Двадцать лет назад Королевство Фиор приняло нового правителя. Юношу, чей цвет волос был темнее ночного неба, а в глазах еще с раннего детства зародилась тьма. Одним своим видом он вселял в сердца людей страх и, несмотря на свой юный возраст, прославился как самый жестокий правитель, не имеющий даже понятия, что такое пощада, тем более жалость. Он был подростком, когда обстоятельства усадили его на золотой трон с мягкой обшивкой, на голове материализовалась корона, а в руках - тяжелый скипетр, от которого спустя два года начали появляться страшные мозоли. Начало его правления было знаменательным. Люди гордились молодым королем, который поднимал уровень государства с каждым днем все выше и выше. С каждым годом прожитым в тепле и добре люди все больше благотворили своего монарха. И вот, вопреки всем плохим сплетням, всего за десять лет Королевство сменило свой статус на Империю, благодаря усилиям молодого правителя. Правда на этом статусе закончилось все хорошее. Словно одна прекрасная эпоха сменилась другой, более жестокой, ужасной. Сперва началась жуткая война с одним из ближайших соседей. Старухи болтали, что Его Величество взболтнул лишнего при иностранной принцессе, чем жутко ту расстроил. А она девушка видимо оказалась принципиальная, как и ее отец, решивший, что обида дочери непостижимая роскошь для кого-либо. Так развязалась война. Она, словно проворный всадник, быстро обежала ранее процветающую Империю, позади оставляя голодающих и умирающих людей. Старухи говорят, что войну государство выиграло чудом. Неизвестно какое божество поддержало королевских рыцарей в последней битве, но враг был повержен. И, казалось, Империя вновь возродится, вновь для людей все засверкает буйными красками, но увы, всех ждала другая реальность. Империя начала гнить. Из-за нехватки денег люди стали идти на ужасные вещи. В столице начали появляться работорговцы, которые не брезговали ничем в поисках необходимого товара. В след за работорговцами появились их верные друзья, которые распространяли дурь по всей столице и за ее пределами. Политики сперва что-то пытались предпринять или хотя бы делали вид, что что-то предпринимают, ну, а вскоре и вовсе стали закрывать глаза на подобные выходки за определенную сумму. Ну, а в таком бизнесе всегда найдутся конкуренты, которых так любят убирать. Поэтому, уже совсем скоро обосновались такие профессии, как киллер или наемный убийца. Ну, а дальше и рассказывать нечего, политики, работорговцы и прочая нечисть купалась в деньгах, в то время, как простой народ погибал. Началось все это в столице… Гниль разрасталась там до невозможных уровней, понемногу переходя все дальше и дальше по карте…
— Нацу!.. Нацу! — во все горло кричала девушка с пепельным цветом волос, со всех ног мчась к парню. Время от времени она спотыкалась от усталости, ведь наверное уже успела обежать всю деревню в поисках свое лучшего друга и по совместительству возлюбленного.- Пришло письмо! Пепельноволосая была одета в потрепанное временем платье сиреневого цвета. Ранее за него можно было потребовать неплохую сумму, но время убило его, изорвав подол юбок, выпачкав в несмываемые пятна рукава и талию. Кое-где виднелись маленькие дырочки, там ненасытная моль отобедала одеждой. Рукава были слегка подрезаны и подшиты, а горло украшено самодельной, слегка кривоватой вышивкой. На ногах девушки балетки, то ли коричневого, то ли серого цвета. Их тоже истязало время и многочисленная ходьба по ужасным дорогам поселка. Теперь уже они были настолько тонкими, что скорее их можно было назвать носками. В дождь они промокали моментально, а высыхали дня два, если не три. Почти добравшись до своей цели, а именно — розоволосого парня, что тем временем убирался в саду, пепельноволосая изъяла из вшитого в платье кармана небольшой, слегка помятый лист. Торжествуя она замахала им, а, как только остановилась, чуть ли не под нос сунула парню. — Скорее читай! — чуть ли не задыхаясь от волнения и усталости, взмолилась девушка. В ее сапфировых глазах искрилось любопытство, хотя девушка и так наверняка знала о чем идет речь в том письме. Розоволосый устало вздохнул, а затем, сняв грязные перчатки и одной рукой потирая затылок, принял письмо. С жадностью он открыл его и вчитался в строки. Несколько минут висело пунцовое молчание, а затем снова вздох то ли радостный, то ли облегченный. Парень еще раз вернулся к началу письма, словно не веря в прочитанное, а затем, зеленые глаза, полные счастья, поднялись на подругу. На лице появилась небольшая улыбка. — Они предлагают контракт…- голос парня был слегка охрипшим, даже грубым. Он снова опустил взгляд в лист и глазами начал выискивать нужные строки. Положив палец в нужное место, тем самым выпачкав белоснежную бумагу, он вслух начал читать.