Придется выжить

Просыпается Отабек легко. Голова ясная, тело просит движения, и он осторожно потягивается, чтобы не разбудить Юру, а потом медленно убирает с себя его руку. Юра вцепляется ему в запястье, не открывая глаз, и Отабек успокаивающе шепчет: ─ Все хорошо, спи, ─ поглаживая его по тыльной стороне ладони, пересеченной тонким полузажившим шрамом, но Юра приподнимается на локтях, сонно моргая: ─ Уже утро? ─ он зевает и трет глаза кулаком. ─ Блин, как быстро ночь прошла! ─ Потому что в теплой постели, а не в лесу под дождем, ─ говорит Отабек, сползая на пол. Он вытягивается во весь рост, упираясь руками в стену, а потом встает на мостик, с него, оттолкнувшись, поднимается на ноги и идет к окну разведать обстановку. Мотоцикл в полном порядке, во дворе не заметно ничего подозрительного. Хорошо. Солнце уже встало, и по небу бегут легкие облака. Хочется надеяться, что сегодня потеплеет, они уже устали от холода. К зиме надо будет попробовать перебраться южнее, в Испанию или Португалию. Правда, он понятия не имеет, что там за ситуация, но основные толпы зомби все равно приходят с востока. Отабек не будет думать о своей семье, не будет гадать, удалось ли им спастись. Не будет, потому что иначе сойдет с ума. Сзади шуршат простыни ─ Юра выбирается из кровати. Отабек открывает окно, давая доступ свежему воздуху, и пропускает момент, когда вокруг торса обвиваются теплые руки. Приятно. Юра кладет подбородок ему на плечо, и Отабек чуть приседает, чтобы ему было виднее: ─ Все чисто? Гостей у нас не было? ─ Наверное, не сезон для отдыха, ─ говорит Отабек. Юра хмыкает и кусает его за ухо. Отабек дергается от неожиданности, и из-за этого зубы проходятся по тонкой коже гораздо чувствительнее, чем нужно. ─ Эй! Если ты проголодался, у нас есть батончики. ─ Не хочу, ─ глубоко вздохнув, Юра прижимается к нему всем телом, шероховатые ладони ползут выше и перекрещиваются на груди, накрывают соски, гладят легкими движениями. Дразнится. ─ Еще персики, ─ собственный голос неожиданно звучит так низко и томно, что Юра посмеивается. ─ А если я тебя хочу на завтрак? ─ Целиком? ─ Угу, ─ Юра зализывает укус и шепчет: ─ Так бы и сожрал. Вдруг я уже заразился и скоро превращусь в зомби? Соображать трудно, внятно говорить ─ еще труднее. ─ Этим нельзя заразиться… м-м… ─ Посмотрим, что ты запоешь, когда я отгрызу тебе руку, ─ Отабек резко вздрагивает, но совсем не от укуса в плечо. Юра сболтнул, не подумав, и пока еще не понял, но сейчас игривое настроение уйдет, и снова… Не надо. Он не будет об этом думать. И Юре не даст. Отабек подается назад, выгибая спину. Юра рвано выдыхает, как будто его ударили под дых, на секунду сжимает его в крепких объятиях, но тут же отстраняется и с глухим ругательством хватает за руку. ─ Вот блядство! А я подумал, свет так падает… Какой еще свет? Отабек быстро обшаривает взглядом окрестности ─ байк на месте, ворота закрыты, вроде все спокойно, только птицы пересвистываются в лесу. Что случилось? О чем он? ─ Что? Что?! ─ У тебя все плечи в синяках, ─ виновато нахмурившись, говорит Юра, пока Отабек пытается понять, куда бросаться и что за неведомая опасность им угрожает. ─ О боже… ─ он длинно выдыхает и опускается на локти, пряча лицо в ладонях. ─ Я подумал, ты кого-то заметил. ─ Да как я замечу-то? Тут подоконник широченный, мне за тобой вообще ничего не видно… Давай я аптечку принесу, у тебя здесь гематомы здоровенные. Отабек выпрямляется, ловя его уже в движении: ─ Не надо. ─ Но такие синячары… ─ Подождут, ─ говорит Отабек, привлекая его к себе. ─ Они никуда не денутся за полчаса, не уходи. Губы у Юры мягкие и податливые. И сам он старается действовать аккуратно и не касаться плеч. Это не нежность, а напряженная осторожность, которая не дает им обоим расслабиться. ─ Чего ты вдруг? Я не рассыплюсь… ─ Больно же… ─ Пока ты не сказал, не было, ─ фыркает Отабек между поцелуями. Они трутся друг о друга, и ослабшая было эрекция возвращается. Влажная головка тычется ему в бедро. Крепче