Основа: Обратная сторона договора (история третья)

В пять утра небо лениво затянули облака и пошел мелкий противный дождь. Марк и без того старающийся изо всех сил не клевать носом, все-таки задремал. Рация сонно молчала, район спал. Патрульные по очереди ходили прогуливаться в ближайший магазин, разумеется, в штатском, официально проинструктированные Зайбертом, что если все выгорит, они получат возможность продвинуться, а если своими фермерскими замашками спугнут ему преступника – он лично их загонит в такую задницу, что даже старшим патрульным быть не светит к пенсии. Ребята попались толковые (не первый раз работали с Зайбертом и никогда не подводили, тот уже серьезно подумывал запросить всех четверых к себе, но пока финансы отдела не позволяли, а капитан шипел, стоило только заикнуться). Марк проспал всего пару минут по ощущениям, но когда открыл глаза, часы показывали половину седьмого. Полтора часа. Выругавшись, полицейский активно заморгал, приноравливаясь к странному туману и уже разогнавшему утреннюю хмарь солнцу. - Обстановка? – рация сухо щелкнула. - Все тихо, Марк. Ни одна крыса не пробегала, - откликнулся Рихард, они с напарником сидели где-то наверху последние пару часов, обозревая окрестности с высоты цветочного горшка. – Думаешь, сегодня уже можем сниматься? Зайберт с сожалением посмотрел на яркое веселое солнышко. Утро не время для маньяков, но кто его знает… - Еще час, - твердо сказал Марк. – Потом снимаемся, вызывайте смену. А завтра жду вас снова. Этот ненормальный ублюдок должен появиться. - Хорошо. Отбой. «Час прошел в надежде тщетной», - пафосно через мат выдохнул про себя Зайберт, с тяжелым сердцем отпуская ребят отоспаться. Улицы оживали, а Марк мрачно вел машину. Заскочив в участок и расписавшись в отчетных документах у дежурного, Зайберт внимательно просмотрел предварительные сводки за ночь, вздохнул с облегчением и двинул домой. Лизбен встретила хозяина радостным вилянием хвостом. Гостя в доме не оказалось. Небрежно заправленная постель и брошенный на нее пиджак несколько удивили. И куда этого ненормального священника опять понесло? Привычка исчезать и появляться могла кого угодно довести до белого каления. Марк устало вздохнул. Приняв душ, он рухнул в постель и прикрыл глаза, прикидывая, сколько может позволить себе поспать. И не заметил, как вырубился. Сновидения милостиво обошли его стороной, не потревожив. Крутилась какая-то мысль на задворках сознания, но Зайберт не успел ее поймать. Полицейского разбудило закатное солнце. Оно коварно пробралось в комнату и протянуло лучи к лицу. Марк сморщился и чихнул. Потом подорвался, судорожно пытаясь сообразить, где он, что случилось и почему его так подкинуло. - Проснулся? – насмешливо произнесли от дверей. Зайберт обреченно повернулся. Священник, усталый и бледный, стоял и ухмылялся, дразнясь чашкой кофе с чем-то вкусным и явно алкогольным. - Доброе утро. Встаешь? - Который час? – хрипло поинтересовался Марк, пытаясь определить, он совсем проспал или еще как-то можно спасти репутацию, хотя бы в своих глазах. - Шестой. Твои заступают на места через два часа, пока дежурит дневная смена. Никаких происшествий, все спокойно. В проулок даже кошки не совались. Марк шепотом проматерил себя, но постарался удержать лицо и сосредоточиться на поступившей информации. - Странно. - Да. Но в данном случае, это тебе на руку. - Чем же? Присматривая за совершенно спокойным районом? Кайя улыбнулся, как неразумному ребенку и фыркнул, шумно отпивая очень горячий напиток. Марк растер лицо. Все запланированные дела остались на совести проспавшего организма. Полицейский с трудом сел, тело занемело от неподвижности и сейчас плохо слушалось. Руку снова слегка холодило. Значки посветлели и на внутренней стороне руки почти сливались с кожей. - Поедешь со мной? – спросил он, тяжело поднимаясь и потягиваясь. Черные глаза священника сощурились. Он потер нос, поддернул рукава рубахи. Сцепил и расцепил пальцы, всем видом выражая сомнение. - Нет, если придется бегать – я бесполезен. Без меня справишься. Зайберт не стал ничего отвечать. Первый раз на его памяти Кайя отказывался лезть в заварушку, в которой помогал. Отфыркивая воду в душе, Марк обиженно ворчал. Серкан без грамма смущения орудовал на кухне. Плотный поздний завтрак-ужин примирил полицейского с действительностью, но не ответил на миллион вопросов. Лизбен лежала под стулом гостя и иногда виновато поглядывала на хозяина, но не отходила от священника ни на шаг. Дескать прости, родной хозяин, но ты, сволочь такая, меня вторые сутки не кормишь и не гуляешь. - Если начнется опять, что мне делать? – Марк кивнул на вою руку. - Вспоминай