***
Кучики Гинрей сидел в удобном мягком кресле на энгаве и читал сказку устроившимся на его коленях младшим правнукам. Маленький Кеншин уже дремал, а непоседливая Мичико требовала добраться до окончания истории. Дед по опыту знал, что когда драконы будут повержены, а все принцессы вернутся домой, малышка потребует сочинить на ходу небольшой эпилог. Кеншин к тому времени будет дрыхнуть без задних ног, и придется звать кого-то из родни, чтобы транспортировать обоих детей на футоны. Но Гинрей ни за какие блага мира не отказал бы малышам в вечерней сказке, а себе – в удовольствии держать их на руках, рассказывать истории и отвечать на смешные и сложные детские вопросы. Бьякуя был прав, когда говорил, что поместье Кучики на самом деле пустое и бесполезное собрание дорогих строительных материалов и музейных ценностей для интерьера, а настоящий дом здесь – в пятом районе Руконгая, на берегу прудика с живущими в нем карпами. На веранду вышла Фумико-сан, улыбнулась Гинрею и пристроила над его головой фонарь. Погладила по темным волосам спящего Кеншина и молча ушла. Уважение Кучики-старшего к родителям невестки было безграничным и с каждым годом только росло. Вот и сейчас старушка не стала мешать благородному родственнику наслаждаться тихим вечером в компании правнуков. Из сада появился Соуджин, босиком, в подвернутых до колен хлопковых штанах и с удочками. Дед вопросительно поискал глазами улов, и парень беспечно улыбнулся, разводя руками. Тоже молча прошел в дом, что-то сказал находящимся внутри Ренджи и Ичиго. Послышался голос Рукии; девушка явно воспитывала мужское население, но ее угрозам привычно не вняли. «Оболтусы!» - младшая Такеши наверняка сложила на груди руки и гордо отвернулась. Гинрей улыбнулся. Из-за угла дома неспешно вышли внук с женой. Бьякуя крепко сжимал ладошку Хисаны и выглядел как-то странно: не то пришибленным, не то растроганным. Молодая княгиня поклоном поприветствовала Гинрея, взяла на руки спящего сына и скрылась в доме. Бьякуя забрал уснувшую дочь, но вместо того, чтобы тоже зайти внутрь, присел на ступеньку, прислонился спиной к столбику каркаса и стал задумчиво перебирать пальцами прядки детских волос. - Бьякуя? – слегка встревоженный Гинрей тихо позвал внука, подозревая, что тот не ответит. – Случилось что-нибудь? - Случилось, - с хитрой улыбкой ответил молодой капитан. И загадочно замолчал. Через несколько минут он поднялся, одарил хмурящегося деда веселым взглядом и уже на пороге притормозил, чтобы спросить: - Как самого младшего назовем? Хисана говорит, будет мальчишка. И ушел. Гинрей выдохнул, побарабанил пальцами по подлокотнику и не выдержал – фыркнул. Вот же мелкий засранец, подумал он о внуке, напустил туману, перепугал! Нервы деду пощекотать решил, тоже мне! Старый Кучики с трудом выбрался из кресла, – сказывались последствия болезни – приосанился, залихватским движением подкрутил ус и, слегка приплясывая, двинулся по роуке вокруг дома. Глаза его хитро и довольно посверкивали в темноте…Эпилог
15 января 2017 г. в 04:19
У Бьякуи голова шла кругом. С тех пор, как шинигами победили квинси, в Обществе Душ шли полномасштабные социальные реформы. Естественно, большая часть проблем ложилась на плечи высшей аристократии, и спрашивали с ее представителей вдвойне. Если бы не семья, молодой капитан не выдержал бы и послал все к меносам.
Семья. Несколько лет назад он просто поставил Совет своего клана перед фактом, что вот – Кучики Хисана, его жена, а вот – Кучики Соуджин, сын и наследник. Старичье попыталось возражать, но тут в зал заседаний нетвердой походкой вошел Кучики Гинрей и напомнил дорогим родственникам, что спорить с тем, у кого есть банкай, по меньшей мере, недальновидно. А потом многозначительно поиграл бровями и веско так высказался, мол, банкай есть не только у Бьякуи…
Следом за дедушкой в помещение вплыл Куроцучи-тайчо и напыщенно расфыркался о том, что банкай есть не только у Кучики, старшего и младшего, но и у нии-сама госпожи княгини. Из-за фусума высунулся Ренджи и громким шепотом напомнил, что у госпожи княгини как минимум два брата обладают банкаем, и оба сейчас здесь присутствуют. А потом задумчиво добавил, что если этого мало, то он быстренько сбегает, Куросаки позовет, тот где-то недалеко ошивается… Короче говоря, против супруги дайме возражений больше не возникало.
