***
— Таким образом, дорогие друзья, мы сможем поднять продажи до небес! А что ещё важнее, затраты будут минимальны, ведь… Уже целый час эта долбанная конференция. Да я этих индюков надутых уже слышать не могу, несут всякий бред, а потом удивляются, почему весь проект в жопу катится. Как всегда, всё придётся делать самому. И смысл я тут сижу? Пожалуй, единственная причина это наш посол, ибо именно он будет моей второй золотой жилой. А так, я бы лучше поспал, или над Ханнкой поиздевался… На лице шатена расплылась довольная ухмылка, а в глазах пробежала искра, и своеобразное… Счастье? Да, возможно. Кстати о ней. Странная она какая-то, вроде всё хорошо было, фильм смотрели, а вот теперь… Эта девчонка до сих пор остаётся для меня загадкой. Любой человек для меня — раскрытая книга, она же что-то непонятное. Скорее даже цунами. За одну секунду может поставить на уши весь мир. Интересно же посмотреть на родителей этой оторвы, хах, наверное, те ещё чудики. Асакура скучающе посмотрел на усатого дядьку, который беспрерывно чесал языком, и, с дрожащим карандашом в руке, что-то показывал на проекторе, сверля взглядом шатена. Ну, само собой, он верхушка всего и вся. — Это что бы потребители, в крайнем случае, раньше времени ничего не узнали… И опять его «бла-бла-бла» Чувак, ну как ты не поймёшь, ты не только меня достал, но и всех остальных. Всё равно, по-твоему, ничего не будет. Ох, ещё секунда и я рухну на стол, отправившись в дурманящий мир Морфея. Тоже мне блин, «что бы потребители раньше времени не узнали» Да если всё по-человечески делать, они и так ничего не узнают. Шатен окатил скучающим взглядом всех присутствующих, как тут, за стеклом показалась знакомая девчонка. Бегала, объясняла всем что-то. Такая хорошенькая, миленькая на личико, со стройной фигуркой, очаровательным характером, а что ещё важнее, это, казалось бы, хрупкое создание, может дать отпор кому угодно. «Не узнали раньше времени» И вновь это предложение пронеслось в голове. Ну, само собой! Конечно! А что если она подслушала? Сомневаюсь, что она бы смирно сидела, и ждала меня. Чёрт возьми, неужели она и впрямь всё узнала? Тогда понятно, откуда такая реакция… Только вот проблема в том, что она не знает правды. Мне ведь просто надо было Мелису заткнуть, ибо очередной скандал, на ночь глядя, я выслушивать не собирался. Ну что ж за дурёха! А главное, не скажет ведь, будет молчать. Чёрт, ну как я могу её уволить? Чем она вообще думает? Я ведь… Стоп. А кто она для меня вообще? Никто. Но я не могу без неё, как бы странно не звучало. Вот словно тянет к ней, не могу объяснить. Эта не та любовь, которую можно испытывать к девушке, это нечто иное, что-то более хрупкое, невесомое, но в тоже время важное. Пронзительный взгляд остановился на Рене, который походу уже спал, только с открытыми глазами, взгляд которых был направлен в никуда. — И в завершении всего… — Да-да, мы поняли, — как же он достал, хватит с меня. — Но, боюсь, мы не принимаем ваше предложение, все свободны, — Похоже, все присутствующие только этого и ждали. Буквально выпрыгнув из-за стола, несусь на выход, но эта чертовка, завидев меня, быстро смылась. Ну ничего, здесь-то она точно от меня не спрячется. На моей территории мои правила! — Йо! — Рядом пристроился Рен, направляясь со мной незнамо куда. — Это что было? — Ты хочешь сказать, тебе было по кайфу сидеть и всё это слушать? — Да уж, его не поймёшь, всегда ему что-то не так. — Я не о том. Ты, блин, как козёл горный упрыгал! С чего такая спешка? — Пф, а то он не заметил. Ладно, придётся поиграть и по его правилам, а то не отстанет ведь. — Мне срочно надо найти Ханну, — Надеюсь этого достаточно. Больше и слова не скажу. — А, твоя