Sic transit gloria

Солдат отдыхает в шаттле после задания. Пока никто не лезет ему в голову десятком голосов. Почти на автомате поглядывает на стаю, приоткрыв один глаз – они тоже спят. Но стоит заострить внимание на одном – просыпаются. Опасливо перебираются подальше. Реакция. 76 усмехается. Он не любит стаю. Стая – его. Потому что он может уснуть рядом со Жнецом, словно его присутствие «вожака» совсем не напрягало. Он не защищает стаю. Не боится. Заносит в планшет номера погибших, упершись для удобства ногой в искореженный труп. Сегодня потерь было много. И добавили новых. Чуть больше – кто приживется. 76 в этом не участвует. До поры, до времени. И, если бы не едкое: /подчинить/ Даже и не стал. Только Солдат замечает, что новичок сильнее остальных. Умнее. Игнорирование. Раздражение. Интерес. 7-04 перепрошивают несколько раз, как Солдата – в спинной имплант. Скидывают заново, наблюдают. Пока стая не примет. А она отторгает как инородный объект, но не может убить. – Разошлись! 76 разнимает их на плацу. Усиления давно позволяют схватить за шкирку оперативника и отбросить к остальным даже этого не заметив, чтобы под ногами не мешался. Пусть хвост подожмет и скулит. Он присматривается: у новичка какой-то нескладный протез. И весь он. – Что это? Проводит рукой по заросшей щеке. Хотя разъем на виске аккуратно им выбрит. Тот молчит. Впрочем, они долго молчат – привыкают говорить не открывая рта. И пренебрежительно: – Убери. Ему хватает миллисекунды – будет удар. Перехватить, приложить коленом. Меж ребрами. Солдат не любил драться со стаей. За провинности нужно убивать, наказывать. Побежденного. А он выигрывает всегда, даже когда только выписывали из-под наблюдения медиков. Удара нет. Есть только строптивая злоба. Он перехватывает руками ворот комбеза, немного сминает ткань под пальцами. Одергивает. А стая наблюдает. Стая жаждет крови. /подчинить/ 76 недовольно скалится сам на себя. Отпускает. – Продолжаем тренировки. *** Солдат подлавливает его в коридорах. Ему уже плевать на завтрашнюю вылазку – все вышибает программа. Программе нужна слаженность. Предупреждающе кладет руку на шею, придавив к стене. Чувствует, как дернулся кадык под пальцами. И как чертовски приятно вжиматься в его горячую спину. Без лишних слов заволакивает к себе в комнату. Тот и так понимает, что от него хотят. И почему-то даже не возникает вопрос, доля старого отвращения. Намек на эмоцию. Вырываться должен, – 76 думает. И равнодушно наблюдает, как он ему отсасывает, прихватив за неуместно отросшие волосы. Иногда подаваясь вперед. Ощупывая пальцами напряженную глотку. 7-04 тоже рвется полапать – спину, талию. Но Солдат держит. Его напрягает лишь то, что встает так бодро. На отброса. На одного из стаи. На прохладный металл и влажные губы. Что ему нравится – очень нравится – на это смотреть. Поспешно натягивает резинку. Ставит – удобнее. Ну давай же, скажи что-нибудь. Тот усмехается – как читает мысли. Прогибаясь. Но этот вид не заводит. – Не трогай меня. Солдат опять заламывает руку, вжимая мордой в кровать. «Как скажете… сэр». Замирает. «Заткнись». Трахать его приятно. Хорошо. Не смотря на вздымающиеся на спине мышцы, на едкий мужской запах. Если бы он мог стонать… Программа молчит – он все делает правильно. *** 76 сидит на краю кровати, смотря на себя в зеркало напротив. Он специально его поставил, чтобы привыкнуть. К телу. К лицу без маски. В искусственном свете из окна его почти не видно. Только какие-то смутные очертания, запоминающиеся образы. В голове приятная пустота. Тело ломит как после рукопашной – вырывающегося 7-04 на последних фрикциях. Здесь мало приятного. Терпи. Он устало разминает остывшие мышцы. Сон не идет. *** – Пей, Джек. Жнец подталкивает стакан. Почему-то сводит живот от смеха – Солдат бы рассмеялся. Не получается. От силы нервный смешок, пока горло не обожгло. Давно не пил – кашлянул. Поморщился. Дерьмо. А призрак все присматривается. – Ты весь стаей провонял. 