прижимая Юру к себе, он чувствует пульсацию крови под пальцами. Тот привстает на цыпочки, и член проезжается по животу, отчего Юра сладко ахает и тут же обхватывает его за задницу: ─ Ты случайно не эти персики имел в виду? ─ он заглядывает в глаза, лукаво улыбаясь, и Отабек напрягает мышцы. ─ Какие-то они твердые, недозревшие? Хотя нет, в самый раз, ─ чужие пальцы беспардонно тискают и мнут, и это гораздо приятнее, чем когда Юра едва касался. Отабек целует его в шею, убирая длинные волосы, и Юра с готовностью запрокидывает голову, чтобы ему не приходилось так нагибаться. Член трется о чужой живот, и Отабек прикидывает расстояние до кровати: номер небольшой, но кажется, что до нее очень далеко. ─ Я только окно закрою, ─ говорит он, подаваясь вперед бедрами. Юра крупно вздрагивает всем телом и нехотя отпускает его. Член снайперски задевает подоконник. Ощущения такие, как будто током прошибло, и Отабек судорожно втягивает воздух сквозь стиснутые зубы. Надо быть аккуратнее, еще не хватало по глупости какой-нибудь вывих заработать, но когда рядом голый Юра, с осмотрительностью совсем беда. Отабек встряхивает головой, поворачивает шпингалет и едва не въезжает в чертов подоконник снова, когда Юра неожиданно наваливается сзади. ─ Я, пожалуй, возьму парочку, ─ мурлычет он, снова хватая за задницу. ─ Заверните, ─ целует в затылок. ─ А что у вас еще есть, м? ─ наглые ладони проскальзывают вперед, и Отабек раздвигает ноги. Когда Юра хочет сверху, остается только отдаться ему на откуп. Чем увереннее тот действует, тем четче Отабек понимает, как соскучился по этим ощущениям. Как же ему этого не хватало! Расслабиться, подставить спину, отдать контроль ─ хотя бы на несколько минут снять с плеч свой груз ответственности. Он стонет в голос, и Юра вторит одобрительным возгласом, не переставая ему дрочить. Отабек расставляет руки, упираясь надежнее, и на фоне светлого дерева пальцы кажутся очень загорелыми, хотя тыльная сторона ладоней заметно бледнее из-за вечных перчаток. Юра налегает сильнее, покрывая плечо короткими поцелуями. После вчерашнего в местах, где касаются его губы, немного саднит, но это приятная боль, которая делает ощущения только острее. Юра трется о его задницу, твердый и горячий, и Отабек прогибается в пояснице, чтобы прижаться теснее. Юра цепляет зубами, но тут же отпускает, бормоча в свое оправдание что-то невнятное, из чего удается разобрать только "Бека" и "охуенно". И не поспоришь: Беке сейчас охуенно так, что ноги подкашиваются. ─ Хочу тебя… так… тут… ладно? ─ Юра прерывисто дышит, не прекращая его ласкать. ─ Ноги чуть сведи? Я вводить не буду, я просто… не хочу морочиться, не выдержу. Влажная головка проскальзывает между ног, и Юра стонет, на секунду стискивая его яйца так, что Отабек, зашипев, привстает на цыпочки. ─ Блин, прости! Я случайно. ─ Нормально все, ─ выдыхает Отабек, опускаясь. Между ягодиц трется твердый член, в паху хозяйничают чужие руки, и это намного лучше, чем нормально. Юра целует чуть выше лопатки, долго, мокро, его язык движется в том же ритме, что и бедра, и это как гипноз. Глаза сами закрываются, и под веками вспыхивают искры каждый раз, когда он жмурится. Жарко. Вспотевшие ладони скользят по отшлифованному дереву, и Отабек хватается за край подоконника, чтобы удержать равновесие. Толчки становятся сильнее, обжигающе горячее дыхание ─ чаще. Юра хватает его поперек живота, натягивая на себя, и они оба вздрагивают, когда головка утыкается под яичками. ─ Вот так, да? Вот так… во-от та-а-а-ак, ─ ритм то ускоряется, то замедляется, отчаянно хочется подрочить, но Юра и так периодически на нем повисает, на одной руке обоих не удержать. Отабек вслепую трется о стену. Этого недостаточно, но хотя бы что-то. ─ М-м… ─ А помнишь Братиславу? ─ неожиданно шепчет Юра на ухо, впиваясь пальцами в бедра, и Отабека хватает только на то, чтобы до боли вцепиться в многострадальный подоконник и другой рукой несколько раз провести по члену. Он кончает с задушенным стоном, сжимаясь, и