Не все геи — пидоры

      Случается так, что люди лажают по полной. Катастрофически лажают. Глобально.       Поводов сотни, ситуации разные, но всем однажды приходится ощутить это на своей шкуре. Отвратительное чувство.       Особенно когда лоханулся по всем фронтам.       К примеру, проиграл спор. Из-за чего пошёл с другом в гей-клуб на всю ночь, остался брошенным через два часа и наречённым игрушкой для победителя-наблюдателя. Где сначала к тебе поприлипала всякая пидорская дрянь, и ты, пытаясь хоть как-то спастись от этого гнилого дерьма, неосмотрительно сунул нос в дальние тёмные коридоры.       И наткнулся на весьма упоротую компанию.       Кто-то грубо подтолкнул Елисея в проход. Дверь грохнула, и густой вейперский смог, насквозь пропитавший комнату, ударил в нос химической сладостью. Настолько мерзкой, что тошнотворный спазм мигом сжал желудок в стальные тиски.       — Посмотрите-ка, — сказал некто за спиной, — какую мышку я поймал…       — Эйр, ну что ты такой негостеприимный?       В тесной душной комнате с приглушённым светом отдыхали четверо парней. Двое — раскачанные, мускулистые, в стразах и стрингах, натянутых по самые пупки. Стриптизёры выглядели забавно, но вот их угашенные, заискивающе-злые взгляды не оставляли никаких сомнений в том, что кое-кому настал пиздец.       Ещё один, весь из себя модный гей, сидел на спинке дивана и парил за всех четверых. Последний, четвёртый, расслаблялся, придерживая кончиками пальцев балансирующую на ручке кресла бутылку пива.       Но Елисея больше всех волновал пятый, который прижал его к себе и дыхнул перегаром куда-то в ухо.       — Так, ребят… — кое-как прочистив горло, начал было Елисей. — Я попал сюда по ошибке. И не собирался заводить знакомств.       — А мы собирались, — съехидничал тот, которого назвали Эйром. — И тебе, пожалуй, тоже придётся завести парочку…       — Эйр, он не из наших, — сказал вейпер, с нескрываемым удовольствием выдохнув облачко пара. — Ты посмотри, взгляд какой. Мальчик тут впервые.       — Впервые? — заинтересовался один из стриптизёров, тот, на плечах которого был халат. — Ну так даже веселее, правда?       Ужас подкрадывался к сердцу, будто хищный паук. Елисей попытался вырваться из хватки, но Эйр выкрутил ему руку. Плечо обдало ноющей болью.       — Ладно. Вы тут развлекайтесь, а я пойду. Только давайте без тел обойдемся, ага? Лен, спасибочки.       Вейпер спрыгнул с насиженного места и, бросив на стол купюру, прошёл мимо Елисея и громилы. Елисей даже сквозь боль ощутил его взгляд — сквозной, полный равнодушия. Дверь приоткрылась, впуская в комнатку грохот клуба. И так же быстро захлопнулась.       Этот эпизод пробудил животный страх и ярость — Елисей начал сопротивляться и даже умудрился вывернуться из крепкой хватки. Под руку попала пепельница, и он зарядил ею Эйру в висок. Кричать было бессмысленно: музыка глушила все звуки, да и изоляция в этой комнате была какая-то зверская, не иначе как специально для таких случаев.       Долго вертеться ему не дали. С другой стороны подхватили крепкие руки стриптизёров. Стоило Елисею запаниковать всерьёз, среди всей этой бессмысленной натужной возни вдруг раздалось тяжёлое:       — Хорош его трепать.       Эйр отступил. Стриптизёры всё ещё держали Елисея, но не пытались его загнуть или выкрутить руки.       Названный Леном собрался в кучу, отставил бутылку и склонился к его лицу.       Чисто внешне он казался самым «нормальным» в этом озабоченном болоте. Елисей только сейчас заметил, что он тоже курил, правда, обычную сигарету. Неприятный липкий взгляд скользнул вниз и зацепился за рукав футболки, разодранный в потасовке с королями шестов.       Затем Лен дал стриптизёрам какой-то сигнал. Те дёрнули Елисея наверх, заставив встать на ноги.       