Придется выжить

Дом они находят случайно. Едь Отабек чуть быстрее ─ и проскочили бы мимо небольшого ответвления от основной дороги, но Юре становится интересно, зачем тут новенькая темная однополоска, уходящая прямо в лес. ─ Только посмотрим, куда она ведет, и сразу же уедем. А вдруг там консервный завод? ─ мечтательно говорит он, привставая на сидении, и Отабек поворачивает. В сущности, ему все равно куда ехать, он бы с удовольствием залег в тихом месте и переждал этот оживший кошмар, но Юра любопытен, как белка, и так же непоседлив, поэтому они нигде подолгу не задерживаются. Подъезжают внезапно: только что вокруг была непролазная чаща, но Отабек входит в поворот ─ и тут же лес расступается, открывая высокий каменный забор. ─ Ого, ─ Юра тихо присвистывает и спрыгивает с мотоцикла, пока Отабек разворачивает его в сторону, откуда они приехали. Мотор не глушит: мало ли что скрывается за этим забором? Юра оглядывается, дожидаясь кивка, а потом надевает серую бейсболку козырьком назад, чтоб скрывала светлые волосы и не мешала обзору, и осторожно подтягивается до верха каменной кладки. Отабек закидывает его шлем в сумку, но руки держит на руле, зажав в правой пистолет и готовый в любой момент сорваться с места. Они действуют по стандартной схеме. За время, проведенное вне основной группы, их план отступления отработан до автоматизма. Вокруг тихо, но это спокойствие может быть обманчивым. Теперь они уже не так опрометчивы, как вначале, жизнь отучила от излишней беспечности. Юра долго высматривает потенциальную опасность, но наконец настороженное выражение лица сменяется широкой улыбкой: ─ Круто! Бека, глуши, тут никого нет! На всякий случай он оставляет ключ в замке зажигания, ставит мотоцикл на подножку и с наслаждением снимает шлем, подставляя ветру вспотевшее лицо. Юра уже оседлал забор и болтает ногами, разглядывая окрестности. Отабек забирается рядом. Обнесенная забором территория гораздо больше, чем ему сперва показалось, и намного чище, чем он ожидал: ровные светлые дорожки, клумбы, заросшие газоны, огороженный сеткой теннисный корт и засыпанный листьями бассейн. А за всем за этим стоит четырехэтажный дом. ─ Это что, отель? ─ Похоже на то. Здесь даже трупов нет, прикольно. Отабек тоже этому рад. Пусть они привыкли к мертвым телам и могут, например, спокойно завтракать, глядя на чью-то полуразложившуюся руку, как вчера, но без них все-таки лучше. Гораздо. ─ Бек, помоги! Тут заело, ─ зовет Юра снизу, пытаясь изнутри открыть ворота. Отабек спрыгивает следом. Электронный замок не работает, но дверь все равно не открывается. ─ Заржавели, что ли? ─ Нет, тут какой-то секретный запор или еще что… ─ он пытается отыскать скрытую пружину, а потом Юра фыркает и с лязгом что-то сдвигает справа. ─ Сам ты секретный запор, ─ смеется он, и Отабек помогает завести тяжелую створку ворот в специальный паз. ─ Мы не с той стороны открыть пытались, Шерлок. Отабек смотрит на огромную блокирующую щеколду. Ее было сложно не заметить, но они все-таки справились. Так всегда ─ стоит только увериться, что они опытные взрослые мужчины, как что-то тут же щелкает по носу и осаживает до реальности. Хорошо, что в этот раз щелчок забавный. Бывало и намного, намного жестче. Они затаскивают внутрь мотоцикл, Юра тут же уносится осматривать окрестности, а Отабек достает бутылку с водой и делает несколько жадных глотков. Волосы промокли от пота, это не шлем, а мини-сауна какая-то. ─ Снаружи чисто, ─ вернувшись, докладывает Юра и небрежно прижимает пистолет ко лбу, вскинув руку в подобии армейского приветствия. ─ Пойдем