- Мужчины в возрасте от 17 до 35 лет могут присоединиться к армии миротворцев, штаб которой находится в Крокусе, столице великой Империи… — Ну же, читай самое интересное, — перебила его девушка, радостно подпрыгивая и хлопая в ладоши. — Каждый солдат, подписавший договор с армией, ежемесячно будет получать гонорар в зависимости от его звания, от…- парень сделал волнующую паузу, поднимая глаза и исподлобья наблюдая за реакцией девушки. Та буквально дрожала от нетерпения.- 50 000 златых. — Нацу! — она радостно бросилась на шею парню и тот обнял ее за талию в ответ.- Это поможет нам… Нет, даже не так, это поможет всей деревне. Такая выручка спасет всех от голода и позволит пережить грядущую зиму… Нацу знал Лисанну уже давно. Судьба свела их, как маленьких сироток. Парень потерял мать, если верить рассказам и байкам старожил, при рождении, его отец был из отважных и отправился на войну уже как шесть лет назад, оставив сына на местных теток. Он отправлял любимому сыну письма почти каждую неделю. В них всегда рассказывал сыну о безграничной любви, о том, что скоро вернется, но в деревне Игнил (так звали мужчину) не объявился, даже после окончания войны. Вся деревня ждала героя, приготовив тому пир, но вместо любящего отца, которого так ждал розововолосый парнишка, в деревню пришло извещение о смерти. Он погиб героем, сражаясь в последней битве. Игнил умер, так и не узнав, что его армия принесла Империи победу. — Сколько тебя знаю, ты всегда была мечтателем. 50 000 златых — не так уж и много, — свернув лист, Нацу положил его в карман своих мешковатых штанов и хотел еще что-то добавить, но девушка оборвала его. Он не ошибался. В Империи такие деньги считались мелочными. На них трое человек едва ли могли прожить месяц в столице. Еда в последнее время стала дорожать, что уже говорить об одежде, на которую нужно копить несколько месяцев. Маленькая квартирка, а вернее комнатка с кроватью, туалетом и раковиной обходилась тоже в весьма круглую сумму. — - Глупый Нацу! — она легонько стукнула его кулаком в плечо.- Это ведь только начало. Конечно, придется начинать с малого, но позже ты станешь младшим офицером, затем старшим, а там гляди и заработок будет куда больше. О родителях Лисанны ничего не было известно даже старейшине деревни. Много лет назад она и ее сестра с братом приехали в эту деревушку ища себе приюта. Самой старшей была Миражанна, — довольно милая девчушка с длинными волосами, цвета свежего пепла. С приездом она сразу же нашла себе поклонников, а если быть более точным, то поклонники отыскали ее. Больше всего о девушках заботился их брат — Эльфман. Он работал на полях, ухаживал за домом и общался с соседями больше Миры. Правда он был слегка диковатым, но довольно сильным для своего возраста. Часто его нанимали для тяжелой работы, с которой уже не справятся старики. Лиса была самой младшей. Эльфман и Миражанна всегда следили за их свято любимой сестрицей на несколько лет младше их самих. Самая свежая, и лучшая еда всегда оставалась младшей Штраус, самая чистая вода всегда находилась в ее стакане, и самая красивая одежда покоилась на ее полках. Правда вот, не успели они и пяти лет прожить в деревне, как однажды утром Лисанна не обнаружила своих родных в доме. Сперва, правда, не волновалась. Эльфман часто уходил на поля ни свет, ни заря, а Миражанна собиралась уехать в город с ближайшим караваном за продуктами. К тому же все вещи были на месте и именно это насторожило пепельноволосую. Кошелек с деньгами, которые Мира приготовила для своей поездки, спокойно лежал на небольшом старом столе, а рабочая одежда Эльфмана покоилась у миски с пенной водой, где они стирали вещи. Лиса оббегала всю деревню, расспрашивая местных о своих недавно пропавших брате и сестре, но они словно растворились в воздухе, не оставив ни единого следа, ни одной зацепки. — Ну… даже не знаю, как я там проживу, — он свел брови вместе и, словно котенок, посмотрел на девушку, что на миг прекратила прыгать и заинтриговано взглянула на Нацу, ожидая объяснений.