Демоны Севера

      Безразличие.       Наверное именно так описали бы люди мое нынешнее состояние, если бы были способны чувствовать меня так же четко, как и я их.       Люди такие... странные. Я чувствую, что они окружают меня со всех сторон. Чувствую их эмоции, их скуку, радость, гнев, уныние, раздражение, страх, депрессию, счастье, симпатию, привязанность, уважение, гордость, удовлетворение, напряжение, увлеченность, удивление, непонимание, потребность, азарт, решимость... Они такие разные, такие... Такие яркие!       А я...       А я не понимала откуда в их душах берется вся эта суета. Зачем они куда-то спешат, выдумывают себе какие-то заботы, все эти переживания.       Они ставят себе какие-то цели и слепо следуют им.       А у меня нет целей.       Нет повода куда-то идти, что-то делать, о чем-то думать или переживать.       В моей голове пустота.       Абсолютный вакуум.       Ни одной мысли.       Не было даже желания. Такого обжигающего и дурманящего желания причаститься к красной жидкости из чужих тел, высасывать чью-то жизнь, наслаждаясь процессом.       Столько наркотика за бетонной стеной, столько источников удовольствия, но мне было все равно.       Растерзанный труп медленно разлагался в углах моей камеры. Раскиданные внутренности разукрасили стены неаппетитными склизкими кляксами, а я, потеряв запал, стояла посреди комнаты и смотрела на лампу над собой.       - Успокоилась?       Я опустила голову и посмотрела налево, где стена исчезла и появилась небольшая освещенная комнатка за стеклом с одним единственным человеком, смотрящим на меня. От него веяло собранностью, уверенностью, силой и спокойствием.       — Подойди, — сказал он приказным тоном.       Я даже не пошевелилась. Его слова пусты и ничего не значат для меня, потерявшей счет времени.       — Вот как? Не подчиняешься первым встречным, да? — от человека повеяло удовлетворением. — А если так?       Он потянул за цепочку на шее, явив свету предмет, при взгляде на который в моей голове сразу же что-то щелкнуло, и я проявила куда больше внимания к этому мужчине. В его кулаке была зажата нетолстая серебряная цепь, на конце которой находился красный демонический глаз с вертикальным зрачком, обрамленный чешуйчатым металлом в виде острых то ли когтей, то ли листьев. Этот глаз показался мне настоящим.       Он смотрел прямо мне в душу, находя в ней отклик.       — Молодец, все правильно поняла, — похвалил тот меня, отпустив цепочку, и побрякушка осталась болтаться на его груди. — Ты запрограммирована подчиняться каждому, кто покажет тебе этот знак. Осознаешь это?       — Да, — мой голос звучал сухо и безжизненно по сравнению с его баритоном.       — Отлично, речевой отдел не пострадал, — кивнул Алан. — Шаг влево.       Я покорно повиновалась.       — Шаг вправо.       Теперь я оказалась там же, где стояла несколько секунд назад.       — Повернись по часовой стрелке.       На этот раз я не шелохнулась, не имея понятия, что такое часовая стрелка и чего он от меня хочет.       — Что ж, вполне ожидаемо, — Курд сделал какую-то пометку в папке, которую держал в руках. — Повернись вокруг оси, — повращал он в воздухе опущенным вниз указательным пальцем. — Отлично, жесты тоже угадываешь, — удовлетворенно кивнул Алан, когда я начала медленно крутиться на месте. — А ты довольно спокойная для того, кто еще вчера ненавидел всех и вся. Обычно, новорожденных Верасов требуется выдерживать куда больше времени, прежде чем в них утихнут последние отголоски желаний человеческой сущности. И не каждый из них бросается на стены в порыве ненависти. Большинство наоборот забивается в угол подальше и рыдают, сами не зная отчего, пока не впадут в апатию. Их очень сложно заставить совершить свое первое убийство, чтобы ускорить процесс окончательной трансформации. Видимо, ты действительно сильно нас всех ненавидела за то, что мы уничтожили твою душу и разум, — задумчиво закончил ученый.       Я лишь склонила голову, ради того, чтобы показать, что слышу, но не имею никаких слов в ответ. Все люди столько болтают? А у меня по-прежнему нет никакой мысли, которой хотелось бы поделиться.       Мужчина замолчал и уставился на меня в упор, будто пытался скопировать мой взгляд. А меня и до этого не тянуло на разговоры. Так мы и стояли минуту, смотря друг на друга, как два идиота.       — Поклянись своей жизнью, свободой, разумом, честью и всем, что будешь иметь впоследствии, что никогда не причинишь мне умышленного и неумышленного морального и физического вреда, будешь в точности исполнять все мои приказы и не искажать мои слова ради получения собственной выгоды. Ты будешь заботиться о моем благополучии, защищать меня ценой своей жизни и здоровья и своевременно предупреждать о реальной и вероятной опасности. Эта клятва является универсальной и применима для всех последующих твоих хозяев.       — Я согласна с этой клятвой, обязующей меня выполнять указанные условия, — сказала я немного оживленнее, не зная, почему говорю эти слова, но задней корой головного мозга чувствуя, что так надо. — Назови условия со своей стороны для завершения договора.       — Со своей стороны обещаю обеспечивать тебя всем необходимым для нормальной жизнедеятельности, пока я являюсь твоим хозяином, обучать тебя для получения и совершенствования новых навыков, а также ставить перед тобой цели и задачи, ради которых ты будешь существовать и за которые ты умрешь.       — Принято, — равнодушно согласилась я со всем вышесказанным.       На самом деле мне было абсолютно плевать на содержание клятвы. Моя память и мое сознание были девственно чисты. Я действовала за счет заложенных в меня инстинктов и мутных подсказок в голове, появляющихся в определенной ситуации и указывающих на то, как мне следует поступить.       Должна повиноваться обладателю отличительного знака - вот что сейчас вопила в моей голове одна единственная мысль. И абсолютно все равно, какой приказ будет отдан. Я с готовностью могу даже выдернуть чеку гранаты, оставив ее в руке, перегрызть себе вены, застрелиться либо же устроить кровавую баню для любого, на кого мне укажут. Клятва только способ контролировать Вераса. Свою жизнь я не ценю, лишенная инстинкта самосохранения. Чужую не ценю, потому что не вижу в этом смысла.       Единственное, что сейчас важно для меня - повиноваться. Теперь этот человек смысл моей жизни. Мой хозяин.       — Твое имя Ирина Лаврова. Твой порядковый номер "14". Отныне ты будешь откликаться на любое из этих имен, — закрыл папку руководитель проекта.       — Принято, — кивнула я.       — Меня зовут Алан Курд.       — Алан Курд, — повторила я имя своего хозяина.       — Ты можешь называть меня "профессор Курд", "профессор" либо же просто "создатель". А если ты умудришься развиться до достаточно высокого уровня, то можешь потом звать меня своим любимым папочкой. Ясно?       — Принято.       Я не совсем поняла, что он говорил в своем последнем предложении, но слова отложились в моей памяти, так что могли быть расшифрованы, когда я достигну упомянутого "высокого уровня развития".       — Это нам больше не понадобится, — Алан снял с шеи медальон и положил внутрь маленького столика рядом. — Ты ведь уже признала меня своим хозяином и будешь соблюдать свою клятву, верно?       — Да.       Исчезнувший из поля моего зрения знак ничего не изменил. Этот человек по-прежнему занимал все мое сознание.       — Тогда давай дополним ее, чтобы ты знала правила своего содержания здесь. Согласна? — прислонился бедром к столику тот, скрестив руки на груди.       — Я вас слушаю, — снова склонила я голову к плечу, найдя этот жест наиболее удачным для выражения своего внимания.       — Во-первых, ты не имеешь права причинять вред, прямо или опосредованно, какому-либо человеку или животному в этом комплексе. Никакого запугивания, никакого навязывания своего мнения, никаких отравляющих и взрывоопасных веществ, огнестрельного, энергетического, импульсного и холодного оружия и тем более нанесения урона без моего разрешения. Так же ты должна избегать создания ситуаций, которые в итоге приведут к смерти, травме или другому урону здоровья твоего хозяина. А то был у нас уже один случай, когда Верас обошел свою клятву, соорудив что-то вроде электрокапкана на своего надзирателя, сказав потом, что человека убил не он, а электричество, — фыркнул Алан, вспомнив это дело. — Во-вторых, приказы тебе могут отдавать только я и люди, носящие вот такие вот значки, — показал он зеленую брошку в форме "Р" с красным полукругом в центре. — На людей с такими значками, как и на тех, кто носит отличительный знак в виде медальона, распространяется такая же клятва, как и на меня. Остальных ты просто игнорируешь, если они будут просить тебя что-то сделать. Если будут задавать вопросы, то отвечай. Если будут тебя трогать, то не сопротивляйся. Но если ты почувствуешь от необозначенных людей угрозу, или они попытаются тебе навредить, то разрешается оглушить их. Но эти правила действуют только в пределах комплекса. В-третьих, ты игнорируешь приказы от носящих значки, если они подразумевают нанесение вреда и убийство других сотрудников комплекса и необозначенных значком людей. Убивать тебе разрешать могут только хозяева, то есть я. Все понятно?       — Принято, — кивнула я, мысленно рассортировывая полученные указания.       — Это первичные указания, после тебе будут даны новые дополнения, — предупредил мой хозяин.       — Принято, — согласилась я, делая пометочку у себя в голове, что все эти инструкции недолговечны.       Почему-то подобные манипуляции с собственной памятью и сознанием не вызывали у меня никаких усилий и выглядели вполне естественными.       — Ладно, посмотрим, насколько ты у нас послушная. Второй, пятый, заходите, — обернулся профессор Курд на неприметную дверцу позади себя, которую сразу же открыли двое высоких мужчин. — Защищайте меня, если четырнадцатая бросится на нас.       Те синхронно кивнули, становясь по бокам своего начальства и внимательно посмотрели на меня с нехорошим прищуром.       Я не знала тогда, кем они были. Не знала, что есть еще существа, похожие на меня. Или не похожие... Я ведь тогда не знала, как именно выгляжу. Меня это не интересовало. Даже в голову не приходило узнать свою внешность. Мне было все равно. Но по тому, что я в себе успела тогда увидеть, могла с большой вероятностью сказать, что мы все относились к одному виду хотя бы потому, что у нас было две руки, две ноги и одна голова. Да и не видела я тогда больше никаких других существ. Вокруг меня были одни только люди.       Один из вошедших был с темными жесткими волосами, черными глазами, немного горбатым носом, пухлыми губами и смуглой кожей, а второй мужчина со светло-русыми волосами, голубыми глазами, немного приплюснутым носом и более светлой кожей. Их черты лица были схожи, словно у кровных братьев, что обычному человеку показалось бы странным, потому что один Верас имеет слабовыраженное чеченское происхождение, а второй немного сохранил общеславянские черты. Просто все в их облике было доведено до такого совершенства, что расовые различия смазывались, и получалась какая-то новая национальность, где смешиваются практически все черты всех народов мира, выдавая что-то среднее. Ученые выявят, что именно так будут вскоре выглядеть все люди будущего. Любая нормальная девушка влюбилась бы по уши в любого из этих статных холодных красавцев, на фоне которых Алан смотрелся как-то совсем непрезентабельно, но мне было абсолютно все равно. Они меня ничуть не привлекали в этом плане. Ни один. Вообще. Ни малейшего отклика.       Позже я узнаю, что это оттого, что все Верасы разумом были среднего пола. В нас полностью атрофировалась тяга к размножению, а, следовательно, и к поиску партнера. Возбуждение происходит в результате психологического эффекта, а не физического воздействия, но с вывернутым наизнанку сознанием подобное нам становится недоступно. Если мужчина-Верас не возбужден, то ничего он сделать не сможет, верно? Потом я узнаю, что женщины-Верасы не могут забеременеть от обычного человека из-за генетической несовместимости, так что никакого нашествия мутантов с нашей стороны людям бояться не придется. Видимо, наши создатели опасались неконтролируемого роста числа среди подопытных в случае, если двух Верасов противоположного пола внезапно начнет притягивать друг к другу вне пределов стен лаборатории. Никто не хочет, чтобы в его родном городе однажды появился бесконтрольный маленький каннибал со сверхчеловеческими способностями, с которым так просто не разделаться. Или же ученые считали, что симпатия создаваемых суперсолдат может перепасть кому-то из стана врага, и тем самым они бы потеряли дорогостоящий образец? Честно говоря, ни сейчас, ни потом этот вопрос меня мало беспокоил. Глупо ломать голову над тем, что изменить невозможно.       Но полностью не обращать внимания на появившуюся парочку я не могла. Было в них что-то странное, делающее их непохожими на остальных. Наверное, потому что они совсем не ощущались и казались невидимыми по сравнению с постоянно что-то испытывающими людьми? Я почувствовала всплеск в собственном эмоциональном фоне и поняла, что на меня сейчас воздействовала чужая эмпатия. Проявление агрессии? Стоит ответить на подобное вторжение? На этих существах не было обговоренных значков или прочих отличительных элементов.       Не причинять вред людям в этом комплексе. Но разве они люди? Внешне да, только я не знала... Придется их проигнорировать.       Мой хозяин нажал на какую-то кнопку на стене, и стекло отъехало в сторону. Препятствие между нами исчезло. Теперь, взбреди мне в голову шальная мысль напасть на них, то ничто бы мне тогда не помешало. Но я покорно осталась на месте, хоть и чувствовала себя немного обманутой. Странное чувство. Я поначалу не могла понять, откуда оно взялось, но с каждым шагом моего хозяина, медленно сокращающего расстояние между нами, я все сильнее ощущала заснувший во мне странный голод.       Душа этого человека была похожа на убитого мной террориста и теперь манила к себе своей порочностью, обещая сладостное кровавое упоение.       Кажется, я облизнулась.       Заметив мой голодный взгляд, направленный прямо на него, Алан немного подрастерял свою уверенность, но внешне остался абсолютно спокоен. Он знал, что заложенные в меня программы не дадут причинить ему вред, и я это понимала, потому и осталась на месте.       