внутрь? Отабек тоже берет пистолет и сует за пояс еще один, на всякий случай. Они уже знают, что быстро перезаряжать оружие можно только в кино, а в жизни ты роняешь обойму на землю, а потом бежишь со всех ног, потеряв драгоценные патроны. Стеклянные двери тоже работали от электричества, а без него наотрез отказываются открываться. Сколько Юра ни пыхтит, пытаясь разжать створки ножом, ничего не получается. ─ Там сзади еще один вход, ─ они идут туда, но на дверях висит массивный замок. Не электронный, а то ли стилизованный под старину, то ли действительно древний. ─ Вот облом! ─ Юра пинает дверь. ─ Просто разобьем стекло в передней, ─ пожимает плечами Отабек, удивленный его злостью. ─ Ага… Он уже не бежит, а плетется следом, явно чем-то расстроенный, хотя и сложно понять, чем именно. Скорее всего, вспомнил что-то из прошлой жизни, поэтому Отабек ничего не спрашивает, чтобы не растравлять свежие раны. Он заматывает руку курткой для защиты от осколков и перехватывает пистолет за дуло, так будет удобнее бить. Бум. Бум! Бумц! Скррр… ─ А-а-а, перестань! Какой отвратный звук! ─ когда металл проскальзывает по стеклу. ─ Знаешь, ты смотрел слишком много хреновых боевиков, ─ говорит Юра, подбрасывая на ладони увесистый камень. ─ Ну-ка, отойди. В реальной жизни это делается так. Отабек отходит в сторону, и Юра, размахнувшись, бросает. С оглушительным треском камень ударяется в стекло, застревает на пару секунд, но все-таки падает на землю, оставив после себя округлую сеточку лопнувшего стекла и маленькую вмятину. ─ Очень круто, ─ комментирует Отабек, а потом Юра не выдерживает и хохочет. Орудуя тем самым камнем, и еще одним, позаимствованным из оформления ближайшей клумбы, стекло все-таки удается выдавить. Несмотря на то что весь лист покрыт трещинами, он все равно не разбивается, а просто выпадает внутрь, когда Отабек, потеряв терпение, как следует нажимает. ─ При опасности выдернуть шнур, выдавить стекло… и слегка заебаться в процессе, ─ констатирует Юра, понизив голос, и снимает пистолет с предохранителя. ─ Вряд ли нам придется стрелять, ─ так же тихо говорит Отабек. ─ Почему? Если тут кто-то есть, они могли затаиться… ─ Мы сами еле внутрь попали, и здесь очень чисто. Не думаю, что они прибрались к нашему приходу. Поэтому или тут вообще никого, или только зомби, ─ выкладывает свои соображения Отабек. ─ Голосую за вообще никого, ─ Юра снова ставит оружие на предохранитель, но из рук не выпускает. Принюхивается: ─ Вроде ничем не воняет. ─ Пойдем. Надо все проверить. Верхние этажи они обходят быстро: все двери заперты, даже клетушки с чистящими средствами и бельем закрыты на электронные замки. ─ Что за дебилы?! ─ шипит Юра, впустую толкаясь в очередную дверь и потирая ушибленное плечо. ─ Тут блокираторы везде, что ли? А если бы свет отключили, так и сидели бы взаперти? Отабек пожимает плечами. Он кричит и стучит по перилам, чтобы привлечь внимание зомби, а потом они напряженно ждут, замерев, но отель остается безмолвным. ─ Видимо, мы тут действительно одни. ─ Предлагаю выбрать номер, ─ изящно склонив голову, произносит Юра, и его светский тон удивительно контрастирует с ободранной внешностью. ─ Господин желает этот? ─ кивает на ближайшую дверь и переключается на обычную манеру разговора: ─ Он выходит во двор. Если придется драпать среди ночи, можно на крышу вылезти, которая над входом, и спрыгнуть. Там невысоко, я с улицы видел. Отабек в который раз поражается его способности планировать все наперед, когда он сам слишком устал или просто не стал задумываться над чем-то. Правда, Юра говорит про него то же