***
Шум, гам, суматоха. — Во имя Бога Машин! — Молох с яростью в голосе разряжает свой последний удар заряженной перчатки, одновременно выхватывая топор, подобранный им во время забега. Винтовой спуск привел их в катакомбы, где их уже ждали десятки врагов. Злобных, ощетинившихся мечами, готовых к легкой драке ради благосклонности владыки. К легкой… Первые из них, видимо самые смелые, успели издать лишь короткий предсмертный визг ужаса, когда его перчатка вспорола им глотки, выпуская фонтаны крови. Первая же атака повергла нападающих в ужас. Задние ряды не могли видеть всей картины того, что произошло в узком коридоре, но они отчетливо услышали не один, не два, а несколько предсмертных криков, что эхо сплело в один протяжный вой. Наконец, середина толпы, увидев смерть своих друзей их храбрость и решительность дрогнула, попятилась назад, в ужасе ища себе выход в другом конце коридора. Образовалась давка. Она только усилилась, когда по задним рядам пронесся испуганный крик, что замок атакован войсками ордена. И в этой суматохе чей-то меткий удар выбил со своего места факел, и до этого едва освещавшееся место бойни теперь погрузилось в полный мрак. — За мной, я знаю эту башню! — высокий, звонкий голос Ориги, словно клич комиссара на поле брани смог вернуть Каину способность здраво мыслить. Одной своей рукой он все еще держал полуживую девушку. Второй теперь наугад размахивал своим лазпистолетом, что ему вернул Молох. Как только коридор погрузился во тьму, он сразу понял, что теперь лишь милость Императора и его инстинкты жителя города-улья смогут спасти ему его жизнь. В темноте его еще могли случайно прирезать, но теперь он хоть переставал быть избранной мишенью. Более того, судя по лязгу мечей некоторые бандиты в сумраке ошибочно начали схватку между собой, полагая что ведут бои с их «орденом». Мыслей о том, чтобы выпустить из рук девушку у него и не возникало. По двум причинам. Бросить ее сейчас означало обречь ее на смерть под ногами толпы, к тому же она была его щитом. Щитом живым, неправильным, но даже так она могла спасти его жизнь, пока он спасал ее. — Быстрее, защитник! — голос таинственной смуглянки раздался почти у самого уха. Каин почувствовал как она схватила рукав его мундира и уверенно повела вперед, прижимаясь к стене. Туда, где их ждало спасение. Пусть и временное. И в этом безумном забеге он так и не вспомнил про Молоха, продолжавшего отчаянно биться, оказался от них отрезан и сейчас бежал в соседнем коридоре, увлекая за собой большую часть толпы.***
— Мерзкие мутанты! Вас всех ждет смерть! — усиленный голос Молоха, продвигающегося по узкому коридору, гремел словно рык дракона. Он прекрасно знал, что этим только помогает толпе найти себя, но надеялся, что может быть так, его крики смогут отвлечь их от Каина и двух пленниц. Он на ходу вырвал из рук умирающего бандита топор, вооруженный таким образом теперь этими двумя примитивными орудиями, которые сжимали его аугментированные пальцы. Перчатка, потеряв весь свой заряд превратилась лишь в неудобное холодное оружие. Дорога вела прямиком в ловушку. Об этом говорили все показания его датчиков. Эхолокатор показывал что коридор заканчивается обширным залом, откуда не будет выхода. Но страха не было. В критические минуты он подавлялся как и многие другие эмоции. Сейчас самое главное было спасти комиссара и двух гражданских. Дать им возможность вырваться из этого мерзкого пристанища еретиков и доложить о нем арбитрам. Рывок, еще один! Датчики улавливали тяжелые пыхтение не более чем в метре от него. И вот, наконец, зал. Зал оказался огромным, метров 50 в диаметре. Наверно, когда-то он был местом проведения религиозных обрядов. Но теперь он лишь представлял собой богомерзкий угол поклонения еретическим богам. Некогда прекрасные фрески были осквернены и теперь показывали одни мерзкие ритуалы, восхваляющие демонические силы. Посреди красовался