Счастье, лежащее на дне 2

В данный момент огромная толпа в двадцать тысяч человек существовала как один организм. Эти ребята дышат в унисон, они срывают голос, подпевая ему. Кто-то улыбается во все зубы, радуясь происходящему, кто-то плачет не в силах сдержать эмоции, а кто-то задыхается в оргазмическом припадке при виде трех участников группы 30 seconds to mars. В такт бьющиеся сердца фанатов, оглушительные крики девчонок, агония, происходящая с ними на сцене, тот кайф, который они испытывают от выступлений, от песен. Шеннон отбивает очередную дробь, по темпу которой фанаты понимают, что за песня начинается, и зал вскрикивает единым восторгом. Череда рук взмывается над толпой все они двигаются в такт заданному старшим Лето ритму. По сцене ползучими клубнями разлетается туман и откуда-то из глубины сцены выходит силуэт Джареда. Стойкий и слишком эмоционально-наполненный баритон Джа задает жару залу одной лишь фразой из начала песни. Весь концерт я наблюдаю то ли за рок концертом, то ли за всеобщей оргией прямо в зале. Стоя за сценой и наблюдая за всем этим, у меня были глаза по пять копеек, да я была на их концерте, но то, что происходит сейчас просто разрывает мои эмоции изнутри. Когда, во время исполнения одной из песен, Джаред прыгнул в толпу, и его не могли оттуда достать, клянусь, думала, что сердце вырвется из груди. Это нереальный адреналин и просто офигенные эмоции, от которых по моим щекам даже потекли слезы. Когда-то я жила его песнями и верила в мечты, а теперь каждая из них будто олицетворение моей жизни после знакомства с ним. Время пролетает слишком быстро, и я тут же подмечаю, что обязательно хочу потом сходить ещё на такое шоу. Парни выходят все мокрые и с необъяснимым блеском в глазах, но Джея среди них нет и только потом мне говорят, что он выступает соло и лишь под игру на гитаре. — Панда, ну как тебе наше шоу? — подлетая ко мне весь взволнованный и на эмоциях, выпаливает Шеннон. — Это было потрясающе, я тут чуть с ума не сошла, — отвечаю я. — Ну это хорошо, так и должно быть от нас, — намекая на их сексуальность, выдает он. — Не сомневалась, — хмыкаю я. Ше стоит рядом и, так же как и я, наблюдает за исполнением Джареда, так же где-то рядом по телефону разговаривал Томо, видимо со своей женой. Все работники носятся туда-сюда, но я перестаю даже слышать собственное дыхание. Когда шелестящий баритон Джареда разносится по залу глухим эхо и звук ударяется о стены. Передать насколько прекрасно его пение, кажется, невозможно любыми словами мира. Это как гипноз, который на меня действует сильнее всех. После нескольких песен и пошлых шуточек, направленных в зал он поднимается с высокого барного стула, который тут же забрали ассистенты и как-то подозрительно оглядывается именно туда, где прибываю я. Прочищает горло и с легкой улыбкой на губах начинает говорить: — Все вы знаете, что вы моя семья. Мои дети. Мы ведь Эшелон, черт возьми. И именно поэтому я должен сказать, хотя за это мне потом отвесят огромных пиз**лей, — кокетливо усмехается и продолжает. Я просто стою я охреневаю, хлопая глазами и хватая ртом воздух как рыба. — В моей жизни появился очень важный человек, очень дорогой мне человек, прекрасная девушка. Моя волчица. Я просто хочу сказать на весь мир, спасибо ей, за то, что она рядом. И да, она сегодня здесь. Так что, если на следующем концерте меня не будет, ну вы помните… она меня прикончит, за это… После его слов проходят секунды моего негодования и по арене снова разносится мелодичный баритон Джея. Сказать, что я в шоке? Ничего не сказать. А когда я снова возвращаю к себе дар