Separation Anxiety

      Мальчик, приехавший в тот день на папиной машине, не был похож ни на кого из тех, кого Виктор видел ранее. Пока шофер вел его, Виктор провожал гостя взглядом. Волосы на несколько оттенков чернее угля, за стеклами очков раскосые глаза, которые он частично скрывал прядями волос. Он был маленьким, скорее крохотным, с тонкими губами и острым носом. И он, кажется, нервничал, раз не мог оторвать взгляд от земли.       Виктор никогда раньше не встречал иностранцев, но, взглянув на этого мальчика, на этого крохотного, бледного, аккуратного на вид мальчика, Витя мог сказать, что он не русских кровей.        — Витя, манеры! — рявкнул отец, поймав взгляд сына, и Виктор смутился. Он постарался унять любопытство, выпрямил спину и старался казаться настолько гордым, насколько мог.       Один из ассистентов предложил мальчику руку, и он, дрожа, пожал ее. Одет он был в рубашку, которая, казалось, была ему слишком большой; несмотря на то, что в Питере была середина зимы, и, вообще-то, достаточно холодно, он был одет легко, и Виктор мог видеть его дрожь.       — Добро пожаловать, Юри, — сказал Михаил неожиданно мягким голосом. К удивлению Виктора, мужчина опустился перед мальчиком на одно колено так, чтобы их глаза находились на одном уровне, и взял его лицо в руки, — Мои соболезнования.       Мальчик не ответил, сконфуженно глядя в карие глаза напротив. Михаил кивнул человеку, стоящему рядом с Виктором, и тот вышел вперед и начал говорить что-то на непонятном языке. Юри внимательно слушал, затем что-то пробормотал в ответ. Его голос был нежен и мягок, но Виктору показалось, что он прозвучал подавленно, хотя он ни слова не понял.       Переводчик кивнул и передал Михаилу:       — Он говорит, что благодарен за Ваши добрые слова и рад познакомиться с Вами.       — Хах, вежливый?       — Да, сэр, он хорошо воспитан.       — Хорошо, хорошо… — кивнул своим мыслям Михаил, — Скажи, что ему тут более чем рады: сын Тошии и мой сын тоже.       Виктор с любопытством наблюдал за этим. Слова возымели на мальчика сильный эффект: его губы задрожали, и он, казалось, сжался, схватившись ручонкой за лямку своего рюкзака.       — A… Ari… Arigatou, — его голос надорвался, слезы покатились по его щекам. Хотя Михаил, казалось, и не понимал значения этого слова, он видимо смягчился и обнял мальчика.       — С этого дня ты мой сын, — твердо сказал отец. — И пускай никто не сомневается, что ты Юри Никифоров, мой второй сын.       Когда переводчик повторил его слова, Юри разрыдался и обхватил плечи Михаила своими руками. Не говоря ни слова больше, отец Виктора поднял его и усадил на своих руках.       — Витя, идем, — сказал он, приказывая следовать за ним, и направился к дому. Витя повиновался и последовал за своим отцом, его голубые глаза были устремлены на маленькое, залитое слезами личико, которое принадлежало его теперь уже брату.

***

      — Мама, этот мальчик не знает русского?       Его мать, Катерина, оторвалась от книги и посмотрела на сына, сидящего перед ней на коленях. Её обычно веселое и доброе лицо омрачилось.       — Мальчик? — переспросила она, как бы всё ещё находясь мыслями в романе, который читала, а затем моргнула, будто к ней возвращались чувства. — Ты имеешь в виду Кацуки Юри?       — Ка… зуки?       — Кацуки, — поправила она, похлопав по месту рядом с собой. Виктор, подчинившись, послушно сел рядом, с любопытством смотря на мать. — Разве твой отец не объяснил тебе?       — Он сказал только, что Юри — мой брат, и что он приехал из-за границы, потому что он остался один.       — Ох, Михаил, — вздохнула Катерина, — как всегда неопределенно, — она поднесла руку к губам, задумавшись на секунду. — Ты знаешь, где находится Япония, Витя?       — Япония? — спросил он, поморщив лоб. — Разве это не Азия?       — Да, она еще соседствует с нами, — пояснила она, — хотя и находится невероятно далеко от Санкт-Петербурга.       — Дальше, чем Москва?       — Намного дальше, — заверила она его, немного улыбнувшись. Она была очень красива, и Виктору часто говорили, что своими платиново-светлыми волосами и голубыми глазами он напоминает родную мать. — Япония находится на другом конце России, рядом с Китаем. Это страна, откуда приехал Юри.       — Он проделал весь этот путь?! — потрясенно спросил Виктор.       — Да. Россия и Япония раньше конфликтовали, но семья Никифоровых тесно связана с их мафией, — продолжила она, слегка взъерошив волосы сына. — В Японии мафию называют «якудза» и, как и у нас, ей управляет сильная семья. Тошия Кацуки — отец Юри — руководил семьей Кацуки. Он и твой отец были друзьями долгие, долгие годы…       — Правда?       — Хм… Дружба Кацуки и Михаила началась много лет назад. Они встретились когда были примерно твоего возраста, хотя и из-за того что их отцы постоянно из-за чего-то враждовали. Так или иначе, они стали близкими друзьями, и это не менялось.       — Почему я не виделся с ним? — спросил Виктор, пытаясь вспомнить хоть раз, когда встречался с этим иностранцем.       — Вы встречались, — сказала Катерина. — Он часто навещал тебя, когда ты был совсем маленьким. Хотя после того, как родился его собственный сын, ему стало тяжелее приезжать сюда, потому что его жена умерла при родах.       — Так мама Юри…       — Умерла, да. И он никогда не видел её.       — Оу… — Виктор почувствовал укол совести. Ведь сам он и представить не мог, что когда-нибудь будет расти без матери.       — Всё хотели сами к ним приехать, да все никак не получалось, — Катерина тяжело вздохнула, откинув назад прядь волос. — И вот теперь нам больше не увидеть Тошию Кацуки живым…       Повисла тишина. Виктор шокировано уставился на свои колени. Так вот почему Юри плакал…       — Давным-давно Тошия и Михаил дали друг другу обещание, — тихим голосом продолжила Катерина, — если кто-то из них умрет, то другой позаботится о его семье. Поэтому, когда Тошия погиб, Михаил отправил за Юри. Поэтому Юри находится здесь и поэтому не знает русского языка, — она остановилась, одарив Виктора грустной улыбкой. — Будь добр к нему, Витя. Этот мальчик потерял больше, чем ты можешь себе представить, и ему придется начать все с начала в чужой, новой стране совершенно одному. Некоторое время вам будет трудно понимать друг друга, но ты потерпи, и он выучит язык. Теперь он член нашей семьи, поэтому и обращайся с ним соответствующе, понял?       Виктор кивнул.       — Да, мама.