Стереть из памяти

Я до сих пор не могу прийти в себя, успокоить бушующий океан эмоций. Одно лишь воспоминание о том, что этот кретин, Саске, посмел прикоснуться к моей Сакуре. Я бы точно убил его, если бы она, всё также молча лежала на его, чертовой кровати. Я и сам не знаю, как сдержал себя. Пытаясь хоть как-то отвлечься, я пошёл на кухню приготовить обед, дабы не видеть этих следов, на теле Сакуры. Я и водолазку выбрал, потому что она, в полной мере скроет эти слишком яркие отметины на её шее и груди. Через десять минут, после моего ухода из комнаты, Сакура пришла на кухню, одетая уже в мою водолазку. — Она идёт тебе, — высокое горло было почти до подбородка, а длинные рукава свисали вниз, скрывая пальчики рук, а её подол доходил до колен. Всё-таки я правильно подобрал вещь, теперь ничего не видно. — Правда? А ничего, что я без нижнего белья? — от этого заявления я замер, покрутившись, она добавила, — ничего не видно? — Нет, — быстро кинув на неё свой взгляд, я продолжил готовку. Опять эти игры, она, что ещё не поняла? Они всегда заканчивались не очень хорошо для неё, но слишком уж хорошо для меня. Не понимаю, как она ещё не возненавидела меня. Подойдя ближе ко мне, она, перегибаясь через мои руки, посмотрела, что я готовлю. В кастрюле варился рис, а на сковороде жарилась рыба, а я дорезал овощи к гарниру. Я способен приготовить лишь, что-нибудь лёгкое. — Пахнет вкусно. — Правда, что ли? — она стоит слишком близко ко мне. Ещё немного и весь наш обед сгорит дотла, пока я буду ублажать свои желания. Будто, читая мои мысли, она отошла подальше и, открыв холодильник, достала бутыль апельсинового сока. Доставала она его, довольно эффектно, но я наглым образом предпочел сделать вид, что ничего не заметил. Спустя пару минут, все мои старания были разложены по тарелкам и поставлены на стол. Сакура уже разлила сок по стаканам и, достав столовые приборы из ящика, разложила рядом с тарелками. Теперь весь наш обед был готов и, пожелав приятного аппетита, мы приступили к еде. Поставив тарелки в раковину, я не заметил, как Сакура уже рылась в моих дисках, а потом, довольно пронзительный крик раздался на весь дом. Бросив все свои дела, я побежал к источнику звука. — Это же мой любимый фильм, — эээээ, она, что из-за этого так кричала? И что самое странное, она это помнит. — Мы можем посмотреть его, если хочешь, — сказать, что я люблю мелодрамы это ничего не сказать, я даже не знаю, откуда у меня этот диск. — Конечно, — уже засунув диск в дисковод, она уселась на диван, утаскивая меня за собой. Следующие два часа мы смотрели стандартную мелодраму, с печальным концом. Смерть одного из главных героев, даже меня немного растрогал, а что уж там говорить о Сакуре. На часах было, уже 19:23, тьма постепенно покрывала улицы деревни, и всё меньше людей наблюдалось во дворах. — Сакура, тебе пора домой, — вставая с дивана, я собирался закончить начатое ранее дело на кухне, но её маленькая ручка остановила меня, потянув на себя. — Но я хочу остаться, — Сакура, порой, ты говоришь необдуманные слова. Но, если я ошибаюсь, то эта ночь, точно, для нас наступит далеко не сразу. — Ну, что же, ничего не поделаешь, — я ещё успею кучу раз пожалеть об этом. Сколько бы раз, я не пытался сопротивляться, чувства берут вверх, — ты останешься у меня, но при одном условии. — А мы будем… — договорить эту, слишком опасную фразу, я не дал. — Ты и шага не ступишь в мою комнату, — я заметил на её лице разочарование, но даже так, я всё равно не могу этого допустить. Хоть и сам этого очень хочу, но не могу. — Хорошо, — она, на удивление легко согласилась. Она что-то задумала? Пока я думал о её намерениях, она уже отрыла новый фильм и вставила в дисковод. — Давай, этот тоже посмотрим, — включая