Иллюзия

Джоанна Ночь окутала город своим черным одеялом, и лишь звезды на темном полотне сверкают тысячами ярких лампочек. Последнее окно в соседнем доме погасло; люди погрузились в сон. Я не спеша открыла входную дверь, стараясь как можно меньше издавать звуков, чтобы не разбудить отца, спящего в гостиной на диване, и на цыпочках прокралась к лестнице, проводя за собой Лив. Беспрерывная икота Оливии, вызывала у нас истерический хохот, но благодаря своей силе воли, я переборола желание громко засмеяться, зажимая рот рукой. Чего не скажешь об Оливии. Не в состоянии больше сдерживаться, она рассмеялась, когда очередной приступ икоты завладел ее опьяненным состоянием. - Тшш, Лив, - я подлетела к ней словно пуля, выпущенная из пистолета, и закрыла ей рот своей рукой, предотвращая звонкий смех. – Заткнись. Ее тело продолжало вздрагивать от непрекращающегося смеха, и я больше не могла сдерживать себя. Лицо невольно расплылось в улыбке, заставляя тело трястись от беззвучного хохота. Прикрыв рот рукой, чтобы не рассмеяться, я попыталась сделать как можно больше глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Моя ладонь стала мокрой от дыхания Оливии, и я сморщила лицо, убирая руку от ее рта. - Ты обслюнявила мне руку, как тебе не стыдно, собачка Лив, - прошептала я, беззвучно смеясь. - Гав-гав, - изображая щенка, ответила Лив и потянулась ко мне. – Хочешь я тебе еще лицо обслюнявлю? - Фу, как некультурно, - все также беззвучно рассмеялась я. – Пошли скорее наверх, иначе разбудим папу. Я схватила Оливию за руку и потащила к себе в комнату. К нашему огромному счастью, Трэвис продолжал спать сладким сном младенца. Ночные дежурства дают о себе знать, заставляя обессиленного папу мгновенно погружаться в сон. Но он у меня сильный. Он со всем справится; со всеми трудностями и невзгодами. Ввалившись в комнату, Миллер прямиком направилась к кровати, рухнув на нее с истерическим хохотом. Я, улыбаясь, скинула с себя верхнюю одежду и последовала ее примеру. Устроившись рядом, я накрыла нас одеялом, после чего Лив повернулась ко мне лицом. - Я такая пьяная, - прошептала Оливия. – Зачем мы так напились? - Это была твоя идея отпраздновать покупку гитары, на которой, кстати, ты даже не умеешь играть, - ответила я, закрыв глаза, чтобы не видеть, как все вокруг начинает кружиться. - Ох, это была ужасная идея, - промычала Оливия. - Просто дерьмовая, - согласилась я. Подруга засмеялась, обдувая мое лицо своим дыханием. Кажется, запах алкоголя, исходивший от нас, распространился по всей комнате, заставляя его вдыхать и пьянеть снова. Когда смех Оливии стих, в комнате воцарилась тишина, которая стала давить на меня со всех сторон. Моя голова заболела, а в ушах образовался тихий звон, который увеличивал громкость своего звучания с каждой минутой. Я открыла глаза и взглянула на Лив, которая, молча, смотрела на меня. - Ты не рассказала мне о вас с Диланом, - промолвила Оливия, наматывая на палец прядь моих волос. Я сделала глубокий вдох. Что-то острое кольнуло внутри. - Я хотела, просто никак не могла подобрать нужного момента, - призналась я. - Разве для того, чтобы поделиться радостью, нужен подходящий момент? Я хотела ответить подруге, но не смогла, словно мой язык онемел или его вовсе отрезали. Опустив глаза, я прикоснулась к ее руке и сжала в своей. Грудная клетка вздымалась от частых вздохов, пульс участился, а сердце стучало отбойными молотками и было готово выскочить из груди. - Думаю, тебе пора быть счастливой, - заявила Лив. – Не бойся показать своих настоящих чувств. Ты же знаешь, как я тебя люблю и желаю для тебя только лучшего. Я хочу помочь тебе, но не могу. Потому что не знаю, что тебя беспокоит. - Знаю. И мне стыдно и очень больно от того, что я не могу поделиться с тобой своим… страшным секретом. Тебе ни к чему знать то, от чего я пытаюсь убежать. - Ты о чем? Я почувствовала, как тело Лив напряглось