***
— Хлоя, нет! Сумерки зала освещает яркая красная вспышка и сразу же еретик, склонившейся над Хлоей падает с простреленной головой. Меткий выстрел героя Империума, что оборвал жизнь жалкого еретика, обескуражил на небольшое время приспешников Волта, но не успели они повернуться по направлению откуда прилетел лазболт, как в следующий миг помещение наполнил громогласный крик Каина: — За Императора! — комиссар практически сразу сократил дистанцию с ближайшим одержимым и одним взмахом располовинил его своим гудящим мечом. Вид брызнувшей фонтаном крови казалось придала Молоху сил. Приказ на самоуничтожение отменен. Этот неожиданный поворот событий дал Молоху второе дыхание, после чего тот превозмогая боль встал заслонив Хлою, приготовился сцепиться с ближайшим врагом, что уже несся к нему выставив вперед алебарду. Неуловимым глазу движением, рука Молоха схватила древко алебарды, отводя в сторону страшный удар, а потом резко потянул на себя вместе с вцепившемся в оружие одержимым. Первобытная ярость в глазах врага меняется на ужас. Он падает прямо на адамантиевые когти своей недавней жертвы. Торжествующий рык тонет в бульканье, когда изо рта красноглазой бестии ударил фонтан крови, но массивное тело все еще продолжает свой путь вперед, впечатывая скитария в ящики с одеждой за его спиной. На короткий миг его визоры теряют способность видеть, погребенные под грудой тряпья. Но звуки битвы все еще фиксируются датчиками. Он слышит вой пиломича и крики предсмертной агонии умирающих служителей темных богов. Подобно драке диких животных, отбросив всякие правила честной дуэли, бой Каина стал по настоящему грязным. Подлые удары, ложные выпады, любое преимущество, что способно изменить чашу весов этой битвы в пользу воинов Бессмертного Защитника Человечества. Выстрел в спину первому, обманный маневр и прямой выпад мечом в лицо другого. Удары, чье назначение ошеломить и искалечить, заставить жертву в страхе и боли отступить, дав возможность вести бой с оставшимися. Ярость против ярости, жестокость против жестокости, сила против силы. Боевой клич Каина смолкает так же внезапно, как и начался. И воцарившийся тишине сердце Молоха стучит как молот, перегоняя по кровеносным сосудам остатки той гремучей смеси из адреналина и боевых стимуляторов, давшей ему силы для боя. Рядом с ним плачет Хлоя. Ее горячие слезы падают ему на лицо, стекая маленькими ручейками. Тонкие руки обвили израненное тело. Наверно она, как и он понимает, что это конец. — Я буду возносить за тебя молитвы богам… Кем бы ты не был, — Пусть и появившись в ее жизни на короткий час, промелькнув подобно падающему метеору, этот странный, изуродованный молодой человек смог дать ей больше тепла и заботы, чем она получила от всего его племени за всю свою жизнь. Она с испугом смотрит в механические глаза, видя как его лицо стремительно бледнеет. Последние свои силы он потратил ради нее — никчемной, эгоистичной и не заслуживающей такого дара.***
— Омниссия Всемогущий, молю тебя.! Дай мне сил исполнить свой долг! Не дай этим невинным душам сгинуть в этом месте! — уста Молоха слабо шептали, цепляясь за жизнь. Сейчас он лежал на полу в луже крови и священного машинного масла. Его кроваво красный плащ разорван, словно лохмотья бездомного, одна рука безвольно повисла, удерживаемая лишь небольшим куском мяса и тянущимися из нее стальными проводами. Даже святая броня на теле сейчас смята как жестяная банка, не выдержав силы их демонического оружия. Во рту стойкий соленый привкус крови. Каждый вдох дается через боль. Он делает попытку встать, стремясь хоть как-то помочь все еще сражающемуся Каину, пусть даже и в роли подсадной утки, но тут же чьи-то руки крепко, но осторожно прижимают его к земле. — Не двигайся, пожалуйста, — Голос Хлои кажется Молоху мягче песчаных дюн Ноктюрна, мягко обволакивает уставшее сознание, но изнутри, словно непреодолимая сила все еще поднимается приказ: «Продолжать