- Без тебя-то?! Умру с тоски… в полном одиночестве, без безумного прыгания и хлопанья. Лисанна не теряя времени подскочила к парню и ловко изъяв листок из кармана парня, развернула его, глазами ища желанный абзац. Она слегка прикусила губу, но даже сейчас не переставала загадочно улыбаться. — Вот смотри…- она сделала небольшую паузу, подняв свои глаза, полные рвения, на парня девушка опустила взгляд в ту же секунду, и быстро-быстро начала читать.- Армии так же требуются врачи-целители…- дальше она затарахтела так, что Нацу и слова понять не сумел. Вновь вник парень в разговор, когда она по-деловому начала сворачивать листок, что и так уже был измят, как только можно. Девушка подняла подбородок, выровнялась в спине, и гордо произнесла.- Вот закончу обучение у Полюшки, сразу же к тебе в столицу. Буду лечить, таких болванов, как ты… Уже несколько лет деревня, носящая прекрасное название, — Розмарин, — находилась на грани исчезновения. Многие молодые и способные люди уехали из нее в столицу и другие города, остались лишь старики и дети, да и те долго не протянут. Караваны уже давно объезжают эту деревню левой стороной, ведь знают, что старейшина ничего не купит. Он просто не способен на это из-за нехватки денег. Единственной тонкой ниточкой к спасению являются поля местного лорда, где работают некоторые жители. Они изнемогая трудятся на полях, да и то за сущие копейки. Лорд расщедрился на полбуханки хлеба и горсть кукурузы для одного рабочего. Малость, особенно за тот адский труд, но больше у бедных людей ничего нет. Нацу и Лиса — самая главная надежда деревни. Раз в три года в армию Императора идет новый набор, как солдатов так и врачей. Поскольку последние несколько лет войны не было, ходил страшный слух, что в армию новобранцев принимать не будут. И жители Розмарина уже готовились к худшему, но сейчас у Нацу в руках было доказательство того, что деревня получила свой последний шанс на выживание. Все дело в том, что, когда солдат получает повышение, он в придачу за верную службу приобретает щедрый дар, который чаще всего отправляется к родным. Сумма его увеличивается со званием и статусом человека. Самым высоким званием во время войны считался статус главнокомандующего. И по слухам, главнокомандующий Западной Армии каждый месяц посылал в свое родное гнездо своеобразную дань. Кроме денег отдавал и припасы с некоторыми драгоценностями. В записках писал, что драгоценности помогут выжить жителям деревни, если вдруг они лишаться своего так называемого спонсора. Естественно имелась ввиду смерть. — Значит решено, — твердо сказал Нацу, выходя на вытоптанную тропинку, что вела к дому.- Слышал наш лорд собирает урожай и собирается вести его в столицу на продажу. Утром видел, как готовят караваны. С ними и отчалю от Розмарина, доеду до Крокуса, а там уже, как сложится, напишу. — Да, точно, — подтвердила сказанное голубоглазая, и направилась за парнем, раздумывая над тем, что положить ему в дорогу.- Слыхала выедут на рассвете в пять, чтобы по дороге не нарваться на бандитов. Хотя, возможно и то раньше.- Она задумалась, всматриваясь в спину своему сожителю.- Я положу тебе хлеба в дорогу. Он зачерствел, но ты сможешь размочить его в воде, а на завтрак, прям перед отъездом накормлю остатками кукурузной каши. Не отпускать же тебя на подвиги голодным…- Она всмотрелась в его одежду. Мешковатые штаны измазанные грязью и травой, порванная, поеденная молью рубашка, ранее белая, а теперь насыщено серого оттенка.- А вот, что делать с твоей одеждой не знаю… Но, ты возьмешь наши сбережения и купишь себе что-то поприличней в столице и… — - Все сбережения? — он нагло перебил девушку останавливаясь на полпути, от чего та врезалась в его спину.- Ты с ума сошла, я не возьму ни одного златого…- он обернулся и хотел снова начать идти, но передумал и добавил.