Заложник

Тронный зал сверкал огнями свечей, позолотой на рамах картин и вычурных барельефах, драгоценным шитьем и ювелирными украшениями. Тронный зал был заполнен мерным речитативом, злорадными шепотками и тяжелым молчанием. Тронный зал был практически пуст: только три плотно сбитые группы, слишком маленькие, в сравнении с размерами помещения, стояли друг против друга. Его королевское величество Ородаль ви’Грасса, его старший сын и наследник Рироэль, а также свита из двух десятков придворных. В основном министры и прочие заинтересованные лица – тухлое старичье, благо особенности расы позволяют им даже в столь преклонном возрасте выглядеть гладенько, как полка с фарфоровыми куклами в будуаре манерной дуры. Победители. Владыка Светлого леса Лилиэнь Альвего с супругой, старшим из сыновей и дочерьми-близняшками, слишком юными, чтобы принять участие в разыгрывающемся фарсе. Из всей свиты им дозволено было взять с собой лишь старого камердинера, чьи лета уже не в силах скрыть даже эльфийская кровь, и пару служанок. Проигравшие. А в центре, меж двумя фракциями, стояли трое: Роаналь ви’Грасса, младший сын правителя темных эльфов, мрачный и не спускающий руки с рукояти церемониального клинка, Лавиань Альвего, предатель Светлого леса, чью истерику сумели утихомирить лишь пару минут назад, и независимый маг, чье презренное имя никто из присутствующих не посчитал нужным запомнить, приглашенный специально для проведения церемонии. Жертвы. Чародеи – мерзкие, зловонные, низшие существа, лишенные чести и всяческих моральных устоев, как искренне считала большая часть живущих под солнцем, – обитали в основном на небольшом клочке суши среди бушующего океана, куда без волшебства попасть было нереально. Там у них было все, что требовалось для жизни: поля, где выращивалось лучшее зерно, которое ублюдки, отдавшиеся колдунам за медяк, не гнушались продавать своим честным соседям, пастбища для выпаса тонкорунных овец и тучных коров, виноградники… да много чего было на том острове, обитатели которого, ни капли не тяготясь своим положением ненавистных отщепенцев, торговали с другими странами. Твари были убеждены, что дурное отношение со стороны простых людей вызвано не собственной злой и грешной натурой, а банальной завистью… И, будь все проклято, как же они были правы! Но самой известной частью волшебного острова была Башня, чей сверкающий шпиль, казалось, пронзал само небо, стремясь ввысь, теряясь верхушкой где-то среди облаков. Его было видно из любой точки в пределах двух дней пути, а ночью, когда он принимался мягко светиться, соперничая с лунной дорожкой на волнах, и того дальше. Это была лучшая реклама, какую можно придумать, вызывающая одновременно восхищение, трепет и жгучую, черную ненависть. Каждый правитель под солнцем сильнее прочих завоеваний желал заполучить под свою руку хотя бы одну проклятую тварь из этой башни… и ни один так и не смог этого сделать. Независимые маги с удовольствием предоставляли свои услуги за определенную плату, могли сделать скидку или заняться «благотворительностью», могли даже надолго задержаться рядом с понравившимся человеком. Но никогда и никому не подчинялись безоговорочно. И этот чародей также был всего лишь наемником. Пожилой дядька с брюшком и залысинами (несмотря на почти безграничное могущество, маги редко заморачиваются своим внешним видом, если, конечно, этого не требует характер работы) размеренно и как-то буднично читал катрены заклятия, долженствующего связать «представителя фамилии ви’Грасса королевского рода, с правом восшествия на престол» и «младшего сына фамилии Альвего королевского рода» нерушимыми брачными узами. О да, в этот день в тронном зале в торжественной, почти траурной обстановке проходила свадьба двух принцев. Вернее, торжественная передача заложника. Многие годы длилось противостояние Темного и Светлого лесов, многие годы проливалась благородная эльфийская кровь, но ни одной из сторон не удавалось приблизиться к победе. До тех пор, пока один глупый светлый эльфенок, незаслуженно