бой». «Гвардия Волта» мертва, но свою задачу она выполнила. Пусть и не убив, но выиграв время для его тяжелой кавалерии. И теперь они в ловушке. Выходы блокированы с двух сторон. Визг, лай, гортанная человеческая речь и нестерпимый запах псины — войска Нарам-Суэна пришли отомстить за смерть своего принца. — Император! Мы в ловушке! Бери свою девочку и стой за мной! — Голос комиссара полон отчаяния. Сейчас он похож на загнанного в угол зверя, что готов биться с яростью обреченного за каждую минуту своего существования. Скулы Молоха сводит от боли, он пытается встать, опираясь на руку и замирает, когда все еще живой кожей чувствует тепло тела светловолосой эльфийки. Она склонилась над ним, осторожно обнимая его израненное тело. И в свете факелов ее слезы блестят подобно неограненым алмазам. Визор, записывающий каждое мгновение его жизни фиксирует, как одна слеза замирает, копя силы на её подбородке, а затем срывается в отчаянном полете. А в следующее мгновение, он впервые в своей жизни испытывает замешательство, чувствуя как каждую клетку его тела, пронзает неведомое до этого чувство эйфории. Оно проникает в само сознания, расцветая в нем неярким, равномерным свечением, когда в ослепительно белом свете пляшут огненные всполохи святых кузниц. Ощущение времени теряется. Тело вдруг становится ватным, аугментика перестает отвечать на сигналы, что ей отчаянно шлет сознание. Мир тонет во тьме и исчезает. Молох пытается рефлекторно дернуться, когда чувствует как начинает падать во тьму. Но тело ему более не подвластно. Краткий миг полета в никуда и приземление, от которого все его тело словно пронзает разряд электричества. Тьма вспыхивает светом миллионов Солнц, силой вырывая сознание из убаюкивающей мглы. Мир вновь сияет во всем его великолепии. Рот раскрывается, со свистом втягивая в себя пыльный и затхлый воздух подземелья. Боли нет. Она ушла, словно растворившись без остатка в той силе, что вновь наполняет его тело. Пассивная способность «Оно неубиваемо» активирована: ваши раны восстановлены на 100%. Сколько прошло времени? Датчики говорят, что не более секунды. Щекой он чувствует как слезинка Хлои, словно жидкий огонь прочертила свой путь вдоль его лица. Теперь в ее глаза удивление, неверие и… радость. Скитарий уже знает причину. 80/80 НР Странная полоска, отображающая его здоровье вновь полна и светится умиротворяющим зеленым светом. Он проводит быстрый анализ своей системы на присутствие поломок. Потом еще один, чуть более углубленный. Никаких повреждений. Страшные раны затянулись, не оставив после себя даже шрамов, огнедышащий дракон на доспехах вновь изрыгает пламя, не помня корежищих металл ударов. Рука сама собой подбирает добротный меч с пола. Дар жизни можно оплатить только кровью врагов. *** Для Каина, все происходившее, почти не осталось в памяти. Бой шел на рефлексах. Стоило глазу увидеть неясную тень сбоку, как тьма озарилась вспышкой лаз-пистолета, стоило увидеть как окровавленные клыки зверя тянутся к нему, как его тяжелый клинок тут же несся к мерзкому мутанту, превращая его мерзкую плоть в кровавую кашу. Он не видел того, что произошло с Молохом. Не мог оценить тяжесть его повреждений. Кровь, что текла по его телу, с одинаковой вероятностью могла принадлежать и ему, и его врагам. И потому, когда Молох, подобно стальному шторму обрушил град своих ударов на мерзких мутантов, особого удивления это не вызвало. Механикусы всегда славились своей устойчивостью к повреждениям. Времени на обдумывание не оставалось. Сейчас они вместе с Молохом, прикрывая собой девушек, прорубали себе кровавую дорогу посреди оскалившегося моря из первобытной ярости, каждая волна которого грозила смыть их словно бумажный кораблик. Словно древние боги смерти они шли по ковру из мертвых вервольфов, чувствуя под ногами шаткую опору из их бездыханных тел. Подобно порождениям кошмаров мутанты со всех сторон тянули к ним руки, возбужденные