самое, но он вообще много говорит. И выбивает дверь ногой с четырех ударов. Отабек открывает окно ─ надо же, без электронного замка, какая неожиданность! ─ и осматривает пути отхода. Юра прав, в случае чего отсюда будет нетрудно спуститься даже в темноте. На всякий случай он выходит на крышу, но серая декоративная черепица совершенно не скользит, напротив, она шероховатая и очень удобная. Отабек повисает на руках и спрыгивает вниз. Отлично, осталось только запомнить направление, в котором бежать к мотоциклу, хотя, подумав, Отабек подводит его почти к самому окну: ночью в лесу очень темно, малейшая облачность ─ и будет ничего не разглядеть, проще сразу включить фары, чем бегать по двору с фонариками. Рядом спрыгивает мрачный Юра: ─ Воды нет. Водопроводы уже давно не работают, но он каждый раз проверяет, словно верит, что следующий кран будет волшебным и вода все-таки польется. И всегда злится, когда его надежды не оправдываются. ─ Вода может быть в кулерах. Только протухшая, скорее всего. ─ Мне уже пофиг, лишь бы помыться, ─ говорит Юра, а потом вдруг смотрит куда-то за Отабека, улыбается и орет: ─ Бассейн! Сначала они не присматривались, и потому не заметили, но сквозь опавшие листья и мелкий нанесенный ветром мусор действительно проглядывает вода. Только непонятно, сколько ее там, потому что дна не видно. Юра раздевается мгновенно, сдирая с себя пропотевшую одежду и расшвыривая в разные стороны, а потом, ежась, спускается по лесенке. ─ Холодная какая! ─ смеется он, разгребая руками листья, и заходит ниже. Вода поднимается чуть выше колен, вполне достаточно, чтобы помыться. ─ А-а, блин! ─ и резко садится, потом ложится на грудь и тут же переворачивается на спину, распластываясь по поверхности. ─ Блядь, как холодно! И хорошо! ─ он разводит руками, пытаясь отвести липнущий к телу мусор, но безуспешно. ─ Как охуенно! ─ кричит он в небо и хохочет, молотя руками по воде, а потом поворачивается, становясь на колени, и чуть приподнимается, будто тянется к нему, и хрипло добавляет: ─ Я сейчас кончу, Бека. Отабек непроизвольно делает шаг навстречу и сам чуть не падает в бассейн, оступившись. Юра фыркает от смеха и взмахивает руками, поднимая веера брызг. ─ Я принесу полотенца, ─ и Отабек так быстро, как позволяет полувставший член, устремляется обратно в отель. На поиски и взлом дверей уходит некоторое время, но когда он возвращается, Юра все еще плещется в бассейне. На бортике стоит распотрошенная сумка со всяким барахлом, помогающим хоть немного скрасить кочевую жизнь, и открытая бутылка шампуня. Юра щедро наливает его в руку, быстро намыливается, стуча зубами от холода и разбрасывая хлопья белой пены, а потом ныряет с головой. Судя по многочисленным радужным пузырям, он делает это не в первый раз. Отабек ждет его с полотенцем наготове и сразу закутывает, стоит Юре подняться из воды. Тот тут же прилипает к нему, обхватывает руками, не обращая внимания на попытки помочь вытереться, и целует. Отабек отвечает на полувдохе, обнимая и продолжая заворачивать в полотенце. Он говорит себе, что сейчас же отпустит, вот сейчас, потому что мокрые волосы и сентябрьский ветер только звучат поэтично, а на деле сочетаются плохо, но отстраниться удается, только когда Юра начинает дрожать. Сняв куртку, Отабек накидывает ее ему на голову: ─ Иди в дом, а то простудишься. Я быстро. Юра впрыгивает в разношенные кроссовки, а потом, ухмыляясь, распахивает полотенце, и выглядит это одновременно нелепо и горячо. Не давая опомниться, он показывает язык и убегает в отель, а Отабек, стерев с лица стылые капли, раздевается