от непонимания. Она сосредоточила все свое внимание на мне, пытаясь добиться от меня чистосердечного признания. Но я не могу всего ей рассказать. Она не должна узнать. Не должна пострадать. - Джо, о каком страшном секрете ты говоришь? Продолжая молчать, я отпустила ее руку и сжала подушку, пытаясь не поддаться слезам. - Джо, я хочу помочь, - промолвила подруга. - Ты не сможешь мне помочь. Мне уже никто не поможет, - мой голос дрогнул, осознавая беспомощность моего существования. Я шмыгнула носом, не позволяя слезам вырваться наружу. Можно мне, пожалуйста, вернуться в тот день, когда мне исполнилось шестнадцать, и начать все сначала? - Почему? – не сдавалась Лив, пытаясь вытянуть из меня ответы на мучившие ее вопросы. Я собиралась ей выдать очередной невнятный ответ, но шум, доносившийся снизу, прервал меня. Мы бросили взгляд на дверь, из-за которой слышались невнятные голоса и приближающиеся шаги. Мое сердце продолжало болеть. По телу пробежала дрожь, вынуждая почувствовать страх. Внутренний голос подсказывал, что сейчас случится нечто ужасное. Рано или поздно это должно было произойти. Я ведь чувствовала. Ждала. Мой конец совсем близок. - Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Она – моя дочь! Это немыслимо! – послышался крик отца за дверью. - Простите, шериф, я просто выполняю свою работу. - Какую работу, Донован? Вваливаться ко мне ночью в дом и нести всякую чушь о моей дочери? Стук в дверь. - Улики указывают на вашу дочь, шериф, - отвечает Донован. – Мы должны проверить версию. - Какие улики? Что ты несешь, Донован? – продолжает кричать отец, защищая свою дочь. - Войдите, - произношу я, глядя на испуганную Оливию. Дверь со скрипом открывается, и в комнату входят трое мужчин, в числе которых мой разъяренный отец. Я оглядываюсь на сотрудников полиции и встаю с кровати, поправляя помятое платье. Волнение. Учащенное сердцебиение. - Джоанна Митчелл? – спрашивает парень, голос которого я слышала за дверью. Значит, это и есть тот самый Донован. Испуг. - Да… Дрожь. Оливия встает с кровати и подходит ко мне. Встает за спину, от волнения скрещивая руки у себя на груди. Я одариваю ее слабой улыбкой, призывая не волноваться за меня. Со мной все будет хорошо. Ведь так? Страх. - Вы арестованы по подозрению в убийстве. Безразличие. Донован достает наручники и подходит ко мне. Я протягиваю ему руки, чтобы он заключил их в «цепи». Час расплаты наступил. И вместе с ней ушел страх. Я наконец-то почувствовала себя расслабленной и спокойной. Я так долго находилась в ожидании ужаса за содеянное, что забыла, как дышать без тревог и угрызения совести. Камень упал с моих плеч; мне стало невыносимо легко. - Донован, прекрати сейчас же это издевательство! – не унимался Трэвис. - Все нормально, пап, - попыталась успокоить его я. - Зачем эти наручники? Она же не сопротивляется, - вопил отец, пытаясь освободить меня. - Сэр, сейчас же отойдите в сторону, - приказал второй парень, пришедший с Донованом. Я взглянула на Лив. Она стояла позади меня и судорожно сжимала свои плечи. Ее глаза, полные испуга и непонимания, сверкнули при свете лампы. Подарив ей слабую улыбку, я перевела взгляд на папу. Он стоял, схватив руками голову; одну из них запустил в волосы и нервно кусал губы. На его глазах выступили слезы. Кожа побледнела, лицо покрылось сотнями мелких морщин, придавая отцу лишний десяток лет. В глазах пылала боль отчаяния. Таким разбитым я его не видела с момента ухода матери из семьи. Когда мне исполнилось девять, папа наконец-то отпустил из своего сердца любовь к маме и зажил жизнью без нее. Будто ее никогда ранее не существовало. И сейчас он выглядел таким опустошенным внутри, словно его сердце разлетелось на тысячи мелких хрустальных осколков, которые невозможно будет собрать позже в один пазл. Пытаясь сдержать свои эмоции, я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Спокойствие. Умиротворение. Почувствовав