запахом крови и смерти, и тут же исчезали, отброшенные во тьму коридоров холодной сталью их клинков. Пот ручьями лил с Каина. Когда до заветного коридора остается не более десяти метров, он не целясь делает несколько выстрелов по стоящим колоннам коробок. Высушенные сухим воздухом они вспыхивают словно сухое сено. Языки пламени, радуясь своему рождению, взвиваются вверх, жадно пожирая сухое дерево. И этот огонь пугает вервольфов даже сильнее смерти их друзей. В зале стало темно. Густой, черный дым удушает, въедается в глаза, сбивает с толку. Задние ряды дрогнули. Испуганные, дезориентированные в рядах бесконечных коробов, они в испуге бегут, стремясь найти выход из этой ловушки. Единая, монолитная стая, объединенная чувством мести, рассыпалась словно карточный домик. Теперь это не больше чем толпа мутантов, каждый из которых готов вгрызться в глотку бывшему союзнику ради спасения из этого кошмара. Лишь небольшая часть из них сохранила рассудок, видя спасительный выход прямо за спиной их врагов, и в отчаянии, позабыв про осторожность, устремляются вперед. К их сожалению, для Каина с Молохом подобная обстановка более чем привычна и сейчас, играя на своем поле, росчерками своих мечей они пишут еще одну победу сил человека над мерзкими силами тьмы. Справа слышится угрожающий треск. Объятая пламенем стена из ящиков жалобно скрипит, нависая над ними и угрожая вот-вот рухнуть. Стоит ей упасть, как спасительный выход будет отрезан. Это понимают все. Это понимает Орига, что, не смотря на боль и усталость, стрелой бросается к спасительному выходу, держа за руку свою подопечную. Это понимает Молох, жестом давая Каину понять, чтобы он отступал первым. Это понимают и выжившие вервольфы, что в исступлении бросаются на своих врагов. Их лица обожжены огнем, шерсть дымится, в глазах виден ужас. Кровавый разгул окончился их гибелью. Обещания денег, еды и женщин оказались обманом. В свете костра их тени танцуют, превращая удары в умоляющие жесты о милосердии. Но клинок Молоха, подобно карающей деснице Императора, с каждым ударом неустанно взымает свою кровавую плату. Когда до коридора остается не более пары шагов, он, собирая все свои силы, просто швыряет свое тело в маленький проход. И сразу же за ним раздается треск, в котором рождается дикий вой боли. Объятая пламенем стена из ящиков упала, похоронив под своими горящими остатками их преследователей и заблокировав выход.***
Каин едва различал дорогу, шатаясь от физического и нервного изнеможения. Он уже потерял счет времени. Но судя по тому, что ему вслед уже не доносились предсмертные крики сгорающих заживо вервольфов, продвинулись они уже порядочно. Глаз невольно скользит по стройной фигурке Хлои, что идёт, стараясь не отставать от Молоха. — Быстрее, я чувствую, кристалл почти рядом с нами, — голос Ориги теряет нотки усталости, обретая непривычное до этого возбуждение. Ее походка становится пружинящей. Она радостно смотрит на Хлою, с трудом сдерживая улыбку: «Мы это сделали. Обещаю, как только я получу власть над этим местом, все вернется на свои места». В ее глазах пляшут бесенята. После стольких лет лишений, скитаний и нужды она вновь станет королевой. Такой, которой была когда-то. До того проклятого дня, когда среди этих бесплодных песков взвилась эта черная башня. В том, что он был близко, Орига даже не сомневалась. Пальцы чувствуют приятное покалывание, сердце тревожно бьется в груди. Грудь вздымается, радостно втягивая в себя воздух: душный, затхлый, он кажется ей теперь невообразимо сладким, словно она стоит посреди цветущих лугов. — «Это было не зря, все это было не зря!» Перед следующим поворотом она останавливается, позволяя Молоху проверить путь. Знакомый взмах руки возвещает об отсутствии врагов. О да, она многим рисковала ступая по этим землям, не раз их жизни висели на волоске и лишь милостью создателя они смогли преодолеть этот долгий путь. Но награда того стоила. Мечтания