забытый отцом и затираемый старшим братом, не возжаждал всем доказать, что он же прям ого-го! И не продал свой Светлый лес с потрохами. Разглядывая тонкого, бледного и трясущегося будущего «супруга», Роаналь с трудом сдерживал презрительный смешок. Дали же добрые боги противничку в сыновья такое… убожество. Малолетний придурок невесть как стакнулся с Рироэлем, ну а он тот еще искуситель. Залил простаку уши медовым сиропом, пообещал признания и власти, возможно даже влюбил в себя, а после дал подмахнуть сомнительный документ, который несчастный эльфенок даже и не пытался подвергнуть критическому осмыслению. Нет, на первый взгляд с бумагой все было в порядке, и она действительно обеспечивала Лавианю определенные права. На второй, впрочем, тоже. А вот если на бумажку не только посмотреть, но и над ней подумать… Рироэль обещал жениться на принце и сделать его наместником Светлого леса, который отходил к темным в качестве самоуправляющейся провинции. И документ это вроде бы даже подтверждал, но… Фактически бумага гласила, что младший отпрыск эльфийского короля выйдет за любого представителя королевского рода темных, что закрепится магическим браком, и станет залогом покорности Владыки светлого леса и его семьи. Потому что, вздумай они трепыхаться, и темные не возобновят войну, они попросту тихонько вырежут представителей правящей фамилии и посадят на трон свою марионетку. Так не лучше ли отречься от всех претензий сразу, не доводя до греха? Но и сам горе-предатель в выигрыше не остался. Во-первых, замуж он выходил не за возлюбленного Рироэля, а за его младшего брата, также отвечавшего всем заявленным в документе критериям. Но любовь – это сущая мелочь в сравнении с гигантским обломом: супругом эльфенка станет не король, занятый правлением страной в целом, а человек свободный от подобного бремени, к тому же урожденный темный и брат Рироэля. Ну, и кому же в таких обстоятельствах скорее доверят должность наместника: положительному со всех сторон младшему принцу или предателю-светлому? Вот от того и впал в истерику юный Лавиань едва только понял, во что по своей глупости вляпался… Но вот за что подобное наказание Роаналю… а впрочем, ясно за что. Теперь, несмотря на прямое кровное родство с правителем Темного леса и жалкие три года разницы в возрасте между братьями, на трон, случись что, скорее сядет какой-нибудь троюродный кузен, чем законный второй наследник. Вручить власть эльфу, связанному нерушимым браком со светлым выродком? Фи, какой моветон! Младшему ви’Грасса с трудом удавалось держать лицо, не позволяя губам искривиться в неподобающем оскале. Хотелось рвать, крушить, ломать… убивать. Что сказать, братец обезопасился. Тягостная процедура подходила к концу. Вот чародей закончил читать свои заклинания, махнул в сторону будущих супругов кадилом с каким-то удушливым сбором, мазнул по лбам пальцем, вымазанным в темно-бордовом соке, оставляя ритуальные символы и, наконец, оплел протянутые к нему руки незримыми, но ощутимо-тягучими нитями своей магии. Короткая вспышка! И вот уже широкий массивный браслет, покрытый изысканной вязью узора, плотно охватывает левое предплечье Роаналя и правое… А вот правое предплечье Лавианя никакой браслет почему-то не охватил. Чародей изумленно моргнул. Присутствующие застыли. - Что происходит? – подал голос со своего трона Ородаль, гневно сверкая глазами. Рироэль хмурился, прочие присутствующие перешептывались, кое-кто уже начал строить бредовые предположения, высказывая их вслух едва слышным шепотом, намеренно «забыв» об особенностях эльфийского слуха, и тут… светлый владыка расхохотался. Это был тяжелый, торжествующий смех обреченного, собравшегося утащить противника за собой. Смертника, под завязку затарившегося знаменитым взрывчатым веществом алхимиков и играющего с огнем. Пронзенного десятком стрел бешеного пса, готового сомкнуть клыки на вражеском горле… - Младший сын фамилии Альвего! Младший! Вы, темные ублюдки, выкидыши Мрака, даже не представляете, кого накликали на свою голову!.. - О