грубо сделанный алтарь, испещренный десятилетиями ударов ножа, что прерывал жизни жертв, на него возложенных. Но место было заброшено. Это стало очевидно, когда взгляд выхватывал пожелтевшие от времени и грязи кости людей, что щедро были разбросаны возле стен. И по тому, как вездесущий мох облюбовал места, где когда-то была пролита кровь. Не будь глаза Молоха заменены на аугментику еще десятки лет назад, то сейчас он был бы неминуемо ослеплен тем разительным контрастом, которым представлял из себя тот светлый зал, освещенный мрачным светом противного кроваво-красного Солнца сквозь огромные незастекленные окна и скрытом во тьме туннелем. Еретики, лишенные этого благословения Омниссии на секунду остановились, свыкаясь с ярким светом. И сразу же несколько из них обрели свое последнее пристанище на холодном полу с раскроенными черепами. Но даже это не остановило разгневанную толпу что вывалилась в эту пещеру, ступая по телам уже мертвых друзей, с явным намерением теперь то уж точно поквитаться со своим обидчиком. Безжизненные датчики Молоха еще раз обвели толпу его палачей. Не менее пары десятков. Лица перекошены от злобы, на лбу выступили капельки пота, в руках — стальное оружие. Молох сделал один шаг назад, а затем, выведя мощность своей аугментики до предела прыгнул прямо в толпу. Может он и умрет сегодня, но он умрет, захватив с собой на тот свет как можно больше этих нечестивых душ. И прежде чем его аугментированные ноги коснулись пола, стремительный удар его топора рассек череп одного из нападавших, разделив его голову на две равные половинки. Воздух тут же наполнился криками и бликами мечей. Подобно орочьим бандам эти люди, казалось, окончательно утратили всякое представление о тактике, и в ярости кинулись вперед, намереваясь смять его числом. Их мечи подобно когтям дикого животного рассекали воздух, но каждый удар был или слишком медленным, рассекая лишь пустоту, где секунду назад призывно алел красный плащ или же с жалобным звоном сталкивались с армированным телом служителя Машинного бога. И каждый раз смерть лишь бессильно скалила клыки, видя как подобно дикому тигру скитарий крутился в безумном танце смерти, с каждым ударом щедро проливая чужую кровь. Удар! Еще удар! Когда ряды толпы опустели больше чем наполовину, на лицах нападающих наконец-то появился испуг. Из двадцати уцелело лишь семь, а их жертва стояла в пропитанном кровью плаще и лишь равнодушно смотрела на них стеклянными глазами его шлема. И вот толпа стала пятиться назад. Теперь уже ей приходилось обороняться, раз за разом отражая безмолвные, и от того лишь более жуткие атаки бестии, что скрыла свое тело под металлом. Когда в живых осталось лишь трое, храбрость окончательно изменила им и с дикими криками они бросились к выходу. До спасительного туннеля не добежал ни один. Молох рывком руки сбросил с лезвия топоров налипшие на них куски мяса и костей. Подобно безумному художнику зал был украшен изуродованными телами, что навечно останутся здесь напоминанием о той скоротечной и ожесточенной бойне, развернувшейся в этих стенах. В тишине, что теперь казалась противоестественной, раздавалось размеренное дыхание Молоха-84. Воистину, мужество — сильнейшее оружие человечества. Истинно храбрый человек может не дрогнув встретить войска Аббадона и всех сил Хаоса не хватит, чтобы сломить его!***