прерываются, когда до ее утонченного обоняния доносится запах потного Каина, растягивающий чувственные губы в брезгливом отвращении. «Защитники»… — Вижу цель. Голос Молоха спокоен и Орига лишь усилием воли заставляет себя устоять на месте. Она почти слышит это сладкий шепот, обещающий власть, силу, потерянные мечты… Их шаг превратился в бег. Орига еще не понимает как, но этот странный механический человек обладает чувствами, острее эльфийских. Стоит ему услышать, что впереди опасность, как он останавливается. И в наступившей тишине, лишь спустя короткое время, ее чуткие, нежные уши слышат, как впереди, чуть слышно, раздается слабый шепот — неровный бег людей вперемешку с их криками. Они бегут в страхе, словно спасаясь от чего-то. Быть может сейчас, лучший момент для побега, единственный шанс выбраться из этого проклятого места, но… Она вздыхает, проклиная себя за то, что позволила Хлое увязаться с ней. Сейчас единственный момент, когда ее цель так доступна. Шанс, которого больше не будет. — Первый поворот направо, — Она с тревогой замечает, как ее голос начинает дрожать от волнения, а взгляд странного человека в красной шинели становится все более подозрительным.***
Год назад. — Пять золотых, ну, или… — Старьевщик посмотрел на Оригу своими подслеповатыми глазами, вертя в своих жирных пальцах пожелтевший от времени свиток. Замызганный, старый, сотню лет провалившийся на дне сундука, с едва проступающими на поверхности буквами монускрипт. Крупицы сведений о «Башне», — Или ты, моя сладенькая! Орига едва сдержала чувство рвоты внутри себя. Рука торопливо достает из кармана золотую брошь — последнее, что у нее осталось от прошлой жизни. Сокровище, за которое она держалась до самого конца. Подарок на день рождения от ее матери. Стоит ей ее протянуть, как вороватая, покрытая язвами рука с быстротой молнии хватает ее, присматриваясь к ней в тусклых лучах восходящего Солнца. — Хорошо, мы в расчете, — рука покачивает украшение стремясь определить вес. Кропотливый труд ювелиров обесценен вмиг, здесь в ходу вес желтого металла, а не красота. — Госпожа, вы уверены? , -Хлоя стремится придать своему голосу твердость, но Орига слишком хорошо ее знает, чтобы обманывать себя. Они продают последнее, в полумифической, сказочной попытке вернуть утерянное. Сами живя впроголодь, последние драгоценности из того немногого, что она смогла спасти во время бегства, тратятся на заплесневелые старые свитки. — Да, — Она отворачивается, не желая видеть, как желтые, словно сделанные из холщевины зубы торговца впиваются в металл, корёжа нежные линии украшения. Уже через час его переплавят. Это утешение, хоть и слабое, символические похороны ее последней памяти о родителях. Погибшие, но не ставшие игрушками у новых господ. — Пойдемте госпожа, нам здесь больше нечего делать, — Хлоя хмурится, видя как один из стражников кидает на нее похотливый взгляд, касаясь рукояти своей изогнутой сабли. Два его пальца указывают на нее, потом касаются его красного тюрбана, а затем опускаются засаленным штанам, указывая на пах. Он скалит свои желтые от дурман-травы зубы, показывая ей два пальца. Недвусмысленное предложение. За два золотых. — Омар, не смущай наших гостей, — тонкие, иссохшие губы торговца, покрытые слоем жира от плотного завтрака растягиваются в улыбке, — Мы честные бизнесмены, пусть они даже и эльфийки. Какая молва пойдет про нас, если наши клиенты узнают о твоих пристрастиях? Он вдруг заходится в смехе, словно вспомнив смешную шутку. Его маленькое, иссохшее тело содрогается, словно в конвульсиях, как будто старик вот-вот умрет. — «Хорошо бы, так и было». Орига поправляет свой корсет, скрывая свое роскошное тело под тонким магическим плащом. В уголке глаз щиплет от жгучей обиды. Уже не впервой им предлагают секс за деньги. Словно они все шлюхи на базаре. Для нее, что все еще помнит пылкие, полные нежности ухаживания ее кавалеров, роскошные балы в