секретарша? Зачем, просто скажи, что бы в кабинет вызвали, — И точно. Ну что тут скажешь, тупею. Резко сменив направление, шатен направился уже в совершенно другую сторону, и по его лицу можно было ясно понять, что он что-то задумал. — Ты в последнее время с ней так много времени проводишь… Никогда не видел, что бы ты о ком-то так заботился, разве что, — Нет, он не посмеет. — Заткнись! — Во взгляде плескалась злоба, казалось, вот-вот, и он загрызёт на месте. — Ладно, ты ведь и сам прекрасно знаешь, что я про Анну, и твою дочь, — Сволочь! — Тао, уноси свой зад, пока я на куски тебя не порвал… — Да, это, пожалуй, больная тема. И возможно, он бы остался, но сейчас его лучше не трогать, очень похоже на то, что он вовсе не шутит. — Мистер Асакура, — К нему робко подошла низенькая, пухленькая женщина, явно побоявшаяся его на данный момент. Ещё бы, кому как не сотрудникам знать, к чему приводит его праведный гнев. — К вам Мисс Мурасами. Твою мать. Вот только её не хватало, и так проблем по горло. — Пусть зайдёт, и да, позови ко мне мисс Окаду, — Женщина чуть слюной не подавилась, услышав фамилию уже всем полюбившейся девчонки. Ведь если он к себе вызывает, добром это не закончиться. И, казалось, она была готова что-то ответить, но Асакуры и след простыл. Да, все работники его страшно боялись. Он ведь мог уволить, и глазом не моргнув. Все его знали лишь холодного и чёрствого, никто и подумать не мог, что он способен быть хоть чуточку добрей. Некоторые и вовсе считали, что сердца у него нет. И лишь немногие знали, каким он может быть заботливым и любящим. Точнее знала об этом лишь его дочь и бывшая жена. Многие интересовались, какая она, красивая ли, как её зовут, что с ней стало, где она сейчас, почему они разошлись… Но каждый, кто пытался хотя бы тонко намекнуть на один из этих вопросов, был послан далеко и надолго. Никто не смел дать ему отпор, никто не смел ему дерзить, никто, кроме Ханны. Никто не понимал, откуда столько смелости у этой девчонки, она ведь так ещё молода… Только вот никто из них не понимал, что вовсе она не Окада, а Асакура, единственная и неповторимая. Здесь и слов не нужно, эта фамилия говорит сама за себя.***
«Вот же дурень, знает, а признать не хочет. Уверен, подсознательно, он её узнаёт. Ни с кем он ещё не разговаривал про семью, только с Ханной. А почему, спрашивается? С чего вдруг такое доверие к какой-то незнакомке? Эх, Асакура, какой же ты тугодум. Хотя тут и Аня постаралась, тоже, блин, молодец.» Тао неспешно проходил к выходу, как тут наткнулся на знакомую, словно каменную женщину, которая то и дело маялась, места себе не находила. — Эй, Нина, с тобой всё хорошо? — Что-то с ней не так. Чует моё сердце, попалась она на глаза своему начальнику-психопату. — Да, просто мистер Асакура попросил Ханну позвать. Жалко девочку, вдруг уволит… — Теперь ясно. Только вот он уволить её не посмеет, иначе я собственноручно яйца ему в узел завяжу. — Не волнуйся, я разберусь, можешь идти, — Осталось её найти. Только вот зачем она ему так срочно понадобилась, это остаётся загадкой. И, как ни странно, пропажа сама нашлась, причём очень быстро. Стоило мне выйти из лифта, так его дочурка меня чуть с ног не сбила. Нет, если быть точнее, меня бы она и не сбила, сама бы навернулась. В прочем, так и произошло. — Держу, — Прихватив крестницу за талию, дабы она не рухнула на пол, аккуратно ставлю её на место, поправляя некоторые пряди волос — Куда спешим? — О! Рен, привет, — невесомо чмокает в щёку, чуть приобнимая. — А ты что тут делаешь? — Вот в который раз поражаюсь тому, как она на него похожа. Да, на Анну тоже, но всё же, что бы не догадаться, что она его дочь, надо быть просто слепым. Почти