мыслить и анализировать окружающую атмосферу, то понимаю, что Джаред поет не одну из уже выпущенных песен группы. Он поет новую… Стихи, в которых каждая строчка, как мне кажется, отражает дни после нашего знакомства. Даже злость на него за этот поступок отпускает, после этого отрывка песни. Потом я просто слышу как Шеннон в подобном на мой шоке хлопает в ладоши и ободрительно что-то тараторит над ухом. Я вижу, как Джей прощается с толпой, свет на сцене гаснет, и он быстрыми шагами идет сюда. Дать ему по башке или обнять? Вот это вопрос… которым я задаюсь, пока не вижу ярко голубые глаза, просто горящие как неон и смотрящие прямо на меня. Все отметается и то, что про нас могут разойтись слухи и вообще что-либо, я не могу оторвать взгляд от его синих очей. Я просто срываюсь с места, не в силах терпеть и обнимаю его за шею, крепко прижимая к себе. В то время, как его руки обхватывают талию и сжимают меня в плотном кольце объятий. Чуть отклоняюсь, ослабляя хватку и смотрю в глаза Джареда, тут же поддаваясь порыву и накрывая его губы в нежном и трепетном поцелуе. Без языка, я просто касаюсь его губ своими и ненадолго отрываюсь, снова смотря на него и еле слышно, только для него шепчу: — Джей, ты сошел с ума… — Я знаю, волчица… знаю… И это ты делаешь со мной, — обнажая ямочки на щеках, отвечает он. И его улыбка добивает меня окончательно. — Я люблю тебя, Джаред Лето… *** Спальня в номере Джареда была погружена в полумрак, и по помещению разносились тихие звуки мелодии песни, играющей в гостиной. Мягкий мелодичный голос певицы отдавался легким, еле слышным эхом. Лежать на кровати и ощущать мягкие прикосновения руки Джареда к волосам было прекрасно. Уже который час мы просто разговаривали обо всем на свете, много смеялись, по-настоящему отдыхая душой. Я уютно устроилась на его коленях головой, а он облокачивался на изголовье кровати. Время было уже за полночь, но усталость даже не думала одолевать. — Кстати, как тебе наш концерт? — будто спохватившись, тараторит Джей. — Это очень впечатляет, — отвечаю я, ненадолго задумываясь и подбирая более подходящее слово. — Сложно вот так просто взять и сказать, что я испытывала, но мне безгранично понравилось, — почти тут же продолжаю я. — Понимаю, мы, кстати, очень скоро едем в Россию. Давно я там не был, — добавляет Джаред. — Это намек? — хитро прищуриваясь, выпаливаю я. Мужчина кивает, натягивая на лицо коварную ухмылку. — В Лос-Анджелесе много дел, Джей, я не могу постоянно быть в разъездах, тем более теперь, когда я, являюсь, опекуном Даны. Но я обещаю подумать, что сделать, — отвечаю я с нескрываемой грустью в голосе. — Как ей Америка? — произносит Джаред. — Ну, она ей и до этого нравилась. Дана не похожа на меня, она очень быстро адаптировалась к совершенно иному быту. Много рассказывает о школе и друзьях. Ей даже учитель какой-то там нравится, и Зак уже эту тему вдоль и поперек обстебал, — рассказываю я. — Это хорошо. Панда, а какой ты была в школе? — он даже как-то приободрился и, встрепенувшись, тараторит это. — Я дружила в основном с мальчиками, много ругалась с учителями и вообще была «пацанкой». У меня был вспыльчивый и невыносимый характер, — усмехаясь, отвечаю я. Слышу, как Джаред тоже смеется, и улыбаюсь ещё шире. — А каким был ты? — поднимаясь и поворачиваясь к Лето, выпаливаю я. Сложно представить, какой была мировая звезда в юности. — У моей мамы было больше проблем с моим братом, чем со мной. Хотя я тоже был не подарок и пил, и курил, но Шеннона вообще не могли месяцами найти… Я и в юности был любителем творчества, оно меня тянуло. У нас дома всегда