свете магических светильников и счастливые лица родителей, такое предложение кажется пощечиной. Но ее лицо лишь расплывается в улыбке, как будто она бы рада и за бесплатно, но обстоятельства вынуждают ее отказаться. — «Да я лучше себе вены вскрою, чем соглашусь на это!». Она поворачивается к выходу, уже собираясь покинуть это мерзкое место, когда грубый оклик торговца заставляет ее остановиться. — Ищешь способа уничтожить башню? Или подчинить себе? Сердце Ориги делает резкий «Бух!», замерев от напряжения. Она не говорила о БАШНЕ, старательно изображая из себя обыкновенную служанку богатого визиря, которую послали за редкими свитками. — Не ты первая, кто заходит ко мне за такими знаниями. Был тут один герой, что тоже что-то постоянно искал про «Темную Башню». Волтом звали. Его смех кажется вдруг невероятно громким, словно сам демон преисподней смеется прямо над ее ухом. Порывы ледяного ветра снаружи треплют тряпичные стены шатра, словно вознамерились вырвать его с этой проклятой земли. Орига молча выходит за пределы палатки, чувствуя как покачивающийся при ходьбе посох, несильно ударяет ее по спине. — Госпожа Орига… — Хлоя жмурится в клубах едкой пыли, поднятой ветром. Но стоит ей увидеть, как госпожа благосклонно кивает, сразу натягивает на себя капюшон, пряча под плащом нежное, словно лепесток розы, тело. Пальцы не глядя защелкивают затейливую застежку, выполненную в виде розы — символ рыцарей «Дома Дискортии». — Если мы постараемся, то достигнем поселения раньше, чем сюда прибудут охотники за рабами. Орига согласно кивает. Её сил вполне хватит чтобы справиться с ними, но сейчас, когда Башня, такая обманчиво-близкая, возвышается на горизонте, нельзя привлекать к себе внимание. Она делает шаг, ощущая как сквозь мягкие сапоги, пятки чувствуют твердый базальт и устало вздыхает. Пустыня почти без песка: буро-красное море, холодное и безжизненное. Лишь голые камни и пыль, едкая как щелочь. Эти края не созданы для жизни. Их можно разве что пройти. Пройти и забыть как дурной сон. Но были времена, когда она называла их своим домом. Когда на их землях еще стояли растущие города, когда поля давали обильные урожаи, а смерть и угасание не витали в воздухе. Башня уже близко. Она помнит как башня зовет ее во снах. Символ гибели всего, что она любила. Словно мрачное надгробие над ее жизнью «До Башни». И теперь она куда ближе к ней, чем даже в тот день, когда она, во главе последних остатков ее верного войска, приняла самоубийственную атаку на ее неприступные стены. Орига подняла слезящиеся от пыли глаза к небу. На Западе все еще можно было увидеть последние яркие звезды. — «Как и мы с Хлоей. Гибнут последними, видя смерть своих друзей». — Госпожа Орига, это правда? Правда, что мир был сломан и теперь никогда не будет как прежде? — Все в наших силах, моя девочка, — Орига с грустью глядит на своего «рыцаря». Девушка, выкупленная ей за десять сребреников у бродячих работорговцев. В первые дни она напоминала ей побитого щенка: боялась громких криков, прятала часть обеда «про запас», а когда впервые она приказала ей спать, то покорно, и, что самое страшное, привычно, улеглась на циновке у входа. Теперь она расцвела. Стройная фигура, коварный, завораживающий сердце взгляд рубиновых глаз. А в последний год еще и характер. Кто бы мог подумать, что в этом хрупком теле живет душа дикой кошки? В старые времена она бы стала настоящей сердцеедкой. Орига Дискортия видела облаченную в длинный, бесформенный плащ девушку, что готова была умереть ради нее. Она пыталась ее отговорить от этой затеи, но Хлоя была непреклонна, впервые идя против ее желаний. — «Мне незачем будет жить, если вы умрете!». Эти слова и определили ее судьбу. Долгий поход, полный лишений, Хлоя выстрадала молча. Молча сейчас взирала и на мрачный остов башни. С такого расстояния она казалось игрушечной и совсем не страшной. — Пора, — сердце сжимается в страхе перед неопределенностью. Орига вдруг поняла: она страшится того, что уготовила ей судьба. С первыми лучами солнца, вдоль скал, выпирающих из земли словно скелет мертвого животного, две фигуры двинулись в свой путь. Словно похоронная процессия, они шли в клубах поднимаемой ветром пыли, пока неистовый ветер, этот «Пустынный дракон», не скрыл их облик от посторонних глаз«.***
