Ранчо мечты

Весь месяц Джек и Эннис снова привыкали друг к другу. Дел Мар все еще недоверчиво косился на машину Твиста, которая с завидной регулярностью стала появляться у ворот ранчо. И Джек его понимал, поэтому всеми силами старался показать Эннису, что он больше не пропадет, что будет рядом. Так, в сарай за домом перекочевали инструменты Джека, на крыльце валялась его рабочая одежда, а в трейлере — запасная связка ключей и пара чистых рубашек в шкафу. Джек Твист снова становился частью жизни Энниса. Твист не давил, лишь по крупицам собирал кусочки былого доверия. Каждый взгляд, каждое слово Дел Мара отдавалось в груди мужчины юношеским трепетом. Эннис не позволял себе отпустить тормоза. Он боялся, непонятно чего, но боялся. Но взгляд задерживал дольше, касался невзначай, и хмыкал, когда видел на лице Твиста нежную улыбку. — Я не баба, чтоб мне глазки строить, — ворчал Эннис. — Конечно, — отвечал ему Джек, потом смеялся и исчезал под своей машиной, с гаечным ключом наперевес. А Эннис качал головой и коротко улыбался, возвращаясь к своей работе. Бобби, сидящий в кресле, потешался над ними и улыбался своим мыслям. Жаркими летними ночами, когда ранчо погружалось в сон, Эннис и Джек забирались на крышу трейлера, пили пиво и молчали. Эта тишина была для них комфортной, позволяла мыслям размеренно заполнять слегка хмельные головы. Джек и Эннис понимали, что им потребуется больше месяца, чтобы снова стать теми, кем они были. Но эти маленькие шаги — гарантия их совместного будущего. Они снова рядом, рука об руку. Поцелуи все жарче, разговоры все откровеннее. Их путь был длинным, с долгой остановкой, но теперь они с новыми силами готовы продолжить жить, учиться друг у друга, понимать и принимать. Когда отношения Джека и Энниса пришли в относительную норму, Бобби поразил инсульт. Он умер тихо, на больничной койке. Дел Мар до последнего вздоха держал его за руку. Джек был моральной поддержкой Энниса, его якорем. Эннис неделю приходил в себя после смерти Бобби. Он ходил — чернее тучи, молчал и тихо плакал. Джек его не трогал, просто был рядом. Говорил, что все будет хорошо, обнимал Энниса ночью и укрывал пледом, когда мужчина засыпал в старом кресле Бобби. Через пару дней после похорон на пороге дома появился нотариус и предъявил завещание. Бобби оставил Эннису свое ранчо. Дел Мар совершенно не ожидал такого поворота событий и, когда юрист зачитывал завещание, Эннис снова плакал. Джек сжимал его плечо, оказывая безмолвную поддержку. Твист чувствовал дрожь, что пробивала тело его мужчины, плакал вместе с ним. Хоть Джек провел с Бобби не так много времени, он успел привязаться к старику. А для Энниса он бы практически отцом. Дел Мар, всегда собранный и непоколебимый, сжимался в комок и ежился. Он не стеснялся своих слез, а Джек и не осуждал. — Ты… Эннис мялся, смотрел в пол и заламывал пальцы. — Что? — Тут все равно полно твоих вещей, — Дел Мар поднял взгляд, все еще боясь попросить. Джек широко улыбнулся, коснулся руки мужчины. Он уже знал, что скажет Эннис. — Завтра же привезу сюда остальное барахло. Эннис робко улыбнулся, благодарно кивнул и коснулся губами щетины на щеке Джека. Кажется, грядут большие перемены. И они оба готовы. Переезд занял чуть больше времени, чем рассчитывали мужчины. Когда последняя коробка была распакована, Джек развил бурную деятельность по подготовке к ремонту. Первым делом он, после недели долгих уговоров и шантажа, выкинул к чертям трейлер. Эннис чуть ли не плакал, когда эвакуатор увозил то, что было его домом долгое время. — Теперь у тебя есть нормальный дом, Эннис! — Не думай, что я так просто это оставлю, — буркнул Дел Мар и плюхнулся на крыльцо, тяжелым взглядом смотря на Джека. Тот лишь покачал головой, улыбнулся и присоединился к мужчине. Нужно избавляться от прошлого, которое тянет на дно. Старый, весь в коррозии трейлер был живым напоминанием о том, что Джеку и Эннису пришлось пережить. В новой жизни им не нужен такой якорь. Однажды Джек притащил в дом щенка. Эннис долго ворчал и ругался до полуночи. Он обещал вышвырнуть животное, если оно испортит хоть один стул. Потом Твист улыбался, когда нашел Дел Мара, спящего на новом диване в обнимку со щенком. Эннис ворчал практически каждый день. Когда они с Джеком делали ремонт, пес, которого Эннис прозвал Засранцем, крутился под ногами и пачкал в краске себя, хозяев и мебель в радиусе метра. — Клянусь богом, Джек, я выкину собаку на улицу, если она сейчас не успокоится! — Перестань ворчать. Он не делает ничего плохого. Эннис грозно смотрел на мужчину, пытаясь оттереть бежевые собачьи следы на полу. Засранец мигом подбежал к хозяину и принялся облизывать его руки, испачканные в краске. Эннис тут же засуетился, сгреб собаку и принялся заглядывать ей в пасть. — Что за глупое животное? Ну кто облизывает краску? Снова хочешь к ветеринару? Засранец задорно вилял хвостом, всем своим видом показывая, что ничуть не раскаивается в содеянном. Эннис продолжал ворчать, смывая с золотистой шерсти растворителем краску. Кажется, все семейство будет благоухать еще пару-тройку дней. Осень незаметно ворвалась в их маленький мир. Впрочем, выразилась она новым листом календаря, да крупными габаритами Засранца. Эннис скучал по американской осени, по ее прохладному ветру. Но здесь, в Мексике, он был спокоен и счастлив. Ему казалось, что они вместе с Джеком живут под одной крышей не пару месяцев, а половину жизни. Вечером, когда солнце уже опускалось к земле, Эннис чистил лошадей, украдкой поглядывая на Джека, который возился с пикапом Бобби. Он то и дело отгонял пса, который нырял под руки, требуя ласки. Джек обернулся, мягко улыбнулся Эннису, получая в ответ теплый взгляд и такую же улыбку. Им не нужно было ничего говорить, они знали, что пришли к тому, чего хотели очень давно. Они нашли ранчо своей мечты.