Последний

Приветливые эльфы Тората привели друзей в приют беженцев - старый замок наместника Аластесса. Снаружи это было старое здание, успевшее потемнеть от времени, перед замком был небольшой садик, в котором прохаживались больные и раненые. Надо ли говорить, что Аластесс, будучи опытным наместником города, выделил достаточно провизии и лекарей для нуждающихся. Охтарону и Лемирель выдали обычную одежду, сменив воинское обмундирование, и предоставили кровати в большой зале, где кроме них было ещё около пятидесяти эльфов. Здесь были и женщины с детьми, и уцелевшие воины, перевязанные и израненные; все помогали друг другу, будто были родственниками, на деле же многие виделись впервые. -Таких залов ещё двенадцать,- ответила молодая эльфийка на вопрос Охтарона, она принесла вновь прибывшим молоко и хлеб. – Если вы кого-то ищете, то придётся пройти по всем. Мы не записывали имена, поэтому, вам придётся искать. -Я помогу вам, – сказала Лемирель. – Уход за ранеными требует времени, а ещё одна пара рук, думаю, не будет лишней. -Очень признательна вам, леди… -Лемирель. – Ответила девушка. – Я участвовала в сражениях, поэтому знаю, как делать перевязки и промывать раны. Обе эльфийки спешно встали и направились в комнату, где лежали тяжелораненые. «О, Великий Эру, - взмолился про себя Охтарон, – дай мне сил справиться с этим. Подай знак, ответь, живы ли мои родные?» Эльф встал и направился осматривать залы. Маленькие дети, оставшиеся без родителей, цеплялись за его тунику своими маленькими ручками, и не давали идти вперёд. -Великий воин! – Услышал он тоненький голос откуда-то сзади, из-за спины, и в тот же миг почувствовал на себе взгляд. Он принадлежал маленькой девочке, она стояла и упорно смотрела на него, такая маленькая и светленькая, её глаза были полны слёз, от этого Охтарон болезненно содрогнулся. -Вы не видели моих родителей? Они воевали… - Пролепетала она. -Как тебя зовут? -Иримэ, господин… Где они? Скажите…. Вот она – страшная беда войны! Дети, оставшиеся без родных, нет ничего тяжелее и ужаснее, чем смотреть на такого ребёнка, который все ещё верит в счастливую встречу с родителями. Сердце Охтарона болезненно сжалось, не мог же он сказать этому маленькому существу правду и разрушить все надежды на счастье, только не сейчас. Только не сейчас! -Конечно же они ищут тебя, и обязательно найдут! – Эльф взял девочку на руки. – Они же такие храбрые, враг боится храбрых, Иримэ. И ты тоже очень храбрая... – Внезапно голос Охтарона дрогнул, ему больше нечего было сказать. В глазах маленький эльфийки затеплилась надежда, она крепко обняла воина за шею, сам же Охтарон готов был расплакаться, ибо знал, что сейчас он врал, врал бесцеремонно, враг не щадил никого, и картина Ирматула, который сровняли с землёй, вновь встала перед его глазами. -А теперь беги, – он опустил девочку на пол. – А то потеряют тебя. Эльф ходил по залам, глазами ища хоть кого-то знакомого, но темное помещение, освещенное лишь несколькими свечами, скрывало всех обитателей, не давая рассмотреть их лица. Внезапно, взгляд Охтарона приковала к себе эльфийка с ребёнком на руках. Укрытая капюшоном, она сидела поодаль, пытаясь унять своего раскричавшегося малыша. Что-то в движениях рук показалось воину знакомым. Он медленно подошёл к женщине. - Ну же, Имлад, перестань плакать, маме тоже нужно поесть. – Донеслись до него слова. -Я помогу вам, если не возражаете, – произнёс Охтарон, протягивая руки к ребёнку. -Благодарю вас, господин. – Эльфийка осторожно передала ребёнка и взялась за хлеб. -Вы тоже прибыли из Ирматула? -Да, ночью враги напали на нас, стали жечь дома. Муж тотчас отправился защищать город, вместе с другими воинами, меня и ребёнка направили сюда… А вы как оказались здесь? -Я сбежал из плена, решил вернуться в город, но нашёл его пепелищем. Внезапно эльфийка закрыла лицо руками и начала плакать, вся сотрясаясь от рыданий. Охтарон не мог видеть её лица, скрытого всё это время, но в этот момент ему стало так жаль её, эту несчастную, одинокую мать. Теперь она уже никогда не будет счастлива, рядом с ней не будет сильного духом мужа, готового защищать свою семью, а этот маленький ребёнок никогда больше не увидит своего отца. -Простите, – наконец произнесла девушка, вытирая рукой слёзы. – Вся моя семья погибла, мы теперь с ним вдвоём. Мой отец и муж пали в бою, у нас ведь даже не было шансов победить; мама погибла от стрелы врага, всех, кто в спешке убегал из города враги отстреливали из луков, мы с сыном чудом спаслись. О брате нет никаких вестей вот уже много лет, мы давно похоронили его, он ведь тоже ушёл воевать... -Могу узнать ваше имя? – спросил Охтарон, прижимая к себе усыпающего Имлада. -Лаириэль, господин. Тут в глазах у эльфа всё потемнело… Неужели это – она? Неужели перед ним сидит его маленькая сестрёнка? Эти маленькие ручки и рыжие волосы, выпавшие из-под капюшона, всё это было так похоже на сон. -Лаи… неужели это ты? – Прошептал Охтарон, не веря своим глазам. Эльфийка подняла своё заплаканное лицо и опустила капюшон. Великий Эру, это, действительно, была она. Его маленькая Лаириэль. Только теперь она была уже так не похожа на ту молоденькую девушку, беспечно тратившую своё время впустую. Перед ним сидела женщина, хлебнувшая горя, её красивое лицо уже успели тронуть морщины, появившиеся преждевременно, горе нарисовало их. Губы побледнели, а в глазах не было и следа от прежнего блеска. -Охтарон! – Прокричала она и, повиснув на шее у брата, начала рыдать. Такое поведение не осталось незамеченным, они тут же приковали к себе несколько удивлённых взглядов. Некоторые плакали, видя как нашли друга друга эти эльфы. -О, Великий Эру, Охтарон! Я думала, ты погиб! От тебя не было вестей, столько лет! Охтарон же, одной рукой держа маленького Имлада, а другой поглаживая сестру по голове, сидел, словно мертвый, теперь он точно знал, что родителей нет в живых. Теперь они остались с сестрой вдвоём, и больше у них никого не было. Осознание этого пришло настолько неожиданно, что слёзы горя от потери близких, и радости от долгожданной встречи, смешались в его глазах и лились без остановки. На шум, поднятый эльфами, подошла Лемирель, она не могла поверить своим глазам. Её верный спутник сидит, обливаясь слезами, держа в руках ребёнка и обнимая какую-то женщину. Охтарон же не замечая никого вокруг продолжал плакать, прижимая своего новоявленного племянника к груди, как самое дорогое, что есть у него. Из глаз Лемирель брызнули слёзы, и она, не разбирая дороги, бросилась вниз по лестнице, чтобы не видеть этого. Она и подумать не могла, что у её спутника были жена и ребёнок. Она остановилась в самом дальнем уголке сада и, захлёбываясь рыданиями, села на землю.. -Охтарон! – Шептала Лемирель. – Охтарон! За что ты так со мной? Я ведь полюбила тебя… Не обращая внимания на дождь, падающий с неба, она пролежала так не один час. Всю ночь просидела эльфийка, глядя в небо из маленького окошка небольшой башни замка, думая о чем-то своём, не заметив даже, как сон сморил её.