что копия… — Не важно, а ты чего сломя голову носишься? — Да что уж там, это слабо сказано. Такое ощущение, будто она марафон пробежала. — Просто завал, я и подумать не могла, что это может быть так трудно… — Ну вот, хоть отдышится, пока говорим, а то бедняга уже замаялась. И всё же, что-то мне подсказывает, что не только в этом дело. Что-то с ней не то. — А с отцом как, всё нормально? — После этой фразы её словно током шибануло. Что ж за реакция такая. Вот как знал, что у них что-то случилось. — Нууу… — Уныло протягивает, с сожалением смотря на меня. — Завтра на площади запускают салют, я раньше всегда с ним ходила, ну или с Аки и мамой, а теперь… — И в чём проблема спрашивается, хах, тоже мне. — Не парься. Просто позови его, — Я её не узнаю. Раньше она бы его просто с силой затащила, а сейчас даже поговорить не решается. — Да, но проблема в том, что мы поругались. Очень сильно, — Вот только встретиться не успели, а уже срутся. Блин, у них это что, семейное? Это просто талант, на ровном месте скандал раздуть. — Ну, тогда иди к нему, уверен, всё у вас будет хорошо. Кстати да, об этом… Он тебя звал, занеси ему документы на подпись, а заодно кофе с тортом, поверь, от сладкого он балдеет, — Хотя, что я тебе рассказываю, ты и сама об этом прекрасно знаешь. — Учти, моё увольнение на твоей совести, — Ну вот, уже и глазки сверкают. Она словно дитё малое. Вроде всё понимает, а всё равно верит в лучшее. — Само собой, — И только я хотел её обнять на прощание, а её и след простыл. Вот всегда так, она сломя голову неслась ему на встречу… Flashback. — Слушай, мы как-то рановато, Анна ведь говорила её в пять забирать, — Мы шли по людным улочкам, всё ближе подходя к уже знакомому детскому садику. — Ой, не уж-то ты думаешь, что ей охота там сидеть? — Вот всегда он так. Валит всё на Ханну, а на деле, сам по ней бешено скучает. Я лишь немного покачал головой, смотря, как он чуть ли не вбегает внутрь, ища взглядом дочурку, среди множества играющих на площадке детишек. Завидев его, воспитательница снисходительно улыбнулась, уже привыкнув к столь ранним визитам. Очаровательная картина. Вроде так молод, а уже так любит и заботиться о доченьке. У них просто идеальная семья. И не смотря на возраст, что он, что Анна отличные родители. Хотя, что уж там, этому балбесу уже двадцать третий год пошёл. Не знаю, способно ли в этом мире хоть что-то их разлучить? На губах расплылась счастливая улыбка, в глазах горел огонь, вдалеке, тут же бросив все формочки, и всех друзей, к нему сломя голову неслась та самая, всем сердцем любимая малютка. И вот так каждый раз. Они словно год не виделись! В прочем, это прекрасно, радоваться каждой, пусть даже незначительной встрече. — Папочка! — Она быстро запрыгивает ему на руки, крепко вцепившись в шею. — А ты чего так рано? — Невинно хлопая ресничками, и словно гипнотизируя взглядом, ласково произносит, поглаживая его по макушке. — Как что? Скучаю по тебе, котёнок, — Аккуратно целует дочурку в миниатюрный носик, затем в шейку, лобик, щёчки… — Па, а знаешь что? — Нетерпеливо произносит, укладывая головушку ему на плечо. — Что? — Нежно поглаживая по спинке своё чадо, и привставая с корточек, заинтересованно отвечает, усаживая дочурку на плечи. — А я себе мужа нашла! — От таких заявлений он чуть дар речи не потерял, растерянно смотря на шоколадные глазки у себя за спиной. — В каком смысле? — Уже более тревожно переспрашивает, направляясь к выходу из садика. — Ну, в прямом. Мы с ним завтра поженимся, а потом будем вместе жить, — Отвечая так, будто это в порядке вещей, она, как обычно, стягивая со своих хвостиков яркие резинки, заплетала их ему на макушке. Асакура же, растерянно смотрел