Счастье, лежащее на дне 2

Спустя три месяца.       Солнечные лучи освещали спальню, забираясь на кровать и ласково щекоча мои ноги. От этого тепла расплывающегося по всему телу я проснулась. Спать под одеялом было слишком жарко, полностью без него — холодно, но повернувшись на бок и причудливо обнимая одеялко с торчащей наружу задницей и ногой — самый раз. Утро было приятным, ведь ехать никуда не нужно было, а следовательно можно было хоть весь день вот так валяться. Эти три месяца стали довольно выматывающими для меня. В первую очередь постоянно всем и каждому приходилось врать. Хотя все равно внутри царило какое-то спокойствие… Ой, да шучу я! Какое тут спокойствие? Я просто записалась на йогу… С Джаредом мы последний раз виделись около полутора месяца назад, и я едва не разрыдалась в голос от его присутствия. Мы часто созванивались по скайпу, но это другое. Хранить такую тайну, которая к слову уже совсем перестала быть похожа на тайну, смотреть ему в глаза и лгать. И сексом заниматься нельзя было! Пришлось снова врать про месячные. Врачи часто запрещают заниматься сексом на ранних сроках, от этого появляется риск выкидыша. Зак разузнал, или точнее, выпытал у Нины о новости… Я не видела его первой реакции, но могу представить, что это было эпично. И, кстати, он по-прежнему живет со мной и Даной, только теперь на правах личного телохранителя и няньки, так как Добрев на него бубнит, чтобы он смотрел за мной. Как только Дана приехала, я и ей рассказала и повергла бедного ребенка в шок. Она не могла поверить, что я… та, что на ее глазах кутила, как лучший тусовщик Ибицы, беременна, и такое теперь вряд ли будет. Ой, бросьте… Вот я им еще покажу. Своим родителям я так и не сказала, и как-то не хотелось. В неведении остались только Джонни и Джаред, за молчание перед которыми моя совесть меня уже скоро сожрет. Поднимаюсь с постели и лишь коснувшись холодного паркета ежусь. Прошлепывая вдоль комнаты в ванную, я замираю перед зеркалом, оголяя живот. Непроизвольно улыбаюсь, глядя на животик, который сильно округлился к четвертому месяцу. Провожу по нему рукой и натягиваю майку Джареда обратно. Недолго постояв под душем, я заплетаю волосы в две косички и подкрашиваю глаза тушью. Спускаюсь вниз, заставая Зака и Дану на кухне, мирно попивающих кофе. По субботам школьники Америки не учатся, что несказанно обрадовало Дану, ведь в России шестидневный график учебы. — Доброе утро… — счастливо улыбаясь, произношу я. По носу ударяет запах кофе в перемешку с коньяком. Вообще во время беременности у меня был слабый токсикоз, или он еще не ударил по моим нервам, но вот обоняние у меня стало очень чутким. — Привет, мам! — хриплым голосом отвечает парень. Идиотская привычка у него теперь — ходит и мамкает на каждом углу. Дана прыскает со смеху от его помятого вида в перемешку с этой фразой. — Сына, а ты не перепутал пить с самого утра? — сердито произношу я, опираясь на столешницу руками. — Ты почувствовала? Ну у тебя и нюх стал из-за беременности, — вскидывая брови, восклицает он. — Тут и мертвый почувствует. От тебя как от ликероводочного завода несет! — морща нос и ухмыляясь, выдаю я. — Панда, ты стала похожа на милую беременную стерву. Ты знаешь об этом? — саркастически заявляет он. — Спасибо, Зак, ты как всегда очень мил, — ядовито ухмыляясь, отвечаю я. Наливаю себе в стакан вишневый сок и сажусь рядом с ними. Такое утро всегда добавляет настроение на весь день, и улыбка с лица не сползает. — Дана, как твои дела на учебе? — произношу я, глядя на сестру, копающуюся в телефоне с легкой улыбкой. — Все отлично. У меня появилась подруга, и сегодня она зовет меня погулять. Вообще в школе много всего веселого происходит, — отвечает она, последнее предложение звучит довольно двусмысленно. — Оу, это прекрасно. Так здорово, что ты нашла себе друга на новом месте. А преподы? — делая глоток сочного сока и продолжая допрос, произношу я. — Здесь хорошие учителя. Они заинтересованы в нашем обучении, не то что у нас в России. Мне нравится психология и учитель по ней очень классно объясняет, — отвечает сестра, задумчиво закатывая глаза к потолку. На что Зак растягивает улыбку. — Небось психолог твой молодой, красивый? — ехидно подмечает Эфрон. — Ну да… Но я не об этом! — восклицает Дана толкая его в плечо и вызывая у меня