Длинный коридор закончился возле огромной двери. Каин на всякий случай делает шаг назад, выставив вперед лазпистолет. Взгляд скользит по этой псайкерше. Орига Дискортия. Он спас ее под сводами того зала, но потеющие руки все громче твердили о том, что следовать ее плану было глупой идеей. Молодая девушка, спасенная Молохом вновь может стоять на ногах. В руках зажато по кинжалу. Поза напряжена, взгляд — хищницы, она медленно облизывает свои пересохшие губы розовым язычком. Образ невинной девушки из зала медленно стирается. Они все еще едва одеты. Скорее даже раздеты, нежели одеты. Но привычного сексуального возбуждения нет. Оно стерто волной усталости и стресса. И ощущением неприятностей, что его ожидают. Скрип двери раздается подобно жалобному плачу. Каин едва может сдержать сдавленный крик при виде открывшейся перед ним мерзкой картины. Комната была огромной. Целый зал, чей потолок терялся вверху был выложен из черного, отполированного до зеркального блеска, мрамора. Словно сгусток тьмы, радостно распахнувший свои объятия навстречу путникам. Тут на мгновение Каин вспомнил гробницу некронов. В середине зала был колодец, из которого вырывалось белое пламя, пожирающее кристалл, что безо всяких дополнительных приспособлений висел в воздухе. Иногда, когда пламя, словно вновь набирая силу, с особой яростью набрасывалось на кристалл, то можно было заметить, как на его поверхности проступают оккультные символы. Глаза заболели. То была странная боль. Кристалл манил и отталкивал одновременно. Посреди черного зала он казался символом чистого, непорочного мира, но стоит глазу зацепиться за символы, что проступают на его поверхности, как разум начинает мутить, словно сквозь пелену проступает нечто, мерзкое самому человеческому духу. — Комиссар Каин, Молох-84, далеко же вас занесло от границ родного Империума. Только сейчас Каин замечает странную тварь, полностью скрытую под красным балахоном. С непостижимой для человека грацией она скользит по полу, останавливаясь метрах в двенадцати от их отряда. — Я ждал вас, комиссар, — его голос необычайно красив и приятен настолько, что напряжение, охватившее Каина в первую минуту, начинает постепенно проходить. — О, я вижу с вами и Орига Дискортия! Мое почтение, королева, приятно видеть, что грязные лапы этих дикарей не коснулись вас. Фигура изобразила учтивый поклон. — Я знаю, зачем вы пришли, но кристалл нельзя трогать. Видите ли, это последняя связь между вашим миром и этим. Уничтожив его, вы останетесь здесь навсегда. А вы, дорогая Орига, навсегда лишитесь возможности возродить свое королевство. Фигура засмеялась приятным мужским голосом: Ах да, мы же так и не были представлены друг другу: "Роланд - хранитель кристалла". Он молчит, довольный выражением их лиц, после чего вытаскивает из своего рукава медальон: "Я знаю, что ваш путь будет нелегким. Этот артефакт был создан специально для вас, спасители. В нем скрыта сила первых великих магов. Один раз, всего один раз! Он может спасти жизнь человека от смертельного удара. Прошу вас, возьмите его как дар и покиньте эти проклятые залы. Волта нужно остановить, но разрушив этот кристалл вы лишь высвободите силы, которых боится даже он". Побочная цель: уничтожить Кристалл Власти. Задание обновлено Начат новый квест: — Тысяча осколков. Уничтожить кристалл. или — Сделка. Сохранить кристалл. Награда: амуниция. Надпись вспыхнула золотом и тут же сменилась на другую. Начат квест: Друг или Враг? — Договориться с хранителем кристалла. Награда: артефакт. или — Убить хранителя кристалла. Награда: новый союзник.