Счастье, лежащее на дне 2

Imagine Dragons — Dream *** POV Автор. В коридоре больницы было безлюдно ночью, были слышны лишь отдаленные голоса врачей, исходящие из операционной, в которую забрали Пандору. Она была без сознания, когда он привез её сюда. Сам в полной апатии и еле сдерживающийся, чтобы не заорать во все горло. Как ни как она была дорога ему, была самым близким человеком в городе, и он не мог не переживать за неё. По сути, ему бы ехать домой и проведать, жива ли Дана, но он не мог оставить Панду одну. Хотя он знал её как сильную девушку с железным характером, но, глядя в будущее, он знал, что это подкосит её выдержку. Она не была размазней, как другие голливудские девушки, и всегда держалась молодцом. Это восхищало в Дав, она ведь русская, черт подери! Пришлось позвонить Нине и выдернуть её с переговоров с режиссёром новой картины. Добрев бросила все в считанные секунды, как только узнала всю ситуацию. Она уже ехала к дому Пандоры, чтобы позаботиться о мелкой. Да, это было правильное решение. Она точно знает, что сделать, когда человек в подобном состоянии. Хотя Нина жутко психовала из-за происходящего с Пандой сейчас, это было слышно по дрожащему голосу, когда они говорили по телефону. Зак долго думал и не решался позвонить Джареду, ведь он не знал, как на это отреагирует Пандора. Она ведь приехала раньше, чем собиралась, и это показывало то, что они, скорее всего, поругались. Но все же чувство долга перед другом дало слабину. Он не мог утаить от Джареда смерть ребенка. Поэтому… Долгие гудки в трубке перед тем, как Лето ответил на звонок: — Зак? Что-то случилось? — наверняка он спросил это, чтобы убедиться о приезде Пандоры и даже подозревать не мог о случившемся. — Джа, что у вас там произошло? — поразмыслив, Зак решил все же сначала поинтересоваться. Недолгое молчание в трубке и тяжелый вздох, после чего Джаред, наконец, произнес: — Она прилетела? — будто проигнорировав фразу Эфрона, выдал Джей. — Джа, она в больнице. Сейчас в операционной. У неё случился выкидыш, — твердо отвечает Зак. — Что? — слышится, как у Лето перехватывает дыхание, и голос в трубке срывается. — Ты все слышал, Джаред… — мямлит Зак в ответ. — О господи… Это… Этого не может быть, — рассеяно выдает Лето. Проходит около минуты всепоглощающего молчания, которое давит на психику обоих, когда Лето вдруг произносит: — Я прилечу первым же рейсом, — его голос тверд и неизменен, но и дураку понятно, что он в шоке. — Буду на связи, — добавляет Зак и скидывает. Ему не свойственно такое душевное состояние, но ему воистину паршиво. POV Пандора. Тянущая боль сковывала низ живота, и, в попытке совершить какое-то движение, я снова недовольно мычу. Открываю глаза, морща нос от яркого солнечного света, бьющего через окно. Оглядываю помещение, в котором нахожусь. Больничный запах тут же выдает палату с потрохами, вокруг все такое ярко-белое и это вводит в ступор. Вчерашний вечер представляется мне как ужасный сон, наполненный болью и страхом. Отвратительное чувство непонимания к поступку Даны и злость, разыгрывающаяся во мне, от того, что я не умею держать свое волнение и другие эмоции под контролем, приводят в апатическое состояние. Рука будто отвыкла от движений, но все же я по инерции укладываю её на живот, чтобы попытаться успокоиться свои нервы, но шокировано застываю. Больше нет округлого животика, а только не сильно выступающий мой прежний живот. На глазах тут же появляются слезы, и я зажимаю рот рукой, чтобы прекратить всхлипывания. Я чувствую, как внутри почти нет сил, для каких-либо движений, но слезы все же беспорядочно скатываются по щекам. В этот момент я забываю про всех: о ссоре с Джаредом, о Джонни и даже о сестре. Мне просто становится жутко от того, что по сути все это произошло по моей вине. Если бы я умела держать свои эмоции при себе, не говоря уже о содержании собственной жизни в спокойствии, все было бы хорошо. И тут в палате появляется Зак, я четко вижу его уставшее лицо, но никак не реагирую на вошедшего друга. — Панда, господи, не плачь, пожалуйста, — чувствую, как его рука крепко сжимает мою ладонь, и перевожу на лицо друга затуманенный взгляд. Я просто молчу и не могу прекратить всхлипывать от безвыходности ситуации. «Его больше нет. Моего малыша больше нет!» — в недоумении кричит подсознание, забившись в углу разума и содрогаясь в истерике. Слышу, как Зак тараторит о том, что сказал ему врач, и как я вообще оказалась здесь, но все это абсолютно не имеет значения и меркнет в сравнении с шоковым состоянием, в котором я прибываю ещё около двух часов. А потом врачи вкалывают мне дозу сильного