ковш. Где ты тут видишь ебаных Гончих Псов, покажи. — Левее посмотри, мудила. — Добро пожаловать в Портленд — город самых дружелюбных жителей страны, — снова шепчет мне Алекса. — Как думаешь, стоит ли им сейчас сказать? — Сказать что? — спрашиваю я, но не успеваю дождаться ответа, потому что Алекса кричит парням: — Господа, не ссорьтесь! Никто из вас, придурков, так и не угадал, потому что это Рысь, успокойтесь. И они замолчали от этой неловкости.       Мы сидим на траве и пьём колу, смотрим на звёзды и поём «Placebo», а затем я замечаю на небе шевеление. — Там звезда падает, чуваки! — кричу я, и все затихают. — Загадываем желание, — говорит Джек.       И я закрываю глаза, стараясь полностью насладиться этим моментом. Возможно, Джек сейчас загадывает машину, Стэн — победу в какой-нибудь из научных выставок, в которых он постоянно участвует, Алекса — билет на концерт «MSI», а Алекс — шанс на свидание с Меган Андерсон — самой популярной девушкой школы. Но пока я загадываю желание, я наслаждаюсь моментом вечной паузы и говорю про себя: «Я хочу, чтобы Эрик Харрис и Дилан Клиболд были живы».