Юра целует его сзади в шею, замерев на несколько мгновений, а потом догоняет стремительными толчками, пока Отабек пытается удержаться на подгибающихся ногах. Юра рычит сквозь стиснутые зубы, и на бедрах от его хватки, наверное, тоже будут синяки, а перед глазами у Отабека совсем не утренний лес… Тот сумасшедший день, когда он решил показать Юре достопримечательности, и они действительно собирались гулять, но полуторачасовая езда на мотоцикле внесла свои коррективы: слишком тесно прижимался сзади Юра и чересчур вольготно гуляли его пальцы у Отабека под футболкой, пока они стояли в пробке на въезде в город. Их едва хватило до ближайшего отельчика, где Юра снял первый попавшийся номер с двумя кроватями, пока Отабек парковался, а потом они бросились вверх по лестнице, потому что не было сил ждать лифт. В тот день из достопримечательностей Юра увидел соседний дом. Часть дома. Из-за плеча Отабека, пока трахал его у окна. Не исключено, что это был какой-то особенный дом, по крайней мере, лепнины на нем было в достатке. Юра, может, и не обратил внимания, а Отабек сосредоточенно изучал потемневший от времени барельеф, стараясь не смотреть вниз, пока ему со смешками нашептывали сзади: "Представь, что на тебя сейчас смотрят. Те люди, которые ходят по улице, даже не представляют, как тебе сейчас хорошо. Тебе ведь хорошо, да? Они идут по своим делам, пьют кофе, болтают по телефону, а ведь могли бы просто поднять голову и увидеть что-то интересное. Но они никогда не смотрят вверх, как охранники в "Тумб Райдере". Ты в инвизе, Бека. А я… я в тебе". Еще Юра немного познакомился со словацким национальным колоритом, потому что подушка, в которую он утыкался, была со стилизацией под ручную вышивку ─ по красно-белому лугу гуляли какие-то птицы, Отабек их особо не разглядывал. За весь день они даже на улицу не вышли, еду тоже заказали в номер, потому что время, которое уходило на ее приготовление, можно было провести намного интереснее, чем чинно беседуя за столом. Это был далеко не первый их секс, но тот день стал переломным. Тогда они осознали, насколько успели изголодаться друг по другу, и Отабек в первый раз поднял вопрос о том, чтобы съехаться, хотя еще утром об этом даже не помышлял. Впрочем, поселиться вместе они так и не успели ─ напряженные графики тренировок до последнего вносили свои коррективы. Отабек часто думал, что случись апокалипсис двумя неделями позже, и они оказались бы за пять тысяч километров друг от друга. Юра возвращает в реальность. Стискивая до хруста ребер, он с криком выгибается в оргазме, а потом повисает у него на плечах. Отабек придерживает свою ценную ношу за руки, и с горем пополам они добираются до кровати. Номер какой-то волшебный ─ вчера вечером до окна было от силы шага три, а сегодня утром они еле доползают обратно. Он пытается осторожно сгрузить Юру, а самому поискать, чем бы вытереться, но тот утягивает его за собой на пружинящий матрас, не слушая возражений, и целует до тех пор, пока Отабек не забывает, что весь обляпан спермой. Оторваться получается, только когда он чувствует, что член снова твердеет. Как бы ни хотелось пойти на еще один заход, сейчас они не могут себе это позволить, и так уже чересчур расслабились. Нельзя забывать, что в теперешнем мире любая безопасность ─ мнимая. Юра чувствует перемену в его настроении и выпускает из объятий, улыбаясь так нежно, что хочется плюнуть на все и остаться с ним здесь. Никуда не выходить. Спрятаться от всего мира. Спрятать его. Он не сможет. Обезопасить Юру не получится, Отабек хорошо понимает, что любых приложенных усилий может оказаться недостаточно, но не в его обычаях сдаваться. Должна быть надежда. Юра выпутывается из покрывала, болтает о том, что умирает с голоду и надо бы обследовать подвал, куда они не смогли вчера попасть… Отабек притягивает его ближе и кладет руку на грудь, там, где сердце. Пока оно бьется, Отабек будет бороться. Он целует Юру, вкладывая в это все, что не может выразить словами. ─ Пойдем.