Последний

Первые, по-настоящему весенние, лучики неспешно прогревали землю. Зима отступала, предоставляя волю весне. Зелёные листочки, появляясь на деревьях, давали понять, что не за горами период цветения и пробуждения. Двое эльфов, расположившись на земле, уже покрытой молодой зелёной травой, смотрели в небо. Пушистые облака, проплывая по небесной глади, светились белизной, бросая иногда тени на лежавшие под ними земли. -Куда это небо плывёт? – Спросила девушка, она лежала, облокотившись на своего друга. -Глупый вопрос, Лемирель, – улыбнулся эльф. – Туда, где будем мы. -Почему именно мы? -Если мы будем порознь – небо расколется, также легко расколется весь мир. -Он уже раскололся, – грустно сказала эльфийка, и, поднявшись, стала отряхивать платье от приставших к нему сухих листьев и травы. Прошло уже полгода, с тех пор как жители Ирматула, бежавшие из разорённого города жили в Торате. Некоторые возвращались в павший город, и начали восстанавливать его, другие же отстраивали себе небольшие домики здесь, на краю города, в местах не столь отдалённых, но в то же время позволяющих уединиться. Война была окончена, ушедшие на войну эльфы Тората, возвращались домой, и в городе постоянно проходили праздники. -Всё никак не можешь забыть родной Ирматул? – Спросил Охтарон, поднимаясь с земли и обнимая свою подругу за плечи. -Дом, где ты родился, где прошли годы твоего детства невозможно забыть, и ты сам об этом знаешь. -Однако по Темнолесью ты не скучаешь. – Ухмыльнулся эльф -Я скучаю по прежней жизни, Охтарон. Здесь я - садовница, но я – воин. Кинжал и стрелы мне роднее садовых ножниц. Думаю, ты тоже не питаешь чувства к плугу. -Но, благодаря этому, мы смогли заработать на этот домик, не стань мы ремесленниками – просто погибли бы с голоду. -Прошу тебя, давай вернёмся в Ирматул… - Настаивала девушка. – Мне спокойнее там, где все напоминает о прошлых годах, о моих лучших годах. -Лемирель, – эльф серьёзно взглянул в глаза своей подруги, взяв её лицо в руки. – От твоего родного «всего» ничего не осталось… Смирись с этим и прими жизнь такой, какая она есть. Девушка вырвалась из его объятий и побежала в сторону дома: - А что, если я не хочу мириться?! Что, если в этой жизни я не вижу ничего хорошего? Нельзя сдаваться просто так, Охтарон, нельзя! Нужно пытаться что-то изменить! – С этими словами она забежала в дом и кинулась на кровать, захлёбываясь слезами. Охтарон хотел было успокоить подругу, но рука, внезапно коснувшаяся его плеча, заставила эльфа стоять на месте: -Не нужно трогать её, Охтарон, – мелодичный голос Лаи ласкал слух. – Пусть даст волю слезам. -Она не хочет так жить. – Эльф опустил голову. – Я даже боюсь, как бы не заболела «нежеланием жить»… -Лемирель – славная девушка, и, главное, она знает, чего хочет. Не печалься понапрасну, желание «жить по-другому» не есть «нежелание жить». Лаи всегда находила нужные слова, Охтарон прислушивался к её мнению, хоть сестра была младше его самого. Девушка испытала много горя не по своим годам, это сделало своё дело. Ей приходилось в одиночку воспитывать Имлада, она принципиально отказывалась от любой помощи, будь то от брата и Лемирель, или же от многочисленных друзей, коими эльфийка обзавелась в Торате. Надо признать, рыжеволосой красавице настолько понравился город, что она решила навсегда остаться в нем, даже не думая переехать со временем назад, в Ирматул. Лаириэль служила теперь в новом дворце наместника Аластесса и числилась у него как самая лучшая швея, девушка прекрасно владела иглой и могла сделать даже самую замысловатую вышивку. Этим ремеслом она и смогла заработать себе на маленький, уютный домик, в котором поселилась вместе с маленьким Имладом. -Я не могу вынести её слёзы, сестра. Мне кажется, будто сердце моё рвут из груди, когда ей плохо. Лаи слегка улыбнулась и потрепала Охтарона за плечо: -Нет ничего удивительного, ведь она – твоя спутница. Её потери – твои потери. -Она не простит мне, если я не возьму её с собой в Темнолесье? – Спросил эльф, с надеждой глядя на сестру, с лица которой тут же исчезла улыбка, а глаза в один миг превратились в две сияющие льдинки. -Ты все же решил идти? – Спросила она. -Я не могу оставаться здесь более, ибо этим предам память друга. Он просил меня… Он надеялся… Я не имею права не исполнить его последнюю просьбу. -Лемирель любит тебя, Охтарон. Идя сейчас, ты рискуешь более не вернуться назад. Что же будет со всеми нами? Подумай над этим. Я не настаиваю, решение принимать тебе, но всё же… – С этими словами Лаи покинула молодого воина и направилась в дом, утешать подругу. -Я уже всё решил. – Процедил сквозь зубы Охтарон, крепко сжав в кулаке кулон Элендила, и пошел в сад, обрабатывать землю. Звёзды сияли в ночной мгле, кидая на землю блики. Ночь, по-весеннему теплая, была тихой, лишь изредка тишину нарушал шорох травы, задетой непослушным ветром. По пустынной дороге, снарядившись колчаном и луком, шагал молодой эльф. Мысли его были печальны, а шаги быстры. Единственное желание – пересечь границу между лесными королевствами и добраться до Темнолесья.