Я была не первым Верасом, которого он взял под свой контроль, и не последняя. Ему подобное было не в новинку, потому что процесс привязки новорожденного Вераса к хозяину нельзя было доверять кому-либо еще из-за множества психологических тонкостей при нейропрограммировании закладываемых бойцов. Никому не будет хорошо, если хозяев для Верасов будет несколько, ведь тогда среди бойцов неминуемо произойдет раскол. А они обязательно должны первое время держаться все вместе. Новорожденные они будто младенцы. Впитывают всю информацию вокруг себя без разбору, пытаясь заполнить пустоту внутри себя. И приходится строго контролировать все, что они видят, слышат и чувствуют первые дни, потому что в этот период они наиболее чувствительны к стороннему вмешательству в их развитие. Если нужно вырастить идеального убийцу, то человеческий фактор приходится ограничивать по минимуму, чтобы различные шуточки, нравоучения, мотивации от посторонних людей не сбивали Верасов с толку, мешая им развиваться в нужном направлении. Сложнее всего было с самыми первыми тремя Верасами. Не имея больше никого похожих на себя, не видя перед глазами готовую модель поведения, не понимая, чего от них хотят люди, бойцы очень часто ошибались и долгое время не могли выработать требуемую схему реакций на различные жизненные ситуации в которые попадали. На первую тройку пришлось затратить несколько месяцев даже при их огромной скорости обучения, зато с последующими образцами было намного проще, потому что новенькие смотрели на старшее поколение и учились уже у них, а не у людей. Причем чем больше было полностью сформированных Верасов, тем быстрее происходило развитие более молодых образцов. По сравнению с несколькими месяцами, затраченных на первую тройку, следующим требовалось уже две недели на достижение того же результата.       — Ирина, — не дождавшись никакой агрессии с моей стороны, Алан остановился в трех метрах от меня, уверенный в своей безопасности с двумя тренированными Верасами за плечами. — Это Ярослав Беленко под кодовым номером "2" и Олег Михницкий под номером "5". С этого момента ты должна постоянно находиться рядом с ними, смотреть за всем, что они делают, и запоминать. Ты будешь выполнять все их требования, как если бы их говорил я.       — Принято, — ответила я, мысленно помечая для себя обоих мужчин, чтобы быстро их узнавать при необходимости.       — Это Ирина Лаврова под кодовым номером "14", — обратился ученый уже к Ярославу с Олегом. — Сделайте ее похожей на себя. Обучите ее всему, что умеете сами. Следите, чтобы ее поведение постоянно оставалось стабильным, и чтобы она не навредила ни себе ни другим в свободное время. Но для начала покажите ей, где она будет жить, и вымойте ее хорошенько, после чего проведите в малый тренажерный зал.       — Будет исполнено, профессор Курд, — отозвались оба и посмотрели на меня.       — Иди за мной, — сказал Слава, первым направившись к двери, через которую они сюда попали.       Я послушно последовала за брюнетом, краем глаза замечая, как русый бесшумно занял позицию позади меня, замыкая процессию.       — Уберите здесь все и вызовите еще двух Верасов. Мне еще с пятнадцатым разбираться надо, — успела я услышать прежде, чем дверь за нами закрылась и мы двинулись вдоль какого-то коридора.       — Мы находимся в корпусе Верасов. Здесь оборудовано жилье, душевая, столовая, тренировочные залы и мини-полигон специально для Верасов. Посторонним людям вход сюда категорически запрещен, — неожиданно заговорил второй, когда мы, практически сразу же свернув, спустились вниз по короткой лестнице.       — Тебе разрешено перемещаться по корпусу до предупреждающих желтых наклеек на стенах и дверях, дальше которых двигаться уже нельзя, — продолжил за ним Олег. — Пересекать их можно только с разрешения профессора Алана Курда или его помощника Исидора Вязкова.       — Принято, — подтвердила я, что получила новую информацию.       Мы пошли вдоль длинного коридора, в конце которого находилась стальная дверь.       — Это вход в жилой отсек, где находятся комнаты проживания, душевая и столовая, — сказал Беленко, вводя комбинацию из шести цифр "425701", и легко открыл одной рукой тяжелую дверь, которая плавно закрылась за нами. — Медпункт, раздевалка, комната голографического симулятора боя, — проходя по многократно разветвляющемуся коридору, второй жестом указывал на закрытые двери с табличками.       Мы вышли в небольшой круглый зал с немного приглушенным светом. Здесь находилось несколько диванчиков и столы между ними. А еще здесь находились люди... Нет, не люди. Людям, кроме нашего хозяина и его помощника, здесь находиться нельзя. Значит, это Верасы. Четыре мужчины и одна светловолосая женщина. Все были коротко стрижены, что были видны уши, имели одинаковое выражение лица, внешне заметно походили друг на друга, словно близкие родственники, а также имели заметную мускулатуру. Одеты они тоже были одинаково. В белые штаны, белые ботинки и белую майку, на которой большими черными римскими цифрами были написаны их номера. VI, VIII, IX, X и XII. Я покосилась на своих сопровождающих и отметила, что они одеты точно так же, а на их майках красовались цифры II и V.       