чем ты говоришь, Лилиэнь? – брезгливо процедил победитель, не утруждая себя банальной вежливостью. – Или предательство собственного сына настолько подкосило тебя, что ты тронулся умом? - Сына? С-сына-а-а?! – неожиданно взъярился светлый. – Я отказываюсь считать это отродье своим сыном! Как только с этим фарсом будет покончено, его ждет кара по законам Светлого леса! Лесной эльф в ярости – зрелище презабавное, считал Роаналь. Холодные красавчики, для которых чувство собственного достоинства является главным мерилом добродетели, редко давали волю эмоциям. Это вам не безмозглые обезьяны-люди, едва слезшие с деревьев и тут же возомнившие себя венцом творения. Но так или иначе, старшего Альвего можно было понять… - Боюсь разочаровать вас, сударь Альвего, - лениво включился в «беседу» Рироэль, намеренно принижая собеседника нейтральным «сударь». – Но с сего дня Светлого леса не существует. Несмотря на некоторые… неувязки в процедуре, брак был заключен, значит, условия выполнены. Так что… с названием и законодательством нашей новой провинции вас ознакомят позднее. Но, так и быть, в качестве особого королевского дара, вверяю вам самостоятельно разрешить вашу маленькую… семейную неурядицу, - уж что-что, а опустить собеседника ниже плинтуса парой выспренно вежливых фраз братец умел как никто. Младший ви’Грасса отмечал происходящее краешком сознания, но предпочитал помалкивать, мрачно разглядывая брачный браслет. Он с первой-то кандидатурой в супруги смириться не успел. Какие же сюрпризы преподнесет вторая? – А теперь, будьте любезны сообщить, как мы можем связаться с вашим теперь уже действительно младшим сыном? Лилиэнь оскалился, обнажая неожиданно острые клыки. Кое-кто даже подивился тому, как хищно может выглядеть лесной эльф, если приложит определенные усилия. Право же, традиционно считалось, что эта черта присуща скорее эльфам подгорным, а вот поди ж ты… - Никак. Когда заметит, сам явится. Довольно скоро, я полагаю, он не любит откладывать важные дела на потом… - В таком случае, мы подождем его вместе… - …только как бы вам не пожалеть о его появлении, - закончил теперь уже бывший владыка Светлого леса, все так же торжествующе скалясь. «Определенно, что-то пошло не так», - подумал тогда Роаналь. Но даже предположить не мог, насколько… В тронном зале повисла напряженная тишина. Только пощелкивал клювом золотой павлин – часть сложной механической игрушки, созданной гномами для отсчета времени. Министры перешептывались, Ородаль замер на своем троне недвижно, точно одна из тех кукол, о которых размышлял второй наследник в начале всего фарса, Рироэль неспешно обходил зал, высокомерно поглядывая на присутствующих, а светлый эльфенок тихонько хныкал, зажатый со всех сторон разгневанными родственниками, из которых злобой не лучились разве что две сестрички, слишком юные, чтоб в должной мере осознать случившееся. Вот павлин встрепенулся, распушил инкрустированный каменьями хвост и прокричал, голосом много более приятным, чем живой его прототип, раз, другой, третий… Прежде чем крик раздался в последний, четвертый раз, в зале открылся портал – рваное кольцо белого пламени с медными сполохами по краям. Поговаривали, что у каждого чародея подобные окошки на край света строго индивидуальны и, судя по тому, как побледнел наемный дядечка-маг, владельца этого конкретного портала он знал. А когда из ослепительного круга показался высокий гибкий парень с золотыми с рыжеватым отливом волосами, убранными в классическую косу волшебника, Роаналь понял, что тоже знает, кто это. Несмотря даже на то, что впервые в жизни видел эти разноцветные глаза, тонкие презрительно искривленные губы и кургузые уши с заостренными кончиками, явственно указывающие на полукровку. Массивный браслет со знакомой вязью на правой руке пришлеца вызывающе поблескивал, словно бы заявляя: «Поздоровайся, это твой супруг отныне и навсегда!» Резким движением отбросив с лица длинную челку, чародей обвел присутствующих тяжелым взглядом, на секунду задержавшись на задрожавшем, униженно