улыбку. Наше утреннее заседание членов «типа семьи» продолжается еще около получаса за приятными разговорами и хорошей порцией смеха ровно до того момента, когда мне позвонил Джозеф и срочно попросил приехать. Что-то невнятно лепеча в трубку и тараторя, несусветную чушь про какие-то снимки. Я несколько раз мысленно ругаюсь, как говорится, накаркала, теперь придется ехать. Поднимаюсь наверх и отрываю в гардеробной блузку темно-синего цвета с некоторыми элементами кружевной отделки и самое главное свободного кроя. Такого, который с легкостью скрывает выпирающий животик. Джинсы светлее, чем блузка и аккуратные балетки. Зак хотел рискнуть и поехать со мной, но я настояла и выдвинулась в гордом одиночестве, которого мне теперь иногда не хватает, такой заботой окружили, что у меня, наверное, от нее токсикоз будет, а не от беременности. Прежний Рэндж Ровер, учтиво помогающий, когда мне нужно свалить от этих прайдох, покорно ждал в гараже. Выгонять машину после стоянки длинной в месяц, один кайф для меня. Мимо пролетали бесконечные улицы, усыпанные магазинами разнообразных брендов, пестривших перед глазами своими вывесками. Я легко улыбалась беззвучно подпевая — Michael Jackson — Smooth Criminal и выстукивала ритм песни на ободке руля. Перед глазами появляется знакомый офис старого доброго друга, с которым я не виделась около месяца, в общем-то как только стал появляться живот. Набрала ему и сказала, что временно не участвую в фотосессиях. В нашем общении были обычные беседы, редкие сплетни о Голливудских звездах. Он часто спрашивал, где Лето. Что иногда меня удивляло, геи они такие. Поднимаюсь на десятый этаж, легко улыбнувшись и поздоровавшись с секретаршей, сидевшей на этаже, я прохожу в глубь коридоров и стремительно приближаюсь к кабинету Джо. Он сидит в своем кресле и хмурится, глядя на двух моделей, стоящих перед ним. Худощавые до не могу, что у меня возникает желание их накормить. Как по мне, так они обе очень страшно выглядят… Хотя куда уж мне до высокой моды? Коротко стучу и вхожу, он растягивает улыбку и жестом руки указывает девушкам на дверь. — Как они тебе, Панда? — смотря в след дамам, выдает Маккартни. — Если честно, отвратно. Возьми лучше, сочных мальчиков, чем этих… — состраивая противную гримасу, отвечаю я. — Да не, статья женская, женский пол в любом случае нужен. Ты не хочешь? — как-то ехидно ухмыляясь, произносит он. — В другой раз… — непринужденно отвечаю я, садясь в кресло, стоящее напротив Джо. — Ну да, а другой раз у нас когда? — он склоняется над столом и подпирает рукой подбородок, снова ухмыляясь. — Маккартни, да что с тобой? Что за странный звонок? Какие снимки? — тоже чуть приближаясь и хитро прищуриваясь, выдаю я. Он деловито покачивает головой и отклоняется обратно в кресло, доставая из шкафчика в столе папку, светло-бежевого цвета. Я нервно сглатываю, отгоняя мысли и догадки. Мужчина достает из папки несколько фото напечатанные на А4 формате и передает мне их в руку. Я застываю и, кажется, из легких выходит весь воздух. На снимках изображена я, и не подумайте, у меня не настолько раздутое самомнение, я не теряю дар речи от своего собственного вида. Нет, это не так. Просто там я вижу, как четко виден мой круглый живот, потому что как-то недавно ходила в магазин с Даной и не подумала о папарацци, надев обычную майку. Мысленно бью свой здравый рассудок и поднимаю взгляд на Джо, который разулыбался как кот. — Это твои снимки? Твои ребята их сделали? — первое, что я произношу, будто умоляющим, чтобы это было правдой, голосом. — Нет, мне прислал один друг с сайта, где их уже разместили. Ещё вчера, а сегодня они, милая, уже по всему интернету. Ещё некоторые люди, знающие о прошлых снимках… В общем вы с Лето теперь официальная пара в сетях. — Я покачиваю головой и шумно вздыхаю. Вот и приплыли Пандора. Блеск просто! Дайте мне мой Оскар за самые охренительные проблемы в мире. — Ты чего грустная? Жаль, что не у меня в журнале, но вы секс-парочка, — состраивая мечтательно лицо, выдает Джо. — Он не знает. Лето не знает о ребенке. Я не могу ему сказать, — не глядя на Маккартни, произношу я полушепотом, но я уверенна, что он слышал. — Что? Пандора, ты из ума выжила? О господи, если он увидит в интернете, не зная от тебя… Божечки, это выбесит его, — тараторит растерянный Джозеф. — Я