Коридор опустел. Те, что пережили его неудержимый натиск теперь искали спасения на нижних этажах замка, в страхе седлая своих коней. Но теперь пришла и другая проблема. Он помнил в какую сторону побежал Каин, но сейчас стоя на развилке из трех коридоров даже примерно не мог определить в каком направлении их стоит искать. Взгляд скользнул влево. В то время как одна сторона была без окон и дверей, вторая фактически представляла из себя смотровую площадку, откуда открывался превосходный вид на пустыню, полную кроваво красного песка. Багряное солнце с трудом пробивалось сквозь мрак пылевых бурь что ветер, неожиданно холодный, подхватил словно ребенок игрушку. — Если ты ищешь храброго воина, что в сопровождении темноволосой эльфийки спасались бегством, то они побежали в крайний справа коридор. Молох стремительно обернулся на голос и замер от удивления. В пустом коридоре стояла громадная тень, чей облик полностью был скрыт под зеленым плащом. — В этих залах у верного служителя не может быть случайных союзников! Кто ты и по какой причине мне верить тебе? Таинственное существо лишь недобро усмехнулось. И с ужасом Молох понял, что речь его была далека от человеческой. Кем бы оно не было, его горло с трудом имитировало чужеродную для него речь. Оно сделало огромный шаг вперед, и полы его бархатного балахона затрепетали на ходу. Из-под полностью закрытого плаща раздалось угрожающее рычание. Оно подняло свою руку и спавший край рукава обнажил нечеловеческую ладонь, покрытую густым серым мехом и увенчанную длинными когтями. Вторую руку чудовище держало за своей спиной, словно пряча там неожиданный подарок. — Презренный уродец! Неужели ты подумал что убив этих жалких людей, ты смог купить себе право на жизнь в этом замке! Ауууу! В просторном коридоре раздался вой, от которого у простого человека сжалось бы от страха сердца. Но не у верного сына Омниссии. Руки Молоха лишь крепко ухватили два топора. Он не боялся боя, но прямо за ним были коридоры, где сейчас бились Каин и его спутницы, отстаивая свое право на жизнь. Словно прочитав его мысли монстр вдруг зарычал, издав звук — нечто среднее между бессмысленным рыком и обдуманной человеческой речью: «Думаешь уйти от драки? Тогда ей не жить!». Рывком он выхватил вторую руку из-за своей спины и сердце Молоха точно сжалось в стальной перчатке. На вытянутой руке монстра, словно безжизненная кукла, повисла та прекрасная блондинка. Теперь уже нагая, если не считать ее мягких походных сапожек. Бедная девочка теперь пришла в себя и лишь с обреченным взглядом смирившегося со своей участью смертника, отрешенно смотрела в пол. Мерзкая тварь же, словно издеваясь над ее чувствами, лишь продолжала свой страшный монолог: «Какое превосходное тело! Жаль, что ее чрево больше никогда не сможет подарить мне крепких волчат! Но не бойся, милая, я найду тебе место в своем гареме, когда Волт сделает меня владыкой лесов!». Тварь под балахоном вновь затряслась от мелкого безумного смеха. — С ней было еще два человека! Где они? — О, этот странный мужчина и их королева? Они живы, если ты об этом — Признаюсь, в тот момент когда я смог вырвать ее из рук вашего мага со странным артефактом в руках, я чуть не потерял свой глаз от его смертоносных лучей, но милостью бога Ночной охоты я жив. В отличие от этих презренных человеческих наемников! — он с силой швырнул абхуманшу на каменный пол, разворачиваясь в сторону Молоха. — Я устал от этих разговоров, странный железный человек. Стоит мне принести твою голову Волту, как вопрос о моем царстве будет решен! Он сбросил с себя балахон, обнажая под ним уродливое в своей мутации, но крепкое и сильное тело получеловека. Покрытое шерстью лицо, вытянутое как у пса, огромные лапы, в которых с трудом угадывались человеческие руки. Но было во всем его облике, то, что отталкивало его даже сильнее внешнего уродства. Этот жуткий мутант обладал разумом, что не уступал человеческому, и душой, что подобно человеческой обладала чувствами, но столь низменными и инстинктивными, что Молоху на секунду стало дурно. Подобно гротескной пародии на человека монстр стоял в сумраке коридора, демонстрируя ему свою силу. — Узри же Нарам-Суэна, сына Ур-Намы, будущего правителя извечного леса и твою погибель! — он на секунду замер, убийственным взглядом оценивая Молоха и после бросился вперед подобно черному кошмару из глубин человеческих страхов. Разделявшие их семь метров он преодолел за считанные мгновения. Годы