на меня, явно не ожидая таких вот заявлений от шестилетней дочки. Только вот в ответ он получил лишь обречённое пожатие плечами. — Что значит, вместе жить будете? А как же мы с мамой? — Такой вопрос однозначно заставил её призадуматься. Но это же Ханна, она всегда найдёт решение. — Ну, вы будете нас навещать, — Неуверенно отвечает, крепче сжимая его каштановые пряди в малюсеньких кулачках. — Нам ведь без тебя плохо будет. Как же ты можешь нас оставить? — Да он на неё в прямом смысле давит. Господи, это же ребёнок, ну что он заводится? — Но я же люблю его! — Возмущённо вскрикивает, несчастно смотря на отца. — А меня? — Пристально смотря в родные шоколадные глазки, продолжает дискуссию, уже на автомате ловя слетающую с ножек туфельку. — Тебя тоже, — Уверенно отвечает, поглаживая папашу по щеке. — А кого больше? — Над этим вопросом она тоже толком не думала. Да и Йо прекрасно знал ответ. — Тебя конечно! — Немного обиженно заявляет, после, задумавшись о чём-то своём. — Ну так, и ты меня просто так оставишь? Представляешь, ни я, ни мама, тебя по утрам будить не будем, сладких снов не кому будет пожелать, не кому будет угадать на каком пальце ленточка… — И он был готов продолжать, но, пожалуй, этого ей хватило, и он это прекрасно понимал, ведь ещё чуть-чуть, и расплакалась бы. — Тогда давай вы с нами поедете? — Уже с тёплой улыбкой на губах продолжает, а у этого болвана, конечно, созревает новый вопрос. — А ты с кем спать будешь? — Додумался блин! Хотя, должен признать, ответ послушать интересно. — С вами конечно! — Приобнимая отца за шею, и соприкасаясь с ним щеками, довольно отвечает. — А мужа твоего куда положим? — Уже с ехидной ухмылкой на губах переспрашивает, а она, с такой же хитринкой отвечает: — На полу положим! — М-да, сразу видно, его дочь. Добавь зловещий смех, и будут как два чёрта в ангельском обличии. — Солнце, знаешь что? — Уже счастливо продолжает, запрокинув голову, дабы увидеть любимую мордашку. — М? — Заинтересованно протягивает, чмокнув его в лоб. — Я тебя обожаю, — Подхватив её сзади, он ловко перетаскивает её вперёд, продолжая тащить на ручках, приобнимая за спинку. — Я тебя тоже, — И вот, их фирменный поцелуй носиком. Боже, как же это мило, вот так наблюдать за ними… — Эх, вот через пару тройку лет и не вспомнишь, как хотела мужа на пол положить… — С сожалением протягивает, а она тут же спешит возразить. — Не правда! Я всегда буду с тобой спать! — После этой фразы я невольно начал улыбаться, а Йо залился хохотом. — И вообще, не нужен мне этот Агаи, я за тебя замуж выйду, ты красивей! — Хах, она просто очаровательна, а тому, с какой любовью все трое друг к другу относятся, можно только позавидовать… — Ладно-ладно, я твоей мамке передам, посмотрим, что она на это скажет, — И вновь они смеются, она крепко его обнимает, и я уверен, уже никогда не отпустит… Прекрасные были времена, жаль, они столь не вечны… End of Flashback. Она всегда неслась ему на встречу, но она ведь и подумать не могла, что когда-то это закончиться той аварией…***
Да пошёл он в жопу! Вот вечно мне напоминает о том, что я так усердно пытаюсь забыть. Десять лет я пытаюсь выкинуть их из головы, но когда это почти получается, появляется она! И вот теперь, я и её из головы выбросить не могу. Что же это такое?! Ну за что мне это всё? Разгневанный, сердитый взгляд остановился на стеклянной рамке. Вот что-что, а этот снимок он никогда не вычеркнет из сердца. В груди разлилось какое-то тёплое чувство. Он аккуратно проводил подушечками пальцев по стеклу, не в силах оторвать взгляд. «Анна. Какая же она всё-таки красивая. За всё это время я ещё не встретил ни одной похожей, которую смог бы полюбить так же