фильм, она всунула мне в руку коробку от диска. Картинка была довольно милой и название тоже, — это тоже мелодрама, да? — поудобнее усаживаясь у меня под боком, спросила Сакура. — Типа того, — сюжет этого фильма далёк от её представления. Может картинка и милая, но это довольно кровавые ужасы. Начало фильма самое обычное, без каких-либо намеков на кошмар, но стоило пройти 20 минут фильму, как на экране начали мерцать все прелести смерти. От этого Сакура зажмурилась и ещё сильнее прижалась ко мне. Дальше, каждый раз, как только она успокаивалась, на экране снова мерцали жуткие картины. Этот фильм меня не капли не пугал, но Сакура другое дело, она ведь не помнит все прелести своей работы. Ещё два с половиной часа прошли быстро, и на часах было 22:02. Хоть время и не позднее, но за сегодня я очень устал, в основном морально, поэтому отдых мне просто необходим. Но кто сказал, что Сакура меня так просто отпустит? Я ведь знал, знал, что всё так и закончится. Сколько бы я не пытался поступать правильно, она, всегда, делает всё по-своему. И сейчас тоже. Моя попытка уйти, уже дважды, пошла ко дну. Повалив меня на диван, Сакура уже забралась ко мне на живот и, не обратив, никакого внимания, на мои сопротивления, стащила маску и поцеловала. Сакура, ты даже не представляешь, как сильно, я пытался этого избежать. Но разве она мне позволит, смешно даже, с каких это пор мне нужно её разрешение? Пока, я думал о всякой ненужной, на данный момент, чепухе. Сакура, уже стягивала с себя мою водолазку, и как она и говорила, под низом и правда, ничего не оказалось. Я, невольно, залюбовался, а в голове мелькнула мысль, что снизу вид куда лучше. Даже, несмотря на то, что на моём счету немало женщин, Сакура единственная, кто заставляет меня терять рассудок, с головой прыгать в омут похоти. Её тело нельзя было сравнить ни с одной из тех женщин. Её нежная, молочного цвета кожа, стройные ножки, не большая, но соблазнительная грудь… Но кое-какая деталь, уж слишком сильно, не вписывалась в эту картину — засосы, поставленные Саске. Перевернув её на спину, я поудобней устроился между её ног. Прикоснувшись, к одному из следов на шее, я, в четных попытках, пытался избавиться от засоса, покусывая и зализывая его. Я хочу чтобы, именно мои, следы были на её теле. Может, во мне взыграла алчность? — Ты принадлежишь только мне. Ты поняла? — больше было похоже на приказ, чем на вопрос. Но, я не хочу её ни с кем делить, лучше я буду собственником. — Да, — она запустила свои тонкие пальчики в мои волосы, и довольно, отчетливый стон сорвался с её губ. Я спускался всё ниже, по животу, оставляя свои следы на каждом, пройденным мною миллиметре, проведя языком по внутренней стороне бедра… Ещё долгое время её стоны не стихали, они звучали то тише то громче, а моё имя эхом расходилось по всему дому. Мне, до безумия, нравилось доводить её до конвульсий, смотреть, как она мечется подомной, выгибая спину. Я бы вечно слушал её стоны и выкрики, от настигающего её удовольствие, даже моё собственное удовлетворение уходила на второй план. Своё я ещё успею получить. — Какаши, — тихим от усталости голосом произнесла моя малышка, — я люблю тебя. Она сразу же уснула, а я лежал, как вкопанный, она любит меня? Она меня любит? Я не могу сказать, что мне послышалось или мои желания стали настолько сильны, что я уже слышу их, ведь если это окажется лишь игрой моего воображения, то я не смогу этого вынести. Слишком глубоко засело надежда на взаимность. В моей голове, словно ураганом, витали миллионы мыслей, крепкими цепями держа меня в сознании. Но тепло Сакуры, которая уже спала крепким, непробудным сном, на моей груди, обнимая за талию, всё сильнее тянуло меня в сон и, перестав сопротивляться, я заснул.