успокоительного по просьбе Зака, и я засыпаю в бреду собственных кошмаров. «Серый, почти не освященный, коридор больницы, словно окутала мрачная пелена ночи. Прохладный воздух забирался под нелепую больничную рубашку, и кожа покрылась волной мурашек. Я снова взглянула в большое зеркало, висящее в коридоре, и с трудом узнавала саму себя. Большие серые синяки под глазами, голубые глаза пропитаны слезами и неестественно красные. Сухие потрескавшиеся губы и впалые щеки. Вдруг вдалеке я слышу тихий, почти не осязаемый плач ребенка. Это просто всхлипы, но внутри что-то сильно вздрагивает, будто я слышу истерический крик малыша. Поворачиваюсь, оглядывая сначала одну сторону коридора, а затем другую. Я вижу силуэт ребенка на вид лет пяти. Она стоит в похожей больничной рубашке с босыми ногами и держит в руках мягкую игрушку. Это была девочка, и ее темно-русые волосы слегка растрепано лежали на печах. В мгновение оказываюсь перед ней, опускаясь на корточки и осторожно касаясь плеча девочки. Она медленно поворачивается, и я застываю. На меня смотрят ярко голубые глаза, наполненные слезами, и этот взгляд полный отчаянья. — Малышка, что случилось? — единственное, что я могу произнести спустя какие-то секунды молчания. — Мамочка… Я боюсь, мне страшно, — протараторила девочка, крепко обхватывая меня за шею и утыкаясь носом в волосы. Я еще в большем шоке распахнула глаза. Из глаза тут же начала сочиться соленая влага, а руки, которыми я чуть приобняла ребенка, дрожали. — Мама, мамочка, почему я тут одна? Я так хочу жить мама… Хочу быть рядом с тобой. Я так тебя люблю мамочка, — истерично начинает ребенок, сильнее сжимая меня в своих объятьях. В буквальном смысле меня начинает трясти и колотить так, что истерика накатывает в неконтролируемом процессе. А потом девочка сама отпускает меня и быстро отходит. Появляются какие-то люди, судя по всему врачи, и девочка теряется среди них, будто следуя за ними. Я быстро срываюсь с места вслед за ней, но уже не могу найти темную макушку своей дочери. — Прошу, помогите ей… Помогите мне! — нервно вскрикиваю я, но меня никто не слышит. Все просто идут по своим делам. А когда я опускаю взгляд на свои руки, то просто скатываюсь по стене. Ведь все они испачканы в крови и вся рубашка, вокруг слишком много крови… Сознание перестает соображать, и срывается в диком крике…» — Панда! Пандора, проснись! — тормоша меня изо всех сил лепечет нависающий над моим лицом Зак… — Зак… мне страшно. Я не могу. Это… я убила её. Я виновата во всем… — глядя будто сквозь Эфрона, произношу я. Эмоции на его лице каменеют, и в следующую секунду он крепко обнимает меня, прижимая к себе. Я сначала просто замираю, но потом все же утыкаюсь носом в его шею. — Это все сон. Все уладится. Вот увидишь, все будет хорошо, — произносит он над моим ухом медовым баритоном, который снова успокаивает и водит в почти сонное состояние. И потом под покровом ночи, проспав весь день, я, наконец, просыпаюсь. Вижу спящего в кресле рядом с кроватью Зака и горько улыбаюсь. С трудом спускаю ноги с кровати, немного психую, когда ощущаю босыми ногами холодный кафель пола. На самом деле я была неуверенна смогу ли встать на ноги, но с небольшой болью внизу живота мне это удалось. Обхожу кровать, придерживаясь рукой за все, что можно было, чтобы не шлепнуться на пол. Оказываюсь в помещении, примыкающем к палате, то есть в ванной. Умываю лицо, холодной водой немного взбадриваясь от этого. И смотрю себе в глаза и понимаю, что это ещё один переломный момент в моей жизни, и я больше никогда не буду такой, как прежде. Снова оказываюсь в палате и вижу телефон Зака, тут же просматривая время на нем. Три пятьдесят утра, превосходно. Тяжело вздохнув, выхожу из палаты под предлогом немного осмотреться и размяться. Длинный, почти не освящённый, коридор с несколькими палатами, в которых спят женщины и девушки. Постепенно, все дальше отходя от палаты, я продвигаюсь вдоль этого коридора. И когда в очередной раз, обратив внимание на одну из прозрачных стен палат, я вижу комнату, где обычно лежат новорожденные дети. И сердце падает в пятки, там около десяти малышей, сладко посапывающих в своих кроватках. Плотно зажмуриваю глаза и отвожу взгляд от этого, стараясь держать себя в руках. Они появились на свет и их матери смогли, потому что они были сильнее, чем я… Маленькие лучики света в глазах своих родителей. Когда я уже подумываю вернуться в палату, чтобы забыться и дать волю слезам, меня вдруг резко окликивает до дрожи знакомый баритон… Я вздрагиваю и резко оборачиваюсь на источник звука, мгновенно застывая и хватая воздух ртом, словно рыба…