беспощадных битв в родном племени столкнулись с десятилетиями битв во славу Омниссии. Но сила была на стороне Нарам-Суэна. Оба топора Молоха смогли найти свою цель в его теле, но первый лишь сорвал большой кусок скальпа, обнажив под ним белую кость черепа, а второй утоп в его плече, заставив его левую руку безвольно поникнуть, но не приблизив смерть этого порождения тьмы. Коридор заполнил полный боли рык. Мутант и скитарий повалились на землю сцепившись в этом жутком клубке железа и первобытной силы. Сейчас они оба в водовороте, подобно двум разъяренным животным, сплелись на каменном полу. Будь на месте Молоха простой человек, то смерть бы не заставила себя долго ждать, но сейчас когти Нарама лишь разрывали святой плащ механикуса, корежили его святую аугментику, один из его укусов даже разбил святой визор его шлема, но полумеханический человек и не думал умирать. Одной своей рукой он держал клыки его пасти подальше от своей шеи и головы, а второй, увенчанной обесточенными аккордовыми когтями наносил страшные удары по его телу. Они погружались в спину, плечи, мягкое подбрюшье, иногда вырывая целые куски мяса, но стальные мышцы были все так же тверды. Все так же Молох чувствовал его зловонное дыхание возле своего лица. Внезапно, полные ярости глаза волкочеловека застелила пелена боли. Лишь на мгновение, но этого было достаточно, чтобы стальные когти Молоха нашли свой путь к его горлу. Впервые Нарам-Суэн оказался так близко к смерти. Впервые отпрыск человеческого рода смог одержать над ним победу в честном поединке и вот, позабыв про ноющее тело, в отчаянии обреченного, все свои силы он бросил на то, чтобы продлить своё омерзительное существование. Одной лапой он схватил Молоха за руку, чьи пальцы уже впились ему в шею, а другой что есть силы ударил в его живот. В коридоре раздался последний крик, перешедший в бульканье, а затем наступила тишина.***
Хлоя встала, как пьяная пошатываясь на своих ногах. Только что защитник, что был призван Оригой, смог в поединке одолеть Крон-принца восставшего Владыки лесов. Но в тишине, что заполнила собой все помещение, она почувствовала страх. Она еще раз сжала в руках топор. Именно ее удар в основание черепа смог переломить ход битвы, но если ее пленитель все еще жив, то его нужно добить прямо здесь, прямо сейчас! Медленно она подошла к навеки умолкшему вервольфу. Внезапное его шевеление едва не ввело ее в ступор, но спустя несколько секунд она поняла, что в смертельной схватке все же нашелся победитель. Под телом вервольфа, напрягая свои железные руки, медленно пробуждался ее самый странный защитник. Когда туша зверолюда была наконец сдвинута в сторону, то Хлоя с отчаянием и надеждой припала к тому, кто едва не обменял свою жизнь на её, даже и не думая договориться или отступить. Его красный плащ был изорван. Один из окуляров разбит вдребезги. А на животе зияла огромная рана, откуда вместе с плотью торчали различные провода. Зрелище было отталкивающим. Но бросить его она не могла. Она осторожно присела рядом с ним, тревогой и неуверенностью скользя по нему взглядом. Ее рука нежно пробежалась по его стальной маске. — Помоги мне ее снять, — его хриплый, механический голос раздался подобно шелесту листвы. Руки медленно потянулись к его лицу. Только теперь она вдруг поняла, что это не было его ликом. В момент, когда его стальная, словно у куклы рука начала методично отцеплять защелки на лице, ее эльфийский ум пронзило любопытство. Она ожидала увидеть что угодно. Возможно это было бы лицо воина, обезображенное и изуродованное шрамами, возможно это было лицом злого демона, что страдал в невыносимых муках рабских оков Ориги, но то, что открылось ей после, повергло ее в шок. Под маской было лицо молодого, быть может чуть старше двадцати трех лет, мужчины. Почти юноши. Бледная кожа, коротко стриженные русые волосы. Под кожей иногда проблескивала стальная сетка. Особенно