76 недовольно глянул, налил себе еще – может быть время быстрей пройдет. Ему давно не ребутают мозги. Он забывает о боли от штекеров. О бесконечных операциях. Имплант зажил новыми рубцами, он больше не отторгается кроваво-черной массой. Не причиняет столько хлопот. И старая память – поверхностная, ненавязчивая – проступает гноем. /забыть…/ – Что ты за это со мной сделаешь? /…не вспоминать/ Жнец молча смотрит на пустеющую бутылку. Прижимает к себе, потираясь о седую голову. Ласково поглаживает, царапает когтями ткань. – Ничего. Стая твоя, как и ты – мой. Солдат допивает залпом. – Бесит это. Я не предмет. Я – живой. Тот усмехается. – Конечно живой. Я бы не бросил всё ради вещи, не искал бы лучших специалистов. Ведет острием по импланту. – Ты думаешь, что я отниму у тебя что-то… Человечность, возможно. Или какую-то другую херню. Но ты уже мой. Я не стану отнимать что-то у себя. Он довольно скалится под маской. Выуживает из кармана Солдата шокер – забирает себе. Не придает значения. 76 не смог ударить. Очень хотел – из-за страха. Просто не смог. Взамен напарник протягивает досье в конверте. «7-04». «Проследи за ним. Он хороший стрелок. Он тебе пригодится». Добавляет Жнец и уходит. Солдат так и не понимает – в импланте или наяву. *** Солдату раньше всегда казалось, что стая должна понимать его. Логично – он главный, он не будет плавать в этом дерьме. Он может сказать голосом. И он считает, что голосом – действеннее, страшнее, потому что из них эту функцию вырезали. Убрали как что-то ненужное. Сейчас он понимает, что для них он – калека. Как новичок. Единственный прижившийся новичок, которого он теперь знает по имени: Джесси. Хоть и по привычке зовет 7-04. И не ловит даже половины образов, что ему пытаются переслать в эфире. «Вожак работает со словами». Надеется, что так свою мякоть – чувства и мысли – убережет. На деле стая знает, где он ходит, что ест и с кем трахается. Хорошо ему или плохо. Отдаст на перепрошивку или нет. Как чертова открытая книга. С пустыми страницами, с информацией на брошюрку – на деле. 76 это бесит. Какой бы он сейф в голове не устраивал. И бесит, что они этим пользуются. Что: «76, пожалуйста…» Как сучки готовы ботинки лизать, когда провинились. Пока Солдата душит собственная доброта, которую не выбили никакими пытками и которая не отвалилась гнилым мясом. Тот подмигивает, когда его отпускают, и с неприкрытой ядовитой улыбкой убегает к стае. Но последнее время он считывает не только слова. Вой. 76 слышит вой ночью. Только с ним можно сравнить этот сигнал. SOS. Скребущий. Мерцающий. Изнутри, из глубин, понятный всему живому. Безусловный. Вскакивает с кровати, поспешно натягивая штаны. Словно жрут живьем. 7-04. Отчаянье и страх. Образами и воспоминаниями, не словами. Вся стая ощущает это, когда Жнец забивает добычу – одного из них. Поспешно выскакивает в коридор. А в импланте – вой. И тянет страхом. Стая скучковалась в углу казармы. Им тоже мешает спать. – По койкам. Они не шелохнулись. /S-O-S/ Солдат рычит. Морщась. 7-04 дрыхнет в своем кошмаре. И будить его – бессмысленно. Тогда он увидит уставившуюся стаю и разъярённого командира, до крови расчесывающего виски. Будет еще больше паники. Она и так пропитала воздух. Стая чувствует страх – стая боится. Что ему снится – не понятно. Что-то о прошлом, наверно. Что-то из того, что было в его досье. До операции. «Джесси». 76 ложится рядом, притягивая его к себе. Поглаживая по холке, по имплантам – как Жнец иногда делает, и ему помогает. Тот тоже постепенно затихает. Успокаивается. Солдат не замечает, как стая разбредается по казарме. И в эфире становится тихо. Он засыпает. Пытаясь понять стаю с нуля. *** Они сидят в шаттле молча. Даже не нависает страх от устроившегося рядом Жнеца. 76 кидает: «Мы не вернемся с миссии». Призрак приподнимает голову, глянув на 7-04. «Вырубят. Вырубят и ребутнут». Впервые за долгое время Солдату кажется, что стая не его. Они никогда так трусливо не жмутся, как перед Жнецом. Он держит и не хочет отпускать. Потому что вожак – его. Смирился уже. Перебивает сам себя: «Надоели мозгоправы». Терять нечего. Жнец лениво трется виском о висок напарника. От него пахнуло привычной синтетикой вперемешку с кровью. «Делай, что хочешь». Чужой контроль слетает. Солдат только потом осознает, что это было прощанием. Таким простым и инстинктивным. Стая улыбается вожаку. Они ждут.