и заходит в ледяную воду. Он несколько раз погружается с головой, хоть это и жутко неудобно, а потом наскоро моется. Ему намного проще, потому что волосы короткие, это у Юры с гривой ниже плеч постоянные проблемы, и он чуть ли не каждый день порывается ее состричь, но все как-то руки не доходят. Приятно чувствовать себя чистым, хотя, вытираясь, он оставляет на белоснежном полотенце серые полосы. От этого никуда не деться, им и так очень повезло найти воду в большом количестве, ведь последний раз они нормально мылись больше недели назад, а позавчера еще и вымокли под дождем. Краем глаза Отабек замечает открытые ворота и мысленно дает себе подзатыльник: слишком расслабился. Запирать приходится практически голышом, потому что передергивает от одной мысли о том, чтобы натягивать пропотевшую одежду. Он так и идет, в одних ботинках, все равно никто не увидит. В доме заметно теплее за счет того, что нет ветра. Юра проносится по второму этажу, вылетает на лестницу: ─ Ну где ты лазишь, Бе-е-ека-а?! ─ рявкает он на последнем слоге, и Отабек поднимается наверх. Оказывается, Юра его не слышал, просто выражал свое возмущение, потому что сейчас он выглядывает в окно, притоптывая босой ногой, а когда оборачивается, у Отабека перехватывает горло: он почти забыл, что когда-то Юра был таким. Отросшие волосы, обычно собранные в хвост, свободно падают на лицо ─ он уже сто лет так не ходит, потому что нельзя ставить свою жизнь в зависимость от закрывшей обзор челки, но в самом начале… Отабек моргает и наваждение рассеивается. Длинные волосы, неровный загар, покрытая ссадинами и царапинами кожа… Когда-то Отабек сдерживался, опасаясь оставить на его теле слишком красноречивые отметины, а теперь придется постараться, чтобы это сделать. Впрочем, он такого совсем не хочет. Его бы воля ─ укрыл бы Юру от всего мира, но тот не из тех, кто станет прятаться за чьей-либо спиной. Он не пасует перед опасностью, это Отабек отчаянно боится его потерять, поэтому увозит все дальше и дальше. Юра обшаривает его взглядом. Уголки губ подрагивают в хищной усмешке, он всегда знает, чего хочет, и не стесняется предельно ясно обозначить свои желания. Юра влетает в него едва ли не с прыжка, если бы не косяк, то выпали бы в коридор. В спину впивается острый угол дверной коробки, когда Юра всем телом вжимает его в стену и целует с сумасшедшим напором, который Отабек готов принять без остатка. Юра дает и берет одинаково щедро и жадно, ему всегда мало, всегда хочется большего, и он готов за это бороться даже с самим Отабеком. Парочка ударов о стену не способна серьезно навредить, он без проблем может выдержать и более жесткий секс: иногда хочется острых ощущений, как будто их недостаточно вне постели, но судорожное напряжение Юры какое-то неправильное, хотя Отабек вряд ли смог бы облечь свои ощущения в слова и внятно объяснить, почему иногда укусы и хватка до синяков ─ это "дай мне еще", а иногда ─ "срочно прекращай". Он просто чувствует проявляющийся надрыв, и обычно успевает его погасить. Конечно, он знает причины, они оба знают. Обоюдный страх потерять только выражается по-разному, но по сути представляет собой одно, просто Отабеку хочется заворачивать в кокон, а Юре ─ рвать на части. ─ Мы не деремся? ─ уточняет он, когда в очередной раз врезается лопаткой в угол. ─ А ты хочешь? ─ Юра останавливается, тяжело дыша, и прислоняется лбом к его лбу. Отабек закрывает глаза и впитывает хриплые звуки дыхания, быстрый стук сердца, ощущения от впившихся в бедро пальцев и крепкого давления лежащей на плече ладони. ─ Здесь только мы с тобой. Нет