царила эта атмосфера и, даже задумываясь о музыке, я никогда не думал о славе. Я вообще не думал, что все это может быть, — по его рассказу было понятно, что эти воспоминания дороги для мужчины. По тому, с каким трепетом он упоминает маму и брата. Меня это не может не трогать, потому, как моя семья была чем-то отстраненным в становлении моей судьбы. — Странно это, вот так, слушать о твоей юности. Знать, что ты не надеялся на славу, ведь прежде, чем узнать тебя как человека, я знала тебя как медийную личность, мировую рок-звезду, но это просто потрясающе, — после нескольких секунд молчания выпаливаю я. Поддаваясь порыву, я приближаюсь к лицу Джея и, чуть задевая его кончик носа своим, мягко целую в губы, осторожно проникая своим языком к нему в рот. Ответная реакция на поцелуй незамедлительна. Джаред почти сразу привлекает меня за талию ближе к себе, усаживая сверху, запуская горячую ладонь в волосы, и мягко сжимает их на затылке. Поцелуй прерываю я и еле слышно произношу: — Мне нужно в душ, — чувствую, как мой голос охрип и звучит не естественно. Руки Джареда разжимаются и выпускают из стального кольца рук. — Ты голодная? Закажу что-нибудь на поздний ужин, — после приезда в номер мы были слишком заняты одним важным делом, не требующим отлагательств, что даже забыли покушать. — Было бы неплохо, — спрыгиваю с мужчины и, деловито виляя бедрами, направляюсь в сторону ванной. Заходя в ванную комнату, я непроизвольно хмыкаю изысканности и простору. Пол из грязно-белого мрамора неописуемо красиво сочетался с изумрудными стенами. Просторная ванна, в предпочтение которой я выбираю душ. Теплые струйки воды, обволакивающие тело, доставляли наслаждение. Мягкая пена ложится на тело и пахнет грейпфрутом, смывает все тяготы прошедшего дня, оставляя лишь любимый запах. Усталость не отпускала меня с момента посадки самолёта, но я не могла жаловаться, ведь прилетела провести время с Джеем. Было бы глупо, но сейчас в одиночестве я просто даю волю этому. И, лишь прикрывая глаза, понимаю, как сильно хочется провалиться в усталый сон. Простояв под душем, бог знает сколько времени, я выхожу из кабинки и на ходу напяливаю полотенце, обматывая его вокруг себя. Собираю волосы в высокий хвост и выхожу из ванной. Спальня, где до этого мы разговаривали, пустовала, обдавая тело прохладным воздухом, исходящим из приоткрытого балкона. Про себя думаю, что Джаред скорее всего в гостиной, куда уже наверняка принесли еду. Насухо вытираю тело и вытягиваю из сумки белье, тут же натягивая его на себя, а следом за ним длинную свободную майку. Оглядываю тумбочки в поиске своего телефона, но не вижу его, впрочем, как и гаджетов Джа. Хмыкаю и направляюсь в сторону просторной гостиной. Джаред сидит спиной ко мне, и я настороженно оглядываю комнату. На подносе стоит еда, от которой исходит приятный аромат. И только в последний момент я замечаю осколки стекла, разбросанные около камина. В голове тут же рождается беспокойство, и я резко перевожу взгляд на Джареда, который от моего испуганного вздоха обернулся. На знакомом лице я не вижу прежней нежности, которая была прежде, а лишь какой-то темный гнев и злость. Небесно-голубые глаза, что совсем недавно смотрели с любовью, горели как два адских пламени. Меж бровями залегла складка, а под глазами играли жилки вен. Очаровательная улыбка, что не сползала с губ мужчины, сменилась напряжением. — Джей, что-то случилось? — неуверенно, будто боясь, мямлю я. Страх был, но я боялась не его. Скорее мне было страшно осознавать, что все то, что только что между нами было, разрушается. — Тебе тут Джонни звонил, — Джаред