прикосновение металла на своей кожи, я открыла глаза. Донован обхватил мою руку в области локтя и повел к двери. Увидев стоящего на пороге комнаты человека, я резко остановилась. По коже пробежал холодок. Как Дилан очутился в моей комнате? Откуда он взялся? Дилан смотрел на происходящее, боясь моргнуть. Он посмотрел на мои скованные руки, затем перевел взгляд на меня. Наши глаза встретились, и я почувствовала в них комок презрения. Я хотела броситься к нему, чтобы все объяснить, но не могла. Мое тело онемело, ноги стали ватными. Чувствуя, что теряю сознание, я попыталась вымолвить его имя, но способность говорить была утеряна. - Убийца! – огласил приговор Дилан, и его лицо обрело маску ненависти. Пытаясь из последних сил выдавить объяснения, я издала звук, похожий скорее на мышиный писк, нежели на речь разумного человека. Мое тело меня не слушалось. Я предприняла попытку вырваться из рук Донована, который сжимал мою кожу до боли, но безуспешно. Смотря на Дилана, который продолжал повторять только одно слово: «Убийца», мне удалось сделать всего один шаг навстречу к нему, прежде чем я услышала свой собственный оглушающий крик. Я проснулась в слезах от дикого крика и нехватки воздуха. Моим телом овладела сильная дрожь, что даже зуб на зуб не попадал. Вся одежда была мокрая; по лицу катились капли пота. Оглядевшись по сторонам, я поняла, что нахожусь у себя в комнате. За окном светило солнце, ослепляя мои глаза. Дыхание было сбито; я часто дышала, пытаясь привести его в норму. Закрыв лицо руками, я разрыдалась. У меня не было больше сил терпеть эти мучения, видеть одни и те же кошмары во сне. Хотя сегодня мне приснился другой - новый кошмар, который привел меня в сильнейший испуг, нежели старые кошмары о новогодней ночи. К тем я уже привыкла. А этот… он совсем иной. Дилан. Он меня ненавидел. Называл меня убийцей. Что будет, если он узнает, кто я на самом деле? Он отвернется от меня. И это произойдет совсем скоро. Этот сон не сулит ничего хорошего. Этот сон – предупреждение о предстоящей расплате. Этот сон оказал мне услугу, давая возможность подготовиться к наступающим последствиям. Я нащупала на кровати телефон и дрожащими руками набрала номер Дилана. Мне нужно услышать его голос. Мне нужен глоток воздуха, который приводит мои чувства в порядок. Дилан – мой кислород. Благодаря ему я еще дышу. - Привет, - радостный голос прервал гудки ожидания в телефоне. – Я как раз думал о тебе. - Дилан… - мой голос продолжал дрожать. Я задыхалась. - Джо, что с тобой? – испуг преградил дорогу радости. - Мне… Мне приснился очередной кошмар. Я хочу тебя увидеть. - Конечно, я сейчас же приеду к тебе. - Нет, лучше я к тебе. У меня нет больше сил находиться в этой комнате. Эти стены душат меня. Я отключила вызов и поспешила в душ, чтобы привести свое состояние в норму. Холодная вода «обожгла» мою кожу, и тело моментально расслабилось. Я почувствовала как вся боль покидает мою раненую душу. Появился доступ к кислороду; я снова могу дышать. Я снова могу жить. Через полтора часа я припарковалась возле дома по нужному адресу. Оглядев двор и дом, стоящий передо мной, вылезла из машины и зашагала к двери. Я даже не успела подойти к крыльцу, Дилан стоял уже на пороге дома и ждал меня. Я кинулась к нему в объятия, вдыхая как можно больше морского запаха, исходившего от него. Морской бриз рекой пронесся по моим венам, заставляя почувствовать себя в безопасности. Он снова помог мне. Дилан в очередной раз спас меня. Уилсон – мой спасательный жилет, не дающий утонуть мне в водах страха. Дилан отстранился от меня на несколько сантиметров, но не разжимая объятий, только чтобы заглянуть мне в глаза. Он убрал прядь моих волос за ухо, нежно провел пальцами по щеке, принуждая поддаться желанию закрыть глаза и покрыться телу мурашками от его прикосновений. - Как ты? – тихо спросил он, словно боясь напугать