про стоимость услуг, - совершенно серьезно посоветовал Серкан. – Нельзя не хотеть, но можно помнить, что нельзя получить все и сразу. - Слишком заумно для меня. - Единственное, что нас держит в рамках – мы сами. Свои собственные ограничения, замешанные не на страхе, а на осознании. Страх сдерживает только часть порывов, инстинкты подавляются разумом. Если ты хочешь, но осознанно говоришь себе «нет, нельзя» и помнишь, почему именно, это разумное сдерживание, которое не приведет позже к срыву. - Ты говоришь как проповедник, - усмехнулся Марк. Кайя смешливо вздернул брови. - В какой-то степени так и есть. Ожил сотовый, Марк взял трубку. Смена успела заступить, ждали только его. Зайберт досадливо цыкнул. В этот раз ребята проявляли чудеса организованности, проникнувшись делом, а он что-то притормаживал. И уставал. Сон помог, но тяжесть в мышцах осталась. Так форму и не восстановил после прошлых приключений. -Убиваться будем после, - сам себе сделал выговор Зайберт и вырулил со двора, оставив гостя за хозяина. Ночь тянулась еще медленнее предыдущей. Спокойная до отвращения, лунная, в меру теплая, с легким ветерком и мирно спящим кварталом. Марк опустил стекло и чутко прислушивался к ночным звукам, потирая машинально запястье. Дежурный патруль сюда не заворачивал. Неприметный темный фургончик слежки стоял за углом, полицейский его не видел. Рация иногда оживала короткими репликами. Докуривая сигарету, Зайберт наблюдал за дымом. Он казался нарисованным в белесом от света фонарей воздухе. Свивался ровными четкими кольцами, подолгу зависая на одном месте. - Третий, я - четвертый, прием. - Крис, слушаю. - Марк, тут тихо как в гробу. Может, мы пройдемся вокруг квартала осторожненько? Зайберт помолчал. - Хорошо, только очень осторожно, не высовывайтесь. - Понял. Марк бросил рацию, затушил окурок и снова замер. Его раздирала досада и злость. Самое тяжелое – ждать. Пока маньяк сделает ошибку. Если бы угадать, где он и о чем думает… Демонские письмена, откликаясь на эмоции носителя, стали быстро наливаться холодом и светлеть, от телесного до белого. И дальше, набирая потусторонний свет, впиваясь в кожу сотней ледяных иголок. Выругавшись, Зайберт сунул руку под куртку, сжимая и баюкая, судорожно пытаясь заставить себя думать о чем-то отвлеченном. О собачках, небе, священнике, сейчас наверное дрыхнущем спокойно у него дома. О словах за едой… желания желаниями, но без одолжений с той стороны. Марк уже видел, на что способны выходцы из пекла. Не метафорические, настоящие, из плоти и крови. Судорога начала стихать. Обжигающий лед стал ближе к колкой прохладе. Полицейский привалился виском к стойке, жадно втягивая воздух. На мгновение его отпустило, а потом пришла темнота. Чудовищная тяжесть вдавила в спинку кресла, вытеснила воздух из легких, искорежила зрение и обоняние, ослепив. Пережевала восприятие и выплюнуло… Умом Зайберт понимал, что корчится от боли и удушья в машине, но видел и слышал совсем по-другому. Изнутри узкого серого тоннеля. В ушах мерно бился совершенно чужой пульс. Ровный и спокойный. Темная улица, рваные круги фонарей. Поворот, высокий красивый дом, шелест деревьев, запах мокрого газона. Тишина, только все учащающееся дыхание. Резкий поворот. Сердце ускоряется. Хлопанье крыльев. Взгляд вверх. На черном небе ярко сияют колокола. Восторг. Как они прекрасны и чисты. Скоро, совсем скоро, все в мире станет чистым, как эти купола. Засияет. Отрывистый лай собаки, как инъекция страха. И тут же ярость. Усталая ярость на себя, сколько можно дрожать! Пора на охоту. Пора! Остался всего один раз, чтобы помочь вылупиться тому свету, который дремлет внутри, спеленутый, свернутый, как младенец. Ослепляющая вспышка боли, и Марк упал, захлебываясь желчью поперек сидений. Рычаг скорости больно врезался под ребра. Кое-как, почти не чувствуя рук и ног, выкарабкался из машины, свалившись на четвереньки. Его вывернуло. Желудок скрутило спазмами, из глаз катились слезы. Все тело крупно сотрясалось от пережитого чудовищного напряжения. - Другой конец квартала, - как в бреду шептал Марк между спазмами. – Он на другом конце квартала… Рация что-то пищала и шипела. Кое-как придя в себя, Марк вытащил дрожащими руками бутылку из сумки, жадно выхлебал половину и схватился за рацию. - Четвертый, прием! Крис? Слышишь меня? - Третий, слышу тебя. Марк, что случилось? - Отправь ребят на другую сторону, к церкви Михаила. Он там… кха… - Марк?! Марк? Что с тобой? - Выполнять! Зайберт осел на асфальт, понимая, что все бесполезно. Они не успеют, не найдут. Единственный способ – остаться здесь и ждать. Он придет, теперь полицейский точно знал – маньяк