Путешественник

Всегда все идет не по плану. Джон в этом не сомневался. Но все приходит к тому, к чему шло. Он верил в это. Верил и в то, что в конечном итоге, все получают то, что заслуживают и то, что хотят. - Беру, - не сводя глаз с Грега, улыбается он. Так и должно быть. *** Первая встреча с того вечера не была запланированной. Никто не ожидал ее и не мог подумать, что это вообще произойдет, но это случилось и они были обязаны решить – как им поступать. - Давно не виделись, - чувствуя себя неуютно, начал разговор инспектор. - Ты теперь женатый детектив, - через силу Джон посмотрел ему в глаза, - поздравляю. - Да… спасибо, - выдавив кислую улыбку, кивнул Грег. Вновь повисло молчание. Вздохнув, Джон поднял глаза к потолку, а затем спокойно посмотрел на инспектора. - Я не зол на тебя. И никаких истерик или сцен ревности и обид устраивать не собираюсь, я взрослый человек прошедший войну и получивший пулю в руку, у меня хватает проблем и без этого всего, - непонятный жест показывающий «это всё». – Предлагаю начать с начала, или, если хочешь, вообще забыть то, что было. Джон выглядел уставшим, он и был таковым, его голос был практически без эмоции, совсем не то, что помнил Грег. - Вот как. Я... я думаю, это было бы хорошо - стать друзьями. Я же правильно тебя понял? – у него были заготовлены фразы типа «мне жаль», « я сожалею», «могу не попадаться тебе на глаза», он и не предполагал, что ему предложат дружбу. Все эти годы Грег эгоистично полагал, что все, о чем думает Джон – их разрыв. Совершенно глупо было думать, что он держал зуб на него все это время. Ему было стыдно за эти мысли. - Мы можем попробовать, верно? – совсем другая улыбка, такой он раньше не видел. Они пожали друг другу руки, выпили еще по кружке пива и разошлись по домам. Джон к Шерлоку, Грег к Шэрон. *** Теперь Лестрейд ехал домой, и его буквально трясло от эмоций, которым он не находил названия. Он не мог поверить в то, что услышал, он даже представить не мог, что может случиться что-то подобное, но теперь, смотря на тот день сквозь призму прошлого и зная Это, он ненавидел себя. Его буквально выворачивает на изнанку. Он должен был понять. Должен был догадаться. Почему Джон никогда не говорил об этом? Почему тогда не сказал? Все верно. Он слишком гордый для этих унижений. Это выглядело бы как попытки обезумевшего от любви парня, привязать любыми способами к себе, попытка удержать, а потом как повод для сочувствующих взглядов, которые он терпеть не мог. Вернуть бы все назад! Джон путешествует по собственной жизни, случайно оказываясь в будущем, которое на самом деле его прошлое. Редкое генетическое заболевание, являющееся характерной особенностью семейства Уотсон, для каждого представителя по линии отца. У каждого оно проявляется по разному, с разной интенсивностью и разной длиной, кто-то осознает, что он просто забыл часть своей жизни, кто-то это полностью игнорирует. Джон каждый раз был уверен, что попал в будущее, и по сути, это было именно этим, но немного не так, как это любят описывать в книгах и показывать в сериалах. Как только отношения Джона и Грега перешли на уровень знакомства с семьей, миссис Уотсон отвела Грега в сторонку и рассказала об этих возможных приступах, когда Джон может его не узнать. К счастью, эти приступы именно у Джона не длились больше суток и начинались после сна, то есть всего один день он не помнил «кто он такой в настоящем» и после хорошего сна вновь становился собой. Он знал о приступах, о генетике и прочем, но это не мешало ему верить в свою способность перемещаться во времени и пространстве. Потому что сама его суть отказывалась верить в правду и факты. Так был устроен его мозг, как глаза «игнорируют» нос, так Джон игнорировал всё, что связано с его заболеванием, он даже отказывался признавать себя больным. Грег помнил первый приступ. Они жили вместе около месяца, проснувшись в одной кровати с Лестрейдом, Джон издал непонятный недовольный звук, игнорировать которой было не возможно. «Настоящему» Джону было двадцать, Джону из «прошлого» тринадцать, ему нравилась Оливия, он увлекся Стар Треком и готовился к контрольной по химии. Он был бесконечно удивлен, что в его кровати мужчина, вернее сам факт, что именно «мужчина» в его кровати, заставил парня издать вопль отчаянья. Он не знал, что он гей, он не хотел обжиматься с парнями, он был полностью в мечтах о женской груди, а тут «бах!» - какой-то старик в его кровати, голый и закинул руку ему на живот, и сам он голый. Было забавно объяснять о разнице между ними и разными жеманными парнями, которые говорят о шмотках и красят губы блеском. Еще смешнее было наблюдать за его поведением, этим бойким парнем, который рвался посмотреть на мир будущего, спрашивал о летающих машинах, роботах и космолетах (не то что бы он допускал, что это все существует на самом деле, но верил, что технологии ушли дальше примитивных телевизоров.) Глядя на него, рассказывая о новых фильмах или песнях его любимых групп, Грег начинал верить, что перед ним тринадцатилетний мальчишка, совершивший прыжок во времени, а не двадцатилетний парень, забывший семь лет своей жизни. А на следующее утро все встало на свои места. В тот раз Грег ничего не сказал, только позволил себе пару шуток про «я не гей» и тех мелочах, о которых рассказал «Джон из прошлого». В этот раз игнорировать было невозможно. *** - Так, ты хотел сделать мне предложение? – звон тишины оглушал, а голос казался изъяном. - Какая разница? – Джон не смотрел в его сторону, не поднимал глаз от кружки на столе, он не хотел этого разговора. Даже спустя годы, не смотря на множество отношений, и их новую дружбу, ему было больно. В давно кровоточащую рану, воткнули острый нож и теперь медленно прокручивали его, давили, терзали. Он сделал всё, чтобы этого разговора не было, но всегда есть что-то вне его досягаемости. Чертовы прыжки во времени. - Просто ответь. Пожалуйста. – Грег не понимал, почему для него это так важно, что можно изменить? Ничего. Он женат, Джон давно остыл (любой бы так сделал), у них нет и не может быть будущего. Только прошлое, которое не исправить. Джон молчал. Всего одно слово, то самое, которое много лет назад он надеялся услышать, теперь ожидали от него. Совсем в другом контексте. - Да. Ты доволен? Я думал, мы решили забыть это? У тебя есть Шэрон, у меня Шерлок, к чему этот разговор вообще? – в тот момент, когда Джон поднял на Грега глаза, инспектор потерял дар речи. Столько боли в этих невероятно синих омутах он не видел никогда. Даже в тот день. Все звуки резко прекратились, он попал под воду, он не мог пошевелиться, даже вздохнуть не получалось. Это ужасно. Он так виноват. - Ты прав. Прости. Я, пожалуй, пойду, – быстро вскочив с кресла, Лестрейд сбежал из квартиры. Он трус. Он неудачник. Идиот. Он сбежал и не видел, как скованные плечи опустились, как Джон ссутулился в своем кресле, пряча лицо в ладонях, он не знал, что Шерлок все это наблюдал с лестницы, ведущей в комнату доктора, где он брал необходимую для исследования книгу. Он не знал, что Шерлок приготовил чай, и стал поддержкой, в которой так нуждался Джон. И всё же он ошибся, решив, что они вместе. Потому что Шерлок друг. Невероятный, гениальный, эксцентричный друг, который затеял новую игру.