сильно. Интересно, как она? Нашла ли счастье, смогла ли всё это забыть. Хотя вряд ли, ведь просто невозможно матери забыть умершую дочь. Она уже не сотрёт всё то, что мы пережили вместе. Все поцелуи и бессонные ночи. И всё же, порой я ловлю себя на мысли, что жутко по ней скучаю. Хочется её как минимум увидеть… Что же ты со мной творишь? Но всё же, как ни прискорбно, всё законченно, я полюбил другую» Эта любовь глубокий оставила след, жаль, что её больше нет… — ЙО! — Раздался возмущённый, немного писклявый голос. Она вошла, громко хлопнув дверью, на высоченных каблуках, в красном, жутко откровенном, коротком платье. — Не кричи, я слышу, — Устало протягиваю, уже готовясь к очередным возмущённым орам. По поводу? А я не знаю, ведь он находится всегда. — Ты почему до сих пор не уволил ту девчонку?! — В её глазах было столько безумства, что можно подумать, она под кайфом… — Ну, во-первых, ещё не то, что двух недель, дня не прошло, во-вторых, я не собираюсь её увольнять, и она будет жить с нами, — Спокойно отвечаю, и уже точно знаю, что не передумаю. — Ты же сказал! — И только она в очередной раз хотела заорать, как я поспешил её перебить. — Мелиса, это не обсуждается, так что даже не старайся, — А вот теперь самое время перевести разговор. — А вот что касается тебя, так я, по-моему, не раз просил, одеваться поприличнее. Шатен опрокинулся в спинку кресла, сверля разгневанную невесту взглядом. — А что плохого в том, что я выгляжу сексуально? — Пф, если это, дорогая моя, сексуально, то ты про это не знаешь ничего. — Таковой можно быть, не выпячивая всё на показ. Знаешь, что значит сексуально? — Приподнимаюсь с места, улетая мыслями совершенно не в ту степь… — Когда понимаешь, что её тело принадлежит только тебе. Когда я мог видеть в постели то, что недозволенно другим, Анна, завернувшись даже в сто шуб, казалось мне в тысячу раз сексуальнее, нежели кто-либо ещё. — Анна?! — Ошарашенно переспрашивает, а я, наконец, понимаю, какую хрень ляпнул. Пусть это и чистая правда. Она никогда вот так откровенно не одевалась, и это заводило только больше. Прекрасно осознание того, что она лишь моя, что к её телу никто более не прикоснётся, что мне дозволено куда больше, нежели кому-то ещё. — Ну, в смысле, я это про тебя говорил… — И вот как теперь выкручиваться? Хотя, она так зла, что, кажется, даже значения этому не придала. — Ну так, раз на то пошло, тебе ничего не мешает меня раздеть… Шатен жадно оглядел невесту с ног до головы, шумно сглотнув.***
Ох уж эти чёртовы очереди, вроде только за тортом пошла, а такое ощущение, что целый день там простояла. Знаю, наверное, глупо, после всего, что он сказал, хотеть встречи с ним, но это так. Как ни крути, а я уже не раз говорила, что люблю его. Он мой отец, я можно сказать, часть него самого, так как можно на него так долго злиться? Воспоминания навсегда остаются в прошлом, да, это так, но без них, как жить в настоящем? Да и тем более, в глубине души он остался тем же, только вот эта швабра его сильно портит, так что, как только я налажу отношения с отцом, тут же приму меры по её выселению из его… Поправочка, нашей жизни. С прекрасным настроением, нежной улыбкой, адресованной никому иному, как ему, вхожу в кабинет. Жаль, что позитивные эмоции меня так быстро покидают… Тело пробирало мелкой дрожью, казалось, у меня сейчас ноги откажут… Такого я точно не ожидала. Отец прижимал эту мымру к столу, спихнув с него все бумаги, и наполовину стянув с неё платье, он осыпал её тело поцелуями. Она же, обвила ноги вокруг его тали, тихонько постанывая, и стягивая с него рубашку. Увидев меня, с дрожащим подносом в руках, и уже застилающимися слезами глазами, он чуть не подавился, тут же