придет. Сумасшедший придурок, одержимый идеей стать ангелом. В эту секунду Марк готов был сам отправить его на тот свет, точно зная, куда тот попадет. Ангелами там и не пахнет. В аду – самое место. Рука послушно занялась льдом, но тут же беспомощно нагрелась до естественной температуры. В себя он пришел почти через час. Одежда промокла от пота на спине. Крис отрапортовал, что никого подозрительного они не засекли, но во дворе церкви испуганно скулила собака. Зайберт выругался. Тонкая полоска неба на востоке занялась бледно-голубым. - Снимаемся? – Крис зевнул. - Да. Завтра последний выезд. - Доброго дня, Марк. Зайберт с досадой стукнул по колену. Опять ночь впустую. Не считать же результатом его видение… привидение. С тоской посмотрев на нитку рассвета, Марк вышел из машины. Мышцы до сих пор подрагивали, в суставах поселилась противная слабость. Беспомощность с новой силой принялась грызть в районе груди. Парочка машин вывернули из-за угла, захлопали двери. Город просыпался. Мимо пробежала худая кошка. Марк засмотрелся на животное, шагнул следом и задел кого-то плечом. - Простите, - бесцветный шелест. Мужчина приостановился, мазнув по Зайберту кротким водянистым взглядом, и у полицейского все захолонуло. Марк дернулся вперед, пытаясь ухватить человека, но прохожий звериным рывком ушел в сторону и бросился бежать. В тот самый переулок. Проклятый бак, как живой, опрокинулся полицейскому под ноги. Боль от удара только добавила злости и желания придушить гадину. Встретившись второй раз за ночь с асфальтом, Зайберт, сдирая кожу на ладонях, поднялся и бросился следом. Маньяк петлял, как бешеный заяц, по улочкам, пока не ошибся поворотом и не попал в тупик. - Полиция, спокойно, - Марк видя почти припавшего на четыре кости мужчину с совершенно безумный взглядом – куда подевалось кроткое мечтательное выражение – выставил руки. – Лучше успокойся и стой на месте. Маньяк оказался средних лет мужчиной с высоким лбом, вытравленными в белый волосами. Крепкий, невысокий и болезненно бледный. Студенистый цвет лица, невыразительный цвет глаз и что-то неуловимое, что заставляло кривиться. - Спокойно, руки подними. Мужчина неожиданно растянул губы в оскале-улыбке, низко склонился к асфальту, неотрывно глядя за стекающей по запястьям Марка кровью – полицейский ухитрился порезаться осколками стекла, сам не заметив, а сейчас провожаемая голодным взглядом каждая капля прижигала его, он ощущал горячие дорожки, как живые прикосновения. Одно хорошо – маньяк замер, словно его прибили к месту, и только хрипло загнанно дышал. Зайберт шагнул вперед, стараясь держать руки в одном положении и не делать резких движений. Только дай до тебя дотянуться, тварь ненормальная, и все сразу закончится. - Тихо-тихо, - как животному приговаривал Марк, пробуя еще шажок. – Ничего не случится… Человек был не вменяем. Сто процентов. Зайберту не нужен был даже диплом психолога. Достаточно взглянуть. Еще шаг. Мужчина заворчал негромко, из угла рта потекла блестящая слюна, пачкая подбородок и ворот грязноватой рубахи. Не успел Зайберт моргнуть, в руке сумасшедшего блеснуло тонкое полукруглое лезвие. Нож больше смахивал на коготь, проверять его остроту Марку совершенно не раовало. Когда мужчина прыгнул на него, полицейский проморгал. Только почувствовал, как по боку мазнуло остро и стало горячо. Да какого! Увернувшись от второго удара, Марк отскочил к стене. Псих двигался невообразимо быстро. Нечеловечески быстро. Зайберт с досады заскрипел зубами. Прыжок. Еще один росчерк. Лезвие короткого ножа взрезало с легкостью и плотную ткань одежды и кожу… такими темпами он быстро ослабеет от потери крови. А значит придется рискнуть. Не тут то было. Ненормальный вился вокруг него веретеном, успевая плеваться и перекидывать нож из руки в руку. Левую руку пронзило болью. Она отрезвляла. Сверху что-то звучно разбилось, отразившийся неясно от чего солнечный луч коснулся лица сумасшедшего, и он снова взвыл, бросившись вперед. Марк, решившись на риск, не стал уворачиваться, подставляя руку под лезвие и про себя надеясь, что оно войдет достаточно глубоко, чтобы завязнуть, а не рассечь к чертовой матери мышцы до кости. Почти получилось. Нападавший сбился с шага, и полицейский успел со всей силы ударить его под колено. С неожиданно жалобным вскриком, мужчина упал на землю и затих, всхлипывая и силясь подтянуть ногу к себе. Не теряя времени, Зайберт перевернул его на живот, заломил руки, защелкивая наручники и машинально злым сорванным шепотом зачитывая права через слово. Сумасшедший не пытался больше сопротивляться, только скулил на одной ноте и смотрел вверх, в наливающееся чистое утреннее небо.