меня. - Теперь в порядке. Ты – моя обезболивающая таблетка, вызывающая привыкание. Я не могу от тебя отказаться, - прошептала я, утыкаясь носом в его грудь. Дилан крепко прижал меня к себе и поцеловал мои волосы. Не разжимая объятий, повел меня в гостиную. - Хочешь чего-нибудь перекусить? - Да, мой желудок бы не отказался от яичницы с беконом, - улыбнулась я. - Тогда устроим твоему желудку пир, - в ответ улыбнулся Дилан. – Располагайся здесь, а я пойду приготовлю яичницу. Прежде чем уйти, Дилан поцеловал меня, отчего мое тело покрылось электрическим током, готовым ударить любого, кто приблизится к нам хотя бы на метр. Улыбнувшись, он покинул гостиную, оставив меня наедине с работающим телевизором. Я оглянулась по сторонам, изучая окружающую меня обстановку. На полках стояли различные фоторамки с фотографиями. Я подошла к одному из стеллажей и принялась разглядывать изображения. На одной фотографии были запечатлены улыбающиеся Дилан (может быть на года три-четыре младше, чем сейчас) и женщина с мужчиной, как я поняла – это его родители, возле Эйфелевой башни. На другой фотографии были изображены родители Дилана, он сам и еще один мальчик, на вид ему здесь лет десять. Похоже, это брат Дилана, про которого он обмолвился, когда мы прогуливали физику. Они сидели на полу возле новогодней елки, держа в руках подарки. Я улыбнулась, смотря на эту фотографию. Присутствующие на снимке выглядели такими счастливыми, что невозможно было вообразить, что через какое-то время они потеряют одного из членов семьи. Сына. Нет ничего страшнее, чем похороны своих детей. При этой мысли улыбка на моем лице погасла мгновенно. Я сделала шаг в сторону, чтобы разглядеть другие снимки. Мое сердце екнуло, тело покрылось мурашками, когда я увидела фотографию в коричневой рамке. На ней был изображен высокий темноволосый парень, с темными как ночь глазами, улыбающийся на фоне разноцветных фонтанов. Дрожащими руками я взяла фоторамку с полки и, затаив дыхание, приблизила к лицу. Ноги стали ватными. Я почувствовала, как силы покидают меня. Слеза скатилась по щеке, оставляя соленый привкус на губах. Чувствую, как все начинает вращаться вокруг меня. Еще минута – и я потеряю сознание. Кристофер О’Брайен пристально смотрел на меня и улыбался с тем зловещим блеском в глазах. По телу пробежал холодок, лицо обдувал морозный ветер. Комната погрузилась во мрак, а воздух в ней заполнился запахом табака, смешанного с алкоголем. Я почувствовала на своей коже прикосновения шершавых холодных пальцев. «Ты ведь Джо, верно? Ты мне чертовски нравишься, Джо. Я могу тебе показать, как сильно ты мне нравишься», - каждое слово эхом раздавалось в моей памяти. Кристофер О’Брайен – родной брат Дилана. Крик отчаяния, боли вырвался из моей груди. Фоторамка выпала из дрожащих рук на пол, разбиваясь на мелкие осколки. Так же треснула и рассыпалась на мелкие бисеринки моя душа, которая отныне не подлежит склеиванию. Слезы градом посыпались из моих глаз, забивая нос, не давая возможности дышать. Я задыхаюсь. Мне нужен кислород. Дилан – мой спасательный жилет - порвался. Меня уносит в водоворот неизбежного кошмара. Теперь мне не спастись. Я же говорила, что этот сон не сулит ничего хорошего. Вот тебе и первая расплата. Следующая не за горами. - Джо, что стряслось? – Дилан обхватывает мое лицо руками. – Ты расстроилась из-за того, что разбила фоторамку? Глупости, я каждый день борюсь с желанием запустить ее в стену. Ну же, успокойся, милая, - он провел пальцами по моему лицу и поцеловал в обе щеки. Я взглянула в его шоколадные глаза, убрала руки со своего лица и, не проронив ни слова, направилась к выходу. Не помню, что Дилан кричал, я не слышала. Я словно очутилась в звукоизолированной комнате после контузии и больше никогда не смогу слышать звуки. На ватных ногах я покинула дом, забралась в машину и заблокировала ее, чтобы Дилан не смог залезть в