никакой опасности. Мы не на поле боя, ─ напоминает он. ─ Тогда сдавайся, ─ выдыхает Юра и наконец-то расслабляется. Он дает довести себя до постели, запрыгивает и ложится на спину, раскрывая объятья. Отабек накрывает его своим телом и целует, вжимая в сливочно-белые простыни. Сдаваться? Он давным-давно капитулировал, опустил все мосты и вынес ключи от своего сердца на алой подушке… ─ Поебемся чистенькими, ─ довольно шепчет Юра, и Отабек невольно улыбается: когда его уносит в дебри поэзии и романтики, где глаза как звезды и открытый космос, Юра находит способ спустить его на землю, поближе к себе. Он целует выставленные ладони, обводит языком ключицы, трется щекой о живот и мягко касается губами под пупком, горячо выдыхая. Юра низко стонет, разводя колени, запускает пальцы ему в волосы, гладит, проходясь по затылку до самой шеи. Отабек подставляется под ласку и делает вид, что не замечает, как его голову все настойчивее пригибают вниз. Дразнит. Иногда он выжидает, пока Юра окончательно потеряет терпение, но сегодня ему и самому слишком хочется, поэтому Отабек сползает на пол, опускаясь на колени, и берет в рот. Юра давится ругательством, шепчет, отдышавшись: ─ Да-да-да… ─ и снова стонет и выгибается так, что приходится его придерживать, чтобы не соскользнул с кровати. Отабек поглаживает его щиколотку в том же ритме, в котором сосет. Когда Юра начинает привставать на носки, он выпускает член изо рта, и эта подлость, конечно же, незамеченной не остается. Юра толкает его пяткой в плечо, возмущенно сверкая глазами, но Отабек ложится сверху и ловит его губы своими, шепча между поцелуями: ─ Хочу кончить вместе с тобой, ─ и раздражение Юры сразу улетучивается. Он шарит по кровати, а потом со шлепком припечатывает ему между лопаток квадратик презерватива. Отабек тянется снять, пока Юра сражается с флаконом смазки, пытаясь удержать и нажать на дозатор одной рукой. ─ А был бы тюбик… ─ заводит давнюю волынку Отабек. Юра рычит, перехватывая флакон удобнее: ─ Был бы тюбик, она бы уже по всей комнате летала. Эта хотя бы в руку попадает, а не куда придется… Иди-ка сюда. Отабек закусывает губу и дает шустрой ладони пройтись по облитому латексом члену и огладить яйца. Все-таки давно у них не было так, чтоб не наспех, но именно из-за этого они оба торопятся, слишком хочется. ─ Велкам! ─ и Юра с ухмылкой раскидывает ноги, прекрасно зная, как бьет по мозгам его растяжка. Яйца буквально звенят, так хочется вставить, но Отабек все-таки находит в себе силы спросить: ─ А тебе нормально будет? Я же давно не… ─ Мне будет за-е-бись, уж поверь, ─ усмешка становится откровенно дьявольской. ─ Ты б еще дольше бултыхался, я бы и закончил сам. Дважды повторять не нужно. Отабек становится коленями на постель между раздвинутых ног, и Юра пристально наблюдает за ним, покусывая костяшки пальцев. Теперь главное ─ не думать, как он себя растягивал, а то и вставить можно не успеть. ─ Бе-ека-а… ─ Не отвлекай меня, ─ отмахивается Отабек. Знает он эти провокационные штучки. Смешок. ─ Может, мне пойти погулять? А ты пока сосредоточишься, настроишься на-аах! ─ Куда собрался? ─ спрашивает Отабек, подавая вперед бедрами. Юра сначала сжимается, но он знает, как двигаться, чтобы не причинить боли, и через несколько аккуратных толчков тот сам тянет его на себя. ─ Никуда, ни-ку-да, без тебя вообще никуда, никогда, ─ он переходит на скороговорку. ─ Ну же, давай сильнее, сильнее! Отабек еще помнит то время, когда легкий укус в плечо мог посадить синяк, когда засосы не сходили дня по три и даже после шнуровки коньков на руках у Юры оставались