хорошо это было заметно под подбородком. И глаза, что были механическими. — Ты, ты человек! — Как и ты. В тот момент она была слишком ошеломлена, чтобы ему возразить. Лишь помогла подняться на ноги. Заботливо, словно сестра. — Ты знаешь, куда нужно идти? — голос Молоха, лишенный маски, теперь вдруг потерял сталь и механический окрас и казался теплым, заботливым. Хлоя сразу же кивнула, смешно дернув волосами: «Нам в правый, но прошу, поскорее». Она вдруг остановилась, словно поняв как выглядит ее просьба в его состоянии. — Не волнуйся за меня. Священная аугментика внутри пострадала незначительно. Я смогу продолжить при необходимости. Молох со скрипом встал, стараясь не смотреть в ее сторону. — Хорошо, — она подошла, мягко обхватив его руками. И лишь испуганно взвизгнула, когда он, словно пушинку, саму подхватил ее на руки. — Поверь, даже в таком состоянии я все еще полон сил продолжить выполнение миссии, — пафосная речь Молоха прервалась, когда он понял, что ее тонкие, девичьи руки обхватили его торс, а своей щекой она прижалась к его бронированному телу, доверчиво глядя на него своими рубиновыми глазами. Красными, как святой Марс. — Я не знаю, откуда вас смогла призвать Орига, но слава богам, что они ответили на наши просьбы. Её защитник лишь молчит, крепче сжимая ее в своих руках. Где-то сверху она видит ряды факелов, черный от копоти потолок. И крепче прижимается к нему: Теплому, пропахшему кровью и алхимическими маслами спасителю. Словно доверчивый котенок. Столько вопросов и ни одного ответа. Она лишь крепче прижалась к его стальному, но странно теплому телу, впервые почувствовав себя под защитой, что даже в такой ситуации дарила странный покой.***
Где-то в лаборатории. — Сейчас мы вернемся этим же коридором и спасем ее! Да как ты вообще посмел допустить, чтобы Хлою забрало это чудовище?! — Орига со слезами на глазах пыталась огреть комиссара своим жезлом, но стальная хватка Каина остановила посох на полпути. — Я понимаю вашу боль, но возвращаться за ней сейчас полное безумие. Сейчас наша главная задача выбраться отсюда. И я верю, что кем бы не была та девушка, она явно не была рада тому, что вы отправитесь на смерть. Хочу вам напомнить, но и мой соратник сейчас пал в этих проклятых пещерах. — Ты! Ты! Ты был вызван мной и обязан мне подчиняться! — Орига вдруг встает во властную позу, указывая на Каина своим перстом и ее голос звучит словно голос полкового капеллана: «Именем тайных ремесел, вызвавшими эту душу из небытия для служения мне, я приказываю: немедленно возьми свое оружие и возвратись за моей спутницей!» Никакой реакции. Каин только с недоумением смотрит на эту клоунаду. Сама же Орига не просто удивлена, а ошарашена. Для верности она проделывает подобное еще пару раз, после чего падает на пол, беззвучно заливаясь слезами: «Пожалуйста, ну как тебе не понять! Она — это все что есть в моей жизни! Прошу, умоляю, нам нужно вернуться пока еще есть шанс на ее спасение. Ее не могли сразу убить.» — Вы слышали мой ответ — нет. — Вы же наши защитники, разве духи прислали вас не для этого? — Не знаю о чем вы болтаете, нас сюда прислать мог только Император. — Какой еще Император?! Спор был прерван треском вокс-передатчика. — Комиссар Каин, прием. Орига с интересом наблюдала как мужчина казалось несколько минут говорил сам с собой, после чего, снисходительно улыбаясь ей, произнес: — Можете благодарить Императора, наши друзья живы и сейчас бегут прямо над нами. — О духи! Как Хлоя? Что с ней? — Жива, только сильно истощена, а вот наш железный друг не очень. Ваша подруга сказала, что по этой лестнице мы попадаем к выходу, это так? — спокойно спросил комиссар. — Да там недалеко конюшни, там мы сможем взять лошадей и сбежать из этого проклятого места. — уверенным тоном ответила ему эльфийка. — Тогда не будем терять ни минуты, быстрее! — сказал Каин и потянул за собой королеву по направлению к лестнице.