Значит, так Верасов выделяют от простых людей?       Пятерка даже не посмотрела в нашу сторону. Они разбились на группки, заняв два стола, и занимались совершенно непонятным для меня делом. Двое, рыжеватый мужчина со светлой женщиной, по очереди двигали фигурки по черно-белой клетчатой дощечке, а оставшиеся трое сидели лицом друг к другу и по очереди выкладывали перед собой тонкие прозрачные пластиковые карточки, на которых с одной стороны в двух противоположных углах были нарисованы цифра или символ.       Пятый отстал от меня и куда-то ушел.       — Это комната отдыха, — сказал Слава. — Здесь Верасы тренируют свои тактические способности, пытаясь обыграть противника своего уровня. Методика действенная, потому что с каждым раундом техника игры становится все совершеннее у обоих играющих. Хватает дня обучения в беспрерывном поединке, чтобы потом любой Верас мог обыграть компьютер на максимальном уровне сложности. Компьютерные симуляторы быстро оказываются недостаточно сложными, так что нам приходится сражаться между собой для дальнейшего самосовершенствования.       — Душевая.       Пройдя чуть дальше мимо играющих, брюнет открыл дверь в комнату, облицованную блестящей синей плиткой. Здесь ничего не было, кроме мокрого пола, люминесцентных ламп, батареи и капающей воды из одной из восьми насадок душа. Ярослав подошел к одной из них и открутил оба крана, настраивая температуру воды.       — Раздевайся, — обернулся он ко мне, начиная стягивать с себя ботинки, а после и майку с штанами, чтобы не намокнуть.       Я какое-то время наблюдала за ним, а потом, поняв его требование, начала рвать на себе те грязные окровавленные тряпки, что покрывали мое тело, пока не оказалась абсолютно нагой.       — Одежду нельзя рвать, — сухо прокомментировал брюнет мои действия и подвел под теплые струи воды, частично попадающие и на него тоже. — Верас должен постоянно поддерживать себя в чистоте и порядке в целях гигиены. Для этого используют специальные средства для мытья, как мыло, гели, наносимые на мочалки, губки или щетки.       Он продемонстрировал мне зеленую мочалку, покрывшуюся белой пеной после того, как он несколько раз провел по ней пахучим желтоватым кусочком. После чего передал мне, потребовав повторить. Я без проблем взяла мочалку, а вот мыло тут же выскользнуло и упало мне под ноги.       — Поднимай, если у тебя что-то падает, — сказал второй, не делая никаких попыток мне помочь.       — Принято, — наклонилась я за скользким кусочком.       Но тот раз за разом постоянно выскальзывал у меня из рук от того, что я чересчур сильно его сжимала. Но я не понимала этого, и потому последующие попытки так же терпели поражение. Я уже три раза обошла по кругу всю душевую в погоне за ускользающим мылом, незаметно для себя начиная двигаться все быстрее и все более дергано. Неудача меня раздражала, и я сильно рассердилась из-за этого. Ярослав молча наблюдал за мной и не вмешивался, продолжая стоять под теплой водой, пока я мокрая остывала в холодной душевой на скользкой плитке. Поскользнувшись и опрокинувшись на спину, я окончательно вышла из себя. Не говоря ни слова, я замахнулась обеими руками над беззащитным забившимся в угол мылом, готовясь поразить его своей яростью вместе с противной плиткой, как снова оказалась сбита с ног и прижата спиной к холодному полу разгоряченным мускулистым телом. Колено неприятно вдавилось в мой живот, одна грубая ладонь зафиксировала обе мои руки над головой, а вторая легла на шею, немного пережал трахею.       — Ничего не ломать.       Он оскалил ровные зубы, как настоящий зверь, пытаясь парализовать своим бездонным пустым взглядом, в глубине которого затаилась опасность. Рука на моей шее начала сдавливаться сильнее, выходя за рамки простого предупреждения и вполне реально угрожая меня задушить. Я задергалась, пытаясь освободиться и ответить на агрессию, но он был сильнее меня и намного тяжелее. У меня перед глазами начало темнеть, но ни страха ни обиды не было.       — Никого не убивать, — зашел в душевую Олег, увидев эту непристойную картину.       В руках он держал чистый комплект одежды, обувь и полотенце.       Вдавливающее меня в плитку горячее тело и сдавливающая горло шероховатая ладонь исчезли.       — Вставай, — сказал брюнет нейтральным тоном, уже полностью успокоившись.       Олег в это время оставил свою ношу на полочке возле входа и тоже начал раздеваться, чтобы присоединиться к групповухе к процессу обучения и не намочить свою одежду при этом.       Я поднялась, не сразу выровняв дыхание и отмечая множество синяков и ободранную кожу на затылке, и посмотрела на мыло, из-за которого я оказалась в подобном положении.       — Поднимай, — повторил этот изверг, отследив мой взгляд.       И я пошла по новой гонять мыло по душевой.       — Ты дура, — почему-то заключил второй на десятой минуте.       Вместе с присоединившимся к нему под теплым душем пятым, мужики с непроницаемыми мордами наблюдали за тем, как голая деваха бегает туда-сюда, каждые три-пять секунд наклоняясь за мылом, роняет его, иногда поскальзывается, сердито шипит, но уже не делает попыток выплеснуть свой гнев на ни в чем не повинный инвентарь. По пути я еще умудрилась опрокинуть несколько бутылок с гелем для душа, часть которых была не закрыта, и теперь их содержимое медленно расползалось по полу, растворяясь в лужицах невысохшей воды.       — Полная, — согласился Олег со своим коллегой.       Мыло прыгнуло прямо им под ноги и мужчинам пришлось спешно ретироваться, чтобы не оказаться сшибленными бросившейся вслед за юркой целью девушкой. Только они не учли, что я гоняю мыло уже очень давно, и сейчас практически весь пол оказался покрыт ровным слоем пены. Разумеется, они оба поскользнулись. Но Верасы не считались бы суперсолдатами, если бы не сумели мгновенно вернуть себе равновесие, не успев коснуться лопатками пола. И поскользнуться снова. Снова выровнялись. Снова поскользнулись. Снова поднялись. Снова упали.       Какие только позы и приемы они не применяли, чтобы уберечься от позорного поражения законам физики: мостик, шпагат, стойка на руках были самым элементарным. Со стороны было похоже на самый настоящий брейк-данс топлес, но мне некогда было любоваться на голых мужиков, проделывающих акробатические трюки на намыленной скользкой плитке с убийственными выражениями и, что для обычного человека абсолютно немыслимо, МОЛЧА! Я на брюхе, как тюлень, проехала мимо танцоров, додумавшись двумя ладошками накрыть убегающий от меня уменьшившийся кусочек.       — Поймала... — услышала я голос Олега и обернулась на них.       Мужчины в итоге врезались друг в друга и теперь развалились на полу без движения, пялясь в потолок пустыми взглядами.       К такому жизнь их не готовила. Так что оба растерялись, не зная, что им предпринять, чтобы выйти из сложившейся неприятной ситуации.       Я осторожно взяла кусочек, зажав его между ладошками, повернулась всем корпусом, сев на колени, и показала им.       Пустые взгляды переместились с потолка на меня.       Мыло начало съезжать с раскрытой ладони. Я торопливо сжала пальцы, только усугубив ситуацию. Несколько секунд я в воздухе жонглировала ускользающим противным пахучим кусочком, пока оно не выстрелило под углом вверх и упало точнехонько в лоб дернувшегося Ярослава.       Кажется, меня хотят убить...       — Возьми... жидкое... мыло... — медленно прошипел Беленко сквозь плотно стиснутые зубы.       Олег в это время по-пластунски прополз к тому месту, где текла вода, смывающая скользкую пену и, придерживаясь за трубы, поднялся на ноги.       — Иди сюда, — сказал он спокойно, протягивая руку.       На секунду замешкавшись (так жидкое мыло добывать или к нему идти?), я выбрала последнее и присоединилась к голубоглазому блондинчику под теплые струи, быстро согревающие мое остывшее побитое тело.       — Намыливай шею, — сказал второй.       Старший Верас подобрал с пола одну из разлившихся бутылочек и бросил ее в меня со всей доступной силой, потому что не смог сохранить такое же невозмутимое спокойствие, как его немного более поздний коллега. Ведь злость и ярость это единственное, что уцелело в нас из настоящих полноценных эмоций, потому что именно они являются основными составляющими от источника нашей силы.       Я среагировала на летящий в меня предмет быстрее, чем подумала о нем. Мгновенно просчитав траекторию полета, я без проблем перехватила бутылочку. Вот только сила броска развернула меня на месте и я, совершенно случайно заехала бутылочкой в глаз пятому. Олег тоже прочитал, что я должна поймать цель, и потому не дергался, за что поплатился. После мы оба поскользнулись и хмуро посмотрели на возвышавшегося над нами невозмутимого брюнета.       Далеко наверху я уловила вспышку веселья.       Как мне потом объяснят это от того, что повсюду, а в особенности в местах пребывания Верасов, люди понаставили камер. И сейчас они могли в полной мере насладиться бесплатным представлением наподобие "Танцам со звездами на льду".       Жаль, что у меня нет чувства юмора и воображения, чтобы представить эту картину со стороны и посмеяться.