К слову, о Куроцучи. Джунибантай-тайчо на службе и Маюри-нии дома – это два разных человека. Иногда настолько разных, что совместить их в одну личность практически невозможно. И эта личность, безвылазно просидев в казематах собственного отряда несколько месяцев, обрадовала командование Готей-13 интересными новостями. Узнав, что Айзен много десятилетий постоянно следил за всеми ключевыми фигурами Готея, Куроцучи проверял и перепроверял все, что только мог – и чего не мог, тоже. И обнаружил хитрую шпионскую технологию и вообще много захватывающего. Только поэтому нападение квинси не стало сюрпризом.
Шинигами понесли потери, и многие из них до сих пор казались невосполнимыми. Выложился до предела Командор Ямамото, причем настолько, что потерял практически всю духовную энергию. Еще в середине войны он сложил с себя полномочия сотайчо, передав их Кёраку.
Шагнул за пределы своих сил Укитаке, и хотя из-за черты его вытащила лейтенант Котецу, пост капитана ему тоже пришлось оставить. Теперь сэнсэй жил в Угендо и постоянно болел. Его часто навещали – и бывший ученик с женой, и ставшая перед самой войной лейтенантом Рукия, и, разумеется, ближайший друг – Кёраку Шунсуй. Однако Бьякуя нередко ловил во взгляде бывшего капитана горькую тоску по былым временам.
Погиб Комамура. Впала в кому и не выходила из этого удручающего состояния Унохана. Непонятно каким чудом вернулись в ряды бойцов Хицугая и Мацумото. Маленький капитан с тех пор стал еще более колючим, да и резкости в его манере общения прибавилось изрядно. Однако его лейтенант, напротив, расцвела. Касание смерти словно открыло в душе Рангику некую дверцу, и то, что вошло в сердце, вытряхнуло из красавицы-фукутайчо все наносное и показное.
Первым делом после окончания войны она вломилась на территорию шестого отряда, сгребла за грудки одного из рядовых, хорошенько его встряхнула и грозно сообщила, что если он сейчас же, сей момент, не женится на ней, она испортит свой маникюр, но натянет его лисью улыбочку ему на все девять хвостов. Гин и не подумал сопротивляться.
Ичимару приписали к шестому отряду после окончания расследования дела Айзена. Конечно, капитаном он больше быть не мог, но Ямамото тогда посчитал нецелесообразным разбрасываться опытом и знаниями, имевшимися у Гина. Служить в первом, втором или третьем отряде он по понятным причинам не смог бы, для четвертого не имел соответствующих навыков, в пятом были свои проблемы. Седьмой и девятый отряды тоже были закрыты для Ичимару, потому что ни от Комамуры, ни от Хисаги, который взял на себя обязанности капитана, объективного отношения ждать не приходилось.
Хицугая заявил, что если бывшего санбантай-тайчо запихнут в его отряд, он заморозит к меносам весь Сейретей. Зараки оскалился и предложил свою кандидатуру в качестве надзирателя, но Командор здраво рассчитал последствия и одиннадцатому эту миссию не доверил. Оставались Кёраку, скучающий и оттого не всегда предсказуемый, вечно нездоровый Укитаке, вечно по уши закопанный в свои проекты Куроцучи – и Кучики-тайчо. Бьякуя тогда только вздохнул, посчитав такое сокровище расплатой за свое счастье, и смирился.
Впрочем, до сих пор он так ни разу и не пожалел, что в его подразделении служит этот шинигами. Когда Гин не скалился и не отпускал свои знаменитые шуточки, он был терпим. Навыки его вызывали трепет и зависть у других солдат, а административный опыт позволял быть полезным. За полтора года они с Ренджи превратили шестой отряд в действительно элитную часть, но отнюдь не происхождение бойцов делало ее таковой.
Бои с квинси Бьякуя вспоминать не любил. Хотя Готей и был готов к нападению, и тренировки велись усиленные и весьма специфические, и морального давления на шинигами врагу оказать не удалось, это было тяжелое время. Кучики-тайчо, в основном, переживал за своих близких. Соуджин рвался в бой, и отец устал твердить, чтобы мальчишка сначала думал, а потом делал. Хисана же к моменту начала боевых действий была глубоко беременна, и Бьякуя с ума сходил от страха, что с ней может случиться что-нибудь плохое. С ней и с малышом. Наверное, поэтому ухищрения Эс Нодта показались детским лепетом и особого впечатления не произвели.
И снова Обществу Душ помог Куроцучи Маюри. Сила пустых была ядовита для квинси, и ученый, воспользовавшись вытянутыми из памяти Айзена результатами экспериментов, создал целую армию этих существ. Как ему удавалось ими управлять, осталось загадкой. Как и то, что он сделал с ними потом. А вот откуда у Научного Центра были на это средства, Бьякуя знал хорошо. Даже очень хорошо. Он лично переговорил со всеми членами Совета 46-ти, и ни один не отказался поучаствовать. Может быть потому, что теперь за спиной могущественного и древнего клана Кучики стояло еще и пол-Руконгая, самая приличная и серьезная его часть?