отрываясь от неё. Но это уже не важно. А вот она опять начала верещать. Но мне на это всё равно, у меня просто началась истерика. Давно я не испытывала такой режущей боли в сердце, он меня просто без ножа режет, словно так и хочет добить, что б на самом деле мертва была. — Какого чёрта?! Ну почему она вечно волочится возле тебя?! Как она меня заколебала, немедленно её уволь, что б глаза мои этой мелюзги не видели! — Заткнись!! — Резко на неё рявкает, быстро накидывая рубашку, и отталкивая от себя её руки. — Йо, ну ты чего, я же… — Начала она было оправдываться слащавым, лилейным голосом, но он вновь её перебил. — Быстро убирайся от сюда! — Снова кричит на неё, повергнув тем самым в шок. — Но… — Начала она было возникать, но он повторил. — Быстро! — Уже даже не пытаясь спорить, она застегнула на спине платье, накинув туфли, и недовольно, вальяжно выходила из кабинета, не забыв толкнуть меня плечом. Но мне сейчас не до того. На душе так паршиво, так плохо… — Ханна… — Ласково начинает, с сожалением смотря на меня, и параллельно застёгивая пуговицы на рубашке. — Нет, — Нахожу в себе силы выдавить, подходя к нему ближе, и поставив поднос на стол, беру чашку с горячим кофе, в сопровождении его непонимающего взгляда. На эмоциях выплёскиваю на него горячий напиток, а он и звука не проронил, понимает, что заслужил. — Закончила? — Уныло произносит, и пытается добавить ещё что-то, но я опять не позволяю. Следом за кофе идёт шоколадный торт, размазанный по белой рубашке. — Теперь да, — Подавленно шепчу, уходя вон. — Подожди, Ханна, прошу, постой! — Мне всё равно. Я не могу понять, я не могу простить. Да он мне кинул нож в спину, а теперь ещё на что-то надеется? Не надо было им вообще мешать, развлекался бы со своей шлюхой дальше. По телу ударяли ледяные капли дождя. Я просто бежала. Бежала от чувств, от боли, от любви. Размеренный шум оглушал, все шли под зонтами, торопились куда-то. Мне же просто хотелось побыть наедине с миром, убежать куда-то далеко, подобно птице упорхнуть в небеса, забыться от всего на свете. Со щёк падали горячие слёзы, смываемые ласковым дождём. Насколько же противно, когда всё вокруг чуждо. Не хочется ничего, наплевать на непонимающие взгляды, наплевать на гремящие молнии в небе… Я скучаю, скучаю по прежней жизни, но какой ценой я её возвращаю? Каждый раз я отдаю частичку себя, так сколько ты ещё будешь у меня их забирать? Сколько ещё причинишь боли? Папочка, прошу, вернись, я устала, я скучаю. Не бросай меня одну, я не справлюсь! Я снова хочу быть твоей дочкой, я умру за тебя, ну так почему, почему ты не можешь подарить мне хоть каплю любви, что я тебе плохого сделала?! Рухнув на мокрый газон в парке, я с упоением чувствовала, как прохладные капли слетали с кроны деревьев, словно небо плакало со мной, повторяя, что я не одна в этом мире, что у меня есть хоть что-то. Папочка, прошу, забери меня из мрака, вытащи из этой бездонной ямы, найди меня посреди повседневной суеты, спаси меня, мне страшно! Ты обещал, что всегда будешь рядом, что бы ни случилось. Ну и где же ты сейчас? Почему ты бросаешь меня в трудную минуту? Притянув к себе коленки, она аккуратно положила на них прохладный лоб, устремив взгляд куда-то вдаль, заворожённо любуясь беспрерывно падающими слезами небес. «Сны забываются. Боль унимается. Раны срастаются. Время меняется. Судьбы ломаются. Люди меняются. Чувства теряются. Маски снимаются. Взгляды меняются. Мысли теряются. Что-то находится. Что-то теряется. Время меняется. Переживается. И забывается. Жизнь продолжается…»***