***

      — Вы подрались что ли? — уставился Алан на нашу помятую тройку, а именно на фингал под глазом Олега.       Меня, более менее отмытую от крови и одетую в собственную форму (немного великоватую) с инициалами XIV, притащили в конечный пункт назначения, а именно в малый тренажерный зал.       — Нет, мы упали, — безразличным тоном ответил пятый, немного пожав плечами.       Надо запомнить это движение.       — С лестницы? — уточнил профессор, заметив синяки и на мне с Беленко. — Все трое?       — В душевой.       — И где вы умудрились там так побиться? Там же ничего нет кроме кранов, — от Курда повеяло раздражением от непонимания ситуации. — Что вы опять сломали?       — Ничего. Мы ударились об пол пока мыли четырнадцатую. Несколько раз. Сами, — ответил Олег, вогнав нашего общего хозяина в тупик.       — Дожили. Теперь Верасы сами себя об пол травмируют, — проворчал Алан, проведя ладонью по лицу. — Может мне все стены для вас оббить мягким материалом, как в психушке?       — Что такое психушка? — склонил голову пятый, не поняв вопроса.       Значит не одна я так делаю.       — Психушка — это вся моя жизнь, — вздохнул Алан. — Не запоминайте это.       — Хорошо, профессор Курд, — ответили вместе старшие Верасы.       — Принято, — сказала я одновременно с ними и посмотрела на них, поняв, что сделала что-то не так. — Курд... Профессор... Хорошо, профессор Курд, — повторила я их фразу. — Уточните пожалуйста, что именно нам не запоминать?       — Ты что, уже забыла? Я просил вас не запоминать значение слова "психушка"!       — Что такое психушка? — склонил голову Ярослав, нарвавшись на тяжелый взгляд своего создателя.       — Психушка — это вся жизнь профессора Курда, — ответила я, видя, что все молчат, а у меня есть информация по этому вопросу.       — Ясно, — с умным видом кивнули оба Вераса.       Человек закатил глаза к потолку, мысленно проклиная свои гениальные, но вместе с тем и немного туповатые творения.       — Ирина, садись сюда, — мой хозяин указал мне на столик, который как раз освобождали от лишнего два его помощника.       Кроме них больше людей здесь нет.       Я послушно села на предложенное место, свесив ноги, и посмотрела на суетящихся вокруг меня медиков голодными глазами. Они не были похожи на самого первого убитого мной человека, чей труп недавно украшал стены моей первой камеры, но я помнила, как мне понравилась красная жидкость внутри его организма. Помнила и хотела еще. Я знаю, что источник удовольствия сокрыт внутри всех присутствующих, даже в несводящих с меня глаз Верасах, но почему-то не могла рассматривать их всех в качестве своей добычи. Внутри меня будто срабатывал какой-то блок, твердящий "Нельзя! Эти не подходят! Надо именно такой, как самый первый!"       Такие манящие и такие недоступные. Это раздражает до чесотки в руках, желающих вцепиться в трепыхающиеся тела и разодрать их на части, развесить их внутренности, как гирлянды, окрасить мир в красивый красный цвет.       Но нельзя...       Тем более, что на халатах двух этих людей была изображена зеленая символика в виде зеленой "Р" с красным полукругом в центре.       Мне защелкнули на руках и ногах какие-то блестящие толстые браслеты. Сказали, что если буду плохо себя вести, то меня ударит каким-то током. Что за "ток" и как он меня бить собрался мне не сказали.       Пока я сидела и не сводила хищного взгляда с бегающего туда-сюда Алана (чего он такой вкусный?), иногда косясь на подходящих слишком близко помощников (боятся и привлекают к себе мое внимание), я из их разговоров узнала, что одновременно со мной из каких-то капсул достали еще одного Вераса-мужчину, но он пока не перебесился и на контакт не идет. А я такая вот хорошая и послушная сформировалась на второй день, полностью перейдя под контроль заложенной в меня новой личности. Оказывается я являюсь второй существующей девушкой-Верасом от шестой партии, которых закладывают раз в месяц. Первая (блондиночка) получилась в четвертой партии и сейчас носит номер IX.       Для того, чтобы создать Вераса требуется сотня добровольцев/военнопленных в камеры трансформации. Люди должны пройти специальную процедуру по увеличению продолжительности жизни. Данный препарат, замедляющий старение и позволяющий дожить в редких случаях до трехсот лет вместо восьмидесяти, изобрели всего каких-то двадцать лет назад в середине 2010-х. А так как принявших это лекарство было до безобразия мало из-за его немедленного засекречивания в угоду власть имущих и безумной цены ворованных образцов на черном рынке, то среди простого люда прошедших эту процедуру не было. Идиотов, пожелавших рисковать своей с трудом добытой долгой жизнью ради неясных амбиций неизвестного ученого, было мало. Так что "Рассвету" пришлось изрядно раскошелиться, но в минус их бюджет все равно не ушел. Создаваемые здесь же различные типы нейростимулятора стоят куда дороже, и именно он идет в основной расход для Верасов. Тем более, что Саманта Тейлор хорошо финансирует разработки и создала дополнительную лабораторию, занимающуюся разработками технологий специально для снабжения проекта "Верас", и капсулы трансформации были именно ее идеей.       