знаю, Маккартни. Поэтому и пряталась от внешнего мира, но все равно ведь выловили, — говорю я, растеряно хлопая глазами. И ведь все это ещё как раз выпало на те дни, когда Джаред приезжает сюда через неделю. — Ладно, Джо, я поеду… — выдавливаю я, все ещё мысленно ругая саму себя и чертыхаясь. Друг лишь кивает, понимая, что я натворила и что теперь будет. Срочно нужно что-то придумать и главное держать свои нервы под контролем. Мне совершенно противопоказано психовать, слишком велика угроза выкидыша. Я выхожу из офиса и в каком-то забвении сажусь в машину, просматривая сообщения в телефоне. И лишь от одного из них у меня сердце сжимается. «Панда, приехал Шеннон… Они знают, но Джа пока нет в Лос-Анджелесе. Мы ждем тебя дома!» — сообщение прислано от Зака, и я зажмуриваюсь. Джаред знает… Делаю глубокий вдох и сумбурными движениями достою из бардачка легкие успокоительные, которые одобрил врач. Трогаясь с места, я просто ни о чем другом думать не могу, кроме как о словах извинения для Джея. Хороша девушка! Оставил в городе на три месяца, и вот уже в интернете ходят фото её с животом. Хотя может все не так и плохо, и он ведь не идиот. Не убьет ведь он меня беременную, наверное… Проносясь по длинным улица, словно ветер, я оказываюсь перед своим домом и сразу вижу внедорожник, знакомый мне не понаслышке, на нем гонял Джаред. А если это он уже приехал? Тело покрывается мурашками в предвкушении подобного исхода событий. Робко вытаскиваю ключи из зажигания и нервно прикусываю губу. Я ведь не могу просто сидеть тут? Поэтому нужно выходить и как-то перебираться в дом, стараясь скрыть волнение. Выдыхаю из легких весь кислород и решительно следую к дому. Проходя в гостиную, я застаю там Зака, сидящего и о чем-то разговаривающего с сидящим ко мне спиной Шенноном. Волнение слегка отпускает — я хотя бы не получу сейчас. Зак смотрит на меня, тем самым привлекая внимание и старшего Лето, который оборачивается, удивленно вскидывая брови и оглядывая меня с ног до головы, при этом тормозя свой взгляд на животе. — Привет… — робко выдавливаю я. Какого хрена я вообще боюсь? — Рад тебя увидеть, Панда, — он добродушно улыбается и поднимается с дивана, стискивая в медвежьих объятьях. — И я рада, — натягиваю легкую улыбку, более или менее, походящую на настоящую. На самом же деле меня буквально разрывает изнутри. Какого черта вообще происходит? Где Джаред? И как он отреагировал? — Зачем ты приехал, Шеннон? — неожиданно выдает подсознание. Вижу, как Зак выходит, потому что у него начинает надоедливо трезвонить телефон. — Ты, наверное, знаешь о снимках. До каких пор ты собиралась скрывать это от него? — Мы присаживаемся на тот же кремовый диван, и я замечаю, как Шен нервно крутит телефон в одной руке. — Я не знаю. Эта ситуация выбила меня из колеи. Он знает, верно? — И правда я даже самой себе на подобные вопросы не могу ответить. Просто мне было слишком обидно, слишком стыдно, и я не могла сказать. — Да, и он через три часа приземлится в Лос-Анджелесе. Я клянусь, Панда, что не видел его таким злым очень давно. Он не понимает, он в смятении, и его все это бесит. — От фразы о дате его возвращения у меня перекрывает кислород, и сердце пропускает дробь ударов. — Пандора, почему ты посчитала, что Джаред не должен знать? — вдруг выдает Шеннон, я не думала, что он не в курсе, но самой ему рассказывать обо всем, как-то не хотелось. — Если ты не знаешь некоторых фактов, ты не поймешь. Джаред должен понять, я просто не могла, — выдыхая, отвечаю я. — Каких ещё фактов? Пандора, он что-то сделал? — хмурясь, выдает Шеннимал. Я легко улыбаюсь и отрицательно покачиваю головой. — Нет, он тут не при чем, — еле как выдавливаю я, сильно кусая губы, потому что у меня на глазах выступили слезы. — А что? Что тогда, Пандора? — волнительно лепечет старший Лето. Я выдыхаю, не зная, сказать ему или нет. Возможно, до встречи со мной он сможет объяснить Джареду, и Лето меня не убьет. — Я не знаю, чей это ребенок… — с большим трудом заставляю выдавить это из себя, и произношу шепотом, но Шеннон все равно слышит и раскрывает рот от удивления. Его глаза становятся по пять копеек, и какое-то время он не произносит ни звука. У меня даже перехватило дыхание от его выражения лица. И спустя около пары минут осипшим баритоном, он произносит: — Охренеть…