Время близилось к десяти. Он только-только вернулся с работы, весь дом был окутан тьмой. Сердце покоя не находило, уж сколько он ей звонил — Недоступна. Сколько искал, просил найти — нигде нет. Дай бог она бы дома была. Этого не объяснить, но душа по ней тоскует, её так не хватает. Невыносимо смотреть на то, как она плачет, как страдает, а уж тем более из-за него. Быстро скинув с себя мокрый пиджак, и загвазданную рубашку, шатен бесшумно прошёлся по квартире, тихонько приоткрыв дверь в её комнату. Там тоже темно, только луна очерчивает силуэт. «И не притворяйся, я ведь знаю, что ты не спишь. Ну от чего так больно на тебя смотреть? Ой, да к чёрту всё, я не идеален, живу, как живу, но сердце не обманешь, она дорога мне. Не знаю почему. Просто дорога и всё тут.» Аккуратно присаживаюсь на край её постели. Глаза приоткрыты, заплаканные, ты слегка дрожишь, крепко сжимаешь подушку и облизываешь губы. Невольно начинаю поглаживать тебя по плечу, ты съёживаешься только сильней от каждого прикосновения. Нет, я так не могу… Аккуратно приобнимаю тебя за плечи, буквально накрывая собой, прижимая крепко-крепко. Твои горячие слёзы текут по моей шее, над ухом слышится частое дыхание и всхлипывания. Ты так робко, почти невесомо, обнимаешь за шею в ответ. Прижимаешься крепче, ты вся ледяная, а волосы и вовсе мокрые. Под дождь попала, как бы не простудилась… Немного вздрагиваешь, чувствуя горячие губы у себя на лбу. — Прости меня… — Невесомо шепчу на ухо, ничуть не жалея о сказанных словах. Уткнувшись носом в нежную шею, вдыхаю дурманящий запах её волос, не выпуская из объятий ни на секунду, просто не могу. Как такового ответа не последовало, она лишь нежно поглаживала меня по спине, прижимаясь ближе, и прося ласки, словно кошка… Она аккуратно кладёт ладошки мне на лицо, чуть приподнимая, и заглядывая в глаза. Уже через секунду я чувствовал ледяные губы у себя на щеке. Она ещё раз тяжело и рвано вздыхает, после, хрипло прошептав: — Ты меня тоже… Укутав её в тёплое одеяло, укладываю себе на плечо, рухнув с ней на мягкие подушки, и проходясь взглядом по плавным чертам лица. Разглядывая её очень пристально, замечаю на себе заинтересованную пару карих глаз. — Что? — Непонимающе произносишь, явно не понимая, от чего вдруг столько внимания разом. — Просто ты обычно говоришь, что я красивый, но на самом деле, ты куда красивей меня, — Тихо шепчу в ответ, а на её губах появляется нежная улыбка. «Ну, само собой, а в кого я внешностью пошла? Жаль, что ты не знаешь, ведь если ты говоришь правду, тебе бы сей факт определённо польстил. Да и вообще, мне сил уже тебя ненавидеть не хватает. Слишком сильно тебя люблю. Как же сейчас хочется прокричать, прокричать о том, что он никого не потерял, умолять вернуться к маме, сказать, что все десять лет я помнила о нём…» Спустя минут пять, она вновь нарушила тишину, чуть приподнявшись на локте. — Скажи, — Она задумчиво смотрит на меня, явно озадаченная каким-то вопросом — А с чего ты взял, что твоя дочь мертва? — Как с чего, я ведь видел… — К чему это она вообще? С каждым разом не перестаёт меня удивлять… — То есть, она прям у тебя на руках умерла, ты это точно видел? — Продолжая докапываться, заинтересованно произносишь, сверля взглядом. — Ну, не совсем… Flashback. Крики, кровь дочери на руках, слёзы, противный писк в ушах, реанимация… — Это из-за тебя! Всё из-за тебя! — Я ни в чём не виноват! Не запрети ты мне с ней видеться, ничего бы не произошло! — Не ударь ты меня, я бы и не запретила тебе с ней видеться, и всё бы было хорошо! — Не измени ты мне, я бы тебя и не бил!! Да ещё с кем, с родным братом! Ты о чём вообще думала, у тебя была семья, был я, была любовь, была дочь, Анна, у тебя было всё, зачем?! — Да сколько раз тебе повторять, не изменила я тебе!! — Захлёбываясь в слезах, и переполненная эмоциями, она была готова