нее. Как оказалось, он бежал за мной следом, пытаясь остановить и узнать, что стряслось. Уилсон принялся стучать руками по стеклу, требуя открыть дверь, но я сопротивлялась. Заведя машину, в последний раз оглянулась на него. Дилан кричал, вынуждая поговорить с ним. - Что происходит? Джо, объясни сейчас же, что с тобой произошло? Я уже ничего не понимаю. Я запутался. Расскажи мне правду. Его руки стучали по лобовому стеклу, вызывая во мне все больше слез. - Я требую объяснений, Джо, - кричал Дилан. Я смотрела на него, держа одной рукой руль, а другой - рычаг коробки передач. Дилан принялся пинать ногой колесо машины, требуя объяснений. Злость овладела его телом и разумом. Он не соображал, что творил. После безуспешных ударов ладонями по стеклу, Дилан со всей силы, в порыве животной агрессии, ударил кулаком по лобовому стеклу, оставляя на нем кровавые следы. Не знаю, почему оно не разбилось, но меня это огорчило. Я была готова отдаться ему на растерзание, только чтобы не чувствовать больше этой адской боли. Я убила брата любимого человека. Дилан сделал очередную попытку разбить кулаком стекло, но все безуспешно. Потоки алой жидкости, стекали по стеклу, оставляя за собой кровавую дорожку. - Джо, выйди из этой чертовой машины, иначе я разнесу ее ко всем чертям, - Дилан продолжал вопить. – Что с тобой произошло? Объясни мне! - Я – убийца. Мы не должны быть вместе, - произнесла я, но Дилан не слышал моих слов. Нажав педаль газа, машина тронулась с места, оставляя Уилсона, кричащего мне вслед. Не помню, как добралась до знакомого дома. Не знаю, как очутилась на ступеньках крыльца. Меня возвратил в реальность тихий мужской голос. - Я так понимаю, ты узнала, кто такой Дилан? – Дэн присел на ступеньки крыльца своего дома рядом со мной. – Хорошенько он тебе окна машины испачкал. - Ты давно об этом знаешь? – холодным голосом спросила я. Мое сердце вырвали из груди. Я больше не испытывала никаких чувств. Теперь я - каменная статуя, напоминающая всем о моем существовании. - Пару дней. Хотел рассказать, но подумал, что лучше ты сама об этом узнаешь, - ответил Дэниел. - Почему он взял себе фамилию Уилсон? – я смотрела на каменную дорожку, не отрывая взгляда. - Уилсон – фамилия его матери. С отцом у него не такие теплые отношения, как у нас с нашими. Его отец упрятал Дилана в больницу. Думаю, Уилсон не горел желанием после всего носить фамилию отца. К тому же, его брат был тем еще гадом. - В больницу? О чем ты говоришь? – я все также продолжала сверлить взглядом тропинку. - Дилан – психически неуравновешен. Он лечился от приступов агрессии. Как-то раз после одной из таких вспышек он избил своего брата до потери сознания. Еще чуть-чуть, и Дилан бы его убил. Я думаю, один из таких приступов твоя машина сегодня испытала, - улыбнулся Дэн, смотря на испачканное кровью стекло. - Он просто так не стал бы избивать брата. Дилан - не такой, - я попыталась защитить его. – Откуда ты все это знаешь? - У меня знакомый человек работает в полиции. Если тебе от этого будет легче, он избил его за то, что Крис был наркоманом и алкоголиком. Требовал от матери деньги, применяя силу. Вот у парня башню и сорвало. - Крис был ублюдком. - Согласен. Но признай, что Дилан опасен. Тебе лучше держаться от него подальше. Говорят, что от любви до ненависти один шаг. От очарования до разочарования всего лишь один шаг. Я могу сделать этот шаг навстречу Дилану, чтобы навсегда отпустить его. Пусть он возненавидит меня, пусть разочаруется во мне. Дилан не должен любить такую, как я. Я расскажу ему правду, чтобы оттолкнуть его. Навсегда. Я – убийца. И этого не изменить. В моей лодке оказалась пробоина, а на ней только один спасательный круг. Спастись может только один человек. Это будет Дилан. Моя лодка пойдет ко дну только со мной. Я не позволю ему погибнуть. Друг от друга бежать, распадаясь на части. Прости, душа… тебя не собрать в одночасье.