горько усмехается, вертя моим телефоном в руке. При одном только имени этого человека все внутри содрогается. Оборвалась надежда на то, что его злость была направленна не на меня. В голове яркой вспышкой всплывает последняя встреча с Деппом и его звонки, а также бесчисленные смс, которые я как идиотка позабыла удалить. — Это случайность, я сейчас все объясню, — тараторю я, сама в какой глупой ситуации нахожусь. — Так вот на чей концерт ты ходила, да? — голос рокера повышается, а взгляд готов уничтожить меня прямо сейчас. Джаред сократил между нами расстояние, и теперь все тело бросает в мелкую дрожь. — Это случайность, я не знала, что он там будет, — несознательно лепечу я, стараясь унять истерику и дрожь, подступающую к горлу. — Да не бывает таких случайностей, — злость с каждой секундой все больше и больше закипала в мужчине. — Может, ты хотела ему сказать, что это его ребенок? Я, словно идиотка, вытаращиваю на него глаза, смотря в них и понимая, что он действительно так думает. Обида захлестнула меня с головой, не давая даже шанса на успокоение истерики. Да как он может так думать, так говорить? Ком слез начал подкатывать к горлу, но я сглатываю его, ища в себе силы ответить. — Думай, как хочешь! Считай, что прав, если хочется! — кричу я от обиды, срывая голос, и отворачиваюсь от Джареда, на ватных ногах подходя к окну. Не хочется, чтобы он видел мои слезы, только не сейчас. В голове крутятся его фразы, его взгляд, и я лишь мимолетно слышу громкий хлопок входной двери. Он ушел… Неимоверная истерика, граничащая с припадком, накидывается на меня без предупреждения. Почти не осознаю, как в припадке слез и обиды, срываюсь с места и хватаю вещи, как попало запихивая их в сумку. Быстро надеваю лосины и ветровку, натягивая капюшон как можно сильнее. Буквально несусь к двери и натыкаюсь на собственный телефон, который не перестаёт принимать входящие звонки от Джонни. Сжимаю зубы так сильно, что челюсть немеет, и хватаю пресловутый гаджет рукой. С громким шлепком он летит в стену, разлетаясь на части и, наконец, перестает звонить. Вылетаю в коридор и торопливо спускаюсь на первый этаж. Часто утираю без конца сбегающие по щекам слезы, когда меня за предплечье хватает чья-то крепкая мужская рука и разворачивает к себе. Перед глазами появляется лицо Шеннона и Эммы, которые застывают в немом шоке, видимо, от моего вида. — Что случилось? И куда ты собралась? — резко выпаливает старший Лето. — Пусти меня, Шен, я должна уехать, — почти несознательно лепечу я хриплым голосом. — Блять, что случилось? — снова повторяет Шеннон уже более настойчивым голосом. Я, словно обидевшийся ребенок, поджимаю губы и, шмыгнув носом, собираю силы в кулак. — Просто поймите, что я должна уехать. Просто вы оба знайте, что вы мне дороги, как и он, но он мне не верит, — рассеяно тараторю я и смотрю им обоим в глаза. Шеннон шумно вздыхает и слегка расслабляет хватку. — Ты не поедешь, в таком состоянии! — резко выдает старший Лето. — Шеннон, если я его сейчас увижу, буду в ещё более плохом состоянии. Пусти меня, — состроив спокойный голос, произношу я. Проходит, наверное, минута в глухом молчании среди нас троих, когда Шеннон вдруг заявляет: — Так ладно, Эмма поедет с тобой и посадит на самолет! И никак по-другому! — твердым тоном молвит Лето. Я понимаю, что если рассуждать адекватно это даже к лучшему и поэтому просто киваю. Я помню лишь, что после того, как мы с Эммой двинулись к выходу, Шеннон быстрым шагом направился в глубь отеля. Сильно сжав кулаки и шипя, словно дикий зверь. А после меня постепенно накрывает волной дикой апатии…