В них на протяжении нескольких дней людей подвергают всем мыслимым и немыслимым испытаниям. Разрезали и обратно сращивали тела, заживо сдирали кожу, ломали каждую косточку, сжигали нервы, в результате почти полностью перестроив весь организм. Таким образом были достигнуты огромная терпимость к боли, невероятная выносливость и живучесть, практически непробиваемый иммунитет к ядам, токсинам, вирусам, микроорганизмам, радиации, кислородному голоданию, перепаду давления, обескровливанию и обезвоживанию до рекордных показателей. Причем чем больший стресс испытывает организм, тем сильнее становится иммунитет.       Практически все погибали, не выдерживая издевательств ни над телом, ни над психикой. Выживали лишь единицы. Безумные от боли, жаждущие чужой крови монстры, наделенные сверхчеловеческой силой. Их предыдущая личность уничтожена препаратами и заменена на искусственную, превращающую будущих бойцов в послушных марионеток, подчиняющихся воле того кому они принесли свою клятву.       Для самого первого раза требуется специальный атрибут, любой предмет или кодовое слово-пароль, закладываемое в сознание Вераса на стадии записи новой личности. Увидев или услышав этот "ключ" новорожденный автоматически считает назвавшего или показавшего пароль человека своим хозяином. Только ему они и будут подчиняться, игнорируя других людей, показавших атрибут впоследствии. Нового хозяина Верасы получают лишь в том случае, если предыдущий при них передаст атрибут другому человеку либо же прямо скажет "вот твой новый начальник, теперь ты его собственность и подчиняться ты будешь ему, а не мне".       — Проверим реакцию на свет... — полез ко мне в глаза с фонариком один из людей.       Ослепнув, я замахнулась на него, чтобы оттолкнуть, но мою руку перехватил мгновенно нарисовавшийся рядом Беленко.       — Образец крови надо взять, — не растерялся человек с фонариком, ловко меняя инструмент, чтобы уколоть меня в удерживаемую конечность.       Я зашипела на него. Боли я не чувствовала ни разу, лишь покалывание в местах повреждений, оповещающих меня об уроне, но все мое существо вопило о недопущении получения новых ран от других.       Нельзя причинять вред людям.       Тогда придется уходить самой.       — Замри, — приказал мне Алан, заметив, как ко мне подскакивает еще и Олег, чтобы удержать на месте, но от его голоса замерло все трое Верасов. — Четырнадцатая, раздевайся, ложись на стол и не шевелись.       Мне пришлось повиноваться и терпеть все издевательства, которым меня подвергали. Людям зачем-то очень понадобились мои жидкости и мазки из всех отверстий тела, а также моя реакция на различные раздражители вроде ультразвука, мигающего яркого света или уколов в разные точки. Еще они понацепляли на меня какие-то провода и подвергали различным облучениям, от которого я бы наверняка заново облысела. Посмотрели работу моего мозга, сердца, легких и других органов и даже уровень развития моей ауры с помощью Газоразрядной Визуализации, основанный на эффекте Кирлиан, чтобы предугадать мои будущие возможности. После люди пожелали узнать физическую сторону моего развития, требуя продемонстрировать им мою гибкость, силу, скорость, выносливость и реакцию с помощью находящихся здесь же тренажеров вроде беговой дорожки, перекладины, каната, штанги и другого. В результате исследования выяснилось, что мячик правой рукой я сжимаю с силой в 310 кг, левой 300 кг, могу безопасно поднять вес одной из рук в вытянутом положении над головой до 100 кг, двумя руками до 250 кг, могу разогнаться до скорости в 35 км/ч без изменений в сердечном ритме, как если бы шла пешком, и обладаю огромной гибкостью, что без проблем касаюсь пальцами пяток, не сгибая колен. А когда мне вкололи адреналин, намеренно вводя в состояние боя, то моя сила увеличилась чуть ли не вдвое. Правда, я при этом вывихнула себе плечо, порвала мышцы груди, пресса, спины и на икрах, растянула кучу связок, сломала два пальца и чуть не убилась с этой штангой, размахивая трехсоткилограммовым весом, за которым меня просто уносило в сторону и опрокидывало. Но и мои противники так просто не отделались, словив десяти- двадцатикилограммовые блины в корпус и разломанной перекладиной по голове, пока меня не вырубили электричеством.       Оказывается, ток дерется круче сорвавшегося от избытка адреналина Вераса. Я так и не поняла, что это меня такое шарахнуло и откуда оно пришло.       Люди не пострадали, успев удрать, пока второй и пятый меня скрутить пытались. Да и не трогала я их, ежесекундно помня про свою клятву. Не намеревалась я их убивать, честное слово! Тот стол сам на них свалился! И гантели тоже! Потому что надо гвоздями прибивать к полу вместе со стульями и тумбочками! Знали же, что я иду, так почему не подготовились?!       И с каких пор я начала думать так громко и так...       Эмоционально?