Легче всех войну пережила Рукия. Великие ученые чуть не повыдирали друг дружке волосы, но так и не смогли договориться, как вытащить из девушки Хогиоку. У Урахары был способ достать волшебный камень из души, но он предполагал, что предмет остается целым и просто находится внутри. У Хогиоку же на сей счет обнаружилось собственное мнение, и он просто слился с душой шинигами. Можно было попробовать отделить духовные молекулы, расщепить их на атомы и потом собрать оба объекта заново, но Куроцучи встал на дыбы и орал на весь Готей, что сестрой рисковать не будет. Урахара попробовал воззвать к научному мышлению, азарту экспериментатора – и получил в морду. Так Рукия и осталась носительницей самого загадочного изобретения за всю историю Общества Душ.
А во время войны камень передал ей свои способности. Выяснилось это опытным путем. Эс Нодт был очень неприятным противником – и очень упрямым. Уже будучи уверенной, что этот квинси больше не встанет, Рукия повернулась к мужу сестры, чтобы передать последние новости, но враг снова напал, несмотря на раны и потерю сил. Раздраженная девушка вместо активации банкая рявкнула: «Да сдохни же ты наконец!», не столько ожидая результата, сколько выплескивая гнев. И удивленно уставилась на свежий труп квинси. Хогиоку исполнил желание своего симбионта. После этого приободренная Рукия бросилась помогать друзьям, и Бьякуе ничего не оставалось делать, кроме как следовать за сестрой Хисаны и прикрывать ей спину.
Странно так думать, но теперь Бьякуя был даже рад, что его ранения были настолько серьезны, чтобы лечить его взялся член Нулевого отряда. Не находись Кучики-тайчо в Измерении Короля и узнай новости из дома, наплевал бы на все, включая воинский долг и честь, и отправился бы к рожающей жене. А так, едва он переступил порог ставшего родным жилища стариков Такеши, как ему в руки вложили попискивающий сверток. Он не успел даже осознать всю значимость момента, как матушка Фумико подпихнула его локтем в бок и продемонстрировала второй сверток, намекая, чтобы он сел на стул: стоя детей держать неудобно. Бьякуя послушался – ноги стали ватными.
А когда война закончилась и шинигами осмотрелись, Сейретей лежал в руинах. Вот тогда-то и стало ясно, что прежние порядки здорово устарели и пора что-то менять. До сих пор эпоха перемен продолжалась, и сил она забирала едва ли не больше, чем все предыдущие войны. Одно радовало: вместе со всем остальным перетряхнули и Совет 46-ти. Теперь Обществом Душ управляли здравомыслящие адекватные люди, редкие обладатели совести и нормальных, человеческих эмоций.
Бьякуя отложил очередной документ – констукторское решение системы учета душ – и потер переносицу. Солнце садилось за горизонт, пора было домой. В дверях возник Соуджин, девятый офицер восьмого отряда, и весело улыбнулся. Бьякуя потянулся, расправляя мышцы, и вопросительно уставился на сына.
- Ты всё? – поинтересовался тот, не торопясь зайти внутрь. Дождавшись кивка в ответ, призывно махнул рукой и потопал на выход. Кучики-тайчо покачал головой: ребенок никогда не ждал, пока отец аккуратно разложит все свои бумаги и запрет документы в сейфе, почитая это занятие излишним. Но въевшийся под кожу педантизм не позволял рокубантай-тайчо относиться к службе пренебрежительно.
Когда он вышел из здания, Соуджин сидел на крыльце и остервенело тыкал в кнопки на плоском предмете с большим экраном. Предмет издавал противный писк и странные булькающие звуки.
- Это что? – спросил Бьякуя.
- Игра, - отозвался сын, не отрываясь от мониторчика. Через две секунды загадочное устройство издало панический вопль и механическим голосом объявило, что «game over». Соуджин засунул его за пазуху и поднялся. – Ичи-оджи принес, он снова в гости к нам пожаловал, так что сегодня идем к бабушке с дедушкой.
- Не рановато ли ты его в дядюшки записал? – Бьякуя не слишком одобрял романтическую привязанность Рукии к этому человеческому парню. В основном из-за того, что тот был живым и Обществу Душ не принадлежал. Пройдет немало лет, прежде чем его душа объявится где-нибудь на окраине Руконгая. Да и неизвестно еще, будет ли он помнить свою земную жизнь, прежних знакомых и нежные чувства, которые сейчас испытывает к лейтенанту Такеши.
- А что? – у Соуджина все было просто и легко. – Ты правда думаешь, у него есть шанс избежать своего счастья? – Бьякуя набрал в грудь воздуха, чтобы в очередной раз объяснить свою позицию, но юный офицер со смехом его перебил: - Да ладно, пап! Даже если он не вспомнит сам, у нас есть Маюри-оджи! Ну в самом деле, ты правда думаешь, что Ичиго от нас отделается?
И Бьякуя согласно кивнул. Отделаться от Такеши было совершенно невозможно. Прежде всего потому, что делать этого не хотелось.