следы, зато бедра у него всегда были стальные и хватка такая, что не вырваться. Он обхватывает его ногами с такой силой, что ноют кости, но только так Отабек и признает. Юра обнимает его за шею и притягивает в поцелуй, такой же бешеный, как и набираемый темп. Без компромиссов. Никаких полумер. Они держат друг друга в объятьях и трахаются так, будто этот раз ─ последний. Это может быть правдой, но пока под ним мокрый горячий Юра, Отабек в такое не поверит. ─ Ну же… ну же… ─ Юра задыхается и бьется так, будто пытается сбросить, но держит все так же мертвой хваткой и скорее задушит, чем отпустит. Еще глубже, еще сильнее, еще. Отабек вбивает его в кровать, подставив под укусы плечо, и пару раз Юра прихватывает особенно больно, а потом утыкается лбом в горящую кожу и сорванно вздыхает с короткими стонами. Он на грани, Отабек чувствует, как резко он вздрагивает при толчках и все крепче сжимает ногами, и его тоже начинает пробивать дрожью. Он приподнимается в живых тисках, меняя угол, подхватывает его под задницу и вгоняет так сильно и глубоко, что Юра кричит, не прекращая за него цепляться. Растрепавшиеся светлые волосы липнут к лицу, но руки заняты и их никак не отвести, поэтому Отабек вминается лицом ему в шею, чтобы сквозь неуместный сладкий аромат шампуня чувствовать запах самого Юры. Тот откидывает голову назад, подставляя нежное горло, и едва Отабек проводит языком чуть выше ключиц, кончает, судорожно выдыхая. Отабек догоняет его почти сразу, Юра даже не успевает толком отдышаться. Его рывком утаскивает в горячую влажную темноту, как будто коротким замыканием выбивает пробки, но Юра надежно его держит, и ощущения от крепких рук, обвившихся вокруг плеч, добавляют оргазму полноты. Когда его перестает потряхивать, Отабек скатывается с Юры и притягивает его к себе уже без отчаянной хватки, гладит плечи, грудь, отводит волосы с лица. Юра касается губами его запястья, смотрит устало и умиротворенно, только морщится слегка, когда Отабек из него выходит. В комнате так жарко, что стекла запотели. Отабек садится, стирая с лица пот, а Юра быстрым, но удивительно грациозным движением подхватывается, оплетает его руками и ногами, целует коротко, но шустро и глубоко, а потом ложится обратно, посмеиваясь над его озадаченным лицом. Челка снова падает ему на глаза, и от этого в сгущающихся сумерках Юра неожиданно кажется старше, Отабек смотрит на него и видит, каким тот станет через несколько лет. Он хочет увидеть это наяву. Он сделает все, чтобы это увидеть. Двигаться сложно ─ напряжение отпустило, и после секса клонит в сон. Отабек стаскивает презерватив, кое-как вытирается Юриным полотенцем, придвигает к двери комод, блокируя вход, и ставит на край всякие мелочи: если кто-то толкнет дверь, они сразу упадут и разбудят. Иногда даже пара выгаданных секунд имеет решающее значение. Шторы он не опускает: еще не хватало запутаться при побеге, да и небольшой источник света не повредит ─ по небу редкими клочьями несутся облака, если погода не ухудшится, то ночью покажутся звезды. Юра уже уткнулся лицом в подушку и дремлет, когда Отабек ложится рядом. Но как только его укрывают, протягивает руку, не глядя, и подтаскивает его к себе, хотя, скорее, себя к Отабеку. По-хорошему следовало бы лечь подальше, потому что Юра во сне пинается со снайперской меткостью, но Отабек только натягивает покрывало выше. Пистолеты и винтовка остались внизу, но это его не беспокоит. В его руках сейчас самое мощное оружие на несколько километров вокруг ─ мало что может потягаться в разрушительной мощи с разбуженным Юрием Плисецким.