просто на колени рухнуть, лишь бы это всё прекратить… — Да сколько можно врать?!! — Уже не контролируя себя, и крича на неё что есть силы, он со всей дури долбанул кулаком по стенке. — Я тебе не врала и не вру сейчас! Йо, я любила тебя всей душой и сердцем, до сих пор люблю, так зачем, зачем ты всё рушишь?! Тебе мало того, что случилось с Ханной?! — Голос начинал хрипеть, плакать уже не чем было, ещё чуть-чуть, и она бы просто в обморок грохнулась, но нет, он продолжал терзать, продолжал кричать… — Любила бы, не запрещала бы видеть родную дочь! — Йо, я просто боялась! А если бы ты её ударил тоже?! — Чёрт возьми, мне жаль, Анна я просто сорвался, прости меня, но как можешь ты вообще подумать, что я бы поднял руку на Ханну, я ведь обожаю её, я за неё умру! — Все слова произносились взахлёб, между ними что-то сломалось, пропало что-то, что связывало все эти годы. Такое маленькое, хрупкое, но такое важное… — Идиот, она и так умирает!! Эта фраза была заключительной. Он уже не выдержал, просто ушёл, оставил её. Из глаз предательски рвались слёзы… *** Три дня спустя. 11:37 Так нельзя, рядом с ним она будет только страдать. Хорошо хоть сейчас обошлось. Но за всё это время она так и не очнулась. Врачи говорят, что, предположительно, у неё кома. На сколько — не известно, но даже так, он будет причинять ей лишь вред, она будет только страдать. Безопасней будет просто вычеркнуть его из жизни, ведь она могла умереть! Что, если это повториться? Во второй раз может уже не обойтись… Йо, умоляю, прости меня, я знаю, это бесчеловечно, но другого выхода нет…***
Шатен уверенно шагал по улице с огромным букетом красных роз. Он уже сто раз прокрутил в голове, что скажет ей, как извинится. Я жить без неё не могу, она дороже мне всего на свете, я не могу больше с ней ссориться, пора поставить точку во всём этом конфликте. Я сделаю всё, лишь бы быть рядом, снова любить её, обнимать и целовать. Ханна — наш маленький лучик, любимая доченька, всё с ней будет хорошо, я уверен, всё будет как раньше, мы вновь станем семьёй… В кармане беспрерывно звонил мобильный, к которому он не торопился подходить. Сейчас было важно лишь то, насколько он хочет увидеть её, прокричать о том, что любит, увидеть обожаемую дочурку… — Да? — Быстро протараторил шатен, уже стоя с этим огромным букетом на остановке. — Йо… — Услышав родной, хоть и заплаканный голос, он тут же оживился, как тут — Ханна мертва… Сердце пропускало несколько ударов, букет летел к земле, тело нервно трясло, у Анны была истерика, не выдержав, она просто сбросила трубку. Асакура глубоко дышал, из глаз предательски рвались слёзы, ещё чуть-чуть и он бы задохнулся, задохнулся в собственной боли. Казалось, всего мгновение, и его разорвало бы на части, хотелось просто умереть, отдать всё на свете, лишь бы ещё разок услышать её нежный голос… С того дня изменилось всё. Рухнули все надежды и счастье, умерла вся та любовь, что была между ними. В тот день, она совершила роковую ошибку, которая повлекла за собой неизгладимые последствия. End of Flashback. Где-то далеко, пронося воспоминания через года, она не забывала о нём ни на секунду. Она не забудет о том, что сотворила. Она ведь так и не узнала, что он хотел сказать ей в тот день. Он так и не узнал, что тогда она была беременна. Белокурые волосы развивались на холодном ветру, сердце болезненно ныло по нему, что уж говорить, она очень скучала. Всё это время, все десять лет, любила и ненавидела одновременно. Но знал бы он только, что его дочь совсем рядом, что она сейчас с ним в одном городе, что вовсе она не мертва. — Прости меня, Йо… — Прозвучало где-то посреди ночной глуши. Он далеко, он не слышит. Но он чувствует. Он помнит.