Дождь

Темная тягучая жидкость проникает в меня. Я чувствую, как она наполняет меня. Обхватывает черными липкими лапами сердце, а затем мозг. Она попадает в мои легкие, заполняя их. Воздуха мало. Я просыпаюсь. Хотя правильней будет сказать - прихожу в сознание. Именно так. Я просыпаюсь, но не открываю глаз. Если откроешь, то все – ты снова в реальном мире. А я не хочу туда. Пытаюсь вспомнить, что было вчера. Помню мало чего. Только необъяснимое веселье и туман. Густой туман. Ах да, мы же тусили у меня. Башка раскалывается будто по ней ударил чем-то тяжелым, значит мы хорошо оттянулись. Я открываю глаза, но все равно ничего не вижу. Зрение явно меня подводит, ибо передо мной расплываются темные круги и цветные линии. Я моргаю, пялюсь в пространство, и жду пока зрение соизволит ко мне вернуться. Знаете, лучше бы не возвращалось. Как бы мне хотелось, чтобы последние два года были сном. Ужасным, кошмарным сном. Чтобы сейчас, открыв глаза, я увидел лицо мамы, которая будит меня в школу, а не обшарпанные стены своей квартиры. Людей много, все лежат как попало. Я где-то в самом углу. Кругом витает дым. На полу валяется чей-то кальян, угли из которого вывалились наружу. На стене огромное пятно непонятно от чего. Я смотрю на это, и мне становится противно. Я опираюсь об стену и встаю. Ноги с трудом держат, но я стараюсь не падать. Куда мне надо первым делом? В ванную. Я шатаясь из стороны в сторону перешагиваю через паренька, у которого так сильно вздулись вены, что кажется, что они вот-вот лопнут. Кое-как добравшись до нужной двери, я открываю ее и включаю свет. Первое, что я вижу – это мое отражение в зеркале. Больше всего я похож на скелет. Впалые щеки, невероятно худые руки и костлявые длинные пальцы. Мои черные глаза когда-то сводили с ума всех девчонок. Они горели огнем и желанием жить. А сейчас есть только безжизненный взгляд. Моя кожа очень бледная. Даже я бы сказал, что слишком бледная. Как у трупа. А ведь так и есть. Я просто живой труп. Ходячий мертвец. Под глазами у меня огромные темные мешки. Сказываются бессонные ночи за самокопанием. Еще немного и могу проносить в этих мешках бутылки мимо кассы. Мое лицо испещрено мелкими царапинками. Какой-то хмырь разбил об меня бутылку вчера . Круто. Я слышу как кто-то просыпается в комнате. Я открываю кран, делаю пару спасительных глотков воды, быстро умываю лицо и выхожу и ванной.

***

Зачем я согласился? Я не знаю. Он предложил мне повторить. Я согласился. Я не хотел. Но согласился. Согласился прийти на очередную вписку. Зачем? Я не знаю. Никто не знает. Я начал заниматься этим два года назад. Я не помню как это началось. Но я помню, как мне это нравилось. Нравился тягучий запах дыма, легкое головокружение и вкус этих божественных таблеток. Сейчас мне это не нравится. Я помню, что думал, что это круто. Я считал себя крутым, потому что я упарывался ЛСД. Сейчас я не считаю это крутым. Я стал тенью. Меня никто не видел, и я этому радовался. Радуюсь и сейчас. Я не хочу, чтобы кто-то из моих старых знакомых меня увидел. Не хочу видеть разочарование в их глазах. Разочарование. Именно так смотрела на меня моя мама когда я ушел. Мне жаль ее. Она осталась одна. Отец давно умер, а любимый сын стал ничтожеством. Порой я хочу все бросить, сесть на автобус и приехать к матери. Просто так. Без причины. Просто побыть с ней, спросить как дела и извиниться за то, что так долго не приезжал, что не брал трубку, что вел себя, как последний ублюдок. Но что-то меня останавливает. Это что-то называется ненависть. Наверняка после того, что со мной случилось, она меня ненавидит. Поэтому если я приеду, будет только хуже. Она не одна ненавидит меня. Есть еще один человек. Я. Ненавижу себя. Ненавижу того, кем я стал. Просто ненавижу.