- Ладно, несколько златых возьму на дорогу. Оплатить то ее чем-то нужно. На это Лиса лишь рассмеялась и они оба зашли в дом. Сколько Нацу знал девушку, она никогда не унывала. Всегда смеялась и радовалась жизни, даже когда приходилось подолгу голодать она не теряла своей веры. Да, что там говорить, она на людях не показывалась со слезами, когда пропали ее родные. Наоборот, сохраняла спокойствие и при приветствии, словно ничего не случилось мило улыбалась собеседнику. — Итак, будешь писать мне каждую неделю! — давала задания пепельноволосая с волнением расхаживая вдоль и в поперек их небольшого жилья, она загибала пальцы при каждом новом задании, всплывшем у нее в голове.- Будешь писать обо всем. О столице, о людях, о магазинах. Особенно о магазинах, я должна знать, где я буду покупать себе новые вещи… Пока девушка придумывала распоряжения, парень бегал по всему дому в поисках нужных вещей. В небольшую сумку, на вид даже новую, он уже положил одно полотенце и мешочек с златыми, оставив Лисанне большую их часть. Ловко он кинул свою запасную одежду, — точно такую же рубашку и штаны чуть длиннее в размере. И под конец, после еды и письма, он вынул из шкафа шарф. На удивление чистого белого цвета, без единственного пятна. Казалось, он был совершенно новым. Нацу, аккуратно, словно нес драгоценность… очень хрупкую драгоценность, положил ткань в сумку, после чего закрыл ее. — Я все понял…- закатив глаза, он плюхнулся на самодельную кровать, состоящую из матраса и парочки деревянных досок. Под его весом доски заскрипели и кровать слегка пошатнулась.- Буду писать, буду все делать, но ведь уже спустя пять месяцев ты приедешь ко мне. Поэтому, сможешь изучить все сама… думаю это принесет тебе больше удовольствия, чем мои весьма не виртуозные рассказы. — Эх, Драгнил, — она грубо вздохнула приземляясь на кровать рядом с парнем, та снова заскрипела.- Ничего ты не понимаешь…***
— Подъезжаем к зажиточному* району! — крикнул кто-то сидящий спереди когда повозка в очередной раз подскочила на яме. Дорога к столице была, вопреки всем ожиданиям, довольно трудной. Лорд отправлял пять караванов из деревни, но в итоге уцелевшими сумели доехать лишь два. Да и те ехали неприятно скрипя колесами, грозя сломаться в любой момент. Несмотря на то, что перевозчики с Нацу выдвинулись до восхода солнца, и уже к обеду были у перевалочного леса, караваны встретили на своем пути подрубленное дерево которое едва ли не расплющило первую повозку. Срубленное дерево — пометка разбойников, которые начинали свой грабеж именно с этого. Своеобразный знак, который помогает и жертву задержать, и подать знак о начале боя. Прозвучал странный вопль, который эхом отбился в голове розоволосого, и с деревьев начали спускаться вооруженные люди. Некоторые выпрыгивали из кустов, другие вылезали из-под камней. Одежда у них была чуть получше чем у обычных селян, в руках хорошо заточенное оружие, у некоторых самодельный лук со стрелами. На головах повязки и грозные улыбки на лицах. Сперва в защиту путников выступила специальная охрана, которая прилагалась к каравану. В число охранников входил и Нацу, которому перед отправлением вручили небольшой тесак. «Чтоб не подох!» — сказал ему один из ямщиков*. Оружие было слегка затупившимся, а в некоторых местах еще и ржавым, но выбирать не приходилось. Уже когда охрана вступила в бой было понятно, что силы неравны. Разбойники продолжали вылезать из своих убежищ и со временем оборона стала сдавать. Пришлось с позором бежать от бандитов. В результате чего они отвоевали одну повозку, сразу же убив всех людей в ней. Вторая повозка разбилась вдребезги у крутого поворота. Лошади разогнались так сильно, что в нужный момент даже затормозить не смогли. Третья повозка, во время преследования, видимо сбилась с курса и до столицы так и не добралась. Скорее всего все трое оказались в лапах тех самых бандитов. Людей они беспощадно убили, а уже завтра награбленное продадут. — Придется продавать весь товар в три раза дороже, чтобы компенсировать убыток, — сделал вывод один из парней, сидящих вблизи Драгнила. Он, потирая затылок осматривал оставшееся добро. В конце концов, бандиты были