согнувшемся, пузатеньком маге: - Приношу свои извинения, тьонс, я не знал… - Только поэтому ты до сих пор жив. А теперь сгинь с глаз. - Как пожелаете, - и под праздничную иллюминацию второго портала уставился на Лилиэня. Усмехнулся. - Прежде чем замазаться в отцеубийстве, па-па-ня, - с нажимом произнес он последнее слово, явно получая садистское удовольствие от гримасы, искривившей прекрасное лицо эльфа. – Я хотел бы узнать, во что влез твоей королевской милостью. Только кратенько. Уж очень хочется поскорее очистить мир от твоего присутствия. Благо, всем только полегчает от этого. Именно в этот момент, Роаналь понял, что вляпался. Пока пришлеца чуть ли не хором вводили в курс дела, его супруг старался держаться поодаль и не отсвечивать, хотя это не особенно помогло: благодаря предательскому блеску браслета под прицел разноцветных глаз он попал почти моментально. Его просканировали, раздели, одели, оценили со всех сторон и сделали какие-то свои выводы. Несмотря на то, что роста они были примерно одинакового, а по возрасту младший ви’Грасса был старше лет на двадцать, если не больше, чародей все равно умудрялся смотреть на него свысока. В целом, неудивительно… Надо же, младшим сыном Альвего оказался не просто какой-то там полукровка, но независимый маг и, будь проклято все на свете, целый тьонс! Один из правителей волшебной Башни! Сильнейших, непредсказуемых, наиболее вздорных… И он ничего не мог поделать с уже заключенным браком. Зато спокойно мог поубивать к хренам всех присутствующих, схватить подмышку новоявленного супруга и уволочь на свою территорию, а там уже в спокойной обстановке… Думать о том, что может сделать с ним маг в Башне не хотелось, потому что сами собой всплывали давние воспоминания о сырых подземельях, черных в отблесках огня из жаровни потеках крови на острых лезвиях и отчаянно громком, животном крике, вибрирующем в ушах. С другой стороны, подобный финт ушами может вызвать протест со стороны правящих домов, что автоматически обеспечит Башне торговую блокаду, а значит, лишние неприятности, которых можно было бы избежать. А чародеи, как всем известно, очень не любят лишние неприятности… С кислой миной выслушав приторно-вежливые пояснения Рироэля, колдун сплюнул на сверкающий паркет, демонстрируя свое сугубо отрицательное отношение к происходящему, и промаршировав через ползала, ухватил своего супруга за шкирку. - Нарушения в процедуре чреваты непредвиденными осложнениями, - пояснил вполголоса, - так что пять минут стой и не рыпайся. Соприкоснувшись брачными браслетами, парочка замерла посреди зала. Роаналь при этом под жадными взглядами окружающих чувствовал себя неуютно, а маг их словно не замечал: шпарил на каком-то мертвом наречии, как по писаному, изредка хмурясь и раздраженно прищелкивая ногтем. При этом его разноцветные глаза смотрели вроде бы на супруга, но на самом деле куда-то сквозь, вглядываясь во что-то не видное простым смертным. И на понятный всем язык он перешел лишь в тот момент, когда увиденное стало его более-менее устраивать. - …сим подтверждаю брак между… как тебя звать, кстати? - Роаналь ви’Грасса… - …и Тораком Альвего. Да будет он нерушим и бла-бла-бла, - с этими словами он неожиданно подался вперед, символически касаясь губ эльфа. – Ну вот, по крайней мере, эти штуки не будут капать нам на мозги… А теперь, с вашего позволения, я вернусь к делам, от которых меня столь экзотическим способом оторвали. Чао. Еще одна вспышка-портал, и полуэльф исчез, как не было. Лишь легкий запах грозы, да торжествующая гримаса на лице Лилиэня напоминали о его присутствии. - К-куда это он? – ошеломленно пролепетал министр иностранных дел. – А как же… заложник? Чистая правда, впервые произнесенная вслух, в новых обстоятельствах казалась изощренным издевательством. Судя по всему, королевскому двору темных эльфов предстояло еще определиться, кто и чьим в итоге оказался заложником. Роаналь с наслаждением наблюдал за тем, как ленивое превосходство на физиономии любимого братца сменяется озабоченностью…