Рассеянный тусклый свет вырезал хищную фигуру парня из затянутого паром пространства. Едва Елисею удалось немного отдышаться, Лен с нешуточной силой вбил его лицом в стену и прижал своим телом. Выкрутиться из подобного захвата смог бы только некто без костей.       Елисей выдохнул, пытаясь сдержать рвущийся наружу крик и не показывать страх. Истерика вряд ли помогла бы выйти целым и невредимым из этой ситуации.       — Слушай сюда, — вдруг шепнул парень. — Подыгрывай.       Снова заломили руку. Но не больно — просто показательно, демонстративно.       — Что такое, испугался? — в голос произнёс Лен. И обернулся к оставшимся не у дел стриптизёрам. — Я — первый. Можете пока пойти покурить.       — А посмотреть разрешишь? — рассмеялся кто-то.       Елисей почувствовал, как по спине скользят капли холодного пота. Страх не давал возможности сосредоточиться на сказанном или вообще на чём-либо.       — Тогда смазку кинь, — сказал Лен.       Когда он начал расстёгивать джинсы и вытаскивать рубашку, Елисей задёргался с новой силой. На этот раз его скрутили очень больно — ещё чуть-чуть, и кость грозилась выйти из сустава. Он прекратил трепыхаться и уткнулся лбом в выкрашенную тёмной краской поверхность стены.       — Угомонись и подвывай, — прошептал Лен. Им везло: музыка бомбила так, что шёпот был едва различим, так что уловить его мог только Елисей.       — Пошёл ты, — рявкнул он, пытаясь хоть немного снять нагрузку на руку. Внезапно его джинсы потянули вниз. Стало уже совсем не до шуток.       — Пожалуйста… не надо.       — Это не так страшно, как тебе кажется, — рассмеялся Лен.       Шорох одежды и скулёж Елисея перекрыл голос Эйра:       — Я пойду за куревом. Это, походу, надолго.       — Я с тобой. Дай только завязкой полюбуюсь.       Елисею показалось, что Лен зло скрипнул зубами. Затем он вжал его в стену ещё сильнее. Холодные влажные пальцы скользнули между ягодиц, потёрли бегло и как-то небрежно. Елисей задохнулся от испуга — в него вжался горячий член.       Но почему-то он не причинил никакой боли. И скользнул куда-то вниз, между ног.       Лен дёрнул Елисея за руку, вынудив издать жалобный стон.       — Кричи, — шепнул он, прикрывая их обоих полами рубашки.       И Елисей закричал. Хотя надолго его не хватило: не привыкший к обилию сигаретного дыма голос попросту сел. Дальше — уже хрипел, пытаясь попасть в такт с наигранно сильными толчками, совершенно не вывозя, что у этого урода на уме.       — Как заливается, — хохотнул стриптизёр. — Пойдёмте курить.       Трое вышли за дверь. Лен подождал ещё пару секунд и вдруг выпустил свою «жертву» из крепкой хватки. Сказал тихо:       — Стони, понял? Не затыкайся.       Елисей, уже окончательно разубедившись в реальности происходящего, попытался изобразить стоны. От испуга и шока он даже не натянул штаны, только поморщился от неприятного влажного ощущения между ягодиц.       Лен тем временем привёл себя в порядок: заправил стояк, застегнул ширинку и вдруг приложил ухо к двери. Выглядел он раздражённым и нервным, но поглядывал на Елисея с какой-то странной колючей полуулыбкой.       — Как тебя, долбанного искателя приключений, в такое место занесло, а? — спросил он, жестом подзывая к себе. Елисей натянул джинсы и осторожно приблизился.       — На спор.       — Твой спор мог закончиться порванной в клочки жопой. Чаще всего тут этому только рады, но эти уже настолько угашенные, что не понимают, где игра, а где серьёзное сопротивление.       Лен достал сигарету и сунул в рот. Вспыхнул тусклый огонёк зажигалки, осветив его угрюмое лицо.       — Вы… выпустишь меня? — спросил Елисей.       — Они стоят в конце коридора. Попасться хочешь?       — Нет.       — Тогда разыгрываем спектакль, — Лен так резко дёрнул его за подол футболки, что шов на рукаве разошёлся окончательно. Затем попытался расстегнуть только-только напяленные джинсы, и Елисей испуганно вцепился в его запястье.       Лен поднял на него полный ярости взгляд.       — Слушай сюда, утырок. Они вернутся через десять минут. За это время я оттрахал тебя так знатно, что ты кончился от страха и рванул в последний бой. А потом я случайно пизданул тебя головой вот об этот столик.       Лен показал пальцем на предположительное орудие нападения.       — Теперь ты в полной отключке. И штаны у тебя спущены, потому что всё должно выглядеть именно так и никак иначе. Ты меня понял?       Елисей едва не задохнулся от негодования.       — По-другому никак? Через чёрный выход убежать, допустим…       — Именно. И я тебя вынесу, если ты не будешь строить из себя невинную девственницу и уберёшь грабли.       Елисей послушно убрал руки. Затянувшись так, что сигарета истлела на треть, Лен вернулся к своему нехитрому делу. Зло дёрнул джинсы вниз, затем спустил бельё. И усмехнулся, любуясь результатом, а точнее — белой линией узких бёдер.       — Скрести пальцы, кретин.       За дверью раздались голоса. Лен толкнул стол, подопнул Елисея под колено и завалил на пол. Задницу его прикрыл ногой.       — Сдохни, понял? Умри нахрен. Нет тебя и не было никогда. Если пнут — терпи, как никогда не терпел.       И Елисей послушно «отключился».       Когда дверь открылась, Лен уже сидел в расслабленной позе дерзкого ублюдка и посасывал табачную палочку. Эйр, окинув цепким взглядом развернувшуюся картину, недовольно цыкнул.       — Вот же гандон, только ему, понимаете ли, можно тут смолить. Пригретая жопа.       — Ебало завали, — лениво отозвался Лен. — Идите уже на смену, тут делать нечего.       — А что с пацаном? — весело поинтересовался стриптизёр.       Елисей попытался дышать беззвучно. Сердце билось тяжело, будто кто-то натолкал в вены-артерии песка, и вся эта тяжёлая кровавая каша застревала в предсердиях. Рука ныла, задницу припекали любопытные взгляды, и хотелось сменить положение, но он изображал самого мёртвого мертвеца из всех и очень даже преуспевал.       — Драпать пытался, тюкнулся о стол. Ща докурю и отвезу его куда-нибудь.       — Да оставь, очнётся через пару часов.       — Вы его доведёте, а я уже задолбался всю эту дрянь за вами разгребать. Поищите себе кого-нибудь посговорчивее.       — Собственник, — хохотнул Эйр. — Никак приглянулся?       — Да, неплохая дырочка, — растягивая слова, заявил Лен.       — Любит, когда пожёстче…       Лен поставил ногу в грязной туфле Елисею на щеку. Затем ткнул окурком в днище перевёрнутой пепельницы.       Одёрнув полы рубашки, выпрямился и встал. В последнюю очередь подцепил «бессознательного» Елисея за шкирку, чтобы поудобнее закинуть себе на плечо.       — Валентин, да ты никак его пожалел, — у самого выхода сказал Эйр. — Даже крови нет.       Лен остановился. Елисей животом почувствовал, как напряглись его плечи, и задержал дыхание, впервые в жизни молясь кому-то. Богов не знал, дьяволов тоже, поэтому молился пустоте — пусть отпустят, пусть ничего не поймут, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста.       — Я даже разогреться не успел, — злобно огрызнулся Валентин.       — Так ты его дотрахивать везёшь, — рассмеялся один из стриптизёров. — Так бы сразу и сказал. А то — куда-нибудь…       Лен пнул дверь ногой и двинулся куда-то вглубь тёмных коридоров, подтягивая на заднице Елисея штаны.       Через пять минут они сидели в припаркованной у выхода тойоте хамелеоновой раскраски. Елисей мелко дрожал, вцепившись в плечи, Лен тёр ноющие виски.       — Куда тебя выбросить? — наконец, вздохнул он. — Решай быстрее.       Елисей пробормотал адрес, на всякий случай назвав соседний дом.       Машина двинулась, и в салон затекла ночная прохлада. Город за стеклянной пустотой рассмотреть было невозможно, от стресса и всего пережитого Елисею очень хотелось разреветься, но он сдерживался из последних сил. Не хотелось терять лицо перед каким-то… геем.       — Как тебя зовут-то, несчастный? — спросил Валентин.       — Елисей, — почему-то честно ответил он.       — Так вот, Елисей, — голос Лена постепенно приобретал равнодушные тягучие нотки, злость уходила, скоро в нём остались только самоуверенность и лёгкое раздражение. — Никогда больше чтобы я тебя в клубе не видел. Для особо одарённых объясняю: гей-клуб. Гей, блядь, клуб. Не для натуралов создан, сечёшь?       — Я же сказал, что проспорил.       — Какого хрена ты в задник сунулся?       — Куда?       — В дальнюю часть, — Лен бросил на него взгляд. Теперь, при рассеянном свете ночных улиц, рваными каплями пробивающимся в окна, он показался даже приятным типом.       Весь какой-то плавный, уверенный в себе. Большинство геев в клубе были лощёно-ухоженными, словно бабы с членами, или пугающе перекачанными, а этот всё ещё напоминал среднестатистического мужчину. У него были острые тёмные глаза и тёмные волосы с рыжевато-красноватым оттенком, возможно, подкрашенные, чтобы казались ярче. Он смотрел с вызовом, говорил с вызовом, даже двигался с вызовом, но при этом не источал агрессию и не бесил до нервного тика.       Хотя, может, Елисей фильтровал через ситуацию. Кто угодно, оказавшийся на месте Валентина, казался бы приятным человеком.       — Я хотел засесть где-нибудь. Одним из условий было проторчать в клубе до утра… в нормальных клубах всегда есть такие закутки, где отдыхает всякая пьянь.       — Да уж… — Лен покачал головой, переключая поворотник. — Ну, будешь знать, что в гей-клубах есть только одни закутки — в которых кого-нибудь трахают.       Елисей пошевелился и с неприязнью обнаружил, что между булок всё ещё неприятно скользко от смазки. Он ярко вспомнил момент, как член Лена скользнул между его ног и ткнулся в яички.       Несколько минут они ехали в полном молчании. Валентин включил музыку, и стерео-система загудела во весь свой могучий басистый голос. Елисей с удивлением узнал The Glitch Mob.       — Спасибо, — наконец, выдавил он. — Я испугался…       — Они были под наркотой, — зачем-то сказал Лен.       — А ты — не с ними?       — Я не принимаю эту дрянь. И тут тебе тоже сказочно повезло. Вообще насколько нужно быть тупым, чтобы с такой рожей сунуться в гей-клуб на спор… дружок у тебя — просто космос.       Он устало выдохнул и въехал во двор.       — А что с моей рожей не так?       Лен цыкнул.       — Таких, как ты, опаивают и ебут толпой. Может, тебе бы повезло отделаться одной только встречей с «персоналом». Так… ты ведь живёшь не тут?       — Недалеко, — уклончиво ответил Елисей.       — Отлично.       Лен остановился у одного из подъездов. Повернул голову к Елисею. В глазах его читалась откровенная неприязнь.       — Всё, катись отсюда.       Елисей дёрнул ручку. Внезапно даже для самого себя — обернулся.       — Ещё раз спасибо. Правда.       И тогда Лен посмотрел на него совсем другим взглядом. Очень похожим на тот, который был в клубе, — липким, терпким и злым.       — Слушай, у меня из-за тебя член сейчас взорвётся нахер. Если не хочешь отмывать кровавые ошмётки со своей рожи и улицы, дай мне куда-нибудь свалить и поскорее.       Несмотря на грубость и взгляд, Валентин почти улыбался.       — Дитё тупоголовое, — добавил он, отворачиваясь. Елисей захлопнул дверь и постоял какое-то время на тротуаре, наблюдая за тем, как машина откатывается назад.       Странно было вот так стоять и чувствовать, что от огромной, катастрофической лажи его спасла особь голубых кровей. Которых Елисей откровенно недолюбливал на протяжении всей своей двадцатилетней жизни.       Да, рука всё ещё пульсировала тупой пронырливой болью, да, задница липла сама к себе, да, у него был шок. Но это всё. А ведь могло закончиться куда хуже — изнасилованием, побоями, наркотой. Да чем угодно.       — Не все геи — пидоры, видимо, — умозаключил он, разворачиваясь по направлению к своему двору.       Хотелось принять душ. И желательно выпить чего-нибудь горячительного.       Но на сердце почему-то было очень легко.