единственной проблемой на пути странников, поэтому уже к вечеру, когда солнце начинало опускаться к горизонту, а с севера дул прохладный ветерок, на горизонте появились большие каменные ворота. Лошади к этому времени были полу-живые, как и сами путники. Дорога утомила всех, но каждого радовала мысль о том, что они наконец-то попали в столицу. — Что такое зажиточный район?! — поинтересовался Драгнил, бросая выданное оружие в корзину. Один из стариков, сидевших с ними в повозке хищно улыбнулся кривоватыми губами, оголяя свои желтые зубы. Сморщенной рукой старик зализал свои седые волосы и грубым тихим голосом сказал: — Ты никак впервые попал в столицу, — с каждым словом его улыбка становилась все хищнее, а, как казалось Нацу, голос стал невообразимо мерзким. Оторвав руку от волос, старик дрожащей рукой потянулся к шторке, что перекрывала весь обзор на город. Резким движением старик открыл ее, буквально срывая ткань с ненадежных петелек. — Вот она столица, малец. Розоволосый поморщил глаза от резкой смены освещенности, но в следующий момент распахнул их до невозможного. Он был не просто удивлен, он был полностью шокирован. Грязные улицы, на которых не было ни одного дерева, ни куста, ни травы. Пустота. Дома, таковыми назвать нельзя. Деревянные палки, найденные на мусоре или украденные с лесопилки, сложенные в форму крыши, а под ними куча грязного тряпья. Люди, полуживые, оглядывающие караван серыми, помрачневшими глазами. На теле куча ссадин, грязи и рвоты, волосы походят на кучу сена, а вместо еды в тарелках непонятная жидкость сероватого оттенка. Стоны, крики и невообразимое бурчание отобразились в памяти Драгнила моментально. Прямо у него на глазах, какой-то мужчина упал замертво на дороге. Сначала он громко кашлял, а после начал рвать собственной кровью. В конце концов, все, что осталось от этого мужчины — труп лежащий на грязной пыльной дороге. Остальные, словно ни в чем не бывало обходили труп, даже не обращая на него внимания. Дикая вонь, которая моментально заполнила повозку, была настолько ужасной, что аж глаза слезились. — Такова ее тьма! — сказал кто-то сидящий за поводьями, видимо услышав беседу. Драгнил нервно потянулся к шторке и задернул ее, отворачиваясь от того ужаса, что творился вне этой небольшой деревянной повозки. Сам не свой он сел на место все еще ощущая дикую вонь. — Это самый бедный район столицы. У этих людей нет ничего, а все благодаря бандитам и разбойникам.- Снова сказал старик, бросая украдкой взгляды на зеленоглазого.- Однажды им помогут, но это не твоя забота, малец. — Да нет, — всматриваясь в бесчисленные коробки, задумчиво произнес Нацу.- Вскоре, совсем скоро, я помогу этим людям. Перед его глазами до сих пор, раз за разом, повторялась та ужасная картина. Снова и снова в воображении розоволосого умирал тот бедолага и с каждым разом Драгнил все больше и больше воодушевлялся. Он был настроен решительно: помочь не только своей деревне, а и всем бедным людям столицы.***
«Дорогая мама, Пишу тебе в полутьме, — уже совсем скоро свечка потухнет и я снова буду мучиться в попытках обрести сладкий сон. И снова усну под утро, когда золотые лучи начнут касаться моей правой щеки. Я всегда представляла, что это ты, твои нежные и теплые руки гладят меня по щеке, успокаивая, утешая, заглушая крики, мольбы, ужас. О мама, знала бы ты, как тяжело мне. Как тяжело держать руку над этим листом. Видела бы ты, как дрожит перо при каждом моем прикосновении, словно боится меня, словно я монстр. Хотя могу ли я это отрицать?! Я знаю, ты каждый день твердила мне о добре и, о том, что оно восторжествует. Я все сделаю ради этого. Я вознесу святые клинки заклятьем над ним. Я пролью его кровь, под шепот, зловещий шепот в котором столько проклятий, которые звучат словно молитва. И тогда моя рука не дрогнет. Совсем скоро, мама, слышишь, совсем скоро он поплатится за все свои грехи. И тогда, добро прольется гнилыми улицами столицы. Я обещаю тебе. Клянусь всеми ключами, что есть у меня и, что я всегда держу неподалеку. Я отомщу, простив ему его грехи и, когда его сердце остановится, тогда простятся